Антизападные настроения в России достигли исторического максимума за 25 лет наблюдений. Таковы данные социологического исследования аналитического центра Юрия Левады. По данным опроса, который был проведен в конце января этого года, 81 процент россиян сейчас негативно относятся к Соединенным Штатам Америки.

Предыдущие максимумы негативного отношения – 66 и 67 процентов – были зарегистрированы весной 2003 года и летом 2008-го соответственно. В начале прошлого года негативно к Америке относились всего 46 процентов россиян.

Примерно так же ухудшилось отношение и к Европейскому союзу: согласно данным опросам, сейчас к ЕС негативно относятся 71 процент россиян, в то время как год назад так характеризовали свое отношение к Евросоюзу всего 34 процента опрошенных. Также заметно ухудшение отношения россиян и к Украине: если год назад только 26 процентов респондентов говорили о своем негативном отношении к ней, то сейчас об этом заявили 64 процента россиян. Тем не менее, 40 процентов опрошенных считают, что отношения с западными странами стоит улучшать.

Общественные настроения могут измениться, когда большинство людей поймет, что агрессивная внешняя политика России "бьет по ней же самой", считает директор аналитического центра Юрия Левады Лев Гудков. Сейчас же, по мнению социолога, причиной стремительного роста антизападных настроений стала пропагандистская работа российских средств массовой информации во время освещения ситуации на Украине.

– Никогда такого не было, – признается директор аналитического центра Юрия Левады Лев Гудков. – Это результат последних месяцев и тотальной, очень агрессивной пропагандистской кампании, поднятой в СМИ. На первый взгляд, кажется, что она направлена против украинского движения за интеграцию с ЕС, за демократическое, правовое государство. На самом деле, рикошетом она бьет – что, собственно, и было целью – против российского демократического движения. Цели такой пропаганды – дискредитация ценностей и представлений о правовом обществе, о разделении властей, о демократии, которые были значимы в российском обществе еще два года назад. Вся эта мобилизация построена именно на дискредитации этих представлений и на идее, что Запад – гнилой, разложившийся, утративший свои моральные скрепы и христианские традиции, старается ослабить и унизить Россию. Это нагнетание идеи врага и обеспечило консолидацию общества вокруг власти, общества глубоко фрустрированного распадом СССР и, как выяснилось, страдающего сильнейшим образом от комплекса неполноценности, ущемленности. Травма такого рода насколько болезненна, что общественное мнение предпочитает опорочить сам источник зависти вместе с самими носителями этих представлений. Именно поэтому пропаганда, поднятая в последние годы, оказалась настолько удачной для Кремля и эффективной.

– Но при этом люди высказывают негативное отношение не только к США, но и к Евросоюзу. Насколько это стало неожиданным? Или это тоже закономерно?

– Враждебность и антипатия к США сильнее, потому что Америка представляет собой квинтэссенцию западных ценностей: демократия, процветание, сила, мощь, права человека. На протяжении всей советской истории Соединенные Штаты были символическим ориентиром, оппонентом и противником Советского Союза, с которым всегда внутренне соревновалась советская элита. Вспомним лозунг: "Догнать и перегнать Америку", который был выдвинут еще в 1929 году и потом повторен Хрущевым. Это внутреннее соревнование с Америкой: как Эллочка Людоедка соревновалась с мисс Вандербильт, так и СССР соревновался с Америкой, внутренне соотнося все происходящее с ней. А Евросоюз в этом смысле – ослабленная копия Запада, поэтому негативные чувства к ЕС не так сильно выражены, хотя эта нынешняя враждебность к Евросоюзу тоже зашкаливает, никогда такого не было. Если бы сейчас выключили телевизор, то буквально через три месяца все восстановилось бы, потому что освободиться от притягательности Запада, от понимания, что это воплощение всего лучшего в цивилизационном смысле, российское массовое сознание не в состоянии. Именно эта зависть и определяет зависимость и агрессию в отношении Запада.

– Как вы считаете, чем такие настроения могут быть опасны?

– Всякая ущемленность ведет к агрессии, поэтому авантюризм, бесстыдство и цинизм российской власти, которая ради защиты собственных позиций готова ввергнуть страну в состояние войны со всем миром, – чрезвычайно опасная ситуация. Совершенно ясно, что сейчас общество не обладает никаким тормозами, контролирующими власть. Оно будет пассивно страдать и терпеть, даже будучи внутренне несогласными с этой политикой, ужасаясь ей. Но тем не менее, оно будет соучаствовать в этом. Мы видели это на примере преступной войны в Чечне, на Кавказе и вот сейчас – развязанной войны в Донбассе. Это может действительно перерасти в большую войну.

– Вы видите сейчас какие-то сигналы к тому, что ситуация может улучшиться? Судя по цифрам, большинство людей говорит о том, что надо укреплять отношения со странами Запада.

– Несмотря на все раздражение, Запад остается образцом развития, и в этом ничего не изменится. Но я думаю, что отношение может измениться довольно скоро, когда будут затронуты экономические интересы большинства россиян. Но в сознание россиян приведут не изменившиеся моральные представления о недопустимости такой политики и цены этой враждебности, а скорее то, что называется, "шкурные интересы" – когда станет понятно, что такое поведение России бьет по ней же самой. В этом случае какое-то отрезвление начнется, но это медленный и долгий процесс.

– Но по вашим данным, люди все-таки связывают причину со следствием? То есть они понимают, из-за чего ухудшается экономическая ситуация и их собственная жизнь?

– Довольно медленно понимают. Вначале они не видели никакой связи, санкции и позицию Запада люди воспринимали иронически. Сейчас появляются некоторые признаки рационального осмысления ситуации. Процесс медленный и очень трудный. Люди не то что не понимают, что Россия провоцирует войну на Украине, они считают это правильным – что это надо делать ради утверждения статуса великой державы России, защиты престижа России. И готовы ради этого на какое-то время даже жертвовать чем-то.