Ссылки для упрощенного доступа

"Занимайся политической борьбой"


Группа "Аркадий Коц"
Группа "Аркадий Коц"

Группа, названная именем автора русского текста "Интернационала". "Аркадий Коц" во времена Болотной и Майдана. Как звучат песни протеста ХХ века и судебные выступления "узников Болотной" в исполнении активистов левого движения? История песни “Стены”: от каталонского поэта Луиса Льяка до московского автозака. “Ничего общего с иконами Сталина” – судебная речь Алексея Полиховича как электронный рэп. Левые активисты в ситуации военного конфликта Россия – Украина: как обеим сторонам не впасть в шовинистический раж и примитивный национализм? Какие ошибки левых активистов Майдана видят российские коллеги? Надо ли было Майдану начинать символическую войну с советским миром при наличии Донбасса в составе Украины? Какие песни исполняет группа “Аркадий Коц” по-украински? Как звучит "Дезертир" Бориса Виана в современной ситуации? "Нет войне между народами, да – войне между классами" – актуальный лозунг левого движения.

В студии Радио Свобода Кирилл Медведев – поэт, переводчик, автор текстов, гитара, вокал; Анна Петрович, музыкант и звукорежиссер группы; Олег Журавлев, социолог (скрипка, клавиши, вокал). В составе группы – Николай Олейников (вокал, перкуссия), Михаил Грибоедов (тромбон, перкуссия), Георгий Комаров (бас), Александр Зайцев (ударные).

В видеотрансляции в воскресенье и в понедельник в 18.05, радиоповтор в среду в 22.05.

Ведет программу Елена Фанайлова

Елена Фанайлова: Группа "Аркадий Коц". "Занимайся политической борьбой" - так называется одна из песен музыкальной группы, которая возникла на волне протестных движений.

Надо ли заниматься политической борьбой человеку культуры? О соотношении культуры и политики, музыки и протестного движения мы будем разговаривать с участниками группы: ее идейным вдохновителем Кириллом Медведевым, поэтом и переводчиком, фронтменом группы, гитаристом и человеком, который исполняет эти песни; с Анной Петрович, музыкантом и звукорежиссером группы; и за нашим столом Олег Журавлев, социолог по образованию, скрипка, клавиши и вокал в группе. Остальные участники группы в отъезде.

Я хочу начать с песни "Стены", которая стала буквально визитной карточкой группы "Аркадий Коц", особенно после того, как парни попали в автозак и там исполнили эту песню. Это был такой хит ютьба, я бы сказала...

Однажды дед говорил мне,

Когда светало вдали,

Мы с ним у дверей стояли,

И телеги мимо ползли.

Видишь ли эти стены?

За ними мы все живем,

И если мы их не разрушим,

То заживо здесь сгнием.

Давай разрушим эту тюрьму!

Здесь этих стен стоять не должно!

Так пусть они рухнут, рухнут, рухнут!

Обветшавшие давно.

И если ты надавишь плечом,

И если мы надавим вдвоем,

То стены рухнут, рухнут, рухнут

И свободно мы вздохнем!

Руки мои в морщинах,

С тех пор прошло много лет,

А сил все меньше и меньше,

А стенам износу нет.

Я знаю, они гнилые,

Но сложно их одолеть,

Когда не хватает силы,

Я прошу тебя спеть:

Давай разрушим эту тюрьму!

Здесь этих стен стоять не должно!

Так пусть они рухнут, рухнут, рухнут!

Обветшавшие давно.

И если ты надавишь плечом,

И если мы надавим вдвоем,

То стены рухнут, рухнут, рухнут

И свободно мы вздохнем!

Деда давно не слышно,

Злой ветер его унес,

Но мы с ним стоим все там же,

Под тот же грохот колес,

И когда кто-то проходит мимо,

Я стараюсь погромче петь,

Ту песню, которую спел он,

Прежде, чем умереть:

Давай разрушим эту тюрьму!

Здесь этих стен стоять не должно!

Так пусть они рухнут, рухнут, рухнут!

Обветшавшие давно.

И если ты надавишь плечом,

И если мы надавим вдвоем,

То стены рухнут, рухнут, рухнут

И свободно мы вздохнем!

Елена Фанайлова: Кирилл, давайте расскажем об этой песне.

Кирилл Медведев: Эта песня была написана в 1968 году каталонским бардом Луисом Льяком, в оригинале она называется "L’estaca", то есть "Позорный столб". Песня изначально имела антифашистский, антифранкистский, если конкретнее, посыл, поскольку на повестке дня там для левой демократической интеллигенции, для всех стояла борьба с франкизмом. Она стала таким гимном. Потом она много раз переводилась на разные другие языки. На польском ее исполнил Яцек Качмарский, польский бард, она стала гимном "Солидарности". Мы ее перевели в России.

Елена Фанайлова: В Белоруссии ее переводил Андрей Хаданович, и во времена массовых протестов несколько лет назад читал ее на площади Минска.

Кирилл Медведев: Да, и на каком бы языке эта песня ни звучала, ее мистическое свойство в том, что на любом языке она звучит одинаково мощно. Вот я не знаю, в чем тут дело, например, покойный поэт, критик и переводчик Григорий Дашевский, он как-то написал, что сила этой песни в том, что здесь используется очень удачно момент такого заклинания: рухнут, рухнут, рухнут... Это как заклинание действует на человека на подсознательном уровне. Возможно. Но мы стараемся работать не только с мистической составляющей, но и с рациональной.

Елена Фанайлова: Олег и Аня не попали в автозак, когда вас с Колей Олейниковым забирали. Есть и такая практическая составляющая этого клипа - это ваши фигуры на фоне решетки. Можно еще припомнить, как это все было, при каких обстоятельствах?

Кирилл Медведев: Это была акция в поддержки "Пусси Райт" во время очередного суда, и была идея устроить такой фестиваль активистского искусства. Было довольно много народу, и мы с Колей тоже решили выступить. Там всех винтили очень быстро, кто хоть что-то пытался не только спеть, а даже поднять какой-нибудь транспарант или что-то вякнуть. Мы сначала пели так, ходили, все громче и громче, потом вокруг нас собрались люди, мы достали гитару, стали петь, и тут нас повинтили. И в автозаке и случился бенефис. Там собрались разные хорошие люди, повинченные до нас, и мы стали петь от нечего делать. И появилось это видео. В чем секрет успеха - я не очень понимаю, потому что слышно довольно плохо, пели мы нестройно, но...

Елена Фанайлова: Но это был такой неожиданный перформанс.

Кирилл Медведев: Да, и многие потом спрашивали, и многие до сих пор уверены, что это постановка.

Елена Фанайлова: Олег, вы, как социолог, занимались и протестным движением тоже?

Олег Журавлев: Наша группа, которая называется "Лаборатория публичной социологии", мы сделали большое исследование по “болотным” протестам, и этой осенью в издательстве "Новое литературное обозрение" наша книжка выходит - "Политика аполитичных", посвященная движению “за честные выборы”. Этим летом мы ездили в Украину, в разные города, взяли около 150 интервью у сторонников Майдана и Антимайдана, без какой-либо финансовой поддержки, за свои деньги поехали. Мы являемся инициативным проектом, пытаемся как-то бороться за выживание, искать деньги, и вот, например, на исследование Украины у нас денег не было, и мы просто скинулись и поехали. Было очень интересно.

Елена Фанайлова: Каждый раз, когда человек искусства начинает заниматься политикой, мне всегда интересно, как это у него в голове устроено. Ведь самый распространенный упрек к людям культуры: вы в политику не лезьте! Сейчас вот обсуждают Макаревича, правильно ли он поступил - и тем, как выступил, и тем, как отвечал Лимонову, и тем, что написал письмо Путину, и так далее. Насколько правомочно присутствие человека культуры в политике?

Анна Петрович: Мне кажется, что сейчас политическая ситуация в стране и в мире такова, что ситуация заходит в некоторый тупик. И в этом тупике приобретает какое-то значение серьезное мнение деятелей культуры. То есть обращается внимание на то, что они говорят по тем или иным вопросам. И в зависимости от веса этих деятелей ситуация обретает какие-то идейные повороты. Мне кажется, что сама ситуация диктует деятелям культуры правило, что искусство без политики сегодня невозможно. Если ты занимаешься искусством, даже если ты не лезешь в политику, это уже твоя определенная позиция.

Елена Фанайлова: Смотрите, вот был относительно веселый период протестного движения, закончился он, я бы сказала, 6 мая. И группа "Аркадий Коц" прекрасным образом во всем этом участвовала, и в митингах, и во всем остальном. Сейчас момент довольно пессимистический, я имею в виду и Болотное дело, и вообще состояние людей, которых, мне кажется, очень трудно будет увидеть на улицах, протестующих против чего-то. Наверное, последний крупный протест был в марте - против военных действий в Украине. Как вы себя сейчас чувствуете в этой ситуации и что вы делаете?

Олег Журавлев: Действительно, праздничное настроение ушло из протестного движения. И сейчас дело не только в том, что усиливаются репрессии, ослабляется протестное движение, но и в том, что если раньше была, например, какая-то группа активного меньшинства протестующих и деполитизированное большинство, то сейчас наши власти, если говорить про Россию, уже отвечают не на попытки деятелей культуры и обычных людей ситуацию деполитизировать, а они идут в наступление. После движения за честные выборы, которое провозгласило Путина вором, а что политиком он не является, политика происходила на улицах, теперь власти идут в наступление, мы видим пропаганду и своеобразную контрполитизацию большинства. И в этих условиях нагнетающейся такой политизации консервативной, этого большинства вопрос - с кем ты заодно, - как в нашей песне поется, становится еще более актуальным. И сейчас ни в коем случае нельзя деятелям культуры поддаваться этому настроению отчаяния, нужно сопротивляться и высказывать свою позицию там, где это возможно.

Елена Фанайлова: Я предлагаю нам посмотреть, чем занимается сейчас группа "Аркадий Коц". Это начало вашего нового проекта под условным названием "Ничего общего с иконами Сталина", текст Алексея Полиховича, осужденного по "болотному делу", который вы положили на музыку.

"Мои левые взгляды не имеют ничего общего с иконами Сталина на первомайских демонстрациях. Первое мая не столько праздник, сколько день солидарности и памяти. Советский милитаризм, танки в Праге тут ни при чем. Вопли восторга и лобзание с вождями - тоже.

Я не являюсь красным шовинистом и не радуюсь вторжению в соседние страны. Я поддерживаю право народов на самоопределение, однако никогда не поддержу имперские амбиции государства, развязывание войны и ложь. Если я сижу за убеждения, ясно, что я не намерен их менять. Если я сижу за вину, то мои убеждения никакого отношения к этому не имеют. Стратегия показной лояльности выглядит глупо. Быть всегда на стороне большинства - это не принципиально левая позиция, а беспринципность.

Модный теперь казенный антифашизм и империалистический угар мне лично противны. Я не помню многотысячные демонстрации после убийства Маркелова и Бабуровой, убийств антифашистов и мигрантов в Москве. Кого вообще эта тема волновала у нас, пока БОРН не подняла руку на представителей системы?

Ультраправые есть не только в Украине, эта проблема актуальна для всей Восточной Европы. Черно-желто-белые флаги Российской империи реют на русских маршах и трибунах стадионов. Все в курсе, какие персонажи маршируют под имперками. Эти же флаги были и на митингах "За Крым" в Москве, по соседству с плакатами "Фашизм не пройдет" и рядом со знаменем ДНР в Краматорске.

Всему этому бреду есть одно простое обоснование. Удобное и выгодное "нам" - правдиво; то, что ставит "нашу" позицию под сомнение, - ложно. Можешь сколько угодно искать аргументы, тебя все равно заклеймят бандеровцем.

"Правый сектор" заполонил мир, и главный его пиарщик - российское ТВ. Активисты "ПС" скоро сами поверят в то, что они - воины Сатаны. Конечно, нет ничего исторически нового в пропаганде. Техники воздействия на сознание масс отработаны. В соответствии с этими признаками трагедия в Одессе освещается под определенным углом. Обоюдные уличные столкновения отводятся на второй план, замалчиваются случаи взаимопомощи раненым противникам, попытки спасти людей из горящего Дома профсоюзов. Акцент - на насилии футбольных фанов и вездесущего "Правого сектора", затеняющий всю динамику ситуации.

В этой всеобщей геополитической вакханалии все-таки необходимо сохранить голову. Важно не поддаваться на патриотические разводки, не терять этические ориентиры и продолжать думать. Это возможно в тюрьме, это возможно и на воле. А тем, кто всей душой стремится в шеренги мракобесов и империалистов, как говорят зэки, но по-другому поводу, - "зеленой дороги и не возвращаться".

Елена Фанайлова: Расскажите про этот проект, который называется "Голоса борьбы".

Кирилл Медведев: Мы просто поняли в какой-то момент, что довольно много наших товарищей и единомышленников не могут напрямую обращаться к людям, в первую очередь потому, что многие из них просто сидят в тюрьме. И некоторые из этих людей, сидя в тюрьме, находясь в информационной изоляции, они почему-то говорят вещи, гораздо более адекватные и точные, чем многие из тех, кто находится на свободе. И вот Алексей Полихович - один из таких людей. И этот его замечательный текст, опубликованный в "Новой газете", он важен не только как оппозиционное высказывание, но и как высказывание левого активиста. Потому что мы болеем, конечно, за оппозиционное движение в целом, но особенно за левое. И мы видим, в каком дурном состоянии находятся левые, в каком разброде, какие чудовищные вещи многие из них говорят, полное непонимание ситуации и так далее. И такие вот голоса, они особенно важны, и мы считаем, что нужно делать все, чтобы их разными способами доносить до людей. Один из этих способов - это начитывать и накладывать на электронную музыку.

Елена Фанайлова: А в концертах вы это будете использовать? У вас же сейчас серия концертов...

Кирилл Медведев: Да, у нас будет серия - презентация альбома. Пока мы не думали об этом, возможно, будем. Но Коля Олейников, наш товарищ и коллега, он сейчас в Хельсинки сделал такой проект - "Радио Правда", это такое антифашистское радио, уличное, где он собрал разные антифашистские песни и высказывания, вот наподобие этого высказывания Полиховича. Поэтому, естественно, мы это задействуем в выступлениях. "Радио Правда" - это происходит в реальном времени в Хельсинки, там есть такая машина, раскрашенная Колей, он художник-монументалист, и она ездит по Хельсинки, и из нее это все звучит. Но это же можно послушать в интернете.

Елена Фанайлова: Мы начали говорить о том, что многие левые высказываются странно. Я поражена тем, что многие люди, которые десятилетия посвятили политическому активизму, с недоверием относились к Майдану, ко всему, что происходило на Украине, воспринимали происходящее там как правую революцию, революцию националистическую. Эту тему я обсуждала и с Сергеем Жаданом весной, а Сергей не только поэт и переводчик, но еще и левый активист, очень серьезный, и он сказал, что это большая ошибка российских левых коллег - воспринимать освободительное движение в Украине только с точки зрения национального вопроса.

Олег, вы эти вещи как-то изучали в своих интервью украинских? И что думают российские ваши ровесники, коллеги, люди одних убеждений по поводу левых и их отношения к Украине?

Олег Журавлев: Могу сказать две вещи. Во-первых, Майдан был таким огромным взрывом освободительного движения, это было движение против коррумпированной власти, движение за демократию, движение за права и свободы простых людей, в чем-то похожее на наш "болотный протест".

Елена Фанайлова: Да, киевляне даже завидовали, говорили: у москвичей такая движуха, а мы...

Олег Журавлев: А сейчас наоборот, да, они нам не завидуют. Вместе с тем, чем больше усугубляется конфликт между Майданом и Антимайданом, между сторонниками разных лагерей, вот этот вот взрыв самоорганизации и политической рефлексии, рост политического самосознания, он все больше и больше скатывается к национализму с обеих сторон - как со стороны сторонников Майдана, так и со стороны, разумеется, сторонников Антимайдана, которые все больше поддерживают русские националистические лозунги. И вот эта поляризация протестного движения в Украине вокруг двух примитивных полюсов идеологического - украинского национализма и национализма русского - это, к сожалению, пример деградации политического мышления. То же самое мы наблюдаем с самого начала Майдана в стане левых, как российских, так и украинских. Левые, которые претендовали и должны претендовать на самоопределение, скажем так, если не доктринальное, то идеологическое, они, к сожалению, раскололись по вот этому примитивному основанию: кто-то за "Единую Украину", кто-то за русскоязычную, как они это формулируют, часть, и, к сожалению, левые не смогли выстоять, не смогли договориться о каких-то левых программах, раскололись по этому довольно примитивному основанию. Это очень грустно и тяжело наблюдать. И тем не менее, мы надеемся на то, что этот кризис пройдет, и левые смогут выработать какую-то свою платформу, и российские, и украинские, возможно, совместно. И мы будем всячески способствовать достижению какого-то такого согласия.

Кирилл Медведев: На самом деле, и украинские левые изначально раскололись очень сильно из-за своего отношения к Майдану, и это, в общем, было тоже отчасти закономерно. Потому что те левые, которые ориентировались, скорее, на индустриальный Восток, на его интересы, как они их себе представляли. Они изначально говорили о том, что Майдан - это чисто правое по своей сути движение, что у националистов в нем гегемония, и на самом деле, они говорили о том, что Украину ждет гражданская война. И при всех их заблуждениях и передергиваниях в этом они оказались правы. И в какой-то момент, когда Майдан был в разгаре, я лично написал на Фейсбуке, что для того, чтобы все не рухнуло в пропасть, Майдан, еще пока даже не победив, должен четко заявить востоку Украины: мы не враги, мы вместе, мы боремся за одну цель, мы не собираемся отнимать у вас право и возможность говорить на русском, и так далее. К сожалению, этого всего сделано не было. И, к сожалению, мы говорим в первую очередь об огромной роли России, российское руководство способствовало разжиганию того, что там сейчас происходит, но я считаю, что нужно признать, что катастрофическая ошибка Майдана была в этом.

Елена Фанайлова: Я могу это прокомментировать, потому что наблюдала за всем этим процессом. Там просто некогда было, там слишком быстро все это развивалось. И активистам Майдана казалось, что достаточно к ним приезжает людей с востока. На Майдане, действительно, было много людей с востока, я сама видела их палатки. Тогда всем казалось, что и восток тоже понимает, что происходит. И пророссийская реакция этой большой массы народа действительно застала Майдан врасплох. Мы говорим сейчас - "Майдан" - в кавычках и с большой буквы.

Анна Петрович: Я побывала на Майдане однажды в то время, когда уже происходили горячие события, но я попала как раз в несколько дней затишья. То есть перед этим там был такой достаточно жесткий разгон Майдана, уже жгли покрышки, потом горела улица Грушевского... Я была там как раз в тот день, когда на Украинский дом было совершено нападение, когда оттуда всех выгнали. Я побывала там в палаточном городке, собственно на Грушевского, где были баррикады. И меня поразило, что я понимала, что националистический окрас этого протеста слишком велик, эмоционально это очень затягивало, и невозможно было в стороне находиться, как-то хотелось быть душой с этими людьми. Я видела там и группы людей с трезубами, крайне правое крыло этого всего, радикальное, и я, конечно, была на стороне тех левых, которые считали, что это нужно поддержать. Майдан - это символ для Киева со времен "оранжевой революции", символ гражданского общества.

Елена Фанайлова: Самоорганизации, сопротивления, быстрой мобилизации, взаимной поддержки...

Анна Петрович: Да. И то, что люди настолько вцепились в этот Майдан и не хотели его отдавать, это было предметом вообще даже моей гордости немного. Потому что я оттуда родом, и мне было очень приятно осознавать, что в Украине, в отличие от российских, кстати, протестов, как-то они не сдулись, а еще больше разгорячились. И в то же время обидно осознавать, что там были совершенно простые люди, и удельный вес крайне правых достаточно невысок там был, но в то же время антикоммунистическая, антисоциалистическая позиция очень расплывчато, но там присутствовала. И когда мои же товарищи приходили туда с какими-то конкретными социальными лозунгами, то есть они хотели как-то немного обратить такой достаточно размазанный протест против коррумпированной власти, против Януковича, которого все возненавидели, против движения прогрессивного в Европу, как им тогда казалось, в конкретные социальные требования, - и когда там звучали такие слова, как "профсоюз", "рабочие", "женские права", это сразу как-то воспринималось как происки врагов. После того, как свалили Ленина, и перед этим все это было, и людей там побили. И я, в общем, могу понять левых, которые возненавидели этот Майдан.

Олег Журавлев: И не только левых, но и обычных людей.

Елена Фанайлова: Скажу, что мне на это говорил один разумный человек и активист Майдана, который хорошо понимает про соотношение левого процента во всей этой истории, правого и всего остального. Он сказал: если бы не начался военный конфликт на востоке Украины, то следующий Майдан был бы абсолютно левым. Есть такая идея у украинцев, которые занимаются самоанализом, что вот история должна была быть примерно как Февральская и Октябрьская революции, только с большим оптимизмом, что ли.

Олег Журавлев: Во-первых, с чем мы столкнулись, когда брали интервью в Украине, у сторонников Майдана, - социальные проблемы, проблемы неравенства, бедности, зарплат, пенсий, пособий и всего остального были первостепенны, они были очень важны. Но при этом артикуляция этих проблем в терминах левой идеологии была неприемлема. Потому что это воспринималось как устаревший артефакт совка. То же самое мы наблюдали в Боснии. Это были рабочие протесты против социального неравенства, но они не были артикулированы в какой-то идеологической программе, потому что и для протестующих в Боснии левая идеология - это неприемлемое наследство социализма.

Елена Фанайлова: Коммунизма и всего этого большого периода, понятно.

Олег Журавлев: И второй момент. Я хотел согласиться по поводу национализма. Мы, когда проводили исследования, столкнулись своеобразным парадоксом. Люди, которые выступали в разных городах в поддержку Майдана, говорили: да, мы националисты, мы патриоты Украины, но если раньше, во времена Ющенко, страну постоянно разделяли - запад против востока, "не сори в подъезде, ты же не с Донбасса", - теперь это был такой объединительный национализм. "Больше нет разницы между западом и востоком, - говорили они, - мы не хотим выступать против Луганска или Донецка. Все эти люди - украинцы, это все наши сограждане". И именно из-за того, что они пережили такой момент единения, встречали множество людей из Днепропетровска, из Луганска, из Донецка на Майдане, они просто не могут себе представить, не могут поверить в то, что огромная часть людей, которые не поддержали Майдан, это тоже украинцы. Они склонны видеть в них каких-то наемников российских, людей Януковича или кого-то еще. То есть парадоксальным образом этот объединительный гражданский, а во все не этнический и вовсе не языковой национализм Майдана из-за своей вот такой всеохватности, объединяющей мощи в какой-то момент стал очень нетерпимым по отношению к людям на юго-востоке, Майдан не поддержавшим.

Елена Фанайлова: Предлагаю послушать ответ группы "Аркадий Коц" всем этим событиями. Я имею в виду вашу песню, исполненную по-украински, "Ах, життя мое дороге" на стихи репрессированного поэта Майка Иогансона. Наверное, глупый вопрос, но девушке с белорусской фамилией Петрович, легко ей украинские слова давались?

Анна Петрович: Я всю свою сознательную жизнь, до 2008 года, прожила в Украине.

Кирилл Медведев: Я еще хотел сказать, что помимо того, что у нас есть своя политическая позиция по поводу всей этой истории, которая заключается в том, что, конечно, основным виновником этой всей ситуации на юго-востоке мы считаем Россию, но и к украинским властям, к Майдану, а тем более к этой жуткой антитеррористической операции у нас есть свои претензии. Эта позиция вызывает, как мы понимаем, с разных сторон критику, и со стороны либералов, и со стороны патриотов, и левых патриотов в том числе. Но что нас еще очень волнует и шокируется, и о чем мы пытаемся все время говорить и размышлять, это то, насколько быстро все самые разные люди, интеллигентные, свалились в этот какой-то отвратительный шовинистический раж. Люди с разных сторон. Это все еще надо долго осмыслять, как долго осмыслялось, почему нормальная, культурная европейская нация вдруг стала нацистской когда-то. Это касается всех со всех сторон, и винить в этом Путина, так называемую хунту и что угодно невозможно. Об этом нужно говорить, стараться спокойно и рационально. И все эти "колорады", "укры", весь этот язык ненависти - это отвратительно! И люди абсолютно спокойно переходят эту грань и считают, что так и нужно, у них есть для этого основания. И вот в том, что мы делаем, мы поем, мы пытаемся, с одной стороны, ставить четкие вопросы - с кем ты заодно, но в то же время мы понимаем, что у искусства есть и объединительный потенциал. Тем более учитывая, что у нас в Киеве, в Украине замечательная и большая аудитория, это вообще наше любимое место, мы выступали там много раз и собираемся еще выступать дальше, мне кажется, что на нас лежит миссия все-таки по преподолению этого морока - с помощью творчества и с помощью интеллектуальных усилий. Вот мы с Олегом, например, делаем такую серию материалов по итогам его исследований, у меня есть какие-то об этом мысли, что это вообще за феномен и как из этого выбираться. И это актуально в одинаковой степени для всех - и для украинцев, для киевской промайданной интеллигенции и не интеллигенции, и для нашей.

Елена Фанайлова: Скажите, а вы песню “Дезертир” собираетесь в Киеве исполнять?

Кирилл Медведев: Мы уже исполняли.

Елена Фанайлова: И как реагировал народ?

Кирилл Медведев: В общем, благосклонно, насколько можно судить со сцены. Тут есть важный момент, что людей, которые в Киеве готовы и хотят выступать за мир, их крайне мало, и это определенная часть левого сектора, которые готовы выступать против АТО, за мир, совместно с нами, выступающими здесь за прекращение российской агрессии. Надеюсь, что эти акции будут нарастать, мы готовим акцию в сентябре, но проблема остается, что в Украине таких людей, к сожалению, крайне мало, как и в России. И поэтому наша аудитория, конечно, эту песню понимает. Думаю, эту песню поняли бы и матери, чьи сыновья гибнут непонятно ради чего на юго-востоке, а теперь уже и русские. Поэтому потенциальная аудитория у этой песни и в Украине, и в России, мне кажется, огромна.

Елена Фанайлова: Так давайте мы ее посмотрим...

Товарищ президент,

Пусть у тебя заботы,

Прочесть мое письмо ты

Уж выбери момент.

Сегодня я узнал,

Что к следующей субботе

Обязан быть на фронте -

В повестке прочитал.

Товарищ президент,

Я не хочу быть там,

Стрелять по беднякам

Я не согласен, нет.

Не чтоб тебя позлить,

Я это сообщаю,

А просто обещаю:

Я не пойду служить.

Что с детства вижу я?

Отец мой умирает,

И братьев забирают,

И детский плач всегда.

А мама уж давно

Отмучилась и в яме,

Смеется над червями,

Смеется над войной.

Когда я был в плену,

Отняли у меня

Воспоминания

И душу и жену.

Убитые года

Я в комнате закрою,

И выберусь на волю

Я завтра на заре.

Елена Фанайлова: Понятно, что этот "товарищ президент" - он президент и одной, и другой страны, да и вообще любой страны, где происходили военные действия.

Анна Петрович: Я считаю это очень своевременное произведение, хочу, чтобы как можно больше людей его услышало и вдумалось в это все. Левые же всегда, как мантру, повторяют: “нет войне между народами, да - войне между классами”! И, продолжая это повторять, как-то незаметно скатываются в войну между народами. Отстаивая левые свои позиции, в частности в России, у меня половина френдленты в Фейсбуке возбуждена запахом крови "укров", как их называют там, в общем, это невозможно читать.

Кирилл Медведев: Я эти месяцы был в почти полной деморализации, на самом деле. Мне казалось, что оппозиционное движение окончательно раздавлено, раздроблено и атомизировано, а левые вообще. Но сейчас я смотрю, что постепенно все выравнивается. Отпадают безумные ястребы с обеих сторон, эти люди постепенно приходят в себя, их слышно все меньше, и вырабатывается центристская линия, основанная, в том числе, и на таком гуманитарном, пацифистском в каком-то смысле пафосе, который сейчас левому движении необходим, мне кажется, и по большому счету только левое и способно его озвучивать.

Елена Фанайлова: Я помню, левые очень огорчились, когда украинцы сбрасывали памятники Ленину. Но ведь это символы не столько левого движения, сколько символы для Украины, как я понимаю, советской империи, именно имперского представления об отношениях старшего и младшего брата, и так далее. Мне кажется, это то, что, видимо, все должны были сделать в 1991 году, но не доделали.

Кирилл Медведев: Да, но проблема в том, что для кого-то это символ империи так же, как и красная звезда, как и антифашистские в хорошем смысле символы, тоже для кого-то связаны с советской империей. Но для кого-то это часть культуры, семейных традиций и так далее. Так же и Ленин. И уж точно в тот момент сносить памятники Ленину было не самым важным, что нужно было делать, а скорее, даже вредным.

Анна Петрович: Но и защищать эти памятники тоже было не самым важным в этот момент.

Елена Фанайлова: Но почему-то для украинцев в этот момент это было важным. Я стараюсь это понимать, исходя из их представлений. Именно на тот момент времени!

Олег Журавлев: Безусловно, конечно, в этой истории со сносом памятников Ленину был посыл не борьбы с коммунизмом, а посыл борьбы с идолами, с имперским прошлым, с угнетением многолетним. Но с другой стороны, любой такой феномен нужно оценивать в какой-то целостности. Что мы видим, например, сейчас? Сейчас запретили Компартию в Украине, это чудовищная, консервативная, коррумпированная партия, но многие люди ей верят, и они воспринимают запрет Компартии как наступление на демократию. И многие сторонники Антимайдана сейчас в Украине используют такой правозащитный демократический язык: нас не учитывают, наши интересы не учитывают, мы думаем по-другому, не так, как сторонники Майдана, и мы хотим иметь право свой голос донести до властей. Мне очень жаль, что они выбирают такие партии, как КПУ, но в их глазах сейчас запрет КПУ – это следующий шаг после сноса памятников Ленину. И в их глазах теперь эти сносы – это было началом наступления и на демократию, в том числе. И вот это тоже нужно понимать, как бы я сам эмоционально не был бы за эту борьбу с идолами.

Елена Фанайлова: Как раз грамотные активисты Майдана говорят, что это хорошо. То есть то, что эти люди говорят, что им нехорошо, - хорошо как раз для общедемократического поля. Майдан и свержение Януковича как раз и создали возможность выходить свободно в Киеве матерям солдат, которые протестуют против всей этой военной истории на востоке, и критиковать действия власти. Они как раз полагают, что это достижение Майдана.

Анна Петрович: Когда происходило свержение памятников, мне кажется, это был один из тех моментов, когда левым, наверное, нужно было какую-то максимальную мудрость проявить. У меня нет рецептов, но мне кажется, когда люди занимаются политикой, да еще с такими тонкими идейными соображениями, как у левых, у марксистов, эти люди в такие горячие моменты истории должны все-таки обладать способностью принимать соломоновы решения. И когда борьба за политическое поле во время Майдана сместилась в область защиты этих символов, и это не был символ борьбы за социальные права, потому что социальные права – это пусть в размытой форме, но это было как бы серьезной идеей Майдана, одной из них. И защита памятников Ленину, которая как-то фокусировалась, наверное, на том, чтобы привлечь внимание тех, кому важны такие политические структуры, как КПУ, завоевать какие-то симпатии этих людей, это было очень не мудрым поступком в этой ситуации. Раз уж так исторически сложилось, что в Украине не любят левых, социалистов, коммунистов с 90-х годов, и эта нелюбовь усиливалась и пришла к сегодняшнему дню в таком виде, раз уж так получилось, что левые старались избегать этих терминов в общении с людьми, старались избегать каких-то слишком радикальных лозунгов и стеснялись вообще того, что они коммунисты, социалисты, марксисты, это означает, что надо было продолжать в том же духе. Надо было не защищать свои названия, своих идолов, а как-то быть в одной упряжке с этими людьми. Почему "Правый сектор" обрел популярность? Потому что он был там, он подставлял свои спины, они гибли, и они обрели какую-то популярность. Именно в этом и проявилась бы мудрость левых – в способности вклиниться в Майдан и дать конкретным социальным лозунгам протеста больше жизни. Кирилл говорил, что ошибка Майдана в том, что они упустили восток, что они не донесли мысль, что "мы с вами, ребята, заодно". Вот это была задача левых, мне кажется. И левые провалились в этом смысле. Мне очень жаль.

Кирилл Медведев: Всех можно понять, но эта борьба с памятниками – это был, к сожалению, один из символических ударов по единству Украину. Потому что отыграть назад сейчас уже крайне сложно. И в этом огромная проблема. Надеюсь, что в этом же урок на будущее.

Елена Фанайлова: Я предлагаю на этой ноте закончить нашу дискуссию и послушать вашу замечательную песню "Занимайся политической борьбой".

Я пашу с утра до ночи, как раба,

Я сижу с утра до ночи у компа.

Мне потом бывает трудно засыпать,

Мне тогда тогда приходится мечтать.

Хочу подняться я на кризиса волне

И конкурентов утопить, топить в г…е.

А впрочем, мне на все на это наплевать,

На самом деле я мечтаю о войне.

Я, как все мальчики, мечтаю о войне.

Я знаю формулу успеха на войне.

Если ты не занимаешься войной,

Война занимается тобой.

Если ты не занимаешься войной,

Она занимается тобой.

Политика совсем не война,

Политика – это та же война.

Политика не конкурентов грызня,

А политика – это враги и друзья.

Занимайся политической войной,

Занимайся политической борьбой!

Ведь если не занимаешься войной,

Она занимается тобой.

Занимайся политической борьбой.

Я лежу-лежу-лежу-лежу, диван,

И гляжу-гляжу-гляжу-гляжу в экран,

На экране телки попами вертят,

На меня-меня с экрана не глядят.

Вот если бы было много денег у меня,

Я б наслаждаться ими мог день ото дня.

А, впрочем, мне все эти девки до п…,

На самом деле я мечтаю о любви.

Я, как все мальчики, мечтаю о любви.

И как все девочки, мечтаю о любви.

Занимаемся любовью, не войной,

Занимаемся любовью, не войной.

Занимаемся любовью, не войной,

Мы занимаемся любовью, не войной.

Политика совсем не любовь,

Политика совсем как любовь.

Ведь политика – это не жульничать, красть.

А политика – это желанье и страсть.

Занимайся политической борьбой,

Как любовью, политической борьбой!

Займись скорее политической борьбой,

Займись скорее политической борьбой!

Давай займемся политической борьбой!

Давай займемся политической борьбой…

Я все утро перед зеркалом стою,

На свое на отражение смотрю.

"Паршиво выглядишь", - ему я говорю.

"Х..во выглядишь", - себе я говорю.

На лице следы недели трудовой,

А затем и расслабляющий запой.

Моя подруга говорит: "Займись собой!"

Но я занят политической борьбой,

Бескомпромиссной с угнетателем борьбой,

За лучший мир для человечества борьбой!

Лишь эгоисты занимаются собой,

И культуристы занимаются собой.

Карьеристы занимаются собой,

И дзюдоисты занимаются собой.

Капиталисты занимаются собой.

Капитализм занимается тобой!

Занимайся политической борьбой,

Занимайся политической борьбой!

Ведь если не занимаешься борьбой,

Капитализм занимается собой.

Капитализм занимается тобой!

Занимайся политической борьбой…

Материалы по теме

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG