Программу ведет Полина Ольденбург. Принимает участие ее Радио Свобода в Берлине Юрий Векслер.
Полина Ольденбург: Как и все репортажи рубрики «Истории Запада и Востока» на этой неделе, материал из Германии посвящен теме терактов в США 11 сентября 2001 года – как люди в разных странах вспоминают те события и воспринимают теперь окружающий мир.
Юрий Векслер: Живя в Берлине и наблюдая, как застраивается новый центр германской столицы, я всегда поражался той сумме технологий, которая сегодня стоит за любым проектом...
Это запись голоса стюардессы первого самолета, захваченного террористами 11 сентября 2001 года:
Стюардесса: Меня зовут Бетти Онг, номер 3 на рейсе 11. В бизнес-классе кого-то зарезали. У нас практически нечем дышать. Они применили перцовый газ или что-то такое.
Диспетчер: Бетти, вы меня слышите?
Юрий Векслер: Связь прервалась, через 17 минут самолет, ведомый теперь Мохаммедом Аттой, врезался в первую башню Всемирного торгового центра в Нью-Йорке…
А до этого Мохаммед Атта изучал градостроительство в Гамбургском университете. Его профессором был Диттмар Махуле, которому всегда нравился этот вежливый, скромный и умный студент с Востока. Пять лет назад профессора атаковали журналисты – спрашивали, что это за ощущение - быть педагогом террориста, массового убийцы. Чувствует ли он себя обманутым, - спросили тогда его. «Конечно, конечно», - после небольшой паузы ответил профессор, ибо, как человек умный, понимал, как лгут слова в подобном случае, как они неточны. И его мысленный разговор со своим бывшим студентом, но еще более с самим собой продолжался все эти пять лет.
С одной стороны он убежден, что он ничего не проглядел. С другой... Он перечитал недавно одну из курсовых работ Атты и наткнулся на фразу: «Традиция не обязательно старомодна и не является синонимом стагнации. Более того, традиция не должна обязательно исходить из глубины веков, она может быть начата и совсем недавно…» Означало ли это что-нибудь еще ? - спрашивает себя Диттмар Макуле. Профессор вспомнил, как скривился Атта, после его замечания, что туризм мог бы стать мотором развития исламских регионов мира... Диттмар Макуле надеялся когда-то, что такие, как Атта, смогут стать посредниками для улучшения взаимопонимания между Европой и арабским миром.
И еще одному научило профессора Диттмара Макуле 11 сентября. Оно привило ему чувство ужаса от ощущения, как же много чудовищного может быть скрыто в знакомом человеке, и подвело к мысли, что любой может оказаться в состоянии совершить любое злодеяние. Фраза - «ничто человеческое мне не чуждо» - приобрела для него новый , зловещий смысл. Ибо человеческим он начал теперь считать и действия инженера Холокоста Адольфа Эйхмана, и поступок агента Штази, доносящего на собственную жену, и совершенное его бывшим студентом, доказавшим, что для человека дистанция от созидания до разрушения так же коротка, как для ребенка в песочнице.
Диттмар Макуле нашел недавно копию своего рекомендательного письма, написанного для практики Атты в Каире, и прочитал: «Я знаю его очень хорошо и поручусь за Мохаммеда во всех отношениях». Диттмар Макуле говорит: «Подобное письмо я сегодня уже не решусь ни для кого написать » .
Архитектор Даниель Либескинд, знаменитый своим проектом еврейского музея в Берлине и победитель конкурса на проект новой застройки Grоund Zero – места, где стояли в Нью-Йорке башни-близнецы , сказал недавно, что события 11 сентября сильно повлияли на архитектуру и вообще на восприятие людьми окружающей среды. Другого мнения придерживается берлинец Дмитрий Хмельницкий, архитектор, историк архитектуры и журналист .
Дмитрий Хмельницкий: Нет, для меня абсолютно ничего не изменилось, потому что мне кажется, что глобальное значение этих событий просто преувеличено. Политический, религиозный экстремизм, а, соответственно, и терроризм как средство достижения экстремистских целей, совершенно не новое дело, он был всегда. Что изменилось сейчас, - это технические возможности, позволяющие за один раз одной бомбой убить не 20 человек и не 100, а вот так вот самолетом шарахнуть по дому. Возможность эта дается один раз, больше за пять лет такого не получилось. С этой точи зрения я просто не вижу ничего, что могло бы принципиально изменить мое представление о мире и терроризме. Шансов у террористов нет, потому что цели у них всегда утопические, и процесс борьбы превращается в самоцель. Для архитектуры это абсолютно ничего не значит. Продумать способы эвакуации, продумать еще какие-то технические детали, но, в принципе, я плохо себе представляю, чтобы для архитекторов что-то изменилось.
Юрий Векслер: И все же восприятие мира в целом у европейцев изменилось – появилось ощущение беспомощности простого человека перед лицом новой опасности . И в этом , возможно, тактическая, и поэтому, будем надеяться, временная победа тех, кто замышлял сценарий страшного шоу 11 сентября …
