К чему Кремль за год привел Россию? Гость студии аналитик фонда Карнеги Андрей Колесников. А также: что думают об этом слушатели РС? Эфир со звонками аудитории в звуке и на видео. Ведущая Елена Рыковцева.
Елена Рыковцева: Сегодня мы попытаемся наконец-то спровадить старый год и посмотреть, что будет дальше. С нами Андрей Колесников, аналитик Фонда Карнеги. Андрей с большим вздохом сказал, что наконец-то он уже заканчивается, этот год. Андрей, чем он вам так насолил, что вы так радостно с ним прощаетесь?
Полная видеозапись программы "Лицом к событию"
Андрей Колесников: Тяжелый год, тяжелейший и в политической истории страны, и в экономической истории страны. Проблемы не снимаются, а усугубляются.
Елена Рыковцева: И переходят к новому году новых обезьян или, еще хуже, старых обезьян.
Андрей Колесников: Это неважно абсолютно – это не меняет парадигму.
Елена Рыковцева: С чем пришла российская власть к этому декабрю и что хорошего, они что-нибудь хорошее сделали для страны?
Андрей Колесников: На мой взгляд, нет, ни одного хорошего действия не было. Вообще год закончился тем, помните, как нас учили всегда в области научного коммунизма, что некоторые народы, минуя стадию капитализма, попадали сразу в социализм. Сейчас мы из капитализма, минуя стадию социализма, попали в феодализм абсолютный такой. На самом деле государство, по-моему, окончательно отделилось от общества, общество его интересует только как электорат, как масса людей, которую нужно дурачить Сирией, Турцией и прочим, задавать корм только в тех случаях, когда нужно погасить какой-то потенциальный социальный пожар. Элита существует отдельно. Неслучайно Путин все время искренне, как Сталин когда-то благодарил русский народ в знаменитом тосте за русский народ 1945 года, вот так Путин благодарит офицеров ФСБ в Государственном Кремлевском дворце, Путин благодарит правительство за неплохую работу, несмотря на "Платон" и все такое прочее. Он очень доволен элитами, он их перетягивает на собственную сторону, они командиры осажденной крепости, они помогают ему эту осажденную крепость удерживать в более-менее рабочем состоянии.
Елена Рыковцева: Они его в этом году не подводили.
Андрей Колесников: Они его в этом году не подводили. Деваться им тоже из этой осажденной крепости некуда, они все под санкциями. Их личное благосостояние, статус полностью зависит от Путина. Поэтому, несмотря на внутренние противоречия, вся элита остается под брендом Путина, под этим зонтиком, будет продолжать оставаться, верно служить. Он достаточно мягко с ними обращается, кадровая политика у него очень осторожная, соответственно, все эти люди имеют высокие шансы работать и дальше. Если все начнет проваливаться совсем, всегда можно кого-то сбросить с корабля современности, объявить его виноватым за что-то. В то же самое время, если станет совсем плохо, всегда есть возможность сбросить еще какую-нибудь бомбу в какую-нибудь вражескую нам страну. Кто мог предсказать Турцию?
Елена Рыковцева: Курс 90 за доллар и бомба на всякий случай, чтобы отвлечь.
Андрей Колесников: И рейтинг 90 будет сразу же. Курс 90 – рейтинг 90, курс 80 – рейтинг 80 и так далее. Кстати, нужно заметить, что рейтинг достаточно стабильный у Путина. Но немножко стали снижаться рейтинги довольно высокие институтов власти, Государственной Думы, правительства. Потому что кто-то должен медленно начать нести ответственность за то, что люди начинают ощущать кризис.
Елена Рыковцева: Эти рейтинги никого никогда не беспокоили, этим не увлекались, не занимались, мы даже не знаем процентов. Мы знаем про знаменитые 88 и колебания вокруг них, а на том, что там было у правительства и к чему оно пришло, как-то не очень акцентировали внимание.
Андрей Колесников: Мы оперируем этой огромной цифрой – это цифра одобрения деятельностью, как одобряют погоду или не одобряют ее. Путин – это погода, он такая константа. Там нет расчленений его достижений на что-то такое, кроме как достижения восстановления статуса великой державы. При этом мне всегда казалось, кажется, что происходит и сейчас, недостаток еды и нормальной экономики компенсируется символическими подарками, бесконечными победами на войне, фактически страна находится в состоянии войны, информационной, торговой, ракетно-бомбовой и так далее, гибридной. Весь год прошел под знаком войны, на самом деле это главное слово, и оно позволяет удерживать население в мобилизованном состоянии. Но степень поддержки такова, и это я понял на самом деле, хотя может быть две фокус-группы, которые я видел в Леваде-центре, заказанные нашим Центром Карнеги по поводу войны и террора, может быть не слишком показательны, они московские, но они были разновозрастные, вел их один из лучших социологов страны Левинсон. На самом деле уже даже этого замещения не нужно, люди поддерживают лидера нации просто так. Да, хорошо, война, война ради того, чтобы не было войны – это нормально. Угроза террора, он нас защищает от этой угрозы террора превентивно. Но уже даже не обязательно чем-то замещать, даже это не надо.
Елена Рыковцева: Поэтому никакого значения не имеют эти рейтинги остальных структур, главное, что весь фронт на победу рейтинга этого человека.
Андрей Колесников: Это сигнализирует о неблагополучии социальном.
Елена Рыковцева: Кому-то сигнализирует, не самому обществу, потому что общество считает, что справится с этим президент. Вы сказали очень важную вещь, что совсем уже разошлись элита и общество, разбежались окончательно. А было по-другому когда-то разве?
Андрей Колесников: Раньше это было видно даже чисто физиономически, то, что называется, язык жестов. Пресс-конференция Путина, все говорит о том, что он был не готов отвечать на вопросы, что он пренебрегал вопросами, где-то был не подготовлен. Ему уже не нужно ни перед кем нести отчета спустя эти 15 лет, что он находится у власти.
Елена Рыковцева: Скучно ему отчитываться.
Андрей Колесников: Ему скучно отчитываться перед людьми. Он им бросает символические кости, не символические кости. Еще будет какая-нибудь горячая линия, где-то он проведет канализацию, где-то починит прохудившуюся крышу и все. Ему скучно. Это один из признаков того, что элита в его лице не интересуется тем, что там копошится внизу. Та масса, которая внутри этого забора, осажденной крепости. Другой вопрос, что это означает для будущего, что это означает для 2016 года, 2017 года, 2018 года, а еще лучше 2020 года.
Елена Рыковцева: Чего он хочет этой стране тогда, если его совершенно перестала интересовать масса, населяющая эту страну? Он вообще-то о ней думает или это перешло в какую-то другую плоскость?
Андрей Колесников: Я бы сказал так, это мозговедение, конечно, просто по внешним признакам: он думает, что он думает о стране. На самом деле он уже о ней не думает.
Елена Рыковцева: Вообще-то немало, когда человек сам себя зомбирует и убеждает, что он думает о стране – хотя бы что-то. Я в это тоже не очень верю, но если вы так считаете, то это не так плохо.
Андрей Колесников: Год начался с электричек, когда упали в каменный век сразу, даже не в феодализм, когда исчезло сообщение какое-либо в целом ряде регионов, исчезли пригородные поезда. Ошибку исправили, но не сразу, хватились, только когда само это лицо треснуло кулаком по столу, единственный институт – удар кулаком по столу. Год закончился тем, что была история с "Платоном". Тоже не слушали никого, включая экспертов. Схема была темная, зачем – непонятно, что это приносит бюджету и бюджету ли это приносит деньги – тоже непонятно. Принципиальная позиция Путина – не слушать людей. Если забастовщики, если водители-дальнобойщики требуют отменить именно "Платон", он никогда не отменит "Платон", потому что это показать свою слабость, показать, что ты ошибся.
Елена Рыковцева: Он назовет их кучкой отщепенцев, маленькой в процентном отношении.
Андрей Колесников: С одной стороны да, это отраслевая проблема, как известно со слов пресс-секретаря. С другой стороны те, кто полезут на рожон, будут экстремистами, они будут сидеть в тюрьме. Это "болотное дело", которое продолжается много лет, одни люди выходят, другие садятся – это дело имеет дидактическое воспитательное значение: ребята, не расслабляйтесь. Это точечные репрессии пока, которые в какой-то момент, когда не будет хватать инструмента, могут стать чуть-чуть более массовыми. В совсем массовые репрессии трудно поверить в постиндустриальном мире, который все-таки проницаемый, но все всего боятся, все всего ждут. Главное, непонятно, чего ждать в этой системе, которая нанизана на этот штырь, на вертикаль власти. От элиты ждать помощи не приходится, она абсолютно выполняет любое эмоциональное решение президента, его немедленно обосновывает пропагандистски, немедленно наматывает на него кучу постановлений правительства, указов президента, распоряжений и так далее. Сидят экономисты не самые слабые на самом деле в экономическом блоке и финансовом блоке правительства, они не понимают, что сделали с Турцией, они не понимают, сколько это процентов инфляции, даже если ноль целых сколько-то процентов инфляции, у нас двузначная инфляция.
Елена Рыковцева: Вы же понимаете, что они понимают, но они сказать об этом не могут. Они делегируют право сказать об этом своему бывшему коллеге по имени Алексей Кудрин, ему можно сказать, что что-то не так с Турцией. Мы даже может быть об этом услышим может быть не на федеральных каналах, но мы услышим. То есть какое-то слово за ним сохраняется как у мальчика, который кричит правду. Какую роль ему они сейчас отводят Кудрину с его сентенциями по поводу того, что не надо было так с Турцией экономически?
Андрей Колесников: Его роль вообще в политической системе уникальна, никому не дано право говорить то, что говорит он публично. Хотя те же самые вещи про Турцию, некоторые недостатки в политике, пренебрежение интересами людей, все это произносится им для агентства "Интерфакс". Это агентство важно для широкого слоя масс-медиа, элит и так далее, но оно существенно менее значимо, чем телевизор, социальные сети, в широком смысле слова электронные СМИ. Поэтому это сигналы скорее элитам, что: ребята, вы уж совсем, если нужны аргументы против, вот они. Он делает это достаточно вежливо, сбалансированно, но пытается быть услышанным. Я думаю, что его никто не услышит, потому что по-прежнему даже те, кто способны услышать, они и так это все знают, но никто не будет идти против эмоциональной воли руководителя. Воля руководителя такова, я уверен, у него билет в один конец, он не будет ничего либерализовывать, никуда отступать, он будет двигаться только в одну сторону. Лучше бы по инерции, а не слишком активно. Все эти слухи о том, что Кудрин может войти в правительство, возглавить какой-то центр реформирования всего, что все проблемы у нас с управлением, поэтому, попав в Администрацию президента, он может решить какие-то проблемы внутри этой политической системы, – ни один самый гениальный технократ с либеральным мировоззрением и правильным пониманием, как нужно управлять экономическими процессами, ничего сделать не может. Потому что политические решения, принимаемые людьми, входящими во внутренний круг президента, разрушают любую экономическую конструкцию. У нас бюджет военного государства, у нас бюджет военной экономики, на самом деле надо это понимать. Что творит Силуанов бедный, как он умудряется балансировать бюджет, когда у него полбюджета уходит на войну, на оборону, на безопасность. Чью безопасность? Нас что ли с вами? Нет, на безопасность элит, которые готовы к тому, чтобы защищаться от возможных эксцессов, мистический ненормальный страх перед "оранжевой" революцией, которая мучила элиту много лет. Потом наступил Майдан, который сыграл такую же тяжелейшую роль.
Елена Рыковцева: Защищаться от "оранжевой" революции было дешевле немножко, потому что надо было вложиться только в движения типа "Наших".
Андрей Колесников: А после Майдана начался период, сопоставимый с советским периодом после Праги 1968 года, когда Прага напугала руководство страны так, что оно просто закрыло все. Здесь тоже Майдан и "арабская весна" закрыли все. Это произошло в окончательной форме бесповоротно в этом году. Никаких иллюзий лично у меня не осталось по поводу того, что делается наверху, возвращаясь к Кудрину.
Елена Рыковцева: Действительно, в голову не влезешь человеку. Пока у него роль выкрикивать то, что они себе позволить не могут. Но с этими выкриками делать там карьеру совершенно бесполезно, потому что там они тут же заглохнут, он выкрикивать там не сможет, он там ни работать не сможет и выкрикивать уже не сможет. Какой смысл в этом, не очень мне понятно, во всех его карьерных перемещениях, о которых все-таки идут слухи, даже Блумберг передавал, что он встречался с Дмитрием Анатольевичем, своим заклятым другом.
Андрей Колесников: Блумберг передал, а Кудрин через своего пресс-секретаря подтвердил этот факт, но сказал, что кадровые назначения не обсуждались. Опять же не хочется заниматься мозговедением, Кудрин всю жизнь крупный руководитель, он привык руководить чем-то, каким-то большим делом, финансами страны, чем-то еще. Сейчас он руководит какой-то частью гражданского общества, и слава богу, мне кажется, это очень хорошая миссия. Возможно, он хотел бы конвертировать руководство гражданским обществом во что-то гораздо более существенное, существенно более влиятельное с точки зрения принимаемых политических решений. Но партию сейчас создать нельзя. Даже если разрешат создать партию, затопчут.
Елена Рыковцева: Партию невозможно, в правительстве делать совершенно нечего и невозможно, в администрации президента тем более невозможно.
Андрей Колесников: Я неделю назад подарил ему доклад Фонда Карнеги под названием "Возможны ли реформы в России" и сказал, что ответ "нет" итоговый. Он мрачно на меня посмотрел. Мне кажется, это будет катастрофой для его личного рейтинга. Многие сгорали в высших слоях атмосферы. Вспомним того же Немцова, убитого в этом году, одно из главных событий года, сколько сразу процентных пунктов за несколько месяцев он потерял в правительстве. Это был готовый президент России, если бы он остался в своем городе. Его харизма сгорела за несколько месяцев.
Елена Рыковцева: Иннокентий из Кургана, пожалуйста.
Слушатель: Для меня важными, необычными были в этом году прошедшем события такие. 25 мая у нас на территории гимназии № 47 открыт третий памятник Ленину в городе. Один стоит на Центральной площади, один на заводе и третий открыли именно для детей в гимназии. На территории гимназии прямо перед входом в школу, мимо не пройдет ни один ребенок. Сейчас в ноябре открыт памятник дважды герою Соцтруда, а по сути дела доносчику Мальцеву Терентию Семеновичу. 10 ноября открыли с большой помпой. Ветераны партии и губернатор издали несколько тысяч альбомов про Мальцева, которыми укомплектовывают школы и детские сады. Я написал губернатору письмо, что почему вы забыли детские ясли укомплектовывать воспоминаниями о коммунисте?
Андрей Колесников: Это чрезвычайно интересная информация, которая подтверждает тезис о том, что все время нужно чем-то замещать отсутствие нормальной жизни. Уже Лениным стали замещать. Хвастаться можно и гордиться только прошлым, вся легитимность их прошлого, Великая отечественная война. Сейчас уже выпаривается легитимность не только из Сталина, но и из Ленина, и из деятелей местного масштаба.
Елена Рыковцева: Я подумала: в Италии продолжают открывать в парках, в школах памятники детям Беслана, а в российских школах открывают памятники Ленину.
Андрей Колесников: Если это делает администрация, на эти деньги можно было яслями заняться, детскими садами и так далее. Это чудовищно на самом деле, это антропологическая катастрофа, которая происходит даже не во второй раз, а в какой-то раз в истории ХХ-ХХI века. Это какая-то чудовищная архаизация происходит
Елена Рыковцева: А что лучше, что предпочтительнее, если под пистолетом: чтобы в школе открыли памятник Ленину или Путину? Пистолет приставили, говорят: сделайте, Андрей Колесников, выбор.
Андрей Колесников: Я бы предпочел умереть стоя, чем жить на коленях.
Елена Рыковцева: Александр Николаевич из Пензенской области, здравствуйте.
Слушатель: Я слушаю вас, ваш гость безусловно умный человек — это я говорю от чистого сердца. Я живу в деревне, сегодня поехал в город Ижевск, каждый раз я вижу новые цены, у меня лысина встает дыбом. Захожу в аптеку, смотрю — цены за неделю выросли на 20%. я говорю: «Ну спасибо, зато Крым наш». А что же все-таки с нашим народом? Из 10 один адекватно реагирует на Крым, на Сирию, остальные говорят: как же без этого, как же без Крыма? А Сирия — нас заставили, кругом враги, там база будет американская. Мне что-то страшно становится. Как вы думаете, что будет дальше с народом?
Андрей Колесников: С одной стороны действительно ментально катастрофические вещи происходят. С другой стороны исторический опыт показывает, что массовое общественное сознание очень быстро меняется, оно как флюгер. Стоит вверху чему-то зашевелиться, стоит вверху поменять политику, допустим, поменять политику с рынком, отменить все контрсанкции, начать пускать обратно иностранные лекарства, пускать обратно иностранную еду, помириться с Турцией, перестать бомбить, тратить деньги налогоплательщиков на бомбежки не пойми кого, туркоманов, о которых не подозревал Путин, оказывается, прекратить это все делать, немножечко народ заживет повеселее, инфляция будет поменьше, экономический рост кое-где начнется наконец, перестанут кормить импортозамещением, точнее, словами об импортозамещении, общественное мнение довольно быстро начнет приходить в себя. Представьте себе Киселев начнет показывать по телевизору: допустить свободные выборы. Пару раз, с первого раза не получится. А потом ничего, где-то в регионе будет выдающаяся власть, а потом на федеральном уровне. Потом пружину разжать, вынуть стержень этой системы.
Елена Рыковцева: Мне многие люди говорят: это на годы, это так глубоко проникло, это такое зомбирование апокалиптическое. Я с вами совершенно согласна, это не есть необратимо. Я предлагаю послушать, что говорили прохожие на улицах Москвы по поводу их главных впечатлений по поводу этого года.
Елена Рыковцева: Ну давайте, комментируйте.
Андрей Колесников: Во-первых, все правильно, что касается событий резонансных, когда упоминается Крым, это говорит о том, что год на самом деле продолжение 2014-го — это один год в политическом смысле, он слипся, он будет продолжаться и в следующем году. При этом никто не заметил, что Крым имеет мощнейшее, беспрецедентное символическое значение — это брошенная территория. Там живут люди, которые брошены всеми, прежде всего центральной федеральной российской властью, ничего не делается вообще никем. Энергетический кризис, истерика Аксенова, я плохо отношусь к стационарным бандитам, научный термин, подчеркиваю, чтобы исков не было, но крик Аксенова искренний, я думаю, что он действительно испытывает финансовый дефицит. Они обещали сделать там Анталию и ничего не делают, там все само собой как-то образуется. Это все равно затхлая постсоветская территория с феерическими климатическими условиями для формирования курортной зоны и бог знает чего еще. Присоединили и все, до свидания, потеряли интерес. Вот отношение к народу, почему я говорю, что власть окончательно дистанцировалась от общества.
Елена Рыковцева: Но эхо гордости еще живет.
Андрей Колесников: И будет жить долго. Я повторюсь, что это совершенно беспрецедентное по мощи символической история, которая списывает очень многое, равно как эта путинская война, которая началась в 2014 году, тоже списывает все. Люди верят в то, что мы воюем, чтобы не было войны. Так парадоксально устроен человек.
Елена Рыковцева: Большинство скажет, что с нами воюют, нам объявили войну, нас пытаются поставить на колени обратно.
Андрей Колесников: Мы вынуждены обороняться, потому что кому-то не понравилось, как мы стоим в полный рост, демонстрируем непонятно чего, какую-то кузькину мать, потому что у нас нет мягкой силы. Хотя наша мягкая сила — наши бомбы, которые, оказывается во что-то попадали, но не всегда туда, куда надо. Я возвращаюсь к этим двум фокус-группам, которые меня потрясли на самом деле, вот это все повторяется людьми разных возрастов, разного образования, разных позиций, работников банков, курьеров обычных, они повторяют одни и те же слова: ИГИЛ создан США. Подождите, США бомбит ИГИЛ. Что они там бомбят, вот мы когда начали бомбить — вот это да. То, что мы бомбим ИГИЛ, он от этого не исчезает и не исчезнет, потому что это сетевая система огромная, гораздо большая проблема, чем представляла себе российская власть, когда начинала эти бомбежки, эту историю с Сирией. Российская власть, как президент на пресс-конференцию пришел, российская власть пришла в Сирию не подготовленной, если президенту не доложили о существовании такой маленькой детали, как существование туркменов, туркоманов, что спровоцировало конфликт с Турцией.
Елена Рыковцева: Я вашу референтную группу понять могу, потому что когда вам по телевизору рассказывают, что из 500 командных пунктов уничтожено 500, что все игиловцы уже сбежали с этой территории от страха перед русскими бомбами, нужно либо верить, либо нет. Два года он сидит и верит во все, что ему лепят. Так получилось, что последние два года телевидение перестроилось на то, что не пойми, что лепить, чего раньше не было, так не врали - научились врать. Теперь победа в Сирии, американцы ничего не добились, мы добились всего, всех разбомбили, всех победили.
Андрей Колесников: Ну и слава богу, мы победили. В чем жуть ситуации — мы вступаем в предвыборные годы, еще этого нам не хватало. Сторонники отмены выборов в чем-то правы парадоксальным образом. Я где-то даже понимаю партию «Яблоко», которая вместо дееспособной фигуры выбрала фигуру среднюю, потому что избрание лидером дееспособной фигуры тут же навлекает огонь на поражение партии. Партия «Яблоко» еще бы хотела поучаствовать в выборах и вообще жить. А так она очень быстро прекратит свое существование. Это чудовищно на самом деле.
Елена Рыковцева: Андрей, я хочу вас вернуть к вашей мысли, высказанной в начале передачи о том, что Владимир Владимирович своих не сдает, этот костяк держится, он им доволен. Есть такой замечательный губернатор Одесской области Михаил Саакашвили, который как только вступил на свою должность, начал шокировать некоторыми кадровыми вещами. Он, например, сказал: «Мне звонят, за некоторых просят, и я увольняю ровно тех, за кого просят». Я тогда еще подумала: отличный способ сохраниться у власти в Одесской области — это попросить своего друга, чтобы он на тебя написал донос, и тогда Михаил Саакашвили скажет: ага, раз на него пишут донос, значит он насолил какой-то мафии, она хочет от него избавиться, поэтому я его оставляю в должности. Вдруг я подумала о том, что когда такое очевидное совершенно кладут на стол Владимира Владимировича Путина как фильм про Генерального прокурора и говорят — уволь его, разве есть хоть один шанс, что он после этого его уволит? Если до этого может быть они и были, то после этого они исчезают, к нулю стремится эта вероятность.
Андрей Колесников: Безусловно. Тут как с «Платоном», если вы хотите отменить «Платон», отменят все, что угодно, но только не «Платон», потому что это показать свою слабость. Чайка представитель элиты, Путин своих не сдает. Я это называю дистанцированием государства от общества. Какое вам дело — это наши дела, ничего там нет, мы все сделаем сами, куда вы лезете. Это, конечно, пренебрежение к обществу. Навальный в данном случае и его коллеги — часть общества, которое обязано контролировать, надзирать власть, которая должна быть подотчетна чему-то. Я думаю, что рано или поздно Чайка будет переведен на другую работу, опять же не сразу, а с очень большой паузой. Потому что он очень сильно дискредитировал власть. Я думаю, что существенная часть людей верит в то, что там коррупция. Это ничего не меняет ни в конструкции власти, ни в конструкции общественного мнения. Потому что этот общий заголовок «да все воруют там наверху» - это очень плохо. Потому что воруют не все, ворует не вся бюрократия, не вся бюрократия неэффективна. Есть конкретные люди, которые обнаглели внутри системы власти собственности, когда власть конвертируется в собственность, а собственность конвертируется во власть, когда твои возможности, твоя задница на этом кресле дает тебе возможность рулить гигантскими бизнес-процессами, не будучи втянутыми в них напрямую, такое бывает — это системная проблема. Но опять же это равнодушие людей к тому, что происходит наверху, равнодушие к тому, что, возможно, с именем Чайки связаны чудовищные коррупционные преступления, не только коррупционные, оправданием этому служит эта фраза «да все воруют». Равно как оправданием растраты денег налогоплательщиков на бомбы служит фраза «лишь бы не было войны», это превентивная война, чтобы они не пришли на нашу территорию. Они тут же пришли на нашу территорию, они грохнули наш самолет в Египте с гигантским количеством людей, наших соотечественников. Эта связь пока отсутствует в мозгах у людей.
Елена Рыковцева: Вы согласны с тем, что эту агонию, если она существует, фильм «Чайка» удлинил его срок пребывания в должности?
Андрей Колесников: Думаю, да. Если бы по каким-то чисто управленческим мотивам его бы захотели заменить на кого-то, хотя до конца, до 2018 года никаких серьезных перемен не должно быть, несмотря на события этого года, произошедшие с главой РЖД, этот казус не стал массовым, не стал типичным, я думаю, что в каком-то смысле это продлило жизнь этому человеку.
Елена Рыковцева: Что должно сделать ближайшее лицо, доверенное лицо, друг Путина или человек, уровня Генерального прокурора, каким должно быть расследование, чтобы все-таки задумались о том, что этот человек не соответствует занимаемой должности? Как его можно разоблачить так, чтобы это расследование не к оттягиванию его конца привело, а наоборот к концу? Он должен убить?
Андрей Колесников: Он может убить — не проблема. Кстати, президент скажет, что это клевета, проплаченная Госдепом, а Следственный комитет никогда в жизни без команды не будет расследовать никакое дело в отношении этого человека, он будет Браудера искать по всему миру, чтобы его посадить в российскую тюрьму и умертвить методами умерщвления Магнитского, например. Такая схема — это пожалуйста. Так - нет.
Елена Рыковцева: Даже если компромат будет связан с мокрым делом — это все равно? Ничего из того, что делает Навальный, ничего нет со стороны общества такого, что могло бы сдвинуть власть в ее отношениях к этому своему ближайшему окружению?
Андрей Колесников: В деле Чайки звучит слово «Кущевка», одно из страшных слов в постсоветской истории. Чудовищные убийства, чудовищный криминальный бизнес, мафия, которая в восемь раз более жестокая, чем гангстеры в Америке и Сицилии. И что? Это никого не пугает, никого не трогает. Это тоже видели максимум четыре миллиона человек и слышали слово «Кущевка». 143 миллиона, с Крымом 146 миллионов человек, посмотрели 4 миллиона. Капля в море. В телевизоре этого, по-моему, не было, я подозреваю, я телевизор не смотрю, но я подозреваю, что в телевизоре не было дела Чайки. Телевизор может творить чудеса.
Елена Рыковцева: Поскольку вопрос звучит и ответ звучит, то как-то они теоретически могли бы своей аудитории объяснить, что имеется в виду. Но есть у меня подозрения, что они ничего не объясняют, о чем идет речь.
Андрей Колесников: Там какой-то Браудер, которого никто не знает у нас. Могли бы сказать Ходорковский, но не стали, потому что с Ходорковским другая история, он всех убил вокруг себя. Кстати, еще одно событие года — это оживление дела Ходорковского. То ли у них предвыборная кампания началась, то ли у Следственного комитета свои резоны, то ли это счеты и месть. Похоже на месть с использованием всей пропагандистской машины, всей следственной машины. У них больше возможностей оболгать человека без приговора суда.
Елена Рыковцева: Что касается отрезания контекста, была такая анекдотическая история, вы помните ответ про гриппозный нос? Когда спросили у Владимира Путина про Алину Кабаеву, он сказал, что не суйте свой нос. Как раз знаменитая газета, которую после этого закрыли, напечатала информацию о его свадьбе с Алиной Кабаевой. Журналистка спросила об этом его на пресс-конференции, и он сказал: не суйте свой гриппозный нос не в свои дела. Это был самый первый раз, когда его самого вырезали из эфира федеральных каналов. Люди не знают контекста, зачем их посвящать в дурацкие какие-то истории, о которых они не знают.
Андрей Колесников: Главный принцип демократического общества — это когда общество сует гриппозный нос в дела власти, а власть не сует свой гриппозный нос в дела общества.
Елена Рыковцева: Это было бы идеально. Давайте пожелаем, чтобы так случилось в следующем году.
Андрей Колесников: Желать не вредно.
Елена Рыковцева: Новый год, тем не менее, мы поздравляем и желаем здоровья всем нашим слушателям, а остальное будем обсуждать, что получится.
