Ссылки для упрощенного доступа

"Схватка Моськи с бультерьером"


Доминирующую долю государства в экономике России эксперты МВФ оценивают в 70% общего ее объема
Доминирующую долю государства в экономике России эксперты МВФ оценивают в 70% общего ее объема

Частный бизнес и государство в экономике России

Доля государства в экономике России только за последние десять лет выросла в полтора раза. Доминирование в ней компаний, так или иначе контролируемых государством, еще больше размывает конкурентную среду. Эта среда, в частности, могла бы основательно сдержать инфляцию в стране даже при очередной девальвации рубля. “Уровень государства в экономике достиг “красной черты”, – признал в интервью на прошлой неделе руководитель Федеральной антимонопольной службы России Игорь Артемьев. – Если дальше мы пойдем в эту сторону, мы просто обеспечим абсолютно неэффективные ресурсы в экономике, и гражданам от этого будет только хуже”. Разрастание госсектора усугубляется и расширением регионального монополизма, добавляет эксперт: вместе взятые, они препятствуют выходу экономики из кризиса.

Перед кризисом 1998 года доля государства в экономике России оценивалась примерно в 25%. В 2008 году – уже в 40-45%. К 2013 году она, по признанию самого правительства, превысила 50%. Сегодня, по многим экспертным оценкам, она может превышать уже 60%. При этом в экономике возникают все новые “гибридные” формы государственного капитализма, отмечает заместитель директора исследовательского института “Центр развития” Высшей школы экономики в Москве Валерий Миронов:

– Еще в 2006 году, по данным Института Гайдара (Институт экономической политики имени Егора Гайдара. – РС), доля государства в экономике России составляла 38%. В 2008 году – 40%. К 2013 году, даже по данным Министерства экономического развития, доля госсектора увеличилась до 50%. Для сравнения, некий среднемировой уровень оценивается примерно в 30%. Однако сама оценка доли госсектора в российской экономике осложняется тем, что государству принадлежат определенные доли в акционерном капитале и многих формально коммерческих компаний. Поэтому существуют и более радикальные оценки доли госсектора в экономике России. Например, Международный валютный фонд еще несколько лет назад оценивал ее в 71% ВВП! Нужно иметь в виду и то, что сейчас в стране возникают некие “гибридные” разновидности государственного капитализма, при которых государство оказывает влияние на инвестиционные решения частных компаний, даже владея в них лишь миноритарным капиталом.

Мы любим наших планов громадье!..

При этом доля тех компаний и предприятий, которые полностью контролируются государством, может быть в разы ниже…

– Формально в России доля государства в ВВП гораздо ниже 50%, если брать “чисто” государственные предприятия, как они оцениваются Росимуществом. Она составляет 20%, тогда как, скажем, в Индии или Китае – около 30%. Но, например, в официальной статистике того же Минфина России не учитываются финансовые операции ни Фонда развития ЖКХ, ни госкомпаний “Роснано” или “Автодор”. Более того, “секретная” часть российского госбюджета уже в 2014 году составляла 14%, сейчас она стала значительно большей. Тогда как в странах ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития, объединяющая на сегодня 34 наиболее индустриально развитые страны мира. – РС) доля таких расходов не превышает 1% госбюджета.

Еще в начале 2014 года в правительстве говорили о планах резко сократить долю госсектора в экономике всего за несколько лет. В частности, первый вице-премьер Игорь Шувалов, выступая тогда на Гайдаровском форуме, заявил о необходимости “стремиться к тому, чтобы к 2018 году не более четверти экономики контролировалось государством”. С тех пор этот срок приблизился уже на два года, но доля государства в экономике выросла еще больше. Тем не менее, в новейшей истории мировой экономики можно ли найти примеры столь стремительного разгосударствления?

– Эта мантра о “быстрой приватизации” повторялась в России и в 2013 году, и в 2015-м… Да и сегодня планы относительно быстрой приватизации сохраняются. Помнится, в 2013 году правительство говорило, что к 2018 году доля госсектора с 50% снизится до 20%. Потом возникли небольшие “уточнения”, но в целом, действительно, предполагалось более чем двукратное сокращение. Мы любим наших планов громадье!.. Однако доля госсектора в экономике России, даже при всей приблизительности ее оценок, столь велика, а приватизация в мире идет в целом столь активно, что мы сейчас просто не сможем привлечь многих зарубежных инвесторов. А внутри страны “длинных” денег для приватизации не очень-то много.

Почему в мире так активно идет приватизация, и она продолжится в ближайшие годы? Скажем, в последнем выпуске “Барометра приватизации” (профильная аналитическая организация, базирующаяся в Италии. – РС), представленном в конце прошлого года, подчеркивается: в условиях высокой долговой нагрузки экономик мира, которая не только не сократилась, но и значительно выросла за последние годы, эти деньги очень нужны сразу многим. Поэтому планы приватизации есть и у большинства европейских стран, которые стремятся решить проблемы своих бюджетов, и у развивающихся стран Южной Америки, Африки или особенно Азии, которые пытаются решить структурные проблемы своих экономик. В принципе, мы наблюдали уже в мире стремительные темпы приватизации – подобные тем, о которых говорил вице-премьер Шувалов и о которых говорит правительство сейчас. Например, в 90-е годы прошлого века. Однако зачастую это была фактически бесплатная раздача госсобственности. Сейчас в России речь идет все же о “платной” приватизации, которая позволила бы решить проблемы бюджета. А в нынешних условиях предполагать столь быстрые ее темпы, мягко говоря, затруднительно. Скорее всего, планы придется корректировать.

Скажем, для США по приблизительным оценкам некая "оптимальная" доля государства в экономике составляет примерно 20% ВВП, для европейских стран – от 36% до 42%

После кризиса 1998 года, как теперь считается, именно частные российские компании, относительно крупные, и обеспечили взрывной рост российской экономики – получив из-за девальвации рубля обширные конкурентные преимущества перед импортом и воспользовавшись образовавшимися тогда в стране немалыми свободными производственными мощностями. Теперь же, в нынешний кризис девальвация рубля таких преимуществ российским компаниям уже не принесла – иначе инфляция не оказалась бы столь высокой. В какой мере, на ваш взгляд, причиной этого следует считать именно слабую конкурентную среду в экономике?

– Действительно, уровень конкуренции на российском рынке после девальвации 1998 года был куда выше. Тогда, правда, проявились и другие факторы – скажем, наличие не только свободных мощностей, но и свободной рабочей силы, причем квалифицированной. Не был тогда столь же значимым, как сейчас, и фактор административных барьеров. Скажем, тогда все-таки не было рейдерских захватов частного бизнеса с использованием именно “административного ресурса”. Само рейдерство, конечно, внутри частного сектора присутствовало, однако силы “борющихся” были более или менее равными. Теперь же это зачастую выглядит как бой Моськи с бультерьером!.. Недаром представители крупнейших бизнес-ассоциаций попросили защиты даже у президента Путина – чтобы он выступал своего рода третейским судьей в наиболее сложных и спорных случаях по захвату бизнеса, особенно – по разрешению бизнес-споров с привлечением административных органов. Уровень конкуренции в российской экономике снизился в силу разрастания госкомпаний, что негативно влияет на секторы малого и среднего бизнеса, вытесняя недружественные им структуры, например, в ходе госзакупок. Об этом свидетельствует и недавний тест рынка госзакупок Министерством экономического развития: чиновники, используя легенду, что они, мол, представители малого бизнеса, попытались включиться в объявленные госкомпаниями в интернете якобы “открытые” конкурсы. Так в большинстве случаев их просто не пустили!..

Их не пустили на федеральном уровне, а есть еще и региональный…

– Нынешние административные барьеры для российского бизнеса в значительной мере связаны с разрастанием не только самого госсектора в экономике, но и регионального монополизма в ней. Он возник в 2000-е годы в условиях отмены выборов губернаторов. В результате огромный внутренний рынок был фактически поделен на некие “уделы”, то есть на 80 уделов, в каждый из которых не пускают малый и средний бизнес, если он не является “своим”, то есть близким к местным властям. Об этом тоже не раз заявляли российские бизнес-ассоциации. Понятно, что проблема низкой конкурентности в российской экономике связана и с ростом госкомпаний, причем не только на федеральном, но и на региональном уровне, и с нарастающим влиянием административного ресурса самого по себе. А все это, вместе взятое, является важным фактором, препятствующим выходу экономики из текущего кризиса…

Доля госсектора в экономике России столь велика, а приватизация в мире идет столь активно, что мы сейчас просто не сможем привлечь зарубежных инвесторов

В одном из недавних интервью вы указывали на пример Китая, где, по вашим словам, успешно внедрен принцип региональной конкуренции в экономике. Что имеется в виду? И в какой степени такая схема применима в современной России?

– Так называемый “региональный конкурентный авторитаризм” был “изобретен” в середине 50-х годов в СССР. Применялся в форме совнархозов, когда стимулирование руководства регионов привязывалось к результатам хозяйственной деятельности, чтобы возникала какая-то конкуренция. Но в 1965 году от этой системы отказались – сами области в СССР были такими мелкими! Они не имели и отраслевой структуры, которая позволила бы им конкурировать между собой на равных. Однако этот же принцип широко применялся и применяется в Китае. Здесь провинции существуют уже тысячи лет, причем они очень крупные по размерам. И результаты их деятельности можно оценивать по тому, как руководители этих провинций продвигаются по карьерной лестнице.

В России же эта схема может, видимо, применяться в форме конкуренции между федеральными округами – по крайней мере, можно придумать что-то подобное. Ведь усиление роли федеральных округов позволит снизить степень регионального монополизма, монополизма губернаторских команд, которые возвели жесткие межрегиональные административные преграды для малого и среднего бизнеса. В результате малый бизнес не вырастает в средний, а затем и в крупный не только, скажем, в силу монополизации госзакупок, но и преград на уровне регионов. И такой региональный монополизм будет сохраняться до тех пор, пока в стране не реанимируют честные выборы губернаторов. Федеральная власть несколько лет назад начала реанимацию этого процесса. Но очень важно, как он будет развиваться?..

Если бы не нынешние западные санкции, это стало бы важнейшим фактором инвестиционной привлекательности российской экономики

Если исходить из того, что доля государства в экономике России составляет сегодня примерно 60% ВВП, а доля в ней “серого” или “теневого” сектора, по разным оценкам, – от 25% до 40%, получается, что на “частную”, но при этом “белую” экономику места остается немного…

– Проблема и в том, что сам госсектор не представляет “прозрачной” отчетности – хотя бы в той мере, на какой настаивают иностранные инвесторы. Скажем, еще в 2014 году устами МВФ они сетовали на нехватку информации по госкомпаниям, что затрудняло оценку реальной долговой нагрузки российского государства в целом. Например, доля госсектора в российской экономике, по тогдашним оценкам МВФ, превышала 70% ВВП. Но при этом долговая нагрузка только 26 крупнейших госкомпаний (пусть доля государства в каких-то из них и не была мажоритарной, но реально – это были госкомпании) превышала 102% ВВП! Хотя формально долговая нагрузка самого государства оценивалась всего в 11% ВВП. Поэтому детальная отчетность по госкомпаниям необходима инвесторам, и “серую” часть нужно превращать в “белую”. Если бы не нынешние западные санкции, это стало бы важнейшим фактором инвестиционной привлекательности российской экономики для зарубежных инвесторов. И это станет важнейшим фактором, когда эти санкции рано или поздно, наверное, отменят...

Чиновники министерства, используя легенду, что они, мол, представители малого бизнеса, попытались включиться в объявленные госкомпаниями в интернете якобы “открытые” конкурсы. Так в большинстве случаев их просто не пустили!..

Доля государства в экономике разных стран может меняться и в зависимости от обстоятельств. Скажем, в кризис 2008-2009 годов в США были национализированы, в частности, крупнейшие автомобильная и страховая компании страны, в результате чего доля государства в экономике закономерно выросла. Через какое-то время большую часть выкупленных тогда акций этих компаний государство продало, и его доля в экономике вновь сократилась. В принципе – как в экономической науке определяется сегодня некий “оптимальный” уровень доли государства в экономике той или иной страны, в зависимости от ее особенностей и уровня развития?

– Известно немало попыток рассчитать “оптимальную” долю государственной собственности. В частности, экономистами в США. Существует, например, особый график в виде перевернутой U-кривой, ее называют “кривой Армея” (по имени американского политика и экономиста Ричарда Армея. – РС). Из него следует, что слишком малый объем государственного сектора в экономике – это плохо, так как означает низкий уровень защиты прав собственности, высокий уровень убийств на каждые 100 тысяч населения, низкий уровень охраны правопорядка, отсутствие базовой инфраструктуры и проч., то есть нет стимулов для инвестиций и сбережений. В свою очередь, слишком большая доля госсектора означает очень высокие налоги, что тоже подавляет предпринимательство. С учетом самых разных факторов – например, географического положения страны, степени открытости и глобализации ее экономики, запроса самого общества на социальную защиту, доли в нем пенсионеров и других факторов – определяется некая “оптимальная” доля госсектора в экономике. Скажем, для США по приблизительным оценкам она составляет примерно 20% ВВП, для европейских стран – от 36% до 42%. И сделан вывод, что отклонения от этого “оптимального” уровня на каждые 10% приводят к замедлению темпов экономического роста страны примерно на 2% в год. Это – огромная величина! Например, именно на столько Аргентина с начала 20-го века отставала от развитых стран по ежегодным темпам экономического роста, в результате чего превратилась из развитой страны в развивающуюся.

XS
SM
MD
LG