Пока в Канаде небинарный трансгендер добился отказа от указания пола в свидетельстве о рождении своего ребенка, а украинский Минздрав официально ввел категорию "неопределенный пол", в России трансгендеры доказывают охранникам в супермаркетах, что они не гомосексуалы, а Минздрав больше 20 лет не может определить форму единой справки в ЗАГС для послеоперационного изменения пола в документах. Мы обратились к пяти трансгендерным людям, трое из которых имеют опыт полного перехода (так называемые "пост-оп"), и попросили их рассказать о том, как человеку с этой особенностью живется в российских реалиях.

Евгений, 20 лет, Санкт-Петербург

Одно из самых ранних воспоминаний – время, когда я ходил в садик. У нас там был общий туалет для девочек и мальчиков, но кабинки в нем были условно поделены: для девочек – первая, для мальчиков – вторая. Для меня было абсолютно естественным ходить во вторую. Некоторые мальчики немного посмеивались над этим, но ничего более. Как-то раз одна из воспитательниц узнала об этом, после чего ходить в кабинку для мальчиков мне запретили. Впрочем, никто выполнение этого запрета не проверял. Когда я был уже несколько старше, кажется, ходил в начальную школу, я однажды разговаривал со своей тетей и в ходе разговора выдал, что когда вырасту, обязательно отрежу себе грудь. Тетя, само собой, была удивлена таким словам. Помню, она сказала, что я этого не сделаю, потому что это очень больно, но я все равно продолжал стоять на своем.

С самого детства я воспринимал себя как парня. Во времена садика с этим все было просто, потому что никто не мешал играть с мальчиками, никто не говорил, как нужно одеваться и как себя вести, мальчики все равно принимали за "своего", даже если я говорил в женском роде, так что никаких проблем не было. Сложнее стало в школе. Окружение уже другое, появляются правила и ограничения, появляются гендерные рамки, в которые родители и учителя стараются поместить ребенка, да и сами дети уже яснее осознают различия между собой, начинается половое созревание. Не самое лучшее время.

На 1 сентября в первом классе меня хотели нарядить в сарафан. Он был вельветовый, серого цвета, с полосками и жутко мне не нравился. С самого утра мы с матерью бегали по комнате: она за мной, чтобы надеть этот сарафан, а я от нее, чтобы избежать этой участи. Победила мама. Я тогда плакал и был очень недоволен. После того случая я стал пытаться вести себя так, как должен, как этого ждут окружающие и мои родители. Почти всю начальную школу я ходил в унисекс или женской одежде, правда, платьев не носил, пытался общаться с девочками, даже "влюбился" в нескольких мальчиков. Но внутри все равно чувствовалось, что что-то не так, что я какой-то не такой, как нужно. Это чувство не покидало меня долгое время, наверное, класса до шестого, когда мне впервые понравилась девочка. Тогда же я решил, что конец моим проблемам положен, что я просто лесбиянка и все. Это казалось хорошим объяснением, ведь в интернете я прочитал, что лесбиянки бывают мужественными, похожими на парней. Какое-то время я позиционировал себя как лесбиянку, рассказал об этом друзьям, которые отнеслись к этой информации вполне спокойно, даже пытался строить отношения с девушками. Но в то же время я утягивал грудь, радовался, если на улице прохожие принимали за парня, и все равно ощущал себя не в своей тарелке, правда, никак не мог понять, что же еще не так. Тогда начались мои поиски информации в интернете, в результате которых я и узнал о трансгендерности.

В тот момент все встало на свои места. Я понял, что не один такой, что у людей бывают такие проблемы, что это нормально и не стоит считать себя неправильным. Эти знания значительно облегчили мне жизнь. По-моему, это произошло лет в 15–16. Я рассказал все близким друзьям, которые, опять же, восприняли все хорошо, хотя некоторое время еще путали окончания при обращении ко мне.

Родителям я ничего не говорил и не планировал этого делать, но мама случайно узнала обо всем. Она заплакала, а я ушел гулять с друзьями, потому что испугался. Мне было страшно, я чувствовал свою вину за то, что я "плохой ребенок" и не вырос таким, каким она хотела меня видеть.

Я вернулся вечером, дома уже был отец, которому мама обо всем рассказала. Никто на меня не кричал, никто не собирался выгонять меня из дома или обвинять в чем-то. Мама плакала, отец, видимо, тоже. Но, к моему удивлению, родители первым делом начали просто спокойно меня расспрашивать обо всем: о том, почему я так себя воспринимаю, как давно и прочее. Я отвечал. Такие расспросы продолжались каждый день в течение, наверное, недель двух. Каждый день я говорил родителям что-то новое или повторял то, что уже было сказано, а они учились с этим жить. Они сами читали статьи в интернете и искали какую-либо информацию, а потом делились полученными знаниями со мной. Родители начинали лучше понимать меня. На самом деле, мне очень повезло, ведь у стольких людей ситуация абсолютно противоположная: крики, ругань, угрозы выгнать из дома. Сейчас прошло уже несколько лет, родители давно меня приняли и спокойно живут с тем, что у них сын, просто узнали они об этом чуть позже.

Получить информацию о трансгендерности было довольно легко. Пожалуй, самым сложным было узнать о самом термине "трансгендерность". Помню, как вбивал запросы в духе "девочка чувствует себя парнем" и читал все подряд, что выдавал поисковик. Наконец, на одном из форумов встретил этот термин и дальше уже искал информацию про него. Довольно быстро я нашел форум для таких, как я. Там была информация по всем интересующим меня вопросам, так что этот форум стал для меня основным источником знаний.

Я рано начал утягивать грудь, еще до того, как полностью себя осознал, а также стал носить мужские вещи. Так как меня не устраивала моя фигура и я боялся, что кто-то может заметить бинты или утяжку, то носил мешковатую одежду, которая помогала скрывать проблемные места. Хотя, признаться честно, мой внешний вид в такой одежде устраивал меня не всегда, но носить что-то другое я не мог. За манерами и поведением мне особо не приходилось следить, так как рос я преимущественно в мужском окружении, так что многие привычки перенял уже давно.

Так как сейчас я учусь, то проблемы бывают на учебе. Стоит сказать, что сейчас я на гормонотерапии, так что внешность не соответствует документам. В группе все нормально относятся ко мне, некоторые преподаватели, которым объясняю, в чем дело, тоже, но вот на экзаменах бывают проблемы. Дело в том, что экзамены у нас обычно принимают лекторы, а им, естественно, я ничего не рассказываю, потому что у них целый поток занимается, так что они и не знают меня лично, а видят только на самом экзамене. В связи с этим несколько раз меня не хотели пускать на экзамен, потому что считали, что пришел сдавать другой человек, однажды просто хотели аннулировать мою работу. Такие моменты неприятны, но пока у меня старые документы – этого не избежать. В подобных ситуациях приходится просить старосту или кого-нибудь из группы подтвердить, что это действительно я, а не подставной человек.

Постоянно возникают проблемы с кондукторами в общественном транспорте. Иногда не верят, что я предъявляю свой проездной, посмеиваются, пытаются заставить платить или же выйти из транспорта. Обычно я показываю какой-нибудь другой документ, и все решается, хотя потом кондуктора часто продолжают искоса смотреть в мою сторону – это неприятно.

В России, конечно, есть транс-комьюнити, но оно пока не особо развито. В онлайне найти поддержку подросткам и молодым людям относительно легко, а вот людям постарше уже сложнее, потому что сейчас многие сообщества освещают темы и проблемы, больше актуальные для молодежи. Впрочем, пока еще существуют несколько форумов, где могут получить информацию и поддержу люди старше. В офлайне ситуация неплохая только в крупных городах: Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск. Там есть центры, в которых проходят различные конференции и встречи, читают лекции врачи, занимающиеся проблемами трансгендерных людей, в других городах вряд ли есть что-то подобное. Основные врачебные комиссии и специалисты тоже находятся в крупных городах, из-за чего многим приходится приезжать из своего города, чтобы получить справку, позволяющую осуществлять дальнейшие действия (гормонотерапия, операции).

Еще в онлайне работают только несколько проектов, оказывающие юридическую помощь трансгендерным людям. Там помогают составить заявление в суд для смены документов или консультируют по интересующим вопросам. Это все осуществляется бесплатно. В некоторых городах у этих проектов есть юристы, которые могут защитить ваши интересы лично, но не во всех.

Сейчас я нахожусь в процессе перехода, и мне приходится часто сталкиваться с несоответствием документов внешности и самоощущению. Из-за этого возникают проблемы везде, где нужно предъявлять паспорт или иные документы. Конечно, самый логичный шаг – смена документов, тем более необходимая справка у меня есть, но вот тут я столкнулся с одной из наиболее неприятных, на мой взгляд, проблем. При смене свидетельства о рождении в ЗАГСе просят справку установленного образца, но Минздрав России еще с девяностых годов не сделал установленный образец этой справки, поэтому почти всегда людям в смене отказывают. Отказали и мне, но получилось выиграть через суд. В итоге решение проблемы со сменой документов заняло у меня год, хотя должно это все происходить намного быстрее. Нужно сказать, что из проблем с документами вытекают и другие: проблемы с общественным транспортом, с банками, с медицинскими услугами и со всем тем, где нужно эти самые документы предъявлять.

С медицинскими проблемами я не столкнулся, так как живу в крупном городе, где есть квалифицированные специалисты, занимающиеся проблемами трансгендерных людей, но в маленьких городах люди часто не могут получить необходимые им помощь и консультации. И это проблема, но решить ее довольно сложно, потому что многие врачи просто не заинтересованы в получении новых знаний о том, как помогать трансгендерным людям. К слову, это относится не только к врачам, но и, например, к судьям, которые часто во время дел по смене документов многого не знают.

Государственной медицинской страховкой не покрывается ничего. То есть формально можно сделать одну определенную операцию по полису, но нужно сначала получить, если получится, направление к нужному врачу, потом, если все пойдет хорошо, встать в очередь на операцию, которую можно будет получить бесплатно. Но это осуществляется только по женским документам и, соответственно, лежать придется в женской палате, что является практически невозможным и травмирующим для трансгендерного человека. Так что подавляющее большинство людей делают операции за свой счет.

Мне приходится тратить деньги на гормоны, анализы и консультации специалистов. Анализы сдавать приходится не слишком часто – примерно раз в полгода, обходится это тысячи в две, консультации стоят примерно столько же. На гормоны нужно порядка 500 рублей в месяц. В целом получается не так много, как кажется и как часто рассказывают в СМИ.

Одна из самых частых проблем – неприятие. Трансгендерных людей не понимают и не принимают их близкие, друзья, семья, окружение. Во многом это связано с недостатком знаний. Часто трансгендерность демонизируют, стараясь выставить трансгендеров монстрами, противниками природы, "больными" и так далее, хотя это совсем не так. Людям часто бывает сложно понять, как такое вообще возможно, потому что они сами никогда не испытывали и не переживали ничего подобного. Именно из-за неприятия люди часто боятся рассказывать о себе другим, ведь неизвестно, примут ли тебя или возненавидят. Многим приходится обрывать все контакты и переезжать в другой город или даже страну, чтобы жить спокойно.

Анна, 44 года, Москва

Началось все, как это чаще всего и бывает, в детстве, примерно с тех пор, как я себя помню, – лет с четырех. Ужасно хотелось быть девочкой, просила маму купить мне платье и завязывать банты. Жутко обижалась на отказ, не понимая: что в этом плохого, ведь девочки такие красивые! По рассказам мамы, брала ее старый халат или какие-то простыни, наряжалась перед зеркалом, как будто это мое платье. Думаю, уже тогда я получила приличную порцию осуждения и поняла, что так делать почему-то нехорошо, некрасиво, неприлично и не положено. Постарше я уже крепко усвоила урок, что подобные вещи всеми осуждаемы, и когда мне хотелось надеть женские вещи, я делала это тайком, пока родители были на работе.

Уже имея второй брак и двоих детей, совершенно случайно увидела в каком-то чате парня, который хвастал вполне женской грудью. По его словам, он "на спор" полгода пил какой-то препарат. Я закрыла видео и лихорадочно стала гуглить все, что связано с названием этого препарата. Это удивительно, что я, взрослый и образованный человек, не знала почти ничего об этом! Почему-то я взяла общепринятую точку зрения, что пол меняют "где-то там", какие-то сбесившиеся с жиру богатеи.

Вся необходимая информация в интернете есть. Конечно, как и любую информацию из интернета, ее нужно просеивать через сито разумности, научности, обоснованности, да и просто адекватности. Нет никакой готовой пошаговой инструкции, которая бы однозначно давала ответы на все вопросы человека, решившегося на переход.

Начиная переход, я ходила на прежнюю работу. Опасалась, конечно, что начнутся вопросы, но поскольку внешность меняется постепенно, коллеги не слишком-то и замечали, наверное. К тому же я носила прежнее имя и прежнюю одежду.

Я считаю, что идеальное время для смены документов – где-то посередине перехода, когда вы еще можете надеть старую одежду, ну и кое-что поправить в образе и будете восприниматься еще старым человеком (пусть и немного странным) – а можете переодеться, немного макияжа, изменения в прическе – и вы уже человек другого пола.

Так, я получила новые документы, все еще оставаясь на прежней работе, и прежним человеком для коллег и подчиненных (хотя и были косые взгляды – к этому нужно привыкнуть и потерпеть). А затем я сменила работу, и на новой работе уже была нынешней собой.

Пожалуй, я не встречалась ни с какой агрессией. Наоборот, многие говорили "вау!", предлагали помощь, и даже люди старшего поколения говорили, что хоть и не понимают, но очень уважительно относятся ко мне как к человеку, решившемуся на такой непростой шаг и одолевающему проблемы на пути к своей мечте.

Люди, которым по необходимости приходилось раскрывать свой трансгендерный статус, в том числе в официальных органах, относились очень корректно, и я бы сказала, иногда только были немного растерянны, не могли сразу сообразить, какие процедуры нужно применить в моем случае. Ну, и к тому же я живу в большом городе, где мой случай – далеко не первый, чиновники уже не впервые встречаются с этим и в целом знают, что нужно делать.

Даже в крупных городах, таких как Москва и Питер, разбирающихся в данной теме специалистов можно пересчитать по пальцам, а их услуги не сказать чтобы дешевы (переход вообще недешев, хотя цены и не заоблачны, взрослый работающий человек вполне потянет без перехода на растворимую лапшу).

Что касается юридических вопросов, несмотря на то что многие вопросы вовсе не урегулированы в российском законодательстве, основы самой возможности перемены документов заложены, а там, где есть правовой вакуум, существует вполне сложившаяся подзаконная практика.

Не сказать чтобы я столкнулась на этом пути с трудностями – просто выяснила этот порядок и последовательно прошла все инстанции. Все вполне формально, за исключением суда – тут можно нарваться на судейский произвол, но опять же, если все сделать грамотно, риск не выше, чем в любом другом случае обращения в суды.

Весь процесс может занять несколько месяцев и даже год. Трансгендерный человек должен поменять в среднем до 12 документов: тут и ИНН, и права, и документы на машину/недвижимость, и банковские карты, и тому подобное. ФтМ еще встают на учет в военкомат, без этого не примут на серьезную работу.

Наиболее неприятная в юридическом поле ситуация подстерегает (бывших) семейных людей – к сожалению, закон никак не регулирует ситуацию, когда один из родителей сменил пол, оба стали одного пола, и что же делать с детьми?

Вопрос выносится в суд, где взвешиваются чисто субъективные мнения сторон, суждения "экспертов" и во многом перевешивают традиционные настроения общества.

Что касается оплаты медицины, то думаю, что государство ведет двойную игру. С одной стороны, требует официальной справки от врачебной комиссии, получения медицинского диагноза, то есть признает состояние нелеченой транссексуальности болезнью. С другой стороны, отказывается от всякой помощи в лечении данного заболевания. Таким образом, вся медицина должна оплачиваться за свой счет. В настоящее время, к сожалению, многие молодые люди, у которых нет хорошо оплачиваемой работы, или они еще получают образование, вынуждены ограничивать себя в выборе препаратов и дозировок, что неоправданно затягивает переход, ухудшает результат, портит здоровье. Многие принимают неоптимальные препараты на свой страх и риск, копят на комиссию, не говоря уж о хирургии, которая им просто недоступна.

Особенно трудно жителям небольших городов, ведь нормальные комиссии есть только в Москве и Питере, а значит, к стоимости прохождения самой комиссии нужно добавить поездки и проживание. Проблема довольно острая. Нужны оптимальные препараты и дозировки, пропуск или перерыв в их приеме во время перехода могут негативно повлиять как на результаты, так и на здоровье пациента. Нужно регулярно сдавать анализы. После активной фазы перехода и операции транссексуалы на всю оставшуюся жизнь становятся зависимы от гормональных препаратов. Отмена их приема повлечет необратимый вред здоровью. Но почему-то другим медикаментозно-зависимым больным (например, диабетикам) государство помогает, а транссексуалам – нет. И если хирургия за счет страхования – вопрос дискуссионный, то обеспечивать пост-оп транссекусалов хотя бы минимальными дозами гормональных препаратов – вопрос очень насущный.

Стоимость гормонотерапии для МтФ на активном участке перехода зависит от выбора препаратов и объема анализов и составляет в среднем от 3 тысяч руб. в месяц. Все, что дешевле, – плохо и является экономией на своем здоровье. Сюда следует добавить деньги, откладываемые на комиссию или хирургию или идущие на погашение кредитов. Для пост-оп – около 2 тысяч в месяц плюс те же накопления/погашения. Сюда же надо добавить стоимость косметических процедур вроде эпиляции, смены гардероба (как правило, весь его приходится покупать "с нуля").

В моем случае (я пост-оп) уходит примерно 2 тыс. на препараты, анализы я делаю в поликлинике, при этом мой гинеколог вынуждена придумывать мне несуществующие болезни, чтобы обосновать направление на анализы. Ну и если возьму кредит на дальнейшую хирургию, придется добавить около 10 к/мес. на выплаты в течение 2 лет.

Скорее всего, вас уволят с работы. Жена/муж потребует развода и не позволит видеть ваших детей. Отвернутся друзья и знакомые. Родная мать скажет "ты больше не мой сын/дочь" и не пустит на порог. Если вам удалось избежать какого-то пункта из этого списка, считайте, что вам повезло. Ну, вот мне повезло.

Максим, 18 лет, Киров

Я точно не помню, когда все началось, но это было детство или подростковый возраст. Осознание приходило эпизодами, не сразу. Мама точно что-то заподозрила, когда я впервые попросил купить мне мужскую одежду, но она сделала так, как я просил.

Вслух тему трансгендерности мы никогда не поднимаем, боимся травмировать друг друга. И если разговор когда-нибудь состоится, мне все еще будет сложно ответить на некоторые вопросы.

Моя проблема делает меня внимательным человеком. Я быстро улавливаю, к чему готовы окружающие. Кто-то посчитает, что перед ним мужеподобная девушка, кто-то примет за мужчину, а кто-то поймет все правильно. Если мне прямо задают вопрос о половой принадлежности, то случаются разные ответы: в интернете скорее скажу, что я мужчина, в реальной жизни могу рассказать всю правду доброжелательно настроенному человеку, а с недоброжелательным обойтись фразой "я девушка, просто мне нравится так выглядеть".

Вообще я редко сталкивался с открытой неприязнью; гораздо чаще с равнодушием, обесцениванием, с упрощением, сведением к шутке. Это обидно, но понятно. Люди хотят жить в мире без еще одной сложной проблемы рядом. Им страшно, конечно. Я не могу их за это ненавидеть. У меня свой взгляд на проблему трансгендерности, где главный угнетатель себя – я сам и состояние неопределенности, которое невозможно побороть.

Мне сложно себя жалеть. И я в целом считаю, что не каждый трансгендер нуждается в сожалении. Я, например, достаточно сожалею сам и не хочу передавать мое страдание близким. Оно слишком личное.

Неравнодушные, но непричастные люди подчас слишком драматизируют нашу жизнь. Да, она тяжелая, но когда живешь долго, то находишь способы облегчить каждодневную рутину. Учишься объяснять другим, кто ты, учишься маскироваться, менять голос. Если думать о том, что ты живешь как притворщик, то, конечно, тебе может стать тяжело на душе, но ведь ты не вспоминаешь об этом каждый день. Ты просто, уже по привычке, проводишь свои ритуалы перевоплощения. Ведь у всех людей есть такие ритуалы. Все люди перевоплощаются. Кому-то надо выглядеть солидным и деловым, кому-то модным молодым человеком, кому-то просто прилично одетым и причесанным, а кто-то не может позволить себе выйти из дома без макияжа.

Мне бы хотелось, чтобы люди в России были более расслабленными. Это создало бы тот необходимый уровень эмоционального комфорта для них самих, а следовательно, и для других. Эмоциональный комфорт обеспечивает внутреннюю свободу, а внутренняя свобода позволяет даже в непростые времена не упасть духом, не обозлиться, потому что не будет ощущения загнанности и обреченности.

Пока что в России ни для кого не существует комфорта. Я так считаю. Каждый видит в другом какую-то опасность для себя, поэтому камни летят в кого угодно, с любой стороны. И в трансгендера, и в слесаря, и в школьника, и в бизнесмена.

Трансгендерный человек, очень часто беспомощный перед собой, в России беспомощен перед всем остальным. Тем не менее, ближайшие годы я собираюсь оставаться в своей стране и совершать переход, не зная, какой здесь будет моя жизнь после этого.

Александр, 22 года, Москва

В детстве я, конечно, не задумывался, девочка я или мальчик, это не имело большого значения, но объективно вспоминая и оценивая свой внешний вид, поведение – все это было на удивление стереотипно мальчишеским. Поэтому то, что я мужского пола, я знал и понимал все время. И трансгендерный переход для меня был не каким-то внезапным процессом, а просто естественным процессом взросления. Но именно точкой "начала" можно считать то, что в подростковом возрасте я узнал научное понятие трансгендерности и осознал, что я не один такой на планете (до этого реально думал, что я единственный в мире странный с такой проблемой несоответствия мозга и тела).

Первые шаги – а это всегда касается внешности – тоже не были особо ярким событием. Я никогда не выглядел как девочка, потому и кардинальных изменений во внешности не происходило. В 16 я выбрил себе виски и голову, поменял немного гардероб, убрав оттуда окончательно все женские вещи, вплоть до трусов, чуть позже приобрел специальную утяжку для груди.

Родственники (мама, бабушка) реагировали абсолютно нормально, благо повторюсь, надо мной никогда не было контроля и вот этих "тыжедевочка". В том возрасте я как раз начал активно заниматься спортом, тяжелой атлетикой – поэтому спортивный стиль, утягивание груди, брутальность и мышцы, а позже гормоны (в 18 лет), которые я не скрывал, но которые оправдал полуправдой – что это гормон роста и нужен мне для мышц.

Я уже не помню, где впервые прочитал о трансгендерности – в старом журнале Men's Health или наткнулся на докфильм в интернете об этом. Потребность в информации появилась лет в 16, когда я пытался понять, один ли я такой необычный. Нашлось все достаточно легко, но разобраться во всем объеме было не так просто – искал по соцсетям людей, уже прошедших это, спрашивал. Нашел первый и единственный сайт и форум с информацией, созданный специально для ФтM-парней.

Бытовые приемы "маскировки" достаточно просты, и, как показывала практика, люди не особо внимательны к деталям. Из одежды это была, конечно, утяжка для груди, которая создавала адекватный визуально торс под одеждой. Иногда это был также так называемый packer (обманка по-нашему) в трусы, для объема, так сказать. Единственное, что пришлось научиться делать, – ходить более мужественно, потому что походка в силу привычки была немного с вилянием пятой точкой.

С точки зрения пост-опа никаких особых приемов при коммуникации и общении не нужно – никто просто даже мысли не допускает, что я человек, скорректировавший пол. Да и в период, когда я был юн, никаких особых приемов не требовалось: сначала люди думали, что я девочка, потом – что юный мальчик, затем парень, вот и все. Проблемные ситуации возникали, если требовалось показать документы в магазине или в учреждении, тогда приходилось пожимать плечами и с улыбкой говорить: "Ну, вот так, да, это я".

Единственный вид агрессии, с которым я сталкивался, был от старшего брата и в некоторой степени от мамы. И все это было на словах. Но я не считаю, что это агрессия или трансфобия. Все это было скорее от элементарного непонимания сути проблемы. Мама, закатив истерику всего раз и грозившись уйти в монастырь, в итоге быстро успокоилась и со временем приняла меня полностью. Брат на всем протяжении перехода говорил мне фразы вроде "да отрасти уже волосы и ходи как девчонка", когда же у меня начала расти борода, то он с удивлением смотрел на щетину и продолжал твердить про "отрасти волосы, сбрей усы и иди ходи в платье". Это было скорее забавно, нежели агрессивно и происходило от непонимания и огромных неистребимых стереотипах о жизни в голове моего брата. В итоге, он, по-моему, до сих пор не понимает, зачем я получаю военный билет. Опять же, это все только мой личный опыт и зная лично и читая достаточное количество историй о трансфобии в семье и на улице, об агрессии, насилии, избиениях (особенно в отношении к МтФ-девушкам), убийствах, понятно, что мой случай – это большое исключение из общего правила. Правила, по которому большинство может оскорбить, ударить или убить человека только лишь за внешние отличия и несоответствие общепринятым стереотипам.

В России в последние годы поддержка трансгендеров в онлайне стала достаточно масштабной, доступной и качественной. Сайты с информацией, статьи, группы и паблики в соцсетях, в которых каждый день анонимно и нет задают вопросы и получают довольно профессиональные ответы (сам занимаюсь консультационной деятельностью). Поэтому в интернете все неплохо, хотя мне часто кажется, что люди не умеют работать с информацией и задают одни и те же вопросы, когда ответы уже давно в свободном доступе. Что касается офлайна, тут все менее радостно и более прозаично. Есть немногочисленные ЛГБТ-центры, оказывающие поддержку, проводящие семинары и для транс-людей, и для врачей, которые желают больше узнать о данной проблеме. Те же паблики и группы из соцсетей проводят встречи в офлайне с обсуждением и разбором животрепещущих вопросов. В конце концов, есть специализированные медкомиссии, психиатры, психологи и эндокринологи, которые уже большое кол-во лет занимаются трансгендерными людьми, оказывая профессиональную помощь – от составления графика гормонотерапии до специальных обследований для постановки диагноза f.64.0 и выдаче справок для хирургов.

Проблема лишь в том, что все это находится в крупных городах, в основном столицах – Москве и Петербурге, также в некоторых региональных столицах типа Екатеринбурга, Хабаровска. В провинциях, небольших городках, деревнях и далее от цивилизации все обстоит очень плохо. Абсолютное большинство врачей просто не знают, что с вами делать, они не имеют квалификации и вообще – информации, как помочь транссексуалу.

Говоря о юридических проблемах, есть одна, пожалуй, самая главная проблема перехода для всех. Дело в том, что Минздрав когда-то давным-давно все-таки вспомнил о трансгендерах и составил такую официальную бумагу, в которой указал некую "справку из мед. учреждения, установленного образца", по которой якобы ЗАГСы должны спокойно менять документы заявителю. Только вот сам этот "установленный образец" Минздрав не установил до сих пор и, похоже, не собирается. Поэтому по всей стране практика смены документов весьма разнообразная. В данный момент процедура стала немного лучше и понятнее – зачастую ЗАГСы пишут стандартный отказ и направляют человека в суд. Суд дает человеку постановление для ЗАГСа и по нему меняются документы. В Москве и Петербурге это уже установившаяся практика, в целом не вызывающая особых проблем, кроме как потери времени в бюрократических беганиях. Опять же, в регионах все не совсем так – там работники ЗАГСов и судьи в половине случаев изгаляются как могут, не из-за трансфобии, а из-за того, что они не могут понять процедуры, какие документы подтверждают коррекцию пола, после каких операций или без операций человеку можно сменить паспорт.

С другой стороны, живя в России, ты понимаешь, что иногда лучше, чтобы государственный аппарат тебя не замечал, тогда у тебя есть возможность безболезненно совершить переход по неформально установившимся принципам. Например, в своем небольшом городе я без проблем сменил документы через ЗАГС без суда, со справкой о диагнозе и одной операцией (мастэктомией).

Медицинская проблема существует, но это более-менее отлаженный процесс. За исключением того, что "смена пола" не включена в ОМС, поэтому всегда все операции проводятся на базе коммерческих клиник и центров, как и покупка гормонов на собственные деньги. Также это касается и психиатрических комиссий, потому что трансгендеру путь в местный бесплатный государственный ПНД заказан – в 95% там ставят не те диагнозы как минимум, в силу опять же незнания специфики проблемы.

И небольшая ремарка от меня, как транс-парня – с фаллопластикой в РФ дела обстоят никак практически, поэтому большинство парней не делают данную последнюю операцию. Тут причины просто в отставании медицинских технологий, в том, что процент транс-парней невелик и возможно даже врачи, которые хотят этим заниматься, не имеют достаточной практики и пациентов. В целом обычно у нас ездят "за членом" за границу – в Сербию, например. И стоит это порядка миллиона рублей, учитывая курс и многоэтапность операции – больше.

В моем случае я сделал две операции, мастэктомияю и гистерэктомию, первая обошлась в 84 тысячи, вторая в 143 тысячи, не считая пары тысяч на анализы каждый раз. На Сустанон-250, гормон тестостерона, я трачу примерно 6 тысяч в год, но приобретая не по рецепту и не в аптеке, потому что в аптеке очень дорого (1000 р. за ампулу, при условии 2–3 ампул в месяц). Смена документов условно-бесплатная, не считая госпошлин.

Тангарр, 34 года, Севастополь (до 2015) – Киев

Я не ощущал себя девочкой никогда, но я не понимал, что у меня не женский гендер, где-то до 27 лет. Жил себе – в принципе, нормально, но все время было ощущение чего-то неверного, странного. Осознал я свою трансгендерность "благодаря" одному интернет-троллю, который начал троллить меня в интернете. Я тогда занимался спортом и выглядел очень атлетично. Комментарии вроде "фу, выглядишь как мужик" меня совсем не цепляли, а наоборот, воспринимались как комплименты. Но этот товарищ начал оскорбления с другой стороны, он сказал: "Как бы ты не накачалась, ты никогда не будешь мужиком". Это спровоцировало меня на копания в себе и на поиски информации в интернете, сразу после чего я понял, что со мной.

После этого я достаточно быстро вышел на фул-тайм, в течение, может быть, двух недель: полностью поменял гардероб, что не потребовало особенных усилий, моя одежда и так была достаточно андрогинно-маскулинного типа. Родственникам тоже сказал достаточно скоро, первой узнала мама. Конечно, она была шокирована, но никаких истерик или скандалов не было. Я выдал ей распечатанную на листах информацию, и мы с ней поговорили. В целом родственники приняли меня хорошо, друзья тоже – никто из них не прервал со мной общения, все переключились на мужской род в обращении со мной и на новое имя.

Информацию о трансгендерности в интернете было получить легко, но тяжело было сформировать запрос. О трансгендерности МтФ было много информации – они заметнее в медиапространстве, а про обратную ситуацию, про переход из женщины в мужчину, я не знал. Для меня было странным представлять, что человек может сделать переход в мужскую сторону, и ему при этом всё еще будут нравиться мужчины: автоматически предполагалось, что пост-оп мужчине должны нравиться девушки. Мне же девушки не нравились, поэтому это был такой ментальный блок.

До операционного перехода классика – ношение утяжки, чтобы скрыть выделяющиеся молочные железы. Утяжки делаются из самых разных материалов: от эластичных бинтов (но это плохой выбор) до специализированных, которые сейчас можно заказать в интернете за какие-то центы. На тот момент фабричные утяжки были достаточно дорогие, поэтому я просто покупал женские спортивные топики – на размер или два меньше. Манеры менять мне не приходилось – я никогда не вел себя феминно, разве что в ситуациях, когда приходилось себя заставлять. Какое-то время, когда я ощущал себя в зависшем состоянии между двумя вариантами гендерной экспрессии, когда я еще не был уверен, что окружающие воспринимают меня как парня, – мне было сложно с незнакомыми людьми в обществе говорить о себе в мужском роде. Я не чувствовал на это права, а также опасался недоумения и нападок. Поэтому я использовал полного избегания родовых окончаний.

Я не говорю направо и налево, что у меня есть трансгендерный опыт, но я стараюсь не скрывать этого. Полезно, чтобы такие люди были видимыми – для других таких же людей полезно. Кроме того, мне не нравится врать. Я не ощущаю себя мужчиной сейчас; после изучения информации про гендер я понимаю, что это достаточно искусственный конструкт. Сейчас "открылись" другие гендерные вариации: бигендеры, агендеры, гендерфлюид и так далее. Я не могу себя соотнести ни с одной из этих искусственных конструкций; я это я, и ни одна из этих конструкций не описывает меня верно.

Я не сталкивался с насилием и агрессией на почве трансфобии. Мне сильно повезло, и потом – я уверенный в себе человек и, видимо, транслирую эту уверенность вовне. Однако некое противостояние с миром все равно ощущается: ты не можешь быть настолько откровенен, как цисгендерные люди, ты постоянно должен просчитывать, как те или иные твои слова о твоем трансгендерном опыте повлияют на общение с человеком, с работодателем например. Ты постоянно напоминаешь себе о возможной опасности, связанной с искренностью.

Транс-комьюнити в России сильно растет. В плане взаимопомощи и поддержки – ребята развиваются, появляются новые организации. Конечно, поддержку легче найти в онлайне.

Я проходил все процедуры, связанные с переходом, в Украине, потому что я сам из Крыма, поэтому юридические, медицинские и бюрократические проблемы – в основном украинские. Но на тот момент, когда я проходил, в России ситуация была лучше, чем в Украине, – по крайней мере, в России не требовали полной стерилизации для смены документов, в России не нужно было лежать месяц в психиатрической лечебнице. Из минусов – в России нет единой справки, с которой человек должен прийти в ЗАГС для замены документов. Ну и, конечно, все платно – и это достаточно большие деньги. Люди годами копят и живут в психологически пришибленном состоянии. С российской медицинской системой я сталкивался в 2016 году: я ездил к родственникам в Крым, и мне нужно было купить гормоны, так как я на пожизненной гормонотерапии. У меня мужские документы, и все справки о том, что переход сделан, я с собой на всякий случай носил. Я не смог купить необходимого мне препарата ни в одной аптеке. От меня требовали рецепт со справкой – окей, они в своем праве. Я пошел к эндокринологу, потому что только он может выписать этот рецепт. Записаться к эндокринологу практически нереально, то есть очень мало талонов, я умудрился протиснуться туда как-то между людьми. Эндокринологи в Крыму вообще не в курсе трансгендерности, я им там лекцию проводил – что и зачем. Врач отказалась выписывать мне рецепт, потому что боялась брать на себя ответственность. Она меня послала в результате к главному эндокринологу города, который очень удивился, что врач не выписала мне рецепт, и выписал мне сам. Как при такой ситуации может получить рецепт на гормоны человек без мужских документов и без всех тех справок, что были у меня, – я не понимаю. В Крыму очень жесткая и проблемная ситуация с гормонами.