Завершив ограниченную военную операцию в Кодорском ущелье, Грузия восстановила здесь власть центрального правительства и повысила авторитет нынешних лидеров страны. 1600 российских миротворцев, размещенных в непосредственной близости от района конфликта, стали свидетелями демонстрации выросшей военной мощи грузинского государства. Президент Михаил Саакашвили в выступлении по национальному телевидению триумфально объявил об «успешном завершении» «полицейской операции» и возвестил о скором перемещении в Кодори т.н. «абхазского правительства в изгнании».
Президент также объявил о планируемой реконструкции местного аэропорта и восстановлении дороги, соединяющей верхнюю часть ущелья с регионом Верхняя Сванетия на территории собственно Грузии.
«Успех» военно-полицейских действий в Кодори преследует две конкретных цели грузинских властей. Первая состоит в том, чтобы обратить вспять процесс утраты Центром своих полномочий. Вторая цель гораздо шире. Она заключается в демонстрации решимости укреплять государственный суверенитет и независимость Грузии в более убедительных формах. В таком контексте операция в Кодори накладывается как на вялотекущую конфронтацию Грузии с Россией, так и на ее желание установить более тесные связи с Западом.
После избрания Михаила Саакашвили президентом (в январе 2004) Грузия активизировала контакты со североатлантическими институтами в сфере безопасности. Стратегической целью этого сближения декларируется вступление в НАТО и глубокая интеграция в структуры Европейского Союза. Этот курс только подстегнула случившаяся на Украине «оранжевая революция».
Но с точки зрения такой стратегической перспективы Тбилиси, похоже, просто просчитался в том, как воспримет операцию в Сванетии западное сообщество. Хотя на первый взгляд инициатива Саакашвили кажется безусловным успехом, на самом деле она только обнажила все слабые места грузинской заявки на вступление в НАТО. Что даже более интересно, она обнаружила несовпадение мотивов, которыми руководствуются Грузия и НАТО, развивая свое сотрудничество.
Во-первых, в НАТО нарастает озабоченность относительно подлинных мотивов нынешних действий Тбилиси. Произошедшее в Кодори совсем не развевает существующие сомнения. Наоборот, эта операция только подчеркивает опасность сдвига Тбилиси от политических к военным методам решения конфликтов в Южной Осетии и Абхазии. Для Грузии Кодори выглядит доказательством ее готовности к более продвинутым формам сотрудничества с альянсом. Однако на «той стороне» процесс военного сотрудничества воспринимается по-другому. Для НАТО содействие Грузии в повышении профессионализма ее вооруженных сил никогда не имело задачей предоставить Тбилиси инструмент для силового решения вопроса возвращения отколовшихся автономий.
В самом деле, даже до Кодори высказывалась озабоченность тем, что только за один минувший год военный бюджет Грузии вырос на 135%, поставив своего рода мировой рекорд. Введение войск в ущелье, как представляется, едва ли не равнозначно открытой заявке на более амбициозные действия такого же рода, но уже в более широком масштабе – на этот раз в отношении Абхазии и Южной Осетии.
Второй спорный элемент обхаживания Грузией натовских структур касается будущего этих последних. НАТО уже пережила радикальную перестройку своей архитектуры, что отражает принятую альянсом новую концепцию безопасности и расширение территориальной зоны ответственности.
За последние месяцы генеральный секретарь НАТО неоднократно предупреждал перспективных членов союза, что альянс взял паузу в своем дальнейшем расширении. И что на саммите блока (который пройдет в ноябре в Латвии) государствам-партнерам не будет направлено приглашений о вступлении в его ряды. В частности, что касается Грузии, на встрече в Брюсселе с премьер-министром Зурабом Ногаидели 26 июля генсек отметил, что до сих пор неясно, когда Тбилиси будет в состоянии перейти к продвинутой фазе сотрудничества, называемой интенсивным диалогом (Intensified Dialogue. В терминологии НАТО она следует за стадией Individual Partnership Action Plan, и является ступенью к Membership Action Plan, Последний свидетельствует о необратимости процесса присоединения к организации).
Более того, получение Грузией статуса полного члена альянса (с учетом существующего фактического разделения страны на несколько частей и неразрешенных конфликтов меньшей интенсивности) на самом деле может ослабить альянс, а не укрепить его. Кроме того, вступление Тбилиси в союз, без сомнения, еще более осложнит и без того не отличающиеся глубиной отношения НАТО с Москвой, которые не без проблем пережили два предыдущих раунда расширения блока.
