Ссылки для упрощенного доступа

От А до Я. Диалекты (часть 2)


Лиля Пальвелева: Сегодня мы с Ириной Левонтиной, старшим научным сотрудником Института русского языка имени Виноградова Российской академии наук, продолжим начатую в прошлой передаче "От "А" до "Я"" беседу о русских диалектах.


Вопреки распространенному заблуждению, местные говоры это вовсе не испорченный, безграмотный литературный язык - это полноценные разновидности русского языка. Однако как целостные системы диалекты мало, где сохранились. Чаще мы имеем дело уже с какими-то осколками и фрагментами. Причины, в общем-то, известны, говорит Ирина Левонтина.



Ирина Левонтина: Конечно, дело плохо с диалектами - глобализация. Теперь уже почти везде появляются телевизоры и радио. Молодежь слышит вокруг себя не только родной диалект, но и речь такую уже унифицированную. Есть, конечно, совсем заброшенные деревни, где диалекты сохранились довольно хорошо, но, действительно, все время ощущение, что цивилизация наступает, все начинает смешиваться. Ведь раньше, скажем, в двух деревнях, расстояние между которыми всего-то 10 километров, говор уже мог различаться. А как они там друг друга дразнили! В одной деревне была своя загадка, человека проверяли, поймет он или нет. Ему говорили фразу: "Лонские исподки розные".



Лиля Пальвелева: Ни одного слова не понятно.



Ирина Левонтина: Вот именно, замечательно. Все-таки, в основном, носители разных диалектов друг друга понимают, но здесь подобрана фраза так, чтобы ничего было непонятно. На самом деле, "лонские" - понятно. "Лони" - это в прошлом году, «позолони» - в позапрошлом. То есть "лонские" - прошлогодние. "Исподки" - действительно, трудно догадаться. Именно в этой местности это слово имеет значение "рукавицы". "Розные" – рваные, прорехи на них. Получается "прошлогодние рукавицы рваные". Я помню, вот такой фразой проверяли, понимает человек или нет.


При этом носители диалектов нередко так очень трогательно и искренне-искренне заявляют: "Все-таки, мне кажется, что у нас говорят как-то понятней".



Лиля Пальвелева: Да, это очень известный эффект, когда собственный вариант языка кажется более правильным. И вот эти языковые дразнилки, о которых вы сейчас упомянули, не случайно возникали буквально в каждой местности. Во-первых, когда проверяли таким образом, о котором вы сказали, понимают ли их, а, во-вторых, очень часто передразнивали, имитируя речь соседа.



Ирина Левонтина: «С МАсквы, с ПАсада, с КАлашного ряда» была дразнила. Мы даже не понимаем, что тут смешного. А там-то ясно - что. Нормальный человек должен как говорить? С МОсквы, с ПОсада.



Лиля Пальвелева: Или в РЯзани грибы с глазами.



Ирина Левонтина: Да, да.



Лиля Пальвелева: Их едЯтЬ, они глядЯтЬ. Там же еще "т" на конце смягчался.



Ирина Левонтина: Да, да. Это одна из грамматических особенностей. Действительно, может быть, мы поговорим чуть-чуть о том, какие бывают особенности?



Лиля Пальвелева: Да, но сначала обозначим, какие основные группы говоров существуют в русском языке.



Ирина Левонтина: Совсем основные - северный великорусский и южный великорусский говоры, ну и в центре тоже есть. А дальше они различаются уже более мелко. Деление очень дробное. Особенно это видно на севере. Потому что там специфическим образом шло заселение. Северные районы заселялись позже других и выходцами из разных местностей. Там поэтому до сих пор деревни буквально соседние отличаются и сохраняют особенности говоров той местности, из которой приехали эти люди. Если вернуться, скажем, в северный великорусский, какая их яркая самая особенность? Это оканье. А самая, пожалуй, яркая примета южных великорусских говоров - то самое знаменитое "г" фрикативное.



Лиля Пальвелева: Вот что удивительно. От каких-то других диалектных особенностей произношения человек избавляется с большей легкостью, чем от "г" фрикативного. Буквально на днях я была в очень крупном музее. Доклад делал очень серьезный


искусствовед, работник этого музея, но у него "г" фрикативное, хотя он полжизни прожил в Москве.



Ирина Левонтина: Я с вами не соглашусь. От "г" фрикативного человек избавляется довольно легко. В данном случае, вероятно, человек не считает нужным это сделать. И эта позиция очень достойная. Может быть, он считает, что это ниже его достоинства скрывать.



Лиля Пальвелева: вы имеете в виду, что это его самоидентификация?



Ирина Левонтина: Да. Может быть, это необходимо ему для его самоидентификации. Он так себя, как теперь говорят, позиционирует. Мне гораздо более неприятно другое: люди очень часто, скажем, в кино ужасно безграмотно относятся к диалектным особенностям. Бывает речь условно диалектная, неизвестно какого района.



Лиля Пальвелева: Как бы народная речь.



Ирина Левонтина: Да, народная речь, где сочетаются особенности, которые никогда не бывают вместе. Почему не пригласить консультантов, скажем, когда изображают оканье? Часто говорят "дрОва". Что такое оканье? Это не такое произношение, при котором "О" где попало, а это различение "А" и "О" без ударения. Мы не различаем. Мы говорим "трАва", где звук "А" на месте буквы "А", и говорим "дрАва", где на месте "О". Дрова и трава - там одинаковые гласные. А носители окающих говоров различают. Они говорят "трава", также как и мы, но они говорят "дрОва".


Фонетических особенностей очень много. Люди их плохо обычно себе представляют. И когда начинают имитировать, получается какая-то ерунда. Это ужасно неприятная вещь, гораздо более неприятная, чем, когда человек холит и лелеет свое фрикативное "г", как память о своей малой родине.


Конечно, в разных говорах есть не только фонетические особенности. Есть формы разные, например, то что вы сказали "идетЬ". Есть особенности грамматики, синтаксиса, например, так называемый деепричастный перфект. Он нам известен по форме "выпивши". В литературном русском языке в разговорной разновидности есть форма "он выпивши". Другие глаголы так не употребляются. А во многих говорах говорят "он ушедши" и так далее.



Лиля Пальвелева: А мне еще очень нравится пример, когда в отдельных говорах сохранился так называемый плюсквамперфект - давно прошедшее время, форма, которую хорошо знал древнерусский язык, но которая фактически утрачена в современном языке. Тем не менее, в некоторых говорах она осталась. Могут, допустим, сказать "Была болела" или, например, "Брат был приходил".



Ирина Левонтина: Да. Как квалифицировать эту форму можно обсуждать, но, действительно, это замечательная форма. Вот это "была болела" я тоже слышала. А что касается лексики, это такие богатства, такие россыпи! Есть диалектологи, лексикографы, которые посвящают жизнь тому, что собирают эти слова, расписывают, составляют картотеки и словари.



Лиля Пальвелева: А какая часть структуры говоров - фонетика, словарный состав, грамматические формы, то, о чем мы сегодня говорили, - сохраняются в языке дольше всего?



Ирина Левонтина: Интересный вопрос. Мне кажется, что лексика утрачивается быстрее. Язык для человека, осознанная часть языка это, в первую очередь, слова. Человек хватает новые слова. Если какая-то речь ему кажется престижной, скажем, речь в телевизоре, то он копирует в первую очередь слова. Фонетику он меньше отслеживает. Синтаксические особенности он меньше фиксирует. Поэтому это сохраняется. Пожалуй, что-то сохраняется на уровне отдельных каких-то следов и особенностей, но слова многие теряются и забываются. Но фонетические особенности сохраняются дольше, в особенности некоторые структурные. Особенности форм изживаются, к примеру, если человек поступил в какой-то вуз и он отдает себе отчет в том, что говорит на не совсем литературном языке и хочет сознательно говорить на литературном языке. Вот эти особенности типа "идетЬ", "у сестрЕ", конечно, изживаются, если человек к этому стремится сознательно. А вот ритм речи, некоторые синтаксические особенности, фонетические сохраняются, пожалуй, дольше.



Лиля Пальвелева: Вот это очень любопытно то, что вы упомянули сейчас о ритме. На разных территориях совершенно очевидно фиксируется разный ритм речи. За счет чего это произошло?



Ирина Левонтина: Когда каждый диалект развивается изолированно, у него какие-то особенности развиваются самостоятельно, отчасти по внутрисистемным языковым соображениям, отчасти этому можно подыскать и какие-то объяснения материалистические. Известно, что на юге говорят быстрее, а на севере медленнее.



Лиля Пальвелева: Значительно.



Ирина Левонтина: Наверное, можно это как-то связать с северным таким особым основательном темпераментом. Хотя тут есть риск впасть в какое-то упрощение. Не хотелось бы этого.



Лиля Пальвелева: Но, тем не менее, это очень заметно, когда приезжаешь на другую территорию. В первую очередь ухо начинает улавливать иной ритм речи.



Ирина Левонтина: Да, причем не только собственно темп речи - быстрее или медленнее - а именно темп, то есть либо более плавное, либо более рваное звучание.



Лиля Пальвелева: Интонационный рисунок.



Ирина Левонтина: Да, интонационный рисунок разный. Если говорить о том, что сохраняется долго у человека, то интонационный рисунок, конечно, трудно изжить, если человек хочет изжить диалектные особенности.


Я продолжаю автоматически думать над вашим предыдущим вопросом, что дольше сохраняется. Долго сохраняются фонетические особенности, но как раз не типа "г" фрикативного, а некоторые другие, которые человек хуже сам слышит. Во-первых, связанные с ритмом речи, насколько противопоставлены слоги ударный, первый предударный, заударный, что создает ритмический рисунок слова. Это разное в разных говорах. И это человеку трудно поправить.


Кроме того, есть еще некоторые особенности. Например, во многих говорах согласные "кь" и "ть" произносятся не так как в литературном языке. У нас, грубо говоря "кь" задний звук, а "ть" очень передний. А во многих говорах они либо ближе друг к другу, либо оба смещены назад, оба смещены вперед и так далее. Произношение типа "тетя", когда не такой как у нас "ть", от него трудно избавиться человеку, потому что это незначительная такая вещь. Это даже у некоторых дикторов центрального телевидения (не буду называть имен) вот так и сохранилось. Мне, например, это немного режет ухо, потому что при всей моей любви к диалектам, для центрального телевидения все-таки желательно, чтобы было литературное произношение.


XS
SM
MD
LG