Ссылки для упрощенного доступа

Мироздание глазами кузнечика


Дмитрий Плавинский. Травопись
Дмитрий Плавинский. Травопись

"Книга трав" Дмитрия Плавинского

Чуть более полувека назад художник Дмитрий Плавинский создал "Книгу трав". Название не следует понимать буквально. Это не печатное издание, а серия графических работ, посвященных одной теме – растениям. Плавинский называл свой метод "структурным символизмом". Изображения на рисунках, гравюрах и монотипиях (то есть отпечатках, созданных в единственном экземпляре) выполнены в реалистической манере. Некоторые из них даже подобны листам гербариев или ботанических атласов. Однако, собранные вместе, эти работы становятся текстом, прочитать который, впрочем, никому не под силу.

Этой осенью в социальных сетях увял жанр селфи, да и вообще изображений людей заметно поубавилось. Любительских фотографий меньше не стало, только вместо снимков, содержание которых можно описать словами "я на фоне красот", все вдруг стали помещать пейзажи. Точнее – их детали, мелкие частности. Крупным планом – созревшее яблоко, подосиновик, подернутый первым льдом желтый лист березы, красный лист клена, просвечивающий на солнце.

Что-то неуловимо изменилось в настроениях общества. Очевидно, уровень тревожности стал зашкаливать, вот человек и начал испытывать потребность остаться наедине с природой, в попытке найти психологическую опору в медленном разглядывании ее отдельных проявлений. Так что медитативная выставка Дмитрия Плавинского "Книга трав"​ в московском Музее изобразительных искусств пришлась как нельзя кстати.

Художник оставил воспоминания, в которых есть строчки о раннем детстве. Ребенок лежит в ожоговом отделении больницы:

Свежее мясо постепенно покрывалось коркой, под которой очень чесалось. Я ее осторожно прощупывал рукой. Это осязательное действие –​ первое впечатление фактуры, несущей мне выздоровление. И мои работы, построенные на принципе осязания, берут свое начало из кроватки филатовки. Но это будет через двадцать лет.

Выставка Дмитрия Плавинского "Книга трав"
Выставка Дмитрия Плавинского "Книга трав"

Растения из "Книги трав" именно что фактурные. Можно было бы сказать, что это мир, увиденный глазами бабочки или кузнечика, если бы мы не знали, что у насекомых другая, нежели у человека, оптика. Как бы то ни было, к самой обычной колючке чертополоха, листку одуванчика или клевера Плавинский относится как к большой драгоценности, с таким изумлением, как будто впервые увидел. С таким же изумлением некогда Альбрехт Дюрер изобразил диковинного для него экзотического зверя – носорога. Имя Дюрера в связи с Плавинским всплывает не случайно, но об этом – чуть позже.

Формально "Книга трав" создана летом 1963 года. Впрочем, говорит вдова художника Мария Плавинская, не следует ограничиваться этой датой:

– У этой серии была предыстория. Дима природу любил всегда, просто ее обожал. Он даже, когда была такая возможность, ходил босиком – в лесу или по камешкам. Ко времени "Книги трав" вокруг бушевало абстрактное искусство, все увлекались им. Дима тоже попробовал кое-что сделать в этом роде, но понял, что это ему не очень интересно. Абстрактное в основном передавало состояние духа, настроение, а ему интересно было другое. Всегда, даже в своих абстрактных работах тех лет, он старался нащупать какую-то структуру того, что изображает. Эти наблюдения за природой, сделанные с натуры, возникли как противовес беспредметному искусству. В тот момент, когда он начал рисовать все эти травы, он погрузился в совершенно другой мир – мир природы. Оказалось, что это не просто трава, по которой мы ходим, а огромный, колоссальный мир, которые соотносится с Вселенной. В эти годы как раз и зарождалась вся философская сторона его искусства. Поэтому мне казалось очень важным, чтобы люди увидели именно это произведение.

Дмитрий Плавинский. Офорт "Торец с крестом и бабочкой"
Дмитрий Плавинский. Офорт "Торец с крестом и бабочкой"

Выставка тем более важна, что в серию входит около 100 рисунков и монотипий, и они могли за эти годы разлететься отдельными листами. Дело в том, что рисовал он очень много, всегда с большим удовольствием, и все это за небольшие деньги расходилось и оседало в квартирах у людей, которым было просто с этим приятно жить, потому что вещи гармоничные. Гармония, которую несет в себе природа, это, наверное, основное, что он понял, рисуя эти травы.

Не менее важно то, что в этих рисунках была определенная последовательность. В них существует особый музыкальный ритм со своими паузами, нарастанием тона, сбавлением его, с некоторыми неожиданными разворотами. Понимаете, он к этому времени уже очень много занимался совершенно другими вещами, далекими от живописи. Например, математикой, проблемой симметрии. Очень хорошо знал и философию. Книги он вообще боготворил, был очень образованным человеком. Так что "Книга трав" еще задумывалась как язык природы, где каждой букве соответствует какой-то определенный листик. Поэтому для меня было невероятно важно сохранить в целости этот вот весь набор. И это то, о чем сам Дима мечтал, чтобы серия не распалась на отдельные листы, а единым произведением попала в музей.

Альбрехт Дюрер. Святое семейство с кузнечиком
Альбрехт Дюрер. Святое семейство с кузнечиком

Я надеюсь, что мы близки к исполнению этой мечты. Первый этап – показ в музее. Дай бог, дойдем до второго этапа и "Книга" войдет в собрание Пушкинского музея. К слову, выбор этого музея с моей стороны не был случайным. Я сама здесь когда-то работала, у нас с музеем очень давние и трогательные отношения. Главное же, Диму с ним тоже многое связывало. Допустим, технике офорта он нигде не учился, он ее постиг сам, приходя сюда в Гравюрный кабинет, – говорит Мария Плавинская.

пожалуйста, подождите

No media source currently available

0:00 0:04:44 0:00
Скачать медиафайл


Как сообщает хранитель коллекции русского рисунка Пушкинского музея Олег Антонов, хотя Дмитрий Плавинский не принадлежал к такому направлению, как московский концептуализм, он повлиял на формирование языка этого круга художников:

– Я имею в виду и набор конкретных работ, и саму форму мышления, то, что идея как таковая может быть произведением искусства. Концептуалистская мысль "Книги трав" заключается в том, что Плавинский продумал разные версии прочтения этой книги. В частности, он ассоциировал травы со звуками, создавая некое подобие симфонической музыки. Он продумал ритмическую последовательность рисунков и монотипий, чтобы эти ассоциации были явственны, находя какие-то волнообразные ритмы, то нарастающие, но ниспадающие.

Травник. Страсбург. 1595 год
Травник. Страсбург. 1595 год

Еще он пишет в своих записных книжках, что продумал алфавит трав, или "травопись", то есть способ записи неких текстов травами. Причем эти тексты изначально не были предназначены для прочтения. Они были всегда тайными и скрытыми от зрителя. Зритель, даже если очень захочет их прочитать, не сможет этого сделать. К примеру, есть знаменитый офорт "Свиток", где на письменах сидят бабочки, и эти бабочки скрывают текст. Они делают невозможным прочтение. И это, конечно, то, что роднит его с концептуализмом. Хотя, повторю, к концептуализму он не относился.

–​ Для зрителя текст был тайным. Но мог ли его прочитать автор? Иными словами, текст был? Или это имитация текста?

– Это отчасти имитация текста, подобно тому, как это делал художник той же поры Дмитрий Лион. То есть текст мог быть и мог не быть. Можно догадываться, что за текст сокрыт, но конкретному прочтению это, конечно, не поддается. Плавинский не оставил даже единой системы прочтения этого текста. Он описывал лишь разные варианты, как это может быть сделано. К примеру, чему уподобляется такой лист, а чему – другой лист. Или в каком порядке они должны быть выстроены, искал повторения и в разных текстах просчитывал количество повторяемости травинок-букв. Но текста в привычном нам смысле нет, как нет его у Лиона. Это некая стилизация. Мы можем догадываться, что это, но никогда не знаем, что конкретно.

–​ Однако знаки в работах Лиона –​ это все-таки настоящие буквы. Другое дело, что, как ни всматривайся в его плотную скоропись, ничего не прочтешь.

Дмитрий Лион. Из "Библейского цикла". Деталь
Дмитрий Лион. Из "Библейского цикла". Деталь

– У Плавинского они тоже играют роль. Если вы вспомните его довольно знаменитую картину "Слово", то она вся построена на пересечении разных букв. Другой вопрос, что в "Книге трав" немножко другие знаки, другое мышление и внимание к некоторым другим деталям. Если у Лиона это письмена, то здесь все-таки это природа, какой-то универсум, космос, вселенная, состоящая из бесконечно новых величин. Это идея созерцания времени и пространства, которые станут впоследствии его фирменным знаком. Сложные фактуры и многослойность наводят на мысль, что время не движется, оно, скорее, стоит. Все это в "Книге трав" уже видно, хотя это достаточно ранняя его работа.

–​ Хорошо, текст нельзя прочесть. Но вы также упомянули музыку. А звук можно дешифровать в этих изображениях?

– Конечно, тоже нет. Это лишь некие ощущения. Это лишь аллюзии с музыкальным произведением, поиски какой-то музыкальной гармонии в рисунках, постоянное желание художника переброситься в какие-то другие сферы. В сферу текста или в сферу звука. Выйти за границы, за рамки привычной изобразительности и в то же время не отказываться от нее. Опять же, как это делали концептуалисты.

–​ Иными словами, любой посетитель выставки, в зависимости от качества собственного восприятия, может уловить свою тему?

– Конечно, да. И мы очень хотим, чтобы это так и было. Более того, представленные на выставке работы, как нам кажется, должны побудить к созерцательности. Потому что это – тот самый главный мотив, которым руководствовался Плавинский. Это такое абсолютное погружение, абсолютная созерцательность.

пожалуйста, подождите

No media source currently available

0:00 0:07:09 0:00
Скачать медиафайл


–​ На выставке, наряду с работами Плавинского, есть гравюры Дюрера и листы так называемых "травников", то есть старинных лечебных книг. Для чего вы их здесь поместили?

– Сам Плавинский писал: "Меня вдохновляли французские и русские травники, акварели Дюрера и конечно, японцы". Как настоящий художник постмодернизма, он перекидывал мостики сразу к разным эпохам – к Северному Возрождению, японскому искусству, эпохе Просвещения, когда ботанические атласы получили развитие. И мы хотели показать, пускай контурно, эти источники его вдохновения. Мы помним, что он работал в Гравюрном кабинете Пушкинского музея, знакомился там с работами старых мастеров и создал бесконечное количество реплик. В частности, гравюр Дюрера. В некоторых офортах Плавинский даже свою подпись стилизует под Дюрера, помещая ее на таблички или какой-нибудь камень.

Также хорошо ему было знакомо японское и китайское искусство. У нас можно увидеть прямые параллели его вещей с традиционной китайской тушевой живописью. Такой багаж знаний, культурная всеядность тоже очень важны для понимания этого искусства. Работая над выставкой, мы хотели представить эти источники вдохновения, и нам, кажется, удалось это сделать.

–​ Можете привести конкретный пример таких параллелей?

Монотипия Дмитрия Плавинского и лист гербария
Монотипия Дмитрия Плавинского и лист гербария

– Вот на стене рядом два экспоната. Один – это монотипия. Плавинский взял реальное растение и сделал его точный, со всеми прожилками, отпечаток. Другой экспонат – страница гербария столетней давности. Мы взяли его из Тимирязевского музея. Так вот, монотипия уподобляется гербарию. Это тоже просто лист травы, взятый крупно и очень предметно. Когда я пользовался консультациями ботаника для того, чтобы он мне помогал определить, что изображено, он сказал: "Да, это похоже на гербарии 17-го века, которые проглаживались утюгом".

Другие аналогии – с Дюрером. В его офортах всегда присутствуют ботанические мотивы – в виде отдельных мотивчиков, не в виде законченной композиции. Но это та самая идея, которая тоже была близка Плавинскому. Здесь тоже – вселенная, состоящая из бесконечно малых величин. Где всматривание в какую-то травку может приблизить к пониманию законов бытия, – говорит Олег Антонов.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG