Алексей Домников был преуспевающим московским юристом, хорошо зарабатывал, купил квартиру в двух шагах от Кремля, ездил на кабриолете и не интересовался политикой. Но аннексия Крыма и волна ура-патриотизма заставили его задуматься о том, что происходит в стране. "Перед каждым российским гражданином сегодня встает морально-этический выбор: поддержать военный захват новых территорий под видом "защиты носителей русского языка" в Крыму или выступить против войны и подвергнуть себя риску шельмования и полицейских репрессий", – написал он в марте 2014 года.
"Я представитель Системы и долгое время трудился в отделе экономических преступлений и в Центральном аппарате МВД России. Я изнутри знаю эту Систему, и во многом именно по морально-этическим принципам, из-за несоответствия моих идеалов и сложившейся Системы я ушел на защиту гражданских прав и в некоторых судебных процессах выступил против Системы", – рассказывал Домников на своем сайте.
Мир могут спасти всего четыре слова: "Скажи нет Владимиру Путину"
Когда 9 мая 2015 года в Москве была разгромлена выставка "Мы победили", посвященная абсурду "победобесия", Алексей защищал художников, над которыми издевались сотрудники спецслужб. "Нашим предкам не хватило смелости, решимости и честности сказать "нет" Ленину или Сталину, Ежову, Берии или Ягоде, но у нас есть шанс это исправить. Мир могут спасти всего четыре слова: "Скажи нет Владимиру Путину", – призывал он, объясняя свое решение основать праволиберальное движение "Единство равных", выступающее за индивидуализм, гражданские свободы, против союза ФСБ и РПЦ.
В своих акциях Домников и его друзья объединяли перформанс и политический активизм. Он гордится тем, что раньше Петра Павленского устроил акцию на Лубянской площади: в разгар дебатов о возвращении памятника "железному Феликсу" установил в центре клумбы крупную фотографию Дзержинского и сжег ее.
1 мая 2016 года Домников установил инсталляцию "Красный крест" с головой Ленина в городском украшении Москвы – пасхально-первомайском яйце.
В сентябре 2015 года "Единство равных" провело "Марш мира", несанкционированную акцию против российского участия в войне на востоке Украины, а в ноябре проходит самая заметная их акция – "Украине с любовью!": на сталинской высотке на Котельнической набережной в Москве, где в 2014 году раскрасил звезду руфер Мустанг, появляется флаг Украины и российско-европейский флаг движения "Единство равных". Алексей Домников, Игорь Шарапов и Александр Хорршр, вывесившие флаги, были задержаны и приговорены к 10 суткам административного ареста.
Александра Хорршра уволили с работы, сотрудники УФСБ по Московской области провели обыски у него дома и в квартирах его родственников, а затем предъявили ему обвинение в "призывах к экстремистской деятельности" за антивоенные репосты в социальных сетях. Хорршр был вынужден бежать в Финляндию.
В апреле 2016 году покинул Россию и попросил политического убежища в США Алексей Домников. О своем выборе и новой жизни в Америке он рассказал Радио Свобода.
Я до аннексии Крыма был встроен в режим, был так называемым юристом-решателем, у меня были обширные связи
– Я не собирался убегать. Я благодарен ФСБ, полиции, потому что я в Америке только потому, что ко мне пришли с обыском и уже не осталось никаких вариантов: либо ждать, когда закроют в изолятор, либо уезжать. У нас была уверенность, что "Единство равных" – это что-то в духе игр в песочнице, когда у тебя нет большого числа сторонников, нет бюджета, то ты режиму не опасен, тебя не тронут. Оказалось, что это не так. После акции "Украине с любовью" в годовщину Майдана нас задержали очень жестко, с автоматами, с ОМОНом. Два дня продержали без еды, без туалета, в каком-то смысле в пыточных условиях. Потом 10 суток за якобы неповиновение полиции. В спецприемник приезжали сотрудники ФСБ, знаменитый "Алексей Улыбка", до сих пор не знаем его настоящего имени. Меня, Игоря Шарапова и Сашу Хорршра поместили в отдельную камеру, и нас поочередно вызывал сотрудник ФСБ, проводил вербовочные беседы. Простой выбор: или мы вас всех закрываем, или вы прекращаете свою деятельность. Меня и Игоря увольнять было неоткуда: Игорь – предприниматель, я был свободным юристом с частной практикой, а у Саши была наемная работа, четыре года трудился программистом в службе технической поддержки. На следующий день, когда он вышел из спецприемника, его уволили с работы, выполняя решение ФСБ. Соответственно, дело об экстремизме, пять лет грозит, обыски у него, у жены, у родителей, у сестры, целая следственная группа. Я Сашу вывозил нелегально через границу, сейчас уже можно сказать, это была Беларусь – Украина, потом Финляндия. Когда он оказался в Финляндии, я вернулся в Москву, мне напечатали загранпаспорт, но по указанию ФСБ, как мне объяснили в миграционной службе, готовый паспорт не выдавали год. Просто заблокировали загранпаспорт, я целый год был на осадном положении.
– Вы говорите, что сотрудник ФСБ пытался вас вербовать, когда допрашивал?
Уверен, что у нас в протестной среде очень много людей, которые сотрудничают с ФСБ и себя тешат мыслью, что они просто такие хитрые
– Честно вам скажу, я оскорбился. Потому что я до аннексии Крыма был встроен в режим, я был так называемым юристом-решателем, у меня были обширные связи, потому что я учился в МВД и работал по экономическим преступлениям в Центральном округе Москвы. Я оскорбился, что ко мне приехал какой-то рядовой майор. Я возомнил, что ко мне хотя бы полковник должен приехать, с учетом того, что я обладал оперативным опытом, у меня самого были когда-то негласные сотрудники. И поэтому когда приехал обычный оперативник, я оскорбился, так ему и сказал об этом. Такая была беседа: можете делать что хотите, но главное сотрудничать, сливать информацию, мы о деталях договоримся. Для меня стало очевидным тогда, что все, кого задерживали на сутки по резонансным поводам, подвергались такому воздействию. Несмотря на то что профессионализма нет ни в ФСБ, ни вообще в любой сфере в России, спецоперации и вербовки пока им удаются, людей запугивать удается. Основное оружие у них страх. Если бы у меня не было жизненного опыта, то, наверное, был бы напуган, согласился бы сотрудничать. Я уверен, что у нас в протестной среде очень много людей, которые сотрудничают с ФСБ и себя тешат мыслью, что они просто такие хитрые, играют на два фронта, а на самом деле делают доброе дело и могут ФСБ обмануть. На самом деле нет, их не обманешь. Когда нас освободили, мы сразу приняли решение, что надо спасать Сашу, у которого дело об экстремизме, через три недели его закроют. Поэтому я его вывез в Финляндию.
– Почему в Финляндию и как там сложилась его жизнь?
– У него не было загранпаспорта, не было визы американской. Саша сразу получил чуть ли не тысячу евро на жилье от финского правительства, примерно столько же на жизнь. Целая трехлетняя интеграционная программа от обучения до пособий, на жилье, на содержание. Наверное, эти пособия – одна из причин иммиграционного кризиса, почему так много людей со всего мира стремятся попасть в Германию или Финляндию. Там пособия начинаются сразу, еще до принятия решения о твоем статусе, до рассмотрения дела об убежище. Ты просто объявляешь, что ты беженец, живешь в лагере для беженцев, получаешь одежду, карманные расходы и так далее, несколько лет можешь жить за чужой счет.
– Но вы выбрали Америку...
– Именно поэтому и выбрал. Я поехал в Штаты именно из-за того, что здесь больше возможностей, но меньше социализма. У нашего движения "Единство равных", что не характерно для России, были не левые идеи, а праволиберальные с акцентом на индивидуализм. Я не бездельник, я привык за себя отвечать сам, для меня возможности реализовать себя гораздо важнее, чем бенефиты или пособия.
– А как удалось получить паспорт и визу?
– Выдачу паспорта мне заблокировала ФСБ, но в феврале этого года я его все-таки получил. Дата выдачи у него – январь прошлого года, он лежал в миграционной службе. Не могу рассказать, кто мне помог, – это из прошлой жизни возможности. Сейчас россиянам визы в Америку стали выдавать очень плохо, но я был когда-то в Нью-Йорке, поэтому с визой удалось проскочить.
– И это произошло вскоре после того, как у вас прошел обыск. По какому делу?
Я собрал вещи, чтобы уйти в Финляндию через границу. У меня был собран рюкзак со всем снаряжением, чтобы две недели прожить в лесу
– Обыск был по экономике, полгода длилось дело, у друзей-предпринимателей силовики отжимают бизнес, я у них был около восьми лет внештатным юристом, обеспечивал судебную поддержку. Не знаю до конца мотивов, почему через полгода вдруг ко мне приходят с обыском, в постановлении они указывают уголовное дело, в котором я никаким боком не прохожу, не участвую ни в качестве свидетеля, ни в качестве подозреваемого или обвиняемого. Знаю по опыту, что взаимодействие между сотрудниками разных спецслужб строится на приятельском уровне. Зачем заводить новое уголовное дело, если есть формальные поводы притянуть за уши к уже готовому? Это просто на уровне телефонного права: ребята, давайте еще этого прессанем заодно, раз у вас там есть доступ к нему. Они пришли даже без постановления на обыск, оно было на рассмотрении в суде. Хорошо, что меня предупредили соседи. Я собрал вещи, чтобы уйти в Финляндию через границу. Мне мама даже шила чехольчики для выживания в лесу. У меня был собран рюкзак со всем снаряжением, чтобы две недели прожить в лесу, и продуман маршрут нелегального перехода. Но решил бросить монетку и попробовать получить паспорт все-таки, который год лежал в ФМС. И получил. Если бы был религиозным, то я бы сказал, что Всевышний помогает. И паспорт получил, и сдал на визу документы, а сам все это время прятался. Несколько месяцев переезжал от друзей к друзьям.
– И, оказавшись в Америке, сразу попросили убежище?
– Не сразу, потому что приехал без языка. Одна из прекрасных возможностей здесь – это бесплатный языковой колледж. Два месяца каждый день занимался английским.
– Успешно?
Из 15 покерных турниров два выиграл, полторы тысячи потратил на игру, пять тысяч взял призовых
– Как минимум аппликацию я сделал без адвокатов, потому что услуги адвокатов здесь от трех тысяч долларов. А я выбрал криво-косо, но сделать своими руками. Мне помогли преподаватели в школе. Когда я подготовил основные формулировки по аппликации на убежище, я пришел к преподавателю в школе и попросил: помогите мне исправить ошибки. Сэкономил деньги, при этом сам сделал заявление на убежище, в итоге получил первый положительный ответ о том, что есть так называемый номер чужестранца, до прохождения интервью можешь находиться в Штатах. Так что меня никто отсюда не выдворит до принятия решения. Единственная сложность по поводу убежища – это, конечно, возможность работать. Я сдался в июле, 150 дней должен ждать, пока смогу получить разрешение на работу.
– А на что вы живете? На старых запасах или что-то зарабатываете в Америке?
– Я не имею права работать, уважаю закон и рисковать не стал. Что-то у меня осталось и пытаюсь искать какие-то варианты зарабатывать, не работая. У меня был двухлетний опыт полупрофессиональной покерной игры в Москве, я тут попробовал, из 15 турниров два турнира выиграл, в одном третье место занял, в другом первое: полторы тысячи потратил на игру, пять тысяч взял призовых. Как-то поддержать штаны, чтобы совсем с голоду не умереть. Но здесь жилье очень дорогое. Хотя в Калифорнии в принципе можно жить на пляже. Я выбрал климатически лучшее место Калифорнии – Сан-Диего, где круглый год температура не поднимается выше 25 и не опускается ниже 15 градусов. Круглый год нежаркое лето.
– Что больше всего удивляет нового эмигранта в Америке? К чему были не готовы?
– Я заметил расизм со стороны полицейских. Удивляют высокие налоги, удивляет большое количество пособий, вот это меня больше всего удивило. Потому что я все-таки праволиберал, индивидуалист и считаю, что никто никому ничего не должен.
– В частности поэтому люди и голосовали за Трампа.
Когда конституция говорит о праве на вооруженное восстание против тирании, постсоветскому человеку это очень радует глаз
– Не столько даже за Трампа, скорее против демократов. Очень многие люди рожают по 6-8 детей просто потому, что они получают за это пособия. Или социальное жилье для людей с низким доходом. Или Obamacare – по сути аналог бесплатной медицины, чуть ли не советской. Если у тебя доход меньше 50 тысяч долларов, ты, соответственно, получаешь страховку и качество услуг снижается, насколько я могу судить. То есть с одной стороны, цены высоченные, с другой стороны – есть возможность получить псевдобесплатную страховку. Эти вещи удивляют. А вот когда я смотрел краткую историю Америки в иммиграционной службе, тоже удивился, но в хорошем смысле. Потому что всем приехавшим расставляют акценты в истории США именно через права человека. Когда Великобритания не уважала права людей в колониях, то эти люди с оружием в руках восстали против империи и объявили себя независимыми. Объясняют, что люди доверили власть своим исполнителям и могут ее потом отобрать. Или отношение к оружию, чтобы свою собственность защищать. Или когда конституция говорит о праве на вооруженное восстание против тирании, постсоветскому человеку это очень радует глаз. Людям, которые должны сдавать экзамен перед принятием гражданства, дают эту краткую историю США, и акценты в этом пособии расставлены не в сторону государства или правительства, а в сторону прав человека. Эти вещи, конечно, радуют.
– Сейчас американо-российские отношения сильно испортились. Чувствуете ли вы по отношению к себе какую-то предвзятость, настороженность?
Я когда-то был гомофобом, но на гей-параде меня поразила энергия добра, любви
– Когда представляюсь, что я из России, я, как правило, даю короткий комментарий, что я "враг народа". Да, здесь каждый день в тех или иных формах ты услышишь про Россию, про влияние России, про связи Трампа с Россией. Но на самом деле американцы живут своими внутренними делами. Людям, которые меня окружают, абсолютно плевать, откуда я. К тому же они разделяют политику и людей. Какого-то шовинизма или нетерпимости нет. Наоборот, я сам в этом смысле меняюсь. В Сан-Диего проходил гей-парад, я первый раз в жизни поехал туда, потому что, несмотря на мои праволиберальные взгляды, я все-таки воспитывался на улице в постсоветское время, был какое-то время гомофобом. И меня, честно говоря, поразила энергия – энергия добра, любви. Не просто терпимости – это другое совсем, это не про идеологию, не про взгляды, это именно про отношения между людьми. В параде участвуют полицейские, пожарные, врачи, студенты, разные социальные группы. Мне это напомнило мои представления о бразильском карнавале, когда очень много людей с позитивной энергией, у всех друг к другу отношение, как будто все родственники. Это удивительно было. Многие мои стереотипы рушатся здесь именно из-за того, что люди совершенно другие, культура другая.
– Санкции, которые сейчас введены, вы, как человек, занимавшийся политикой в России, одобряете?
Мир изменился, а Россия не вписалась. У нас до сих пор баллистические ракеты, подорожником рак лечить и сжигать сердца геев в печке
– Честно говоря, я иногда переживаю за Россию, потому что думаю, что если большие парни между собой о чем-то договариваются, то Россию могут просто разменять и списать. Организованная группировка, которая находится у власти, продолжает функционировать. Со стороны это не изменишь, и изнутри это изменить очень сложно, потому что люди подвержены манипуляции при помощи телевизора. Они сами соглашаются на эти низкие зарплаты, на эти ужасные пенсии, больницы и вообще экономические условия. Мир изменился, а Россия не вписалась, я имею в виду российский менталитет, представление о жизни. Уже ДНК изменяют, поезда делают, которые 600 километров за 30 минут преодолевают, а у нас до сих пор баллистические ракеты, у нас до сих пор подорожником рак лечить и сжигать сердца геев в печке. В этом смысле я сам для себя Россию списал, вот этих постсоветских людей, "красного человека", как Светлана Алексиевич говорила. Поэтому и уехал. Понял, что никому не должен и не обязан, принял для себя, что человек имеет право на счастье, вот и уехал в Америку.
– А вы счастливы в Америке?
– Я близок к тому, чтобы чувствовать себя счастливым – в таком диогеновском смысле, когда сидишь в бочке и Александру говоришь: не загораживай мне вид, солнце мне перекрыл. Здесь настолько хорошо, иногда приедешь к океану, и ничего больше не нужно. Я никому ничего не должен, и мне никто ничего не должен. Нам все-таки стереотипы мешают, долги общественные, начиная с детства – должен, должен, должен. Чем меньше должен, тем больше счастья.
– За эти месяцы хоть раз подумали: "Боже, что я наделал, надо возвращаться в Москву, в мою квартиру рядом с Кремлем"?
– Я даже родителям своим говорю: я вас люблю, но не скучаю. Мне друзья предрекали две недели, кто-то говорил – два месяца, а потом тоска начнется, потому что выживать нужно. Вот нет. Действительно близок к тому, чтобы чувствовать себя счастливым человеком. Потому что разницы в ментальности почти нет, я постарался из себя стереотипы повыбрасывать, это упрощает жизнь. И контраст, главное – в контрасте. Я уезжал после обыска, прямая была угроза, и вы же знаете, какая сейчас энергия в России в отношениях между людьми, это просто в воздухе. И теперь, когда я попал в дружелюбную, приятную, домашнюю атмосферу, как я могу здесь затосковать о чем-то? Невозможно ни тосковать, ни скучать, ни страдать.
