Ссылки для упрощенного доступа

До последнего барреля


Предложение нефти на мировом рынке примерно на 2% превышает реальный спрос на нее.
Предложение нефти на мировом рынке примерно на 2% превышает реальный спрос на нее.

Аналитик Михаил Крутихин - о шансах стран-экспортеров нефти ограничить добычу, ее грядущем спаде в России и о периоде низких цен

Мировые цены на нефть за последние несколько дней выросли в целом менее чем на 1%. Как-то мало для недели, когда начались переговоры стран ОПЕК, да еще с участием России. Рынки сомневаются не только в самом соглашении о каком-либо ограничении добычи нефти в нынешних условиях, но и в том, будут ли его соблюдать. В самой же России, отмечает эксперт, рухнувшие цены на нефть резко приблизили исчерпание месторождений с наименее затратной добычей. И уже к концу года в стране может начаться спад объемов нефтедобычи, причем быстро нарастающий.

В январе 2016 года объемы добычи нефти в России достигли очередного постсоветского максимума – 10,8 млн баррелей в день. Если так, то можно предположить, что прирост добычи на относительно “молодых” месторождениях перекрывает ее естественное сокращение на более старых, давно освоенных? Или это не так? Наш собеседник в Москве – партнер консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин:

- Прежде всего надо учесть, что этот прирост добычи достигнут не на новых месторождениях. Основной прирост обеспечили такие компании, как “Татнефть” или “Башнефть”, работающие в основном на старых месторождениях. У всех крупных компаний – “Роснефти”, “Лукойла”, “Сургутнефтегаза”, - наоборот, добыча упала: где-то - на процент, где-то - на доли процента. Прирост добычи показали еще два проекта на Сахалине, которые работают на условиях соглашений о разделе продукции, но новых месторождений, как таковых, мы не наблюдаем.

Возникает ситуация, когда два самых крупных потребителя нефти в мире сокращают спрос на нее. Тогда как предложение нефти на рынке, наоборот, будет расти.

Сама ОПЕК в очередном докладе, представленном на прошлой неделе, прогнозирует, в частности, что в 2016 году добыча нефти в России сократится на 60 тыс баррелей в сутки (0,06 млн баррелей) - это примерно 0,5% текущей добычи в стране. В какой мере подобные прогнозы соотносятся с вашими – скажем, на ближайшие 2-3 года?

- Мы предполагаем, что падение добычи в целом по России может начаться в конце нынешнего года или в начале следующего. Причем, с небольшого - может быть, на 0,5 млн баррелей в сутки - оно очень быстро будет нарастать. Именно потому, что нефтяные компании, операторы проектов сосредоточились на том, чтобы максимально извлекать легко добываемую нефть на уже действующих месторождениях. И наоборот, компании резко сократили инвестиции в бурение там, где извлечение нефти сопряжено с дополнительными расходами, инвестиции в трудноизвлекаемые запасы, они не вкладывают ничего в новые проекты, включая разведку нефти. Да и на действующих промыслах компании не всегда действуют по оптимальной схеме разработки. То есть извлекают нефть как можно быстрее, что лишь способствует быстрому их опустошению. И поскольку таких “запасов” в России осталось не так много, то сокращения добычи на таких месторождениях с большой степенью вероятности можно ожидать уже в начале следующего года.

Когда в 2014 году вводились западные технологические санкции в отношении России, большинство аналитиков сходились в том, что санкции эти ограничат развитие добычи на шельфе, на глубоководных месторождениях или других с трудноизвлекаемыми запасами. То есть там, где особенно велика роль именно новейших технологий. Но никак не повлияют на разработку уже разрабатываемых месторождений, например, в Сибири. С тех пор прошло полтора года. Насколько тогдашние оценки, на ваш взгляд, остаются актуальными сегодня?

- Действительно, санкции никак не повлияли на разработку уже действующих месторождений. А что касается проектов трудноизвлекаемой нефти, на которую они распространялись, или на шельфовые проекты, то здесь они оказались попросту ненужными. Поскольку падение цен на нефть и без них сделало такую добычу нерентабельной. Скажем, если говорить о трудноизвлекаемой нефти, а на ее долю в России приходится примерно 70% всех оставшихся реальных запасов, то себестоимость такого барреля составит около 80 долларов. А на арктическом шельфе – примерно 150 долларов за баррель. Поэтому российские компании и без всяких санкций свернули все свои планы по освоению месторождений с трудноизвлекаемыми запасами или тех же шельфовых. И санкции “работают” лишь на каких-то отдельных проектах. Скажем, на Южно-Киринском газоконденсатном месторождении возле Сахалина, там санкции очень серьезно препятствуют его разработке.

Теперь же Иран имеет все шансы не только вернуться на рынки Средиземноморья, но и захватить новые в Европе.

Из-за низких цен на нефть объем мировых инвестиций в нефтяной индустрии в 2015 году, по разным оценкам, сократился сразу на 20-25% - такого не было уже много лет, что подрывает, естественно, будущую добычу. Как скоро подобные спады инвестиций могут отражаться на реальных объемах добычи?

- Мы уже сейчас видим, что российские компании свернули свои инвестиционные программы или бюджеты разработки месторождений в среднем на 30%. Причем экономить им приходится сегодня не только на этих бюджетах. Они также перестают платить своим же подрядчикам, сервисным компаниям за уже выполненные работы. Например, с начала 2016 года та же “Роснефть” не заплатила никому из них ни копейки и ведет теперь переговоры о том, что сможет в будущем оплатить лишь половину контрактной суммы. Так что денег на новые проекты и на развитие у российских нефтяных компаний просто нет! Отсутствие средств, а также тот факт, что компании сосредоточились теперь на выкачивании нефти на уже действующих промыслах, говорит о том, что падение объемов добычи в стране может быть очень и очень быстрым. Когда оно начнется, возможно, и оправдается прогноз самих российских компаний, которые предсказывают: если сейчас добыча приближается к 11 млн баррелей в сутки, то через 20 лет, в 2035 году, добыча нефти в России может составить менее 6 млн баррелей в сутки. То есть падение будет очень крутым!

Прогнозы показывают, что мы вступили в длительную полосу изобилия дешевой нефти при стагнирующем общем спросе на нее. Так что низкие цены, судя по всему, останутся с нами надолго.

Себестоимость добычи нефти в России на давно освоенных месторождениях, как считается, - одна из самых низких в мире - 5-7-10 долларов за баррель. Впрочем, на некоторых ближневосточных месторождениях она может составлять всего 1-2 доллара. Но для самих российских нефтяных компаний при ценах на нефть в 30-40 долларов за баррель, если они сохранятся в течение продолжительного периода времени, сколь велик запас прочности их бизнеса?

- Сейчас, если считать полную себестоимость нефти, которая продается примерно по 30 долларов, то около 7 долларов из них – это собственно операционные издержки по извлечению нефти из-под земли. Далее – транспортировка: в Европу - 4,5 доллара на один баррель, в Китай – 5,1 доллара. Плюс административные и маркетинговые издержки компаний - около 4 долларов. Налоги – где-то 11 долларов сейчас получается. А если мы учтем еще и необходимую амортизацию их производственных фондов, то выходит, что компании сейчас, продавая нефть примерно по 30 долларов за баррель, фактически ничего себе не оставляют. Другими словами, это и есть тот самый предел, на котором они еще могут работать. Но вот надолго ли хватит уже действующих месторождений в стране с относительно низкой себестоимостью добычи – вопрос открытый. Не исключено, что их хватит примерно лет на пять-шесть.

Российские компании и без всяких санкций свернули все свои планы по освоению месторождений с трудноизвлекаемыми запасами или тех же шельфовых. И санкции “работают” лишь на каких-то отдельных проектах.

По поводу любых возможных соглашений стран - мировых производителей нефти – в рамках ОПЕК и вне ОПЕК – о возможном сокращении добычи… Одно дело, когда договориться пытаются государства, контролирующие нефтяную отрасль. Хотя даже в самой ОПЕК единства нет, и пока не его признаков не видно… Но, как показали и недавние переговоры ряда стран ОПЕК с участием России, любые ограничения в принципе станут возможными лишь в том случае, если на них согласятся и другие крупные нефтедобывающие страны. А теперь попробуем представить себе подобные переговоры, например, с США, где нефтедобывающая индустрия представлена сегодня не только небольшой группой крупнейших частных корпораций, но и сотнями более мелких компаний?.. Или даже с такой страной как Норвегия, хотя здесь главная нефтяная компания и принадлежит государству…

- Сейчас, когда рынок затоварен нефтью, а спрос растет очень слабо, совершенно очевидно, что любая из компаний, которые добывают и экспортируют нефть, сражается только за себя. Они фактически уже не обращают внимания на цену нефти и дают гигантские скидки покупателям - только для того, чтобы удержаться на рынке, сохранить на нем свою нишу, а может быть даже и расширить ее. Вести такие переговоры не только с США или Норвегией, но даже с Россией совершенно бессмысленно, на мой взгляд, поскольку Министерство энергетики России не регулирует ни добычу нефти, ни ее потребление или экспорт - этим занимаются сами нефтяные компании. Кроме того, Россия - очень “негибкая” страна в плане добычи нефти и ее экспорта. Во-первых, у нее нет мощностей для хранения излишней добытой нефти на какой-то срок, таких мощностей просто не существует. Вторая причина - технологическая. В условиях холодного климата в Сибири любая приостановка добычи неизбежно повлечет за собой остановку скважин. И возобновление добычи на этих месторождениях обойдется очень дорого, ведь фактически придется бурить новые скважины. Приостановка потока нефти из действующей скважины ведет просто к ее закупорке. А это будет уже авария, после которой придется заново начинать обустройство промысла.

Причем экономить росийским компаниям приходится сегодня уже не только на инвестициях. Они перестают платить своим же подрядчикам, сервисным компаниям за уже выполненные работы.

И Саудовская Аравия намерена расширить поставки нефти на рынок Европы, а теперь и Иран стремится вернуть себе прежнюю долю европейского рынка. Речь в том числе идет о странах, которые традиционно являлись крупными покупателями нефти из России, на которую и были ориентированы местные нефтеперерабатывающие заводы. В этом смысле качественная разница между российской нефтью и, скажем, той же иранской – сколь значимый фактор для нового обострения конкуренции на европейском рынке? Если вообще…

- Можно вспомнить, что, например, Греция 32% всей потребляемой в стране нефти получала именно из Ирана. С уходом Ирана с этого рынка в результате международных санкций Греция переключалась на покупку нефти из России и у других поставщиков. Теперь же Иран имеет все шансы не только вернуться на рынки Средиземноморья, но и захватить новые в Европе. Тем более что он предлагает свою нефть уже по 17 долларов за баррель - это очень конкурентоспособная цена, по сравнению, например, с теми же российскими поставками. А разница в качестве нефти не так уж и важна: операторы нефтеперерабатывающих заводов, закупая как легкую нефть, так и более тяжелую, могут составлять некий коктейль из разных ее сортов, который именно на их оборудовании будет легче перерабатывать. Так что это – решаемая проблема. Главное же здесь, конечно, - скидки, которые предоставят европейским покупателям новые поставщики, такие как Иран.

Если Иран, как вы говорите, предлагает свою нефть в Европе по 17 долларов за баррель, то сколь это сравнимо с предложением здесь нефти из России?

- Нефть примерно сходного качества российские компании могли бы поставлять примерно по 25-26 долларов за баррель, но все же эта нефть и легче, и с меньшим содержанием серы, чем иранская. Поэтому трудно сравнивать.

Другими словами, это и есть тот самый предел, на котором российские компании еще могут работать.

По разным оценкам, избыток нефти в мире сегодня составляет около 2 млн баррелей в день, то есть предложение почти на 2% превышает реальный спрос. По тем прогнозам, которые представляются вам наиболее адекватными, в 2016 и 2017 годах этот избыток будет сокращаться в большей степени со стороны предложения или со стороны спроса?

- Я думаю, что оба фактора будут работать примерно с равной интенсивностью. Мы видим, например, замедление темпов экономического роста Китая, и, как мне представляется, не исключено, что к 2018 году он замедлится весьма значительно. Значит, спрос на энергоносители со стороны Китая сократится. С другой стороны, сокращается спрос на нефть и в Соединенных Штатах. Возникает ситуация, когда два самых крупных потребителя нефти в мире сокращают спрос на нее. Тогда как предложение нефти на рынке, наоборот, будет расти. Ведь ряд проектов, включая и довольно сложные по условиям добычи, где необходимые инвестиции уже были сделаны, будут продолжать развиваться по инерции. А значит – выдавать и выдавать новую нефть. Нужно также учитывать иракский и иранский факторы: эти две страны решительно настроены на то, чтобы увеличить свой экспорт.

Если продолжить эту логику, шансы на сколько-нибудь значительный рост мировых цен на нефть пока, скорее, не просматриваются?

- Да, если ориентироваться именно на фундаментальные факторы, такие как баланс спроса и предложения, то мы увидим, что все прогнозы на ближайшее будущее – от 2 до 10 лет - показывают, что мы вступили в длительную полосу изобилия дешевой нефти при стагнирующем общем спросе на нее. Так что низкие цены, судя по всему, останутся с нами надолго. Если, разумеется, не вмешаются какие-то нерыночные факторы – такие, скажем, как некие военные действия в районе промыслов на Аравийском полуострове или война в Персидском заливе, не дай Бог…

XS
SM
MD
LG