Уходящий год запомнится не только углубляющимся экономическим кризисом, но и усилением политических репрессий. Ровно год назад, например, за решеткой оказался Олег Навальный.
ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ЧИСЛА
Сегодня 30 декабря. И я сижу уже 364 дня.
Вроде бы мне дали 3,5 года, и чувствовал я это как 3 года, но, отсидев 1 год и понимая, что впереди еще 2,5, воспринимается это все равно как 3 (наверное, это все из-за зэковой приметы мерить срок почему-то Пасхами – 3 Пасхи и домой).
Но есть и положительная динамика. Раньше мне оставалось 10 длинных свиданий (1 раз в 3 месяца), теперь я в строгих условиях отбывания наказания, и свиданий будет только 5, поэтому кажется, что срок уменьшился.
Всех с наступающим 2016-м!
#олеганатольевичкрепанисьещекакихтотройкулет
Я называю это «работает ободряющим чуваком» — напоминанием, что если уж он не ноет и присутствия духа не теряет, то нам и подавно этого делать нельзя, а надо работать, ничего не бояться, стоять на своём, добиваясь правды, справедливости и правосудия. Сложная профессия, но Олег справляется, по крайней мере, в моём случае — точно.
- итоги года или вечная русская зима в одиночной камере -
2015-й год мы встретили тем, что Олега Навального отправили в колонию на 3,5 года за то, что его брат занимается политикой.
Петр Павленский новый год 2015-го год отметил разжиганием костра на московской набережной. “Как отметишь новый год, так его и проведешь”, - сказал Петя Павленский и ушел из галереи Гельмана, где мы отмечали 2015-й, на ледяную набережную Яузы - жечь. В ноябре 2015-го Петя сделал главную художественную акцию года, запалив двери ФСБ. 2016-й год Павленский отметит в камере Бутырки.
В 2015-м мы узнали, что за политическую активность можно не только сесть, но и быть расстрелянным в центре Москвы.
Конец 2015-го, аресты по Болотному делу продолжаются. 3 декабря задержан анархист Дмитрий Бученков - которого, доказывает защита, не было на Болотной площади.
Галерист Гельман проводил в своей галерее благотворительный аукцион в поддержку узников Болотной площади. Итог - галерея Гельмана больше не галерея Гельмана: аукцион не простили, галерею отжали.
Но были и гуманные государственные решения в 2015-м: осудив Васильеву на 5 лет, суд через два месяца отпустил ее по УДО.
Еще в 2015-м они уничтожали санкционные продукты, потому что в душе не <понимали>, что делать в падением цен на нефть. Россияне отучались верить в стабильность и затягивали потуже пояса, пока российский экономический кризис вновь делал зарплату в $400 серьезной, значительной зарплатой, как в начале 00-х. В ряде городов России из-за критической задолженности муниципалитетов поставщикам топлива останавливается городской транспорт, энергетики начинают отключение света на лестничных клетках многоквартирных домов (http://zona.media/online/crisis-online-3/).
Миф о стабильности разрушен, государство - новый панк, а винтовка - это праздник, и все летит в <тартарары>. Новогодний стол, кстати, обойдётся в этом году в среднем в 5 тысяч 790 рублей, что на 28% выше, чем годом раньше. Так что лучше 31 декабря сэкономить и поспать.
И увидеть во сне, как Петр Павленский, Олег Навальный и узник Болотной Алексей Гаскаров отмечают новый год в своих тюремных камерах, разлив по пластиковым стаканчикам из-под растворимого картофеля газированную отечественную воду “Дюшес”.
Аминь.
Тем, кто встречает Новый год за решеткой, призвана помочь инициатива "Сказки и истории для политзаключенных":
Мы думали, как еще можно поддержать узников Болотной и других людей, сидящих ни за что (вернее, за то, что в этой рабской стране они смеют чувствовать себя свободными). Мы хотим сделать их жизнь за решеткой немного светлее. Особенно это важно сейчас, в канун Нового Года и Рождества.
Очень нужны письма с воли, которые не только помогут впустить глоток свежего воздуха в пространство маленькой камеры, но и станут постоянным напоминанием тюремщикам о том, что мы держим ребят в круге своего пристального внимания.
И вот что мы придумали. Специально для политзаключенных сочинять сказки и истории, можно с продолжением, и отправлять электронными письмами через почту «РосУзника» или, еще лучше, бумажной почтой (тогда ваша сказка может быть длинной и даже иллюстрированной).
Среди тех, кого можно таким образом поддержать - Развозжаев и Удальцов, Сенцов и Савченко, Павленский, Дадин, Олег Навальный и многие, многие другие. Письма заключенным можно отправлять через проект РосУзник. Таким образом с Петром Павленским уже переписывается Роман Лейбов, через которого Петр поздравляет всех с наступающим праздником:
Почему гаечный ключ в последнее время заработал с такой пугающей интенсивностью? Есть, например, такая теория:
Путин создал довольно большую репрессивную машину, чтобы его не свергли как Януковича. Создавал он ее, когда денег было много. Теперь деньги сжимаются, на машину сверху давят: покажи эффективность (надо резать издержки). Машина начинает показывать эффективность. Создавалась-то она с запасом, репрессивные нормы принимались как опции свободы рук.
Краткий политологический вывод: большая репрессивная машина в условиях сокращения ресурсов с высокой вероятностью превращается в дестабилизирующим фактор. Скорее всего мы будем наблюдать это в следующем году еще не раз. Репрессивная система не соответствует текущим возможностям экономики и бюджета, ее надо чем-то занять или она выходит в такое самостоятельное плавание.
Уточнение: это не имеет отношения к политике режима в отношении политической оппозиции. Вот сажать Ивана Непомнящего или не сажать, закрывать Навального или не закрывать, наезжать на Мемориал или не наезжать - это только Путин. Тут у правоохранительной машины нет никаких интересов, это ее отработка чисто: как скажут, так и сделают.
Да, с этим соглашусь. Им сказали "давайте показатели" и "кормитесь сами" одновременно. Они пойдут кто в лес, кто по дрова.
В тот же грустный ряд встраивается и одна из последних новостей уходящего года - блогера из Томска приговорили к тюремному заключению за видеоролики, "возбуждающие ненависть к жителям Донбасса".
Не случайно редакция "Медузы" присудила проекту "Медиазона" звание "медиа года":
...Сильная команда под руководством Сергея Смирнова сделала интересное и массовое издание обо всем, что касается российской карательной и судебной системы. К тому же повестка, так сказать, благоприятствовала — в год усиления репрессивного аппарата читателям был необходим проект, который бы профессионально, спокойно, а в некоторых местах даже и отстраненно рассказывал об этих репрессиях.
Звания "журналист года" по версии "Медузы" удостоился Павел Каныгин:
Павел Каныгин из «Новой газеты» — главный не пропагандистский голос войны на востоке Украины. Много раз побывавший по разные стороны фронта, он рассказывал о том, что происходит под Дебальцево как раз в то время, когда его занимали вооруженные формирования ДНР и ЛНР. Он первым из журналистов поговорил с Ерофеевым и Александровым, которых сейчас судят в Киеве за участие в военных действиях в Донбассе. В конце года он подвел итоги войны, обстоятельно рассказав о разных аспектах ситуации на востоке Украины — от выплаты пенсий до политического устройства.
С оценкой "Медузы" согласен и Олег Кашин, опубликовавший в своем блоге эссе о Павле Каныгине:
[Каныгин] был как компас, успокаивающийся после того, как его долго трясли в магнитном поле — от прошлогодних перебранок с Бородаем до нынешней, уже вошедшей в историю, эпопеи Александрова и Ерофеева, у которых, брошенных Россией и используемых Украиной, оказался только один настоящий защитник — собственно, Каныгин, одинаково честно ведущий себя и с запуганными их родителями в российском тылу, и с украинскими чекистами в Киеве, не желающий подыгрывать ни тем, ни другим.
В эссе Кашин оправдывает присутствие Каныгина на знаменитой фотографии, на которой московские журналисты запечатлены стоящими перед баром "Редакция" в компании бывшего самоназванного премьера ДНР. За это Кашина критикуют:
Другой журналистики нет, но есть хорошая новость: главный редактор Russia Today Маргарита Симоньян решила переквалифицироваться в фуд-блогеры. Рецепта головы бобра в ее дебютной предновогодней заметке не обнаружилось: читателю предлагается приготовить примерно то же, что он ел на Новый год предыдущие лет 25, то есть салат оливье, курицу на пивной бутылке и мясо по-французски.
От некоторых рецептов - пирог с консервированной сайрой, бутерброды из ржаного хлеба со шпротами - веет духом подлинной аскезы, но если вспомнить, что латвийские шпроты и другие консервы в Россию запретил ввозить Роспотребнадзор, становится понятно, что на самом деле эти блюда теперь выглядят как настоящий атрибут красивой жизни:
У ржаного хлеба отрезать корки, нарезать пополам, сделать тосты. Смазать их размягченным сливочным маслом.
Огурцы нарезать длинными тонкими овалами, уложить на тосты, сверху «валетом» уложить по две шпротины.
С салатом оливье тоже нынче все не так уж просто:
В будущее заглядывать откровенно страшновато.
Хотя некоторые комментаторы все еще надеются на чудо:
А вот Лев Рубинштейн считает, что счастье все равно возможно - несмотря ни на что. И присоединяясь к нему, хочется пожелать читателям, чтобы оно их все же настигло.
28-го декабря 1987-го года умерла моя мама, прямо под Новый год. Она умерла у меня на руках. А 30-го числа были похороны. А накануне похорон мы с братом рыскали по всей округе, пытаясь купить водку для поминок. Тем, кто помоложе, напоминаю, что это был самый разгар горбачевской антиалкогольной вакханалии. Ну, и Новый год к тому же. Водку мы все же добыли. После поминок одна бутылка осталась, как ни странно. И 31-го числа поздно вечером, когда я понял, что мне именно сейчас совершенно необходимо спасительное многолюдство, я взял с собой эту бутылку и вместе с ней пошел в один дом, где собрались самые мои близкие друзья. И среди них, посреди их тепла и сочувствия я понял, что жизнь продолжается. И это было, в общем-то, счастье!
Потом подключается память других. Ну, моей мамы, например. То есть память, все равно ставшая моей.
Во время эвакуации, в Уфе, рассказывала она, ей запомнилась встреча Нового 1943-го года. Под самый Новый год им выдали по карточкам немножко водки. «И вот, - рассказывала мама, - мы с «девочками» взяли эту водку, разбавили ее водой, добавили туда лимонной кислоты и питьевой соды и получилось настоящее шампанское. Им мы и чокались. И было ужасно весело». Уверен, что было не просто весело, а что это было настоящее счастье. А иначе бы и не запомнилось.
Да и еще было много всякого счастья, всего и не упомнишь. Оно, счастье, вообще подстерегает нас повсюду. А вы не знали разве?
Дорогие мои! Родные, друзья, знакомые и незнакомые.
Я, собственно, что хочу сказать-то? Я хочу сказать, что счастье это вовсе не состояние, обусловленное рядом внешних, внеположных нам факторов или событий. Это, например, лишь все то, что не всегда помнится, но зато когда вспоминается, то обдает таким жаром! Счастье – это всего лишь счастье и больше ничего. И не мы его ловим, а оно нас. А от нас требуется сущая ерунда – не запираться, не уклоняться, не отмахиваться от него.
И именно Новый год со всеми его елками-палками и прочими хорошо или плохо организованными, трудоемкими, дорогостоящими, вредными для здоровья, сверкающими и мерцающими чудесами существует как привычный и надежный, уходящий корнями в далекое детство и в столь же смутную, сколь и горячую память о нем и о многом другом, фон, на котором это внезапное и пронзительное счастье имеет хороший шанс вдруг проступить со всей немыслимой отчетливостью и неопровержимой наглядностью.
И вот я от всей той души, какая имеется в наличии, и изо всех сил желаю и вам, и себе, и всем остальным этого самого – противоречащего всяческой логике и ходу событий, нелепого, идиотского, невозможного счастья.
С наступающим!
