Тридцатилетняя война в Северной Евразии. Путин, вернись к обычной жизни!
Сеть продолжает увлеченно отвечать на вопрос who is who на Донбассе:
Жители Днепропетровска изумляются своему положению. Александр Кулик:
Странно жить в стране, в которой идёт война. Всё не так, как в кино. Вот живу я в четырёх часах езды на автомобиле до линии фронта. Но всё работает. Люди бегают по утрам по набережной в наушниках. Семейные пары гуляют с детьми в парках. Работают кафе. Доллар не растёт. В магазинах некоторых товаров нет, но остальных – полно, даже с избытком. В то же время в вестибюле моего университета висят фотографии убитого на этой войне сотрудника. В город поступают гробы с погибшими. Беженцы. Блокпост с вооружёнными людьми в камуфляже в километре от дома. Над местом, где я живу, пару месяцев назад стали каждый день летать истребители и боевые вертолёты, но сейчас их куда-то перебросили, наверное, непосредственно в зону боевых действий. К страшным новостям привыкаешь. Вначале вызывали шок сообщения о первых убитых в ходе митингов, сейчас уже не удивляешься ежедневным новостям о подорванных железнодорожных мостах, танковых боях, обстрелах жилых районов установками залпового огня. Разве что сообщения о застреленных и погибших от осколков снарядов детях ещё вызывают чувство шока. Стараешься не слушать всё это и не говорить обо всём этом. В мирное время о войне думаешь, что это что-то такое, что может случиться только с другими. Но потом оказывается, что война может идти и в твоей стране. Отвратительно всё это и странно.
Российский премьер грозит Украине «полноценным кризисом» - надо полагать, сейчас он половинчатый:
А Максим Трудолюбов в «Ведомостях» все пытается понять, куда же все-таки Россия хочет прийти со всем этим раскачиванием ситуации на Украине. Плана Трудолюбов видит два: защита «русского мира» и проект евразийской интеграции. В обоих, однако, много противоречий, в том числе и взаимных: Политические очертания проекта «русского мира» до сих пор не ясны. Проблемы русскоязычного населения какого типа и масштаба могут стать причиной активных действий России? Какого размера должно быть русскоязычное меньшинство, чтобы Россия пришла к нему на помощь? Как далеко от своих границ готова пойти Россия на территории, где живут «люди, которые ощущают, чувствуют себя частью так называемого широкого русского мира, не обязательно этнически русские люди, но те, кто считает себя русским человеком» (формулировка из вчерашнего выступления Путина)? Наконец, какие законы и принципы оправдывают защиту одной страной представителей своей национальности, являющихся гражданами других стран? Будет ли Россия защищать татар, лакцев или якутов, живущих за пределами России?
Если главный проект России — этническая солидарность («русский мир»), то действительно нужно продолжать давить на Украину и держать в напряжении всех соседей, на чьей территории живут русскоязычные меньшинства. У этого проекта масса внутриполитических преимуществ: он помогает мобилизовывать огромные народные массы и позволяет списывать и некачественное госуправление, и коррупцию.
Если главный проект России — интеграция, то она предполагает долгое строительство совместных институтов и выстраивание взаимного доверия. Соседи, ожидающие, что Россия в любой момент может начать спасать их русскоязычных граждан, вряд ли будут доверять Москве. Участники «тройки» уже отказались поддержать санкции России против Украины. Есть сомнения, что два проекта — этнический и интеграционный — вообще могут сосуществовать.
Станислав Белковский в интервью «Слону» как будто специально отвечает Трудолюбову: Война на Украине, по крайней мере прямо сейчас, не закончится. Хотя для Путина, как мне представляется никакого имперского проекта как не было, так и нет. Поведение Путина было и остается оборонительным: он находится в обороне, мы не можем понять позиции Путина, если мы не примем несколько важных тезисов о нем.
Первое. Он по способу мышления не атакующий политик, а обороняющийся. Его главная задача – скорее не потерять то, что есть, а не завоевать новое.
Второе. Он не стратег, а тактик. Поэтому бессмысленно спрашивать у Путина, что будет через год. <…>
Третье. Путин по базовому методу поведения не реформатор, а консерватор. <…> Кроме того, Путин испытывает всякие страхи, связанные с возможностью его падения и даже свержения. <…> Особенно эти страхи усилились в 2010–2011 годах на почве «арабской весны»: судьба изнасилованного полковника Каддафи произвела неизгладимое впечатление на Путина. Он был убежден, что все эти революции организованы США и их союзниками. Он не хочет обсуждать внутренние причины революций, он думает, что революции неизбежно порождаются внешним вмешательством. Он все время ставит вопрос «зачем?», хотя применительно к революциям куда более уместен вопрос «почему?». <…>
Вслед за ответом о стратегии – вернее, ее отсутствии, идет прогноз для Украины:
Думаю, что, согласно логике, Путин должен и дальше раскачивать ситуацию, чтобы заставить Запад договориться с Кремлем о каком-то компромиссном сценарии по Украине. Прежде всего – что на Украине не будет НАТО, элементов американской ПРО и тому подобных ужасов, повергающих в смятение телеаудиторию программы Дмитрия Киселева. Но устно-письменным гарантиям ВВП уже не верит – слишком часто проклятый Запад его накалывал или пытался наколоть. Особенно на Украине. Потому нужен механизм постоянного воздействия на украинскую военно-политическую деятельность, с помощью которого можно держать за куриные яйца «братскую» страну.
Но и к большой войне наш Верховный главнокомандующий не готов, как и его доблестные Вооруженные силы. Я думаю, компромиссный вариант создания внутри Украины некоей автономной «Новороссии», фактически подконтрольной Москве, Путина вполне устроил бы. Особенно если во главе «Новороссии» окажется главный конфидент и советник ВВП по украинским делам, его возлюбленный кум Виктор Медведчук. «Новороссия» может состоять даже всего из двух регионов, Донецкого и Луганского. Этого пока достаточно, чтобы Путин объявил себя победителем на украинском фронте и стал бы спать несколько спокойнее, время от времени поворачиваясь сонным лицом в направлении Киева. Насколько я понимаю, такой сценарий компромисса уже доведен до украинского президента Петра Порошенко. Но если даже Порошенко согласится, трудно пока понять, как он это объяснит Майдану и вообще всему активу, приведшему его к власти. Здесь возможно восстание уже против нового украинского лидера.
А потом и для России:
Путин сейчас больше, чем когда-либо прежде, озабочен вопросами собственной личной безопасности. Численность охраны постоянно растет. Меняется старое руководство ФСО, на смену ему приходят молодые волки. Управляющим делами президента назначен выходец из путинской охраны. Весьма вероятно, что на базе Внутренних войск МВД, которые недавно возглавил экс-шеф президентской службы безопасности Виктор Золотов, будет создана так называемая национальная гвардия численностью до 300 тысяч человек, подчиняющаяся непосредственно президенту, – своего рода параллельная регулярная армия, но с сугубо полицейскими функциями.
Личная безопасность Путина вообще может скоро превратиться в национальную идею России. Действительно, пока с Путиным все в порядке, нам не страшны ни внутренние грозы – от русского национализма до кавказской пассионарности и сибирско-дальневосточного сепаратизма, – ни маниакальное стремление США нашу бедную Россию варварски расчленить. Ширятся разговоры, что по соображениям безопасности президент РФ не может ездить на иностранных автомобилях, летать самолетами зарубежного (упаси боже, американского!) производства. То есть эта личная безопасность может стать определяющим фактором экономической и инвестиционной политики. РПЦ МП, скажем, призовет всех своих прихожан ежедневно молиться за Путина, иначе нам всем капец. В общем, оборонительное сознание, помноженное на новейший изоляционизм (которого в начале-середине путинского царствования практически не было, кроме как в фантазиях всяких дугиноподобных мыслителей), дает свои достойные плоды в практической политике.
Похожие вещи говорит Глеб Павловский – на сайте Гефтер.ру опубликована его майское выступление на конференции в Берлине:
Я полагаю, к 2013 году российское телевидение перешло грань пропагандистского ресурса власти, оставив далеко позади программную цензуру управляемой демократии. Телевидение стало ветвью власти — равноправной и в чем-то не менее самостоятельной, чем аппараты ФСБ, Генпрокуратуры и Следственного комитета. Погрузив десятки миллионов людей в поддельную реальность, где их устрашают вымышленными патологиями («либералами», «гомосексуальными педофилами», «фашистами» и т.п.), государственное телевещание РФ стало репрессивным патовещанием, замещающим функцию государственной идеологии.
Путин может легко не считаться с Государственной Думой, с Конституционным судом, с ФСБ или прокуратурой — но обязан считаться с патологической картиной поддельной реальности, которую телевещание творит в коллективных эмоциях населения. Когда «патовещание» завладело Путиным, в России исчезло последнее место, где еще отличали инсценировки страхов от проработки политических решений. Ум Кремля одержим эмоциями поддельной реальности. Теперь это одно чувство, одна логика, одно поведение.
Итак, круг замкнулся. Власть, которая попыталась увести протестующих с улиц, чтобы отменить революции навсегда, из заказчика-цензора превратилась в невольницу истеричных телешоу — откуда сама вырваться не может. Массовый зритель вернул себе вкус к спонтанному конфликту и политической эмоции, хотя все его чувства искажены телевизионным «патовещанием» и нацелены на фикции. <…>
Это хорошо видно в восточных областях Украины, по составу тамошних российских ополченцев. (Я тут не говорю о массе украинских граждан-волонтеров, участников конфликта.) Российские волонтеры, воюющие в Донецкой и Луганской областях, очень любопытная группа — осколки прежних оппозиционных движений, перемешанные с отставными менеджерами «управляемой демократии» и отдельными идеалистами. Это не дисциплинированные отставники российских военных структур, каких мы видели при овладении Крымом. Это композитная масса среднего класса. Фьюжн идей Белого дома-1993 и актива массовых антипутинских протестов 2011-2013 гг (т.н. «Болотной площади»). Участники русской националистической среды перемешаны здесь с энтузиастами-«реконструкторами» и «ролевиками», т.е. волонтерами реконструкции батальных сцен русской истории. Выразительна фигура лидера донецких повстанцев Стрелкова (Гиркина), который еще недавно был среди участников постановки сцен гражданской войны или защиты Москвы в 1941 году. Но тут же и Олег Мельников — активист правозащитных кампаний, участник драк с полицией при столкновениях на Болотной площади в Москве.
На примере обычного московского пенсионера это тоже хорошо видно. Филолог и переводчик Сергей Зенкин рассказывает о посещении поликлиники:
В поликлинике какой-то пенсионер и, вероятно, отставной военный, выйдя из кабинета после обследования, восхищается сложностью медицинских приборов: "Как же человеческий ум совершенствуется!" Пауза в две-три секунды, и продолжает: "Что Порошенко-то делает! Освобождать, видите ли, территорию хочет! Да его четвертовать надо!", и т.п.
Меня очень интригует здесь пауза, момент перехода и ассоциации идей. Кажется, восхищение человеческим умом заставило вспомнить, что совершенствуется этот ум скорее не у нас, а в других странах - там, где делают сложные приборы, - но признать это на следующем шаге оказалось бы непатриотично, поэтому мысль спешно блокируется и отрабатывается компенсаторная реакция, а в качестве объекта таких реакций у нас сегодня "хохлы" (вместо американцев, ругать которых в данных обстоятельствах было бы неуместно - вдруг это они создали медицинскую технику?).
Человеческий ум, даже неусовершенствованный, совсем не дурак, он все понимает, просто умеет вовремя остановиться и подать назад, когда мысль принимает нежелательный поворот. Так и работает политическое бессознательное.
Но есть еще люди, которые верят в политическую сознательность. И даже в политическую сознательность Путина. По фейсбуку ходит открытое письмо Путину от его сокурсницы Татьяны Ткачевой. Она призывает его уйти по-хорошему:
Владимир Владимирович!
Не скрою, что я никогда не голосовала за Вас, но, когда Вы сменили на посту президента больного Ельцина, я видела в этом определённые плюсы: к власти пришёл человек из команды демократа Собчака, выпускник нашего университета, человек молодой, энергичный, умный, владеющий иностранным языком (!).
Это мнение о Вас я высказала тогда в беседе с одним человеком, который всем этим плюсам противопоставил один большой минус - Вашу карьеру в органах.
Теперь я понимаю, насколько он был прав: секретарь обкома может быть президентом, а тайный агент - не может. Он не публичный политик, его ментальность - совершенно иная, он никогда не будет действовать открыто, он всегда будет идти по пути лжи и обмана, вербовать агентов, подкупать и перекупать их, плести заговоры, - он попросту существует в этой системе, он не только сам не может выйти из неё, он не может даже представить, что кто-то живёт по другим законам и исповедует иные ценности.
Владимир Владимирович! Вы потеряли политическое чутьё. Ваш провал (а он не первый в Вашей карьере) пока еще не окончательный, но вы движетесь к краху. Вы утратили связь с народом, не слышите его, неужели Вы не слышите свиста в свой адрес? Освистанному актёру надо уйти со сцены. Другого выхода нет.
Перестаньте цепляться за власть. 3 срока (ведь не считать же самостоятельной политической фигурой Вашего карманного ставленника?) - вполне достаточно. Не думайте, что Россия без Вас рухнет. <…>
Вернитесь к обычной человеческой жизни: читайте лекции, пишите книги, встречайтесь с друзьями юности, вот хоть с Леной и Гришей. Жизнь коротка, осталось уже не так много. Стоит ли тратить остаток лет на бесплодную борьбу с собственным народом?
Уйдите достойно, и тогда мы снова будем уважать Вас, а, может быть, даже и полюбим.
Воистину идеалисты живут в городе на Неве. Какая же у Путина после всего этого может быть «обычная жизнь»? Еще один петербургский идеалист, политолог Владимир Гельман, видит во введении налога с продаж верный знак скорого краха Путина:
Самое время вспомнить две предыдущие попытки введения налога с продаж. В первый раз, в 1991 году, "горбачевский" 5% налог не сильно помог падавшей в пропасть советской экономике, но усугублял и без того сильное раздражение властями со стороны тогда еще советских граждан. К концу 1991 года СССР не стало, Горбачев бесславно покинул пост главы государства, а сам налог отменили. В 1998 году налог с продаж был введен уже в России в качестве регионального. Формально он был отменен в 2003 году, но фактически взимался в регионах лишь до конца 1999 года (позднее в нем отпала нужда). За это время в России сменилось несколько премьер-министров и составов правительств, а глава государства ушел в отставку. Будущее покажет, каковы окажутся политические последствия третьей попытки введения налога с продаж...
Будущее, конечно, покажет. А пока вот так все:
В ответ на золотого божественного Путина – Вадим Сидоров предлагает анализ противостояния на Украине в терминах религиозных войн, точнее – в терминах Тридцатилетней войны. В которой «католиками» являются, конечно же, россияне:
Исторические задачи условной Тридцатилетней войны в Северной Евразии, как и в Европе заключаются:
- на первом этапе - в вынуждении "католиков" к фактическому признанию "протестантов";
- на втором этапе - в секуляризации "католиков", итогом которой должно стать их превращение в "секуляризированные" (по отношению к этому "католицизму") нации. <…>
Иначе говоря, пока бандеровец будет восприниматься как аномалия украинца, которую надо исправить, а советоцентричное (москвоцентричное и т.п.) мировоззрение как то, что надо распространить на всех, будет продолжаться "Тридцатилетняя война".
Когда же и если бандеровец будет восприниматься как неотъемлемый атрибут идентичности украинца, а советский - россиянина, причем, обе стороны будут воспринимать друг друга как политические нации и иностранные государства, тогда сможет установиться "Вестфальский мир".
Единственный способ остановить начавшуюся мясорубку - территориальное размежевание сторон с переходом к вестфальскому принципу отношений "чья власть, того и вера". Иначе говоря, чем быстрее мы разбежимся сейчас, тем раньше потом начнем ездить друг к другу в гости, а, может быть, и кооперироваться, как сейчас делают европейские страны.
С этой точки зрения, показателем выздоровления русского общества, которое сейчас является главным источником конфликтности в Евразии, будет переход от риторики "защиты русских" к политике "возвращения русских в Россию", реального обустройства в ней "русских беженцев" и т.п.
Ярослав Шимов: Сам принцип, безусловно, верен, но еще долго нереализуем: широк русский человек, ему обязательно надо сделать из соседа "брата", но при этом непременно младшего.
Постоянное зимнее время. В поисках цензурной русской брани. Кто такие русские, дубль два
Лев Рубинштейн: "Госдума ввела в России постоянное зимнее время", - читаю я в ленте новостей. И думаю, что словосочетание "постоянное зимнее время" может стать, да и уже становится универсальной метафорой определенного агрегатного состояния страны и общества. По крайней мере до той поры, пока этой самой "госдуме" и дальше будет позволено что-нибудь куда-нибудь "вводить".
В сети массово прощаются с русским матом, закон о недопустимости которого в искусстве вступил в силу вчера. Особенно тяжело дается это прощание литераторам. Драматург Валерий Печейкин пишет: Вчера кино, театр и литература попрощались с матом, сказали ему свое последнее "****уй!" (прощай, уходи!). Я не кино, театр и даже не литература, у меня нет трех тысяч френдов, поэтому я могу сказать свое прощальное слово сегодня.
В этом слове я хочу попрощаться с единственным словом. Нет, не с ххх, не ппппп, и не с тем, что они еееееее. Я хочу попрощатьсяя с производным глаголом "до***ваться". И не приставайте ко мне, не домогайтесь меня, не лезьте ко мне с другими словами. Ничто и никогда не заменит мне его...
До***ваются прохожие на улице: как пройти. До***ваются бомжи: дай десьтрублей. До***ваются гражданские активисты: проголосуй за Максима Каца. До***вается добрый зритель: почему не сделали красиво. До***вается мент: почему ходишь, тут забор. До***вается боженька: не поклоняйся другим боженькам. А уж как френдолента до***вается: попробуй приложение "Дни рождения". До***вается гравитация: ускоряй свободное падение, сука.
Но мне хорошо, я не кино, не театр, не литература, у меня этого слова не отнять. А на 2999 френдах я до***сь до смЕрти или дО смерти.
От лица кино, театра и литературы высказался на сайте «Большого города» Иван Давыдов: Не важно даже, какие цели наши избранники на самом деле преследовали, запрещая сквернословить поэтам и режиссерам. Зато интересно, что из этого выйдет на самом деле.
Стоит ли говорить, например, о том, что между творцом и потребителем поставлен неодолимый барьер? Нет. Стихи и проза подавляющего большинства (их ведь тысячи, а то и десятки тысяч, творцов этих, – такова плата за всеобщую грамотность) поэтов и прозаиков как не покупались никем, засоряя полки эстетских книжных магазинов, так и не будут покупаться. <…>
Широкая публика давно показала — ей это все ни к чему. Публика питается массовой культурой, и, между прочим, нет ничего более пуританского, чем массовая культура, даже если это «женский роман», где упругий шкворень входит в кимберлитовую скважину влажной нежности, или фильм, в котором мелькнет кусочек попы. Массовая культура не пытается быть реалистичной, и продуцировать конфликты на грани нормы ей тоже ни к чему. А значит, и потребители ее запрета не заметят, не перестав при этом большую часть собственных мыслей выражать как раз посредством запрещенных слов.
Просто теперь разрыв между масскультом и культурой, которую принято называть высокой, а мы, чтобы избежать оценочности, будем называть, например, ориентированной на эксперимент, на поиск новых тем, форм и выразительных средств, закреплен законодательно. А потребитель массовой культуры лишен шанса даже на случайное столкновение с произведением культуры, ему чуждой и не нужной.
Странностей тут две. Первый парадокс в том, что вместо вех на границе — четыре матерных корня, то есть то, что традиционно относят к культуре низовой. Второй — в том, что потерпевшим в конце концов оказывается тот самый потребитель массовой культуры, которого добрые депутаты стремились оберечь от дурного влияния матерящейся богемы. Все, как на кухне, – только интеллектуальный доширак и никаких тебе устриц.
Что же до писателей, то за них переживать не надо: У тех художников, которые все-таки попытаются к народу пробиться сквозь все мыслимые запреты, появляется уникальный шанс: задать стандарт новой, цензурной русской брани (а это, доложу я вам, задача посложнее многих прочих), и заодно увековечить творцов нелепого законодательства.
Пусть теперь, писатели, герои ваши, ссорясь, не маму поминают. Пусть говорят, например: – Трех железняков тебе в яровую и мизулину на воротник!
Дерзайте! Любой запрет это просто повод отточить мастерство.
Филипп Дзядко исследовал воздействие запрета на свободомыслящего журналиста и сотрудника правоохранительных органов – которого запрет лишил наиболее естественного, надо признать, способа выражения: Написал для Пойдо текст про свободу. Гордо вышел покурить во двор Спиридоньевского переулка. День стоит как настоящий июльский день. Пыль витает. Листва шумит. Где-то недавно прошел Михаил Шац.
Ко мне подошел помятый и мрачный человек в черной форме полицейского. Я внутренне перестал быть человеком, написавшим текст про свободу, а стал бородатым пятиклассником, ждущим наказания, за что - не знаю. "Можно ли у вас одолжить сижку (сигарету. - прим. ред.)". "Да, - выдохнул мой внутренний пятиклассник. - А я думал, вы хотите мне рассказать, что во дворах теперь курить запрещено". "А *** его знает. Теперь все запрещено". Закуривает. "Скоро жить запретят". "Ничего, - говорю я, расправив плечи, вспомнив, что я автор текста про свободу, - мы с вами на луну улетим". "Не поможет". "Почему?". "Там тоже на *** все запретят. У меня вот от этого все в груди переворачивается к *** (то есть к ним же, к которым и на – О.С.)". "Материться, - говорю тоже, ***** (женщина легкого поведения) - нельзя во дворах теперь". "*** знает, как это с нами сделалось. В одних дворах *** пинали, а теперь вот оно - как лунатики прячемся. И в груди все колышится от *****страдания (исключительно женская разновидность страдания)". Мы еще немного повздыхали и пошли на *** оба - полиция со своим народом.
О том, как вездесущий русский мат связан с состоянием общественного сознания – интервью Гасана Гусейнова «Немецкой волне»:
- Определять степень нецензурности будет экспертиза. Есть ли в принципе какие-то критерии, по которым можно определить, что "хорошо", а что "плохо"?
- Весь советский этап русской истории пресса, литература, театр, кино не имели права пользоваться даже просторечием. Об этом написаны горы зубодробительной литературы. Но что это дало? Ни в одной стране из тех полутора-двух десятков, где я побывал за последние 20 лет, люди не сквернословят так буднично, иной раз и не понимая, что матерятся, как в России. И вот вместо того, чтобы изучать это явление, осмыслить его, сделать предметом вузовских, педагогических курсов (ведь это живая реальность языка современной России), принимается закон, который первыми нарушают сами депутаты. Вспомним недавнее выступление Жириновского, например, который публично использовал матерную "смазку". С него – как с гуся вода, а журналист даже процитировать не сможет.
- Допустим, независимая экспертиза составит некий список из недопустимых слов. Насколько длинным он будет?
- Этот список будет бесконечно длинным, на месте одного отрубленного вырастет целый лес новых, образованных по ассоциации, переиначенных так, что комар носа не подточит.
- Можно ли без мата обойтись? Или какие-то вещи сложно выразить иначе? И каков общий прогноз: чем все это кончится?
- Конечно, можно обойтись. Но только при условии, что хорошо его знаешь. Он особенно нужен обществу, в котором придавлена политическая и социальная функция человека и гражданина. Мат в повседневности - это выражение глубокой фрустрации, чувства гражданской никчемности. Если вы не можете по-настоящему выбирать, участвовать в политической борьбе, если ваши обычные слова не имеют никакой силы, вы ныряете туда - в область запретную, закрытую. Эти языком занимаются этимологи, историки мифа и т.д. Наше дело - понимать, как и почему одни люди матерятся, а другие пользуются этим массовым словоупотреблением и вводят законы, чтобы можно было по произволу выхватить того, кого нужно или хочется взять за жабры в данный момент.
Но больше всего, кажется, от запрета мата пострадает кино. В «Афише» - подборка мнений российских кинематографистов по этому поводу.
Марина Разбежкина: Для документалиста это совсем нехорошо, потому что мы работаем с человеческим словом. Мы искажаем реальность, и к этому нас понуждают законы. Я застала времена, когда кинематографисты и фотографы, приезжая в деревню, привозили с собой белую рубашку и черный галстук для тракториста, потому что только в таком виде его можно было показать на экране. Я тогда только начинала работать в кино, и это мне казалось дико потешным. Никогда не думала, что мы вернемся к тем временам. Сегодня этот тракторист будет выглядеть так же — сидеть в белой рубашке за рулем трактора и говорить вежливые слова: «Извините, пожалуйста, жатва не удалась».
Наталья Мещанинова: Я чувствую себя в тоталитарном государстве — в Советском Союзе, в пионерлагере. Я взрослый осознанный человек и не понимаю, почему какие-то люди мне диктуют, что снимать. Я не снимаю кино на деньги государства — это частные деньги, и у меня есть право его показывать. Это настолько абсурдно, что напоминает мультик про Симпсонов. Мне проще вообще не заниматься кино, чтобы не подстраиваться под идиотские законы. Искусство должно быть свободным — только так может развиваться культура. Перепутаны все причинно-следственные связи: депутаты считают, что мат приходит в речь из культуры, но на самом деле в культуру он приходит из жизни. И даже если запретить его в кино и книгах, человек все равно будет знать, как им пользоваться.
Главная проблема в том, что фильму с матом теперь невозможно получить прокатное удостоверение. Казалось бы, таким образом создается – вернее, неимоверно усиливается – особое «фестивальное кино». Но не тут-то было. Почему нет, объясняет Андрей Плахов в «Коммерсанте»: Со вчерашнего дня вошли в действие поправки к закону, согласно которым показ любого российского фильма на территории страны может состояться только при наличии свежего прокатного удостоверения. Это подрывает саму основу фестивального движения, бьет прежде всего по небольшим артхаусным фестивалям, по тем, где основу программы составляет документальное и короткометражное кино. Это уничтожает работу архивных кинотеатров и даже краеведческих музеев, которые только-только начали оснащаться медиатеками и использовать киноматериалы. Предположим, вы хотите показать фильм Эйзенштейна "Октябрь" или даже фрагмент из него? Помимо разрешения от правообладателя извольте предъявить прокатное удостоверение. Но ведь эту картину никто не собирается выпускать в прокат, что это за закон такой странный? Законодатели, очевидно, не знают разницы между коммерческим прокатом, с одной стороны, и культурными акциями, образовательными программами, музейными, клубными и фестивальными показами — с другой. Им кажется, что все должны подчиняться единым правилам. И тогда кольцо замкнется: не только в мультиплексе, но и в фестивальном зале не прозвучит опасное слово из трех букв. И все в нашем лучшем из миров станет совсем прекрасно. И Солнце, поменяв извечную траекторию, начнет послушно крутиться вокруг Земли.
Похоже, это слово из трех букв действительно становится крайне важным при описании общности людей, называющих себя русскими. Им вполне можно было бы ответить на 15 вопросов Валерия Панюшкина о русских, если б Артем Северский на сайте «Кашин» не сделал того же самого, но в артикулированном виде: Если взять текст Панюшкина за пример, то налицо интересное обратное заимствование рефлексирующим субъектом объективирующих понятий из расологии и этнографии для нужд своей рефлексии и воссоздания образа русского, который может быть осмыслен в этих понятиях. Логическая курьезность такого проекта налицо — этнография предполагает, или стремится, по крайней мере, к некоей нейтральности своих методов относительно изучаемого народа, и тем не менее самой классификацией «типичных» народных качеств создаёт обязательный, по крайней мере, в уме Панюшкина, список феноменов присущих народу, без которых народ как бы и не народ. Иначе говоря, список вопросов Панюшкина определен исторической случайностью и интеллектуальным выбором этнографов, работавших в становлении своей науки — этнография начиналась с описания относительно «примитивных» народов и формировалась в интеллектуальном контексте относительного торжества географического детерминизма, что во многом предопределило о чем этнографы писали, и что в свою очередь впоследствии вошло в бытовый дискурс как характеристики «народности». <…>
Понятно, что сама этнография не претендует на ту роль, в которую её возводит Панюшкин — этнографы, особенно современные, достаточно далеко ушедшие от своих коллег 19-го века, стремятся изучать народы как они есть, и если имеющиеся понятия этнографа не позволяют ему схватить суть народа, то это видится причиной эти понятия расширить или видоизменить, а не заключить, что народ и народом-то не является. Особенно смешно, что многое выбранное Панюшкиным для вопросов проистекает именно из той, ранней этнографии, этнографии примитивных обществ, и соответственно требует от русских совсем уж странного для современного мира — какого-то «врожденного», «общенародного» предпочтения в одежде, или в танце. Почему так получается? Я подозреваю, что во многом мы просто испытываем следствие советской гуманитарной мысли, мысли материалистической и требовавшей от любого понятия основания в «объективных» фактах реальности — вот люди, которые одинаково танцуют, это понятно что, а люди, которые считают себя русскими это даже не достойно рассмотрения. <…>
К счастью, в современной социологии существует достаточно общепринятое утверждение, вонзающее осиновый кол в самое сердце истматовского упыря, процитирую его в изложении Светланы Баньковской: «все сообщества, строго говоря, воображаемы. Они существуют лишь постольку, поскольку участвующие в них люди воспринимают себя именно в качестве членов таковых». Это — сложное утверждение, но оно совершенно необходимое. Оно говорит нам, что «русскость», как, впрочем, и «английскость», «православность» или «коммунистичность» нельзя обнаружить рассмотрев лишь какие-то материальные объекты. Человеческие общности существуют не в вещах, не в физических качествах, а в восприятиях и интерпретациях людей, в их сознании.
Прекрасный текст, проясняющий, что хороводы в кокошниках уже водить не нужно. Но давайте посмотрим, что же в сознании. Два примера.
Дмитрий Шерих: Комитет по образованию Санкт-Петербурга внес свою строчку в "план проведения городских мероприятий, посвященных Дню семьи, любви и верности в Санкт-Петербурге в 2014 году":
"- выпуск стенгазеты «Петр и Феврония – верность на века»".
И второй:
Речь идет об объекте бельгийского художника Франсиса Алиса «Лада-копейка»: художник вспоминает свое неудавшееся подростковое путешествие из Брюсселя в Москву – разбитая зеленая машина стоит во дворе Зимнего дворца.
Дмитрий Пиликин: Депутат Милонов назвал биеннале Manifesta 10 «реверансом в сторону деградировавшего западного потребителя»
«Русскость» вычитывается из этих утверждений вполне ясным образом. Но тогда встает вопрос о праве ненавидеть родину. О нем рассуждает на сайте Руфабула Михаил Берг. Он разбирает случай Бориса Стомахина, дважды осужденного за разжигание ненависти к родине, подбирает к высказываниям Стомахина параллельные места из Солженицына и потом цитирует поэта Владимира Печерина, бежавшего из России в 1836 году:
Как сладостно отчизну ненавидеть
И жадно ждать ее уничтожения!
И в разрушении отчизны видеть
Всемирную десницу возрождения!
Вывод следует такой: Перед нами люди поэтического, риторического склада, люди слова и бессилия, яростной мысли и не менее горячей, только из микроволновки, мечты — искренние до дрожи и неумения ждать, ждать, ждать: когда отчизна от пакостей и преступлений, глупостей и мракобесия, злобной зависти и неумения жить обратится к норме. Станет, страшно сказать, как все. Как все скучная, нормальная, с работающей канализацией, горячей водой в кране и судебной системой. И возможностями не обмениваться жалящими словесными уколами, а действовать.
Ведь за всеми этими громкими словами скрывается жажда обыкновенной нормы: нормальной (хотите христианской, хотите традиционной, хотите общечеловеческой или любой другой, только не тоталитарной) нравственности и терпимости. Плюс элементарное уважение к закону и уважение Другого, которое на ином языке называется толерантностью.
«Час в радость!»: угрозы независимым депутатам. Не вставший на путь исправления. Под защитой «облака поэтства»
Ольга Романова подала заявление в Следственный комитет в связи с телефильмом «Левозащитники», который прошел в воскресенье вечером по НТВ. Об этом она пишет в отдельной колонке на сайте «Новой газеты»: Краткое содержание: Ольга Романова, а также ее пособники Николай Левшиц и Виктор Майстренко собирают деньги на помощь заключенным, при этом среди тех людей, кто помогает, есть и сидящие. А на самом деле часть этих денег идет на финансирование боевиков «Правого сектора». Из чего подобный вывод сделан? На сайте «Руси сидящей» есть информация, что Виктор Майстренко — глава отделения «Руси сидящей» во Владимирской области. На этом месте показывают этнического украинца Виктора Майстренко в вышиванке (у него еще и жену Оксаной зовут, что само по себе сейчас небезопасно). У того Майстренко есть «Яндекс.Кошелек», на который он призывал переводить ему деньги, когда он с семьей жил в Украине. И Виктор Майстренко, снимая их в Киеве, мог финансировать «Правый сектор». К тому же Виктор давал кому-то интервью и сказал, что он помогает освобождать захваченных войсками самообороны военных Украины. То есть помогает фашистам. И наверняка использует здесь средства «Руси сидящей». То есть общак. Почему общак? Да сказали же! Потому что среди средств, которые переводятся на «Яндекс.Кошелек» «Руси сидящей», есть деньги осужденных, они туда их переводят для конкретных целей — значит, это общак. И использование этого общака нецелевым образом, а именно на помощь фашистам, преступно. Но мы, русские, не поддерживаем фашистов. Дальше следует два интервью совершенно не известных никому людей, которые представлены авторитетами воровского мира. Первый говорит: у меня судимости за кражи, но нецелевое использование общака — это преступление, а фашистов мы не любим. Второй сказал, что Романову за это найдут и убьют.
Дорогое руководство ФСИН! Мы ведь с вами знаем несколько интересных законов и традиций. Традиция номер один: рецидивисты стоят у вас на учете, и найти и уж тем более поговорить с ними на камеру невозможно без согласования с вами. То есть угроза убийством, заснятая на телекамеру и показанная всей стране, — это по согласованию, не так ли?
Второе. Не самая умная часть российских силовиков, работающая с руководством НТВ, фактически бессильна что-либо сделать с моей нейтрализацией. И они стали впрямую угрожать. Угрозы идут именно от них, а не от людей, представленных бывшими заключенными, которые что-то лепечут на экране, — это фактически актеры, которые играют чужую роль.
Про актера, которым оказался Олег Протасов, имеются пояснения – уже в фейсбуке Ольги Романовой: Оказывается, угрожал меня грохнуть за растрату общака на Майдан не кто-нибудь, а профессиональный актёр, освободившийся в 1998 году из колонии в Днепропетровске (Украина), где отбывал наказание за кражу. Знаменит по сериалу "Зона", где дорвался до исполнения роли начальника лагеря. Не, ну он, конечно, врать не будет, он про меня всё точно знает. Авторитет.
Боюсь когда-нибудь узнать, кто у них в других главных ролях. Кто в новостях партию и правительство играет?
Причем не просто актер, а заслуженный:
На угрозы актера Протасова отозвался режиссер Павел Бардин:
Час в радость всем порядочным арестантам!
К вам обращается простой советский хулиган и экстремист (ФЗ-13.1, КОАП 20.2), взывающий к Чести Вора и Справедливости.
От вашего имени по зомбоящику, прикрываясь Святым Именем Вора, кричит какой-то черт-закатай-вату – актер замусоренный, масти красной. «Художник» этот позорит достойного защитника сидельцев – Ольгу Романову, что беспредел и чистая махновщина.
Зомбоящик разрушает ваши традиции, порочит вашу жизнь и ее священные законы - отриньте все ****ское (имеющее отношение к шлюхам), что исходит от него. И пусть воздастся каждому по деяниям его.
С пожеланиями добра и свободы,
Паша «Режиссер»
Меж тем отзывы на «Левозащитников» становятся все более и более задумчивыми.
Марат Гельман: Хотя меня самого обещали убить множество раз, и я к этому отношусь как к словоблудию, а не как к реальной угрозе, - мне кажется, этот случай совсем иной:
Здесь именно что угроза власти уничтожить гражданского активиста руками криминала. То есть не просто "плакатики" будут развешивать от имени нашистов (я не помню, как они теперь называются), не только избивать руками хулиганья, как Олега Кашина (не только его), но и убивать руками бандитов. Поэтому надо все-таки это дело довести до суда. Пусть они его оправдают. Но, по-моему, тогда все станет понятно всем - а это единственное, что мы можем сделать.
А если вдруг с этого начнется отрезвление журналистов, работающих на госканалах, - это и будет начало настоящей Русской Весны. журналисты ведь первые жертвы собственной лжи, но становиться рупором ненависти - это же совсем не то что подыгрывать на выборах за партию власти.
О «журналистах, работающих на госканалах» рассуждает Сергей Пархоменко: Представлял себе человека, который сел за компьютер, положил руки на клавиатуру и написал этот сценарий. Представлял себе другого человека, который сел за монтажную станцию и смонтировал это кино. Третьего представлял, который текст начитывал. И особенно хорошо представлял себе четвертого, который посмотрел готовое кино, сказал, "ну чё, круто, чуваки, ставим в сетку на будущей неделе, благодарю за службу".
Всех их хорошо себе представил.
И еще себе представил, что когда с кем-нибудь из них случится что-нибудь ужасное или хотя бы печальное, придут тысячи людей, и спросят, почему я не проявляю журналисткой солидарности, не сочувствую их увольнениям, не восторгаюсь их каминг-аутам, не ношу цветов на их похороны, не ужасаюсь злодеяниям начальства, которое их мучает. Неужели, дескать, я не отношу себя к журналистскому цеху.
Нет, я в их смрадном цеху, где дыба и колесо,- никогда не работал. Мне подлое их палаческое дело не знакомо. Я, в общем, с ними и в стране-то одной никогда не жил, и история у нас с ними разная, и языки, на которых мы говорим, не только не относятся к одной группе, но и принципиально не переводятся с одного на другой.
Анна Наринская подхватывает как раз тему разности: Уже сутки думаю неотступно вот о чем: какая Россия настоящая -- та, что с телевизором, или та, что нет? Я не смотрю госканалы практически никогда, но вчера все-таки ткнула в перепощенную здесь программу НТВ про Романову и зэков. И вот что -- если это не выделенная в отдельный такой ящик пропаганда, а часть страны, то, действительно, надежды нет. И еще - этот фильм все-таки люди делали. Тут многие имеют какие-то связи с тв и нтв в частности. Я б прямо специально этих "создателей" разыскала, чтоб в рожу плюнуть.
Ольга Романова – не единственный политик, получающий сегодня угрозы. Псковский сайт «Губерния» публикует слова депутата Гдовского районного Собрания, члена «Яблока» Александра Конашенкова: И в нашем районе проявились странные «вежливые люди». Эти «вежливые люди» беседуют с главами волостей, депутатами и всяческими угрозами оказывают на них давление, чтобы люди не ставили свои подписи за кандидатов от оппозиции, а именно за кандидата Шлосберга. После этих бесед начинают происходить «странные вещи». Например, глава Первомайской волости, впечатлительная женщина Надежда Ивановна Сытина, перепуганная до смерти беседой с «вежливыми людьми», сказала мне, чтобы я не приезжал к ним вообще и что подпись депутата, который согласился подписаться за Льва Марковича Шлосберга, не заверит.
На мой вопрос, чем ей это угрожает, она что-то невнятно пробормотала. Я спросил, а что будет, если «Единая Россия» скажет ей повеситься, на что Надежда Ивановна обречённо сообщила, что пойдёт и повесится.
И в поддержке «Правого сектора» обвиняют не только Ольгу Романову. Но и муниципального депутата Максима Мотина, который собирает подписи в Печатниках. Об этом пишет «Ситибум»: В Печатниках подростки раздавали прохожим листовки, обвиняющие Мотина в поддержке «Правого сектора»: ездил в Одессу и «активно помогал партии „Правый Сектор“ во время событий в Доме профсоюзов, где заживо сожгли людей». Там же задавались вопросы «зачем нам такой депутат в Мосгордуме?», «какое будущее ждет наших детей, если он прорвется во власть?» и «стоит ли ставить за него подпись?».
Максим Мотин: «Цель понятна. Уровень антипатий к действующему депутату Людмиле Стебенковой зашкаливает, и если я буду зарегистрирован, то не сомневаюсь в своей победе. Кто — тоже ясно: мы задержали нескольких подростков, один из МГЕР, еще двое — общественные советники управ Люблино и Печатников. Один их них сказал в присутствии полицейского, что им эти листовки выдали в управе. Их задержали, сказали, что будут разбираться, но пока ни слуху, ни духу».
Максим Кац жалуется: Стали поступать сообщения, что в квартиры к избирателям звонят по телефону люди, представляются, что, типа, они от меня и просят паспортные данные для подписи. Понятное дело, мы так не делаем, но не удивлюсь, если скоро появится в бложиках или вконтактиках какой-нибудь «компромат», где «скрытая камера» снимет в подвале людей, звонящих по телефону и заполняющих подписные листы.
В общем, началась кампания по объяснению общественности, что наши подписи не настоящие. Ну, будем отбиваться, что ж делать.
Но Шлосбергу, Мотину и Кацу хотя бы позволяют собирать подписи. Некоторым не удается и этого:
Ну а причина всех бед Янкаускаса, как постановил сегодня Люблинский суд Москвы, так и не встал на путь исправления и продолжает совершать правонарушения, сидя дома:
Испытательный срок «гражданину Навальному» продлен на 3 месяца, причем на него наложено новое обязательство - не совершать административных правонарушений. Правонарушения, очевидно, состоят в том, что сетевая активность Навального (которому пришлось с этой целью стать коллективным) не прекращается. Подтверждение тому – предупреждение московской прокуратуры, разосланное соцсетям и контентпровайдерам о недопустимости размещения в интернете каких-либо материалов от имени Навального. Соцсети и контентпровайдеры на предупреждение никак не отреагировали – «просто приняли к сведению».
Александр Морозов: Месяц назад посмотрел я фильм "Голоса под запретом". Это не очень сильный, немного затянутый швейцарский документальный фильм о блогерах под авторитарными режимами. Но в нем есть незабываемый образ кубинки-правозащитницы Йоани Санчес... Она сейчас сидит как раз почти в положении Навального - ей запрещено пользоваться блогом (правда, нет домашнего ареста. Под домашним арестом сидит другая всемирно известная блогер-китаянка)... Эту замечательную Санчес режим Кастро никак не может дожать окончательно. Ее били, ей угрожали, ее слушают, пасут. Она теперь наговаривает свои посты по телефону, записывает на флешки и передает (как самиздат) в распространение. Она начинала писать по-испански, затем стала писать и по-английски. Аудитория ее блога - 14 млн читателей! Ради нее стоит посмотреть этот фильм. Но это я к слову. А запись эта к тому, что Российская Федерация дошла в своем развитии до того, что у нее ТЕПЕРЬ ТОЖЕ есть такой блогер, чей блог арестован. А теперь еще принято решение о запрете цитирования его записей. Это - я считаю - несомненное, наглядное подтверждение больших успехов в развитии российской политической системы.
Навальный же продолжает заниматься Олимпиадой:
Выясняется, что ранее ФБК верно подсчитал, сколько на нее было потрачено.
RT, меж тем, готовит новые телесюжеты:
Случай Евгения Ройзмана, против которого возбуждено уголовное дело о клевете, подтверждает, что статус избранного мэра от преследований тоже не защищает. Он пишет в фейсбуке: Несколько дней назад СК уже который раз отказал в возбуждении уголовного дела в отношении меня. Заявление писала бывшая прокурорская Филатова, бывшая жена бывшего прокурорского Карпова, которому уже настоящие прокурорские за организацию серии заказных убийств запросили 22 (двадцать два) года лишения свободы. В ближайшее время огласят приговор. Это тот самый Карпов, который безнаказанно убивал людей и который считает, что все его проблемы начались с моей публикации "Охренеть!" У него при задержании нашли распечатки моих телефонных переговоров, контактов и передвижений. Но еще больше мои тексты не понравились его жене Филатовой. Она стала регулярно писать на меня заявления и вот написала очередное. Уже в ГУ МВД по Свердловской области. Она для них находка. Социально близкая. Её задели тексты "Охренеть" и "Про собачку". Сегодня меня снова вызвали и я отказался давать показания. Из этого дела ничего не высосать, тем более, что они тоже знают, что там все правда. Для тех, кто понимает напомню - за ложь не преследуют. Преследуют за правду.
Ссылки на «Охренеть» и «Про собачку» - у Ройзмана в твиттере.
Но вообще надо заметить, что Романовой, Мотину, Кацу, Шлосбергу, Ройзману и даже самому Навальному в том, что касается дел о клевете, надо учиться, учиться, учиться и еще раз учиться у Юнны Мориц. Ее отповедь «клеветникам» под названием «Триллер с киллерами» публикует сегодня «Литературная газета»: В интернете на фейсбуке Ирина Лукьянова, прозаик, журналист, педагог, плюс к тому жена Дмитрия Быкова, устроила концерт людоедской травли и чудовищной клеветы под видом судилища над одним из моих стихотворений о Пушкине. Естественно, в этом концерте участвует её шпана «культурных деятелей», которую Лукьянова зажигает и наводит на цель. А цель такова: Юнна Мориц давно сошла с ума, у неё маразм, старческая деменция, стихи ужасны, она тяжело больна. Это – шаблон травли, помои вонючего вранья, которое хлещет потоком из либеральных помоек, начиная с 1999 года, когда во время бомбёжек Белграда я написала поэму «Звезда сербости», замечательно не совпадающую с «единственно верными» взглядами либеральных гениев пера (и пуха!..) на победу западной бомбократии и бандократии над разгромленной Сербией. С тех пор прошло 15 лет, и все 15 лет круглосуточно работает эта машина травли, – вне зависимости от того, какие книги я написала за это время и выпустила в свет, – всё годится для массового размножения преступной лжи, подсудной (могу и в суд подать!) дезинформации, что я давно и очень тяжело больна на всю голову. И часто эти «диагнозы» сопровождаются бездарным матом (а я знаю мат гениальный!), и летит эта матерщина с пожеланиями мне скорой погибели. Эти киллеры жадно глотают мои стихи, в диких количествах перепечатывают их в интернете, чтобы объявить, что я умерла, должна умереть немедленно, умереть вместо украинских лётчиков, и далее перечисляются все психдиагнозы, которые, по мнению киллерской шпаны, обязательны для всех людей моего возраста. Не дождётесь! На меня работает Облако Поэтства и его авиация ангелов.
Жуткая публика – все эти лукьяновы, быковы, мальгины, херсонские, кабановы и даже цветковы. Они сгорают от чёрной зависти (чёрной оспы хамства!), и нет для них более «ужасного» поэта, чем я, и нет для них более «ужасных» стихов, чем мои.
«Жуткая публика» в России просто приняла слова Юнны Мориц к сведению. Борис Херсонский счел нужным ответить: Вернусь к перечню -"все эти лукьяновы, быковы, мальгины, херсонские, кабановы и даже цветковы".
Еще в глубоко-советское время я написал стих, где были строчки:
Без прав переписки.
С утра - переклички.
Тут предъявляют иски.
тут нашивают лычки.
Тут пишут фамилии
со строчной буквы или (и)
за-ключают в кавычки.
Этот прием - когда фамилия человека пишется со строчной, как вижу, не забыт. Не забыты и иные приемы советской риторики. Напрашивается грустный вывод - такой тип мышления, такие фигуры речи коренятся не в покойной совсоцдействительности, а в природе человека.
«Силовой контур Донбасса»: радикальный перформанс и постмодерн. «Народная армия Донбасса» в Москве. «Украинская правда» нашла свое Ватерлоо
Новости российских государственных агентств начинают напоминать «сводки Стрелкова» из Славянска:
Что же до «сводки Стрелкова», то вот она: В Славянске сегодня утром еще один самолет ВСУ выведен из строя. Су-24 обстрелян над Семеновкой. Получив серьезные повреждения, ушел за горизонт. После вечернего обстрела Краматорска под завалами на ул. Румянцева нашли труп женщины. Второй этаж рухнул на первый. 6 раненых с Красногорки.
Видео из Краматорска после вчерашнего обстрела (квартира на ул. Мира):
Бои шли вчера и на окраине Луганска. Погранслужба Украины заявила о восстановлении контроля над пограничным пунктом Должанский.
Впрочем, основной интерес сети сегодня сосредоточен на Донецке. Что за альтернативную АТО провел там вчера Бородай, якобы изгоняя "горловского Беса" (он же Безлер) из здания областного УВД? Фейсбук «Петра и Мазепы» сообщает по этому поводу следующее: Ни Бес, ни его группа, не имеют ни малейшего отношения к произошедшему в здании УВД. Вообще никакого. Тем не менее, Бородай лично подтвердил РИА Новости, что все дело в Безлере, который захватил ментов в заложники. Хотя здание штурмовал "Оплот".
Напоминаем, "Оплот" - это те самые ребята, которые ранее не дали Бородаю и толпе взять штурмом особняк Ахметова. То есть мы примерно понимаем, чей это "Оплот". И мы примерно понимаем чьи это менты (не может быть двух версий ответа на вопрос, чьи в Донецке менты).
Итак, понятно чей Оплот штурмует понятно чьих ментов, а Бородай смело и решительно утверждает, что это - сауэршэнно не показуха и не договорной матч, а самое правдоподобное, что только может быть: попытка вооруженного переворота в ДНР Бесом путем захвата в заложники украинских ментов.
Самые наивные из наших читателей вправе полагать, что в ДНР бардак, и Бородай просто ошибся, а совсем не целенаправленно пытается при помощи РИА Новости подставить Безлера как недоговороспособного и вывести его из игры в рамках проекта по замене "боевой ДНР" на "политическую ДНР".
Примерно о том же пишет украинский блогер Pauluskp – он объясняет, что объединяет батальон «Восток», «Оплот», донецкую милицию и милицейский спецназ «Сокол», которые, взявшись за руки, противостояли горловскому Бесу: "Оплот" - это изначально ментовская структура, состоящая из так называемых "общественников". Общественники работают с ментами, они стоят рядом с гаишниками в гражданском, чтобы подписывать сфальсифицированные протоколы, патрулируют улицы с ППС, ну и вообще - на подхвате у ментов. Абсолютно подконтрольные ментам люди, прочно сидящие на разного рода крючках. "Оплот" позиционирует себя в качестве "партнера" ДНР. То есть, не подчиняется ДНР. Именно "Оплот" в начале погромов взял под охрану Донецкий горсовет. В здании не было разрушений, горсовет до сих пор нормально работает, мэра Лукьянченко никто не трогает. До недавнего времени над горсоветом развевался флаг Украины и только 24 мая его заменили на флаг Донецка. То есть, всего лишь месяц назад. И никакого флага ДНР там до сих пор нет!
"Оплот" взял под охрану резиденцию Ахметова, которая до сих пор не была разграблена. Вместе с батальоном "Восток" оплотовцы убедили толпу лохов, что не стоит брать резиденцию олигарха штурмом. <…>
"Восток" неожиданно получает братскую помощь - новобранцев из Чечни и Осетии, после чего прямо с колес бросает их на аэропорт, где кавказцев убивают. В "Востоке" вновь устанавливается прежний междусобойчик, которому не мешают ретивые иностранцы, приехавшие с совершенно другими целями. Хитро! <…> "Востоком" руководит бывший глава донецкой "Альфы", эсбэушник. Чекист. Не лох.
Все это время совсем не героический на вид мэр Донецка Александр Лукьянченко публично посылает ДНР на три буквы. Его за это не расстреливают, не тащат в подвал, не накачивают наркотиками, не заставляют мыть туалеты. Флаг Донецка продолжает гордо развеваться над горсоветом, а умилившаяся украинская общественность предлагает Лукьянченко возглавить область. Украинцы увидели в нем супермена. Но секрет прост: У "Востока" с "Оплотом" автоматы есть, а у ДНР, похоже, со стволами только охрана Бородая и Пушилина. Да и вообще, кто такой Пушилин? Шестерка Ахметова. А мэр Лукьянченко - это ого-го! Тоже шестерка Ахметова.
Донецкую идиллию попытался нарушить Бес (Безлер). Дурак! Стрелков (Гиркин) хмуро посмотрел на побоище в Донецке из своего прекрасного далека - и сплюнул. У него реальная кровавая реконструкция, а не какая-то там имитация!
По прогнозу Pauluskp, украинской армии не придется освобождать Донецк: его «возьмут» добровольческие батальоны, которые затем вернутся к своему прежнему статусу – «Восток» мутирует в частную охрану Ахметова, а «Оплот» - в околомилицейскую структуру. Комментаторы не согласны с Pauluskp.
Виталий Прохожий: Доказательств связи Востока с Ахметовым нет. Косвенные свидетельства не могут быть доказательством. Донецк контролируется Востоком. Востоком в свою очередь руководят из России. Вообще эта вся история очень похожа на имитацию чего либо... Ну не получается так, что горловские и донецкие имеют разные цели и разное начальство.
Устройству «силового контура Донбасса» посвящен репортаж Орхана Джемаля на сайте Forbes.ru: Изначально существовала лишь одна структура, Народное ополчение Донбаса (НОД), замыкавшаяся на «народного губернатора» Павла Губарева. Она занималась преимущественно рекрутингом добровольцев для Славянска (или, как здесь говорят, Славинска) и их тыловым обеспечением. Методы этого обеспечения были простые, нодовцы называют их «экспроприациями гуманитарной помощи для нужд тех, кто сражается на передовой». Однако Александр Бородай, опирающийся на так называемый батальон «Восток», костяком которого являются добровольцы-осетины из России и которым командует Александр Ходаковский, посчитал это мародерством. Машины с гуманитарной помощью, отправленные в Славянск, задержали, а НОД под угрозой применения тяжелого стрелкового вооружения принудили самораспуститься. <…>
В ДНР создана и своя национальная гвардия, которая называется ОПЛОТ, ее командиром является человек, известный по позывному «Топаз». ОПЛОТ, сформированный на первом этапе из харьковских добровольцев, частично выполняет функции МВД, хотя сейчас в ДНР формируют и собственную милицию. Так, по словам Александра Бородая, милиционерам, освобожденным из безлеровского плена, теперь будет предложено пополнить ее ряды. Тех, кто не согласится, будут сперва «проверять на лояльность». Судя по тому что в разговоре с Александром Бородаем прозвучало слово «отпускать», освобожденные милиционеры не совсем свободны. Премьер-министр пояснил, что речь идет о надзоре или опеке.
Ко всему прочему, в ДНР существует еще и Русская православная армия. Собеседник Forbes, обрисовавший мне «силовую карту Донбасса», описал эту структуру «как НОД, только круче» и пояснил, что руправармейцы являются частями, формируемыми для боев в Славянске. Также именно эта структура охраняет местное СБУ.
Картину дополняет батальон «Русь» под командой уроженца Кавказа, известного как Мансур. Судя по тому что Мансур в беседе с корреспондентом Forbes пояснил, что довольствие поступает от «правительства ДНР и Дениса Пушилина», батальон ориентирован именно на него.
Еще есть так называемая «спецгруппа Монгола», расквартированная в местном Музее современного искусства. Музей был некогда весьма продвинутым культурным учреждением, созданным местной предпринимательницей Любовью Михайловой в помещениях бывшего завода изоляционных материалов. Новые «владельцы» музея также оказались не чужды искусству, но на свой радикально-авангардный лад. Монгол на вопрос, что стало с экспонатами, обаятельно улыбнулся и ответил: «Ну чуть-чуть еще осталось, а в основном мы их из пулеметов расстреляли. Своего рода перформанс, я именно так современное искусство понимаю».
Стоит упомянуть, что в ДНР сформирована и своя контрразведка. Судя по тому что назвали ее НКВД, в непризнанной республике много творческих людей, которым помимо радикального перформансизма близок и постмодерн.
«Новая газета» - в расследовании Константина Полескова – возвращается сегодня к трагедии под Донецком, в результате которой погиб оператор российского Первого канала Анатолий Клян. Российские СМИ сообщали, что в автобусе, который обстреляли из военной части, находились будто бы матери солдат. Вчера – по следам событий – Russia Today распространила заявление некой Галины Запорожцевой, представившейся главой общественной организации «Матери Украины». Константин Полесков собрал все известное об этой организации (изначально она помогала «Беркуту»), цитирует ее многочисленные видеообращения и интервью RT, после чего приходит к такому выводу: В интернете встречаются упоминания о полковнике милиции Галине Запорожцевой, которая в феврале этого года давала комментарии о судьбах сотрудников «Беркута», а в мае прибыла с визитом «в свою родную Одессу». Именно из Одессы полковник милиции Запорожцева давала интервью телеканалу «Россия-24» про «истинное лицо фашизма». Упоминания о полковнике милиции и — на это стоит обратить особое внимание — кандидате психологических наук Галине Запорожцевой встречаются и в декабре 2013 года. Полковник Запорожцева (тогда действующий) заявляла об угрозах сотрудникам «Беркута» и их семьям, которые нуждаются в защите…
Получается, вместо традиционного замполита на востоке Украины профессиональным «моральным давлением» на украинских солдат и офицеров занимается бывший полковник-психолог. В автобусе, обклеенном самописными плакатами: «Сынок, иди домой!». И с российскими журналистами внутри — для безопасности не журналистов, разумеется. Цель, как представляется, изначально пиаровская: сдадутся военные — повод для телесюжета, погибнут безоружные люди — тем более.
Тем временем в Москве. Алена Антонова пишет в фб (там же есть и видео): У нас во дворе соседнего дома на Малой Грузинской, 31 только что стояли инкассаторский бронированный фургон и джип шевроле (без номеров). С надписями "Народная армия Донбасса". Перегородили проезд к дому. Скорая была вынуждена парковаться у помойки.
Мы с мужем вызвали полицию. Приехала следственная группа Пресненского ОВД и руководство 4-го ДПС. Осмотрели машины. Вызвали кинологов. Мы с друзьями все это время наблюдали за происходящим.
Тем временем нашелся владелец автотранспортных средств. Гражданин РФ, Николай, не москвич.
Товарищ оказался дерзким и нервным. Одет в военный камуфляж. Хамил нам с мужем, угрожая физической расправой, обзывал "либеральным говном", приспешниками Коломойского, "хоть и не похожими на евреев". Это при том, что мы не сказали ни слова о политике, а говорили только о том, что мы - местные жители и нас тревожит этот автотранспорт, потому что во дворе гуляет дочка. Гражданин обещал засунуть нам в заднее отверстие телефон. Кричал, что "вы хотите, чтобы вас в вашем дворе бомбили "Градами"?" и очень громко сыпал нецензурной бранью, не обращая внимания на сотрудников полиции.
При этом Николай сразу же надел маску и сказал, что не намерен представляться и он инкогнито. Рассказывал, что у него есть фото с передачей помощи ополченцам.
Приехали кинолог с собакой. Довольно долго осматривали машины внутри и снаружи. Обнаружили каски, бронежилеты, ножи и резиновые дубинки.
Представитель Народной Армии Донбасса потребовал адвоката и понятых. Жаловался, что отдал 680 рублей за чистку салона. Сказал, глядя на белые носки мужа, что они похожи на гипс и при встрече с правильными людьми ноги могут случайно оказаться переломанными.
Мы покинули место происшествия, так как Николай продолжал угрожать.
На «Слоне» - материал Родиона Чепеля о том, как российская семья ищет «новобранца-ополченца» на просторах ДНР: В прошлое воскресенье Алексею Туманову позвонила встревоженная мама. Вернувшись с дачи, она нашла записку от Миши – младшего брата Алексея: «Не беспокойся, вернусь через месяц-два, люблю».
Миша ничего не объяснял. Контактов для связи не оставил, свой телефон бросил на столе. С этого телефона Алексей восстановил пароли от социальных сетей, там – нашел оплаченный электронный билет. Автобус до Ростова, конечная остановка – Шахты, поворот на ГАИ.
Алексей стоял на этом повороте через 10 часов. Отсюда начинается харьковское шоссе, в 50 километрах на восток – российско-украинская граница. Добравшись сюда, Алексей понял – его брат ушел на войну. <…>
Вечером со стороны границы в лагерь приходит группа ополченцев. Разговариваем, пытаемся узнать, нет ли среди них брата Алексея. Но выясняется, что этот отряд давно потерял связь со своими.
– Я вот позвонил в Северодонецк, чтобы там поговорить вообще. У нас же информации нет.
– Связи никакой нет?
– Да. Мы не знаем, где, что. Где наши стоят. Ничего не знаем.
– Короче, ждете информации.
– Я позвонил, а у меня денег на телефоне нет, и ни у кого нет в принципе, чтоб созваниваться. Телефоны есть, я начал говорить, телефон отключился.
Здесь, в пятистах метрах от границы, становится окончательно ясно, что происходит с той стороны. Там десятки никак не связанных между собой вооруженных групп контролируют поселки и небольшие города. Ощущение, что есть единый фронт, на котором воюют две стороны, создает только телевизор. Вне экрана – сплошной хаос и вот эти растрепанные нищие люди.
Но война просто так, похоже, не прекратится. Почему это так, объясняет Татьяна Становая: И Россия, Путин лично оказались в очень дискомфортном, мягко говоря, положении. Слишком много уже было вложено в мирный процесс, и не только сил. На алтарь диалога был положен проект «Новороссия». Кремль морально готовился жить в новой реальности разросшейся праворадикальной имперски мыслящей оппозиции с опытом военных действий. Путин готов был стать для части российского общества предателем. И все это ради одного: получения минимально остававшегося шанса заморозить ситуацию, ввести статус-кво в состояние долгоиграющего кризиса с сохранением у России сепаратистского крючка, на который Путину так хотелось повесить Украину. Сорвалось. Теперь у российского президента коридор возможностей еще уже. Ситуация вернулась на позицию начала мая, до того, как Россия, под угрозами расширения санкций, согласилась выполнять «дорожную карту» и уже тогда отказалась от многих идей – непризнания легитимности президентских выборов и идеи федерализации. Но куда двигаться дальше? «Дугины и Глазьевы» получили возможность взять реванш за свое поражение в схватке с «шестой колонной», и они непременно воспользуются сильнейшим разочарованием Путина последнего десятилетия, чтобы призвать к горячим решениям. Но и те, кто в последние недели активно торговался с Порошенко (СМИ называют Владислава Суркова), сдаваться не намерены: а ведь у них и аргумент есть – АТО Порошенко, будучи успешной, частично снимает ответственность Путина за морально и политически тяжкое решение слить Новороссию со всеми ее потенциальными Квачковыми. Всегда легче это делать руками врагов.
Информационная война по-прежнему идет полным ходом. Сегодня «Украинская правда» почти достигла высот российского телевидения в трудном деле интерпретации событий Второй мировой войны: