В Швецию как ни приедешь, что-то для себя откроешь. Список на этот раз таков.
1. В Стокгольме все автоматические стеклянные двери в метро или супермаркетах устроены так, что они сначала перед вами как бы приседают и только потом, приподнявшись, распахиваются. Если этот "книксен" разработчиками придуман специально как знак вежливости – то шведы, бесспорно, по этой части переплюнули японцев, которые горазды раскланяться с самими собой, но никак не со своими дверьми.
2. В Швеции люди очевидно не бедствуют. На платформу приходит поезд, и вдруг вся ожидавшая его толпа несется в одном направлении и заваливает в один вагон. И это вагон первого класса. Весь состав пустой, а этот забит. Повсюду (в других странах) наоборот.
3. В Швеции я впервые в жизни увидела коллектомат – автомат для сбора пожертвований, установленный в церкви. К черту замызганные баночки с медью! Вставляешь карточку, нажимаешь на цель своего взноса, а это: книги, одежда для малоимущих, поддержка церковного хора и даже международная деятельность городской церкви. Потом выбираешь нужную сумму (20, 50, 100, 500 крон) – и платишь. И все это означает, что карточками пользуются здесь все, от бабушки до прадедушки. Для посетителей российских церквей космос.
4. Мигранты (больная тема для всей Европы и для Швеции особенно, потому что по количеству мигрантов на душу населения она на первом месте) здесь обретаются у дверей магазинов. Вот раскладываются со всем своим скарбом и сидят. Они абсолютно доверяют шведам и, уходя на обеденный перерыв (на кофе), свое барахло оставляют безо всякого присмотра. Пожилых шведов, у которых они попрошайничают, они называют "папа". Это звучит очень мило, типа "папа, дай денег!". Впрочем, местные жители уточняют, что большинство этих попрошаек все-таки составляют граждане Евросоюза (преимущественно жители Болгарии и Румынии), мигрирующие, собственно, внутри его границ. И хотя им не нужно получать разрешений на виды своей так называемой деятельности, их положение даже хуже, чем положение мигрантов из Северной Африки или с Ближнего Востока, ибо те имеют право на социальные пособия, а эти нет.
5. Молодые шведы, как выясняется, неплохо знакомы с российским (украинским) политическим жаргоном. В музее Нобеля студенты-дизайнеры поделились своим представлением о творчестве Светланы Алексиевич: модель, которая ее олицетворяет, как бы раздвигает нависающий над ней ватник. "Она пробивает цензуру, добиваясь того, чтобы ее услышало как можно больше людей", – поясняют студенты свою интерпретацию. Проще говоря, Алексиевич расширяет горизонты ватничества.
6. В связи с тортом, брошенным в Михаила Касьянова, подданные Швеции вспомнили свою историю о том, как кидали тортом в их короля Карла Густава. Карл, во-первых, одобрил качество торта, а во-вторых, умолил полицию, чтобы та не открывала на обидчика уголовное дело. На что я ответила, что едва ли портреты короля Карла Густава накануне печатали в прицеле оптической винтовки, так что он может позволить себе быть милосердным.
7. Ну и заодно они вспоминали, что этого же Карла штрафовали за неправильную парковку, на что я сказала – что ха! – кортеж Путина каждый день штрафуют за превышение скорости (шутка).
8. В гостинице шведского Института медиа Fojo вместе с ключом от номера вам дают ключ от вашего персонального велосипеда. А их библиотеку сиди и читай в гамаке. Разврат.
9. У шведов тоже есть масленица, которая открывает пост перед Пасхой. Только в масленицу они едят не блины, а булочки semla – с марципановой прослойкой, сверху донизу пропшиканные взбитыми сливками. О, эти булочки повсюду, те же редакции соревнуются: у кого вкуснее? Нам с белорусскими студентами тоже перепал поднос с этими булочками, состав которых вдохновенно расписал шведский медиаэксперт Питер Соммерштайн.
10. Почтение шведов перед прессой не знает себе равных. Их Конституция зиждется на четырех нормативных актах, два из которых посвящены свободе выражения взглядов и свободе печати. Шведы до сих пор массово выписывают газеты и полностью им доверяют. Вот какую выписываешь – той и доверяешь. Ну и журналист у себя в стране тот же король. Политический обозреватель из газеты "Барометр" города Кальмар докладывал нам с группой белорусских студентов, что мало того, что он ногой открывает дверь во все органы местной власти, – он имеет право просматривать рабочую почту любого чиновника!
11. Шведские журналисты целиком освобождены от уголовной и административной ответственности за клевету и пр. Вместо них всю полноту этой самой ответственности принимает на себя специально назначенный человек, обычно издатель, своеобразный зицпредседатель Фунт. Вот он обязан за них и отсидеть, и заплатить. Правда, в истории Швеции этот редакционный Фунт не сидел еще ни разу. Но платить – вроде бы платил. Хотя едва ли много.
12. В шведских контрактах с журналистами есть пункт, запрещающий редакции вынуждать сотрудника выступать со статьями, которые противоречили бы его личным убеждениям, или давать ему задание, которое сам он считает для себя унизительным. Для России – фантастика.
13. Заголовок этого блога – вопиющее нарушение того же шведского законодательства о прессе. Они требуют честного соответствия заголовка содержанию публикации. А я про шведскую любовь ничего не писала. Потому что сами шведы говорят, что на самом деле это всего лишь один из стереотипов, никакого культа "шведской любви" у них нет. Но все равно пусть будет это название. Из принципа, что хоть в чем-то у нас больше свободы, чем у них. И вот еще: фотография из детского отдела пафосного шведского универмага. А тоже просто так, безо всякого повода, просто потому что нравится эта шведская любовь ко всему нестандартному.
Елена Рыковцева – обозреватель Радио Свобода
