Не мешает помнить, что нынешние путинские посадки высших должностных лиц были предсказаны русской наукой в лице московского профессора Симона Кордонского пять лет назад, если не раньше. Он показал, что «управление» страной состоит в том, что первое лицо распределяет изымаемые у нее – страны - ресурсы по социальным группам. Эти ресурсы суть: власть, финансы, сырье и информация. Они всегда, как им и положено, в большем или меньшем дефиците. В последние годы стал заметно нарастать дефицит власти, то есть, государственные мужи начали все смелее брать не по чину и все меньше считаться с наличием Верховного Арбитра.

Понаблюдав за этим, Кордонский сказал следующее: «Если Путин не пойдет на репрессии, он не восполнит дефицит власти. Ему нужно будет продемонстрировать власть. А это можно только репрессиями по отношению к своему кругу. Иначе ему не поверят». - «Там есть, по крайней мере, еще один вариант, - пишет, в свою очередь, Григорий Кравченко, - Строгие законы мафии относительно пополнения общака, который под личным контролем пахана. Все должны неукоснительно соблюдать пропорции распила и отката. Многие службы контролируют этот процесс, и к нарушителям принимаются меры. Иногда довольно болезненные. Червонец с добавками Ходорковскому не урезонил нарушителей, многие почувствовали себя слишком вольготно и начали до поры до времени бессовестно нарушать пропорции. Таких зарвавшихся "папа" начал подвергать профилактике и обезжириванию. В какой степени, покажет время», - пишет Кравченко. Это все знают, все видят. Наука, хоть и на своем языке, но вполне доступно все это объясняет, говоря, что Россия до сих пор – общество традиционное, то есть, живет оно не по закону, а по обычаю, по довольно старым понятиям, соблюдает не право, а традицию, в основе ее - взяточные, рваческие, халявные порядки с их откатами, распилами и общаками. Все это, повторю, все знают, видят, все это устраивает большинство населения, и, тем не менее, нет-нет, да и заявит какой-нибудь патриот из мыслящих, что Россия – не просто демократия, а единственная демократия на постсоветском пространстве. Это, конечно, недомыслие, но по-своему интересное. Раз, мол, большинство согласно жить не по закону, а по понятиям, значит это и есть демократия. Вот если бы оно не соглашалось, бузило, да так, чтобы небу было жарко, тогда можно было бы считать, что в стране не демократия, а черт знает что, и правит ею самозванец. А раз в России тишь да гладь, извольте принять нас в семью демократических народов хотя бы как равных, если не старших.

«Не думаю, Анатолий Иванович, что мы в России набросились с проклятиями на Запад по-маккавейски. Нет, дело было проще. Просто он подвернулся под руку. Собственно, он всегда был под рукой. А вот почему нам потребовалось на кого-то наброситься, тут надо думать, чем я и занимаюсь», - конец письма. Я тоже этим занимаюсь. Мне тоже кажется, что маккавейство тут ни при чем. Маккавейство – это партизанская война. А что происходит с Россией? Страна долго жила не по средствам, и вот халява стала быстро сокращаться. Одни озлились, другие растерялись, третьи испугались. Никто, однако, не кинулся больше и лучше трудиться. А концы с концами в голове надо как-то свести, найти какие-то объяснения происходящему. Что значит найти объяснения? Это значит, как всегда, найти виноватых. А где их найти? Пока, в основном, на стороне. Тут и подвернулся Запад и его «агенты» в виде той же Украины. Вряд ли было сознательное желание по-маккавейски накидываться на Запад – может, просто действительно не подвернулся другой адрес.

В связи со смертью Фиделя Кастро пишет господин Власов. «Если сравнить по моим личным наблюдениям Кубу и Доминиканскую республику, которая уже полтора века является фактическим протекторатом США… Ну, я бы не сказал, что жизнь в Доминикане так уж лучше. Да, богаче магазины, нет дефицита. Зарплаты выше. Но и цены намного выше. Но при этом в Доминикане массовый бандитизм и наркоторговля. На Кубе безопасно, преступность минимальна. По Гаване или Варадеро можно и одинокой женщине гулять в любое время суток. По столице Доминиканы Санто-Доминго ночью пешком не гуляют даже местные. В Доминикане намного хуже медобслуживание. Ниже общая культура. Это видно хотя бы по поведению водителей на дорогах. В Доминикане массовая коррупция. Так что, по моему скромному мнению, наследие Фиделя, ну, оно неоднозначно. А политика США в Латинской Америке ничего хорошего населению не принесла. В конце концов, и тот же Кастро пришел потому, что кубинцев достали правившие при поддержке США бандиты. Конечно, всегда можно подобрать сведения, которые вам удобны. Кубинские врачи работают по всему миру. На Кубе процветает медицинский туризм. Туда толпами ездят лечиться, делать сложнейшие операции немцы, канадцы, французы, испанцы. Отправиться в Доминикану хотя бы вставить зубы - сама идея покажется бредовой. По средней продолжительности жизни Куба на тридцать втором месте в мире, сразу за США. Они идут ноздря в ноздрю, и там, и там в среднем за семьдесят девять лет, больше, чем в Чехии. Да, бедность, на волах пашут. Но если сравнивать Кубу не с Германией, ну, вы, надеюсь, поняли, хотя для вашей пропаганды мой взгляд не подходит», - так завершает свое письмо господин Власов. Не знаю, сочтет ли он пропагандой мои слова, если я скажу, что не слышал, что доминиканцы переселяются на Кубу. Ну, чтобы без оглядки гулять по ночной Гаване.

"В последний мой приезд на Кубу, - читаю одно из воспоминаний этих дней, -узнала, что если у вас есть старый холодильник, то можно встать в очередь на покупку нового. Но в эту очередь ставят, только если старый работает. Приходит комиссия и определяет, работает или нет. Если не работает, то на очередь не ставят. Поэтому появилась такая услуга: в неработающие холодильники вставляют магнитофон с записью шума мотора».

Прочитаю еще один кусочек. Это – тоже из воспоминаний другой москвички - к тому, что уже обсуждают памятник Фиделю в Москве. «Когда мне исполнилось пять, я пошла учиться в одну из гаванских школ. У меня была форма серого цвета, а на следующий год цвета морской волны. Цвет меняли каждый год. С гордостью говорили, что Фидель сам решает и даже рассказывали, как. Заказывали материал в Японии. У японцев, понятное дело, образцов тьма. Пантоны цветов такие пухлые, что ни один человек не осилит. А Фидель осилил. "Цвета морской волны хочу, но не какой-нибудь там, а той, что Кубу омывает". Японцы ему несколько сотен оттенков предлагают, а тот только бородой трясет: "Нет, это не наша волна. Вот если эти два цвета перемешать, то будет похоже". - "Но это в два раза дороже!" - "Нет преград для нашей Революции!". Преград не было, только по карточкам стали меньше продуктов выдавать. А к тому времени, как я выросла и приехала навестить папу, полагалось сто граммов мяса в месяц на человека. Только их негде было купить, эти граммы".

В Украине чиновники вынуждены были подать декларации о своих доходах и имуществе. Миллионы долларов под матрасами, множество дорогих и сверхдорогих вещей, дворцы… Что дальше? Такое пока впечатление, что их это не очень беспокоит. Ведут себя уверенно, некоторые – нагло. Сто тысяч таких по стране, тысяча самых злостных наверху. Поступить с ними по закону, по справедливости и просто по здравому смыслу – значит практически полностью сменить правящий класс. Полностью. «Мне просто смешно, - говорится по этому поводу в следующем письме из Москвы. Автор имеет в виду не столько украинских, сколько российских воров и взяточников. -Куда ж вы их денете? Во-первых, их ни по каким законам прав не лишить. Что они преступники, это надо ещё доказывать. А это очень трудно. Поймать за руку на взятке часто вообще невозможно. Она может быть косвенной. Почему отставной канцлер Шрёдер не должен быть акционером Газпрома? Ну, купил акции, случайно и очень дешево, повезло ему. Так и всё. Во-вторых, что вы с ними будете делать, если неподкупная и храбрая полиция всё же докажет, что они уголовники? Ах, да, "вор должен сидеть в тюрьме", а в какой и сколько? Всё, что вы можете предложить, это как тряпкой тараканов гонять и мух. Если на нос сядут или в ухо залезут, можно их смахнуть на другое место. Хоть они и тупые, да на мерзости изобретательны. 3аконы знают, сами пишут. Приглашают адвокатов и жалобят. Очень любят петь про трудное детство, отпираться, выкручиваться, их последние два слова обычно: "Не докажете!", а это так ведь и есть. Если доказывать, то они непобедимы. Каждого в отдельности ещё можно обезвредить, а как стихию - нет. Именно поэтому они боятся только тех, кто ничего доказывать и не будет. Только для проформы и не всегда. Для кого есть один закон - джунглей. Кому не нужно ни мнение народа, ни законность». Автор прав в своих опасениях, но не все так безнадежно. В мире давно применяется такое средство, как люстрация. Это когда с государственной службы изгоняются скопом все или почти все. Не предъявляют никаких обвинений каждому в отдельности – увольняют без объяснений. Так поступили, между прочим, большевики со всем государственным аппаратом царской России, и надо сказать, что аппарат этот, погрязший во взятках и прочих злоупотреблениях, лучшей участи не заслуживал. Правда, многих бросили за колючую проволоку, расстреляли. Это уже было чересчур. Другое дело, что пусто место было заполнено материалом, который оказался еще гаже, к тому же, это были сплошь малограмотные люди от станка и от сохи. Для серьезной люстрации нужны особые, революционные, как в семнадцатом году, обстоятельства и сильнейшая воля новых правителей, пользующихся поддержкой населения. Все яснее становится, что России, как только она всколыхнется, без люстрации и серьезных конфискаций не обойтись. Не случайно уже пустует чуть ли не каждый второй дворец в Подмосковье.

«Какие-то смешанные чувства у меня сейчас, - пишет Егор Савин. - Двадцать пятого января у меня отжали бизнес. Была имитация кражи оборудования и последующие проблемы с арендодателем. Первые несколько дней я даже поверил в версию "свидетелей", - в кавычках, - но потом разобрался: нашел настоящих свидетелей, очень удачно на соседнем здании оказались камеры видеонаблюдения, сопоставил телефонные разговоры. И раскрыл фактически дело. Со следователем первые две недели было полное взаимопонимание, и вот-вот все должно было решиться с задержаниями и посадками. Но потом как-то все заглохло, и следователь подугасла, и мне передали, что делу дали тормоз. Я еще побился, но кроме отписок больше ничего не получал. Потом я узнал, что предприимчивые ребята запускают производство на моем оборудовании. Я ждал хорошего момента, чтобы предъявить права на мое оборудование. И вот сегодня утром предприимчивые ребята позвонили сами! Говорят, что у них ничего не получается, они несут убытки, и просят помочь им все наладить. От такого предложения я реально ... (здесь три точки). Мало отжать бизнес - нужны еще мозги, чтобы все работало!», - пишет Савин из Новосибирской области. На его примере можно видеть известную российскую закономерность. Меньше всех страдают от чиновничьего произвола и грабителей в погонах те частники, которые заняты сложным производством, требующем серьезных знаний и повседневной научно-технической сообразительности. Страдают и они, но меньше, и зарабатывают сравнительно неплохо, и меньше прячут свои заработки. «Задумался я вот о чем, - следующее письмо. - Как влияют на нас подборки новостей в СМИ. В настоящее время я нахожусь в Таиланде. Здесь есть пара сайтов, где размещают новости о происшествиях с иностранцами. Врут? Нет, не врут. Сюда за год приезжает несколько миллионов человек из разных стран. Естественно, каждый день с кем-то что-то случается. Кто-то утонул, кто-то разбился на мотоцикле, кто-то попал в драку, нахулиганил. Это – единицы. Так же можно написать про любое место. Даже в обычном селе регулярно что-то происходит. А обыватель почитает такую подборку и придет в ужас. В Праге, например, есть крупная дискотека «Карловы Лазне». К ней скорая помощь и полиция приезжают практически каждую ночь. Кто-то или подерется, или напьется до потери сознания, или в реку свалится, лично как-то выручал даму, которая в ходе драки упала во Влтаву. Основная масса населения, да и туристов, туда не ходит, и их это никак не касается. Я хочу сказать, - продолжает автор, - что большинство новостей в СМИ, касающихся практически любой точки планеты, создает заведомо ложную картину. Я не говорю о прямой пропаганде. Понятно, что новости типа «два британских туриста украли в магазине товар за полторы тысячи батов», «иранский турист домогался новозеландца и был им избит», «пьяная русская туристка разбила кирпичом окно автомобиля», «слон ранил хоботом австралийца» и тому подобные привлекают читателей. Ну, а то, что еще полмиллиона народу на слонах покатались и ничего с ними не случилось — никто об этом писать не будет. Точно так же и с любым селом. То, что пьяница Вася сжег свой сарай, есть новость, ну, а то, что его сосед свой сарай ремонтирует - это же вроде несущественно. Или как с моим компьютером: сломался – сообщаю друзьям, как будто это именно то, что они хотят знать о моей жизни. Такие вот мои мысли, Анатолий Иванович. Олег». Что ж, Олег, ваши мысли не кажутся мне праздными, тем более, что в наши дни нас осыпают всевозможными, но, в общем, похожими одна на другую, новостями со всего мира, и в этом мусоре легко потеряться. Самое интересное существо для человека – другой человек, и в первую очередь – что с ним случается, в какие переплеты он попадает, какие номера выкидывает, отчебучивает. О чем судачат женщины у колодца? Начинают с происшествий на улице, потом – в селе, потом – в округе и так далее. Первое, что хочется знать человеку о другом человеке, - его тайны, секреты, его сокровенное. Не удается выведать – не беда, можно выдумать, лишь было бы чем поделиться у колодца, лишь бы тебя слушали, тебя, именно тебя. Так возникла художественная литература – описание тайн человека, сокровенных побуждений, загадок его природы и поведения. А нынешний ворох однообразных и пустых новостей… Утешимся тем, что люди почти все их сразу забывают. В одно ухо влетело, в другое – вылетело.

К этому разговору. «Уважаемый Анатолий Иванович! Как вы отличаете образованного человека от не образованного? Как вы отличаете плохо образованного от хорошо образованного? Как вы отличаете не образованного от невежественного? Или между ними нет разницы? И главный вопрос: что значит образованный человек? Как это? Я вот не очень образованный человек, но хотел бы знать, могу ли я, не очень образованный, отличить хорошо образованного от плохо образованного. Или это невозможно в принципе? Или это то же самое, что спрашивать, может ли слепой от природы отличить зрячего и определить степень его зрения? Или не так?», - пишет господин Кислицын. О том, как у человека с грамотешкой или образованием, я сужу, как и все, по его разговору, господин Кислицын. По речи. По языку. По чему же еще? Это делают все без исключения, только одни – сознательно, другие – бессознательно. Все знают методу Сократа: «Скажи мне что-нибудь, я хочу тебя увидеть». Все знают эту методу – даже те, кто ее не знает. И все ею пользуются – даже тот, кто не сознает, что он, собственно, делает. Один понимает, кто перед ним, другой – чувствует. Полуобразованные люди, например, употребляют очень много иностранных, канцелярских и книжных слов. У них витиеватый слог – то, что называется ни словечка в простоте. Чем лучше образован человек, тем проще он изъясняется даже в своем кругу, причем, о весьма сложных вещах. Чем лучше образован человек, тем легче, приятнее с ним общаться не образованному. Хорошо образованный человек не унижает своей образованностью окружающих. Вот так примерно. Это все вещи, которые знают все. Я люблю перечитывать дневники, письма и статьи больших писателей. Не романы, повести, рассказы, то – само собой, а именно письма, дневники и статьи. Пушкина, Толстого, Тургенева, Чехова. Вот образцы простоты и ясности. Муть, витиеватость, дурная философичность, наукообразность – это началось… не хочу даже говорить, с кого и когда. От немцев пошло, только, конечно, не от Гете и не от Гейне.

Лев Левинсон приводит отрывок из рассказа Куприна, написанного в тысяча девятьсот шестом году. Это знаменитый рассказ: «Гамбринус». Революционные волнения в Одессе, еврейские погромы, против которых власть бросает самих погромщиков, рвань, которая за царя и отечество, пока это поощряется. Свирепейшие из них были в личном составе полиции: осведомители, сыщики, просто активисты. Читаю: «Победители, - так их называет писатель, - проверяли свою власть, еще не насытясь вдоволь безнаказанностью. Какие-то разнузданные люди в маньчжурских папахах, с георгиевскими лентами в петлицах курток ходили по ресторанам и с настойчивой развязностью требовали исполнения народного гимна, и следили за тем, чтобы все вставали. Они вламывались также в частные квартиры, шарили в кроватях и комодах, требовали водки, денег, гимна и наполняли воздух пьяной отрыжкой», - закрыть кавычки. Из таких картин, нарисованных русскими писателями сто и более лет назад, можно составить не один том. И думается над этими картинами вот о чем. Полноценная демократия жизненно необходима России. В демократическом капитализме - спасение. Ничего другого не выдумать, другого просто не дано, если не мириться с прозябанием страны, а думать о лучшей участи. Но важно помнить, что эти, в маньчжурских папахах, в штанах с лампасами, увешанные самодельными побрякушками, называющие себя казаками, а люди их называют ряжеными, - эти и подобные им никуда из народной гущи не делись за тысячу лет и, наверное, никогда не денутся в следующую тысячу. Жирик может перекраситься. И нынешние хозяева зомбоящика могут перекраситься. И нынешние поводыри православнутых кликуш и юродивых могут перекраситься. Но выдвинутся новые и потребуют себе слова, и нельзя будет им его не дать, и они его получат, и получат не просто возможность кричать и бормотать что им вздумается, а внимание, и большое внимание, широких народных масс, ширнармасс, как в тоске выражаются некоторые демократы. Конечно, будут громче, чем сегодня, звучать и другие голоса – голоса вменяемых, подкованных, ответственных деятелей культуры и государства, но масса будет с большей охотой слушать не их, а крикунов, обещалкиных, припадочных. Мы гоним эту мысль от себя, исключаем это все из воображаемой картины будущего. Мы молчаливо предполагаем, что шпане будет какой-то окорот, узда, что кто-то будет надзирать за всеми, как и сегодня, только умно, правильно, во имя добра, но тогда это будет не демократия, а в лучшем случае опять управляемая демократия, то есть, видимость демократии. И все, что тут можно сказать, - что надо быть готовыми к неизбежным издержкам свободы, чтобы жестокая действительность опять не застала нас врасплох.

Читаю письмо из тех, которые называю странными. «На днях умер мой родственник. Человек он был известный, ещё в молодости что-то открыл. Он был хорошим, добрым человеком. 3ащитил диссертацию, стал завкафедрой университета, купил квартиру, ездил на всякие симпозиумы. Жена красавица, дочки тоже, одна хотела за меня замуж выйти. Вы помните, что значило в совке быть завкафедрой приличного университета? Ничего не делать, получать большой оклад, иметь связи. Но проходимцем он не был. Правда, больше ничего открыть ему не удалось. Неплохо было бы ему в Америку смыться, там любят науку. Ни о чем толком я с ним не поговорил. Потому что мы все спешим. То с поезда на поезд, то с самолёта на самолёт. Однако, к чему я всё это, Анатолий Иванович? Вот рассудим, зачем была его в целом благополучная и пустая жизнь. Ради славы? Относительного комфорта? Всё осталось там, до даты после тире на надгробии. Мы все исчезнем, как будто нас не бывало. Я думаю, мы живём на адской планете. И нет из неё дороги. Ни на Марс, ни в демократию, ни в крестовые походы, ни в науку. Только религия может нас утешить, но и она обман? – здесь в письме вопросительный знак. - Всё хлопочем, суетимся, подличаем, красуемся. Всё тщета. И что ты президент, что уборщица, всё прах и тлен. Если что и остаётся, то как мы прожили. Мой родственник был человек добрый, честный. Вот с этим он и ушёл. 3амолвлю за него словечко в мире теней. Может, и за этим он жил?», - здесь письмо заканчивается. Думаю, это письмо одинокого человека, совершенно одинокого. Он наверняка понимает, что такие письма – не для Радио Свобода, и все же написал. Решил, наверное, что больше некуда, а потянуло написать. Мне почему-то захотелось, дорогой, чтобы вы написали, как пыталась вас на себе женить та красавица, и почему не получилось. В этом ведь тоже что-то есть от смысла жизни.