Александр Осипович (Иосифович) Маршак был одним из самых известных изгнанников в русском Париже. Ювелир, продолжатель семейного дела, коммерсант, общественный деятель, благотворитель, масон, обаятельный и открытый человек. Недаром именно его выбрал своим секретарем Федор Шаляпин. Обладая хорошим чувством юмора, Александр Осипович (Иосифович) понимал толк и в мемуарах и умел вспомнить и рассказать с отменным чувством.

Я с ужасом думаю, что было бы с его рассказом о Первой мировой войне, если бы не сказочное везение. Почти 15 лет назад я в Нью-Йорке нашел в маленьком частном архиве большую коробку со старыми пленками. Владельцы архива, американские энтузиасты, приобретшие эти записи по случаю, не знали даже, на каком языке говорят неведомые голоса ("кажется, по-сербски, впрочем, мы не уверены").

Это были десятки воспоминаний россиян – участников Первой мировой, революции и гражданской войны. Драмы, исповеди, размышления у микрофона. Только малую часть этих записей, сделанных специальными корреспондентами Радио Свобода, удалось использовать в передачах 1960-х годов. Кое-что повторялось в 70-е. Остальное сочли балластом.

Я никого не виню. Просто полвека спустя смещаются исторические пропорции, когда-то незначительное вырастает в своем масштабе, и мы хватаемся за отринутые свидетельства былых эпох. Сейчас непонятно, как такого рассказчика, как Александр Маршак, можно было отдать в чужие руки.

Если рукописи не горят, то и пленки не стираются. Будем жить с этой надеждой. О том, как он пошел на войну, как случайно стал летчиком и одним из первых авиафотографов, Александр Осипович рассказывает сам.

– Я человек авантюрного склада, и мне очень хотелось посмотреть, что такое война. Надо вам сказать, что тогда, несмотря на то, что война была затеяна правительством, она была встречена с большим энтузиазмом. Все говорили, что это Германия на нас напала, нам нужно защищаться, не было такого отношения к войне, как, скажем, в 1905 году, во время японской войны, когда всякое поражение считалось успехом – "так им и надо". Здесь был страшный энтузиазм, воодушевление и страшное озлобление против немцев. (…) Все евреи шли на войну, несмотря на то что для них служба в армии была очень тяжелая.

(…) В октябре 14 года я отправился на фронт во Львов. Работа была неинтересная, я возил как простой шофер одного полковника, по городу. В казарме ужасно было неприятно жить, вонь такая. (…)

Я хотел посмотреть войну.

(…) И я увидел, что в пяти верстах от нас есть авиационный отряд. Я туда пошел посмотреть. А я с детства очень увлекался фотографией, у меня всегда с собой фотоаппарат был. Я пришел с аппаратом, начал снимать. Потом подошел к офицеру снять ближе аппаратом. Тут меня начальник отряда штабс-капитан Макаров зовет: "Вы кто такой? – Вольноопределяющийся такой-то роты. – Я вижу, вы с аппаратом ходите, вы умеете снимать? – Умею. – А вы покажите мне какой-нибудь ваш снимок, снимите что-нибудь. – Мне же надо проявить. – У нас все есть, только мы не знаем, как этим пользоваться".

И я им проявил, показал снимки, им очень понравилось.

"Вы не хотели бы у нас остаться? – С удовольствием".

Я искал авантюру, а тут самая интересная авантюра – авиация.

"Да, но я же в автомобильной роте состою. – Вы не беспокойтесь. Мы имеем приказ от Великого князя (который был тогда шефом всех авиационных войск) организовать у себя фотографический отдел. У нас есть весь материал, но никого нет, кто бы умел что-нибудь делать. Я вижу, вы хорошо умеете это делать, оставайтесь у меня. А я от себя напишу рапорт начальнику вашей роты, что вас забрал и прошу сюда прикомандировать".

Так вспоминал Александр Осипович. Я позволю себе добавить кое-что к его послевоенной, не рассказанной им биографии. (Пользуюсь некоторыми общедоступными сведениями из интернета.)

Поселившись после революции в Париже, Маршак открыл ювелирный салон и привлек к сотрудничеству нескольких талантливых мастеров – в частности, Роберта Линзелера (ценимого до сих пор) и одного из своих племянников – Грегуара. Русское искусство в двадцатые годы ценилось очень высоко, чему в немалой степени способствовал успех дягилевских балетов. Современники отмечали, что в дни русских постановок в парижской Опера изделия Дома Маршака расходились особенно успешно. Собственный дизайн он умело сочетал с русскими ювелирными традициями, в его вещах угадывалась некая сказка знаменитых постановок Дягилева. Посетители балетных сезонов видели в изысканных маршаковских изделиях – разноцветных веерах, брошах и ожерельях – как бы продолжение сценических декораций Бакста, Бенуа, Гончаровой. Вещи Маршака получили высокие оценки на салоне “Арт-Деко” 1925 года.

После Второй мировой войны Александр Осипович приглашает к содружеству художника Александра Диринжера и ювелира-часовщика Жака Верже. Совместно они восстанавливают салон Маршака в Париже, закрытый под гитлеровской оккупацией. В 1970 году пожилой уже Маршак выходит из дела, но марка его Дома продолжается. Один из экспертов-искусствоведов так формулирует новую ювелирную концепцию:

"Изделия для женщин должны дополнять природную красоту представительниц слабого пола, сливаться в единой гармонии со своими хозяйками. Используемые ювелирами при этом драгоценные камни могут быть вставлены в оправу головкой вниз, приобретая особый свет и оригинальный вид. Красота и эстетика, при таком подходе, выдвигаются на первое место и приобретают большее значение, чем природная чистота бриллиантов. Жак Верже возрождает также производство многочисленных настольных принадлежностей, таких как шкатулки, украшения для стола, ножи для разрезания листов бумаги, лупы, сохраняя и развивая фамильные традиции. Это помогает парижскому “Дому Маршака” завоевать уже не только Европу, но и Америку. В свое время ему отдавала предпочтение в выборе драгоценностей Жаклин Кеннеди. Если Иосиф Маршак был одним из любимых поставщиков российского императора Николая II, то мастерская Жака Верже становится “придворной” у короля Марокко Хасана II".

Примечательно: хотя салон Маршака официально закрыл свои двери в 1988 году, известность этой марки нисколько не принизилась. Фамилия Маршак в ювелирно-антикварной среде – эталон высшего мастерства. Купить “Маршака” считается большой удачей.

Я пересказал здесь некоторые сетевые высказывая о ювелире.

В 1975 году Александр Осипович Маршак попал на парижской улице под машину и погиб за неделю до своего 83-летия. Но до всего этого было еще далеко. Свой рассказ для слушателей Радио Свобода потомственный ювелир посвятил киевскому периоду и первому году мировой бойни.

Программа "Внимая ужасам войны" выйдет в воскресенье 7 сентября в 22 часа по Москве.