15 февраля исполняется 95 лет со дня рождения Елены Георгиевны Боннэр. Эту дату отмечают многие – в разных странах, по обе стороны океана. Вспоминают диссидента, правозащитника, публициста, жену академика Андрея Дмитриевича Сахарова и в Москве, в Сахаровском центре, идейной вдохновительницей и основателем которого она была. К этой дате сотрудники Архива Сахарова подготовили выставку документов, материалов и фотографий из личных архивов Елены Георгиевны и Андрея Дмитриевича. В числе приглашенных выступить – родные и друзья юбиляра, а также знавшие Боннэр в разные периоды ее долгой жизни: дочь Татьяна Янкелевич, правозащитник Сергей Ковалев, составитель сборника воспоминаний Борис Альтшулер и другие.
Помню, как хранитель Архива Сахарова Бэла Коваль на одном из подобных вечеров призналась, что ярчайшими днями ее жизни стали день знакомства с Еленой Георгиевной и день, когда та пригласила ее на работу в архив. Еще вспоминаю рассказанную тогда же Сергеем Ковалевым историю о том, как Елена Боннэр накануне ареста накормила его тарелкой супа. Тогда все уже знали, что произойдет буквально через несколько часов. Событие нельзя было предотвратить, но вот так просто и немудрено можно было поддержать завтрашнего зэка. Как вспоминала Татьяна Янкелевич, Елена Боннэр любила "возиться с цветами, слушать и читать стихи, беременных женщин, держать на руках младенцев, Москву, смотреть на звезды, жареную картошку". "…Все годы с весны 1937-го [я] ждала, что какой-никакой, но вернется мама из карагандинского лагеря. А когда она вернулась, позвонила в дверь, я ее не узнала, приняла за нищенку. И все эти годы в снах заливалась слезами по моему расстрелянному папе. <…> И всю жизнь мучилась – виновата, что маму посадили, что я ее не узнала", – писала сама Елена Георгиевна.
Она была и останется воплощением эпохи диссидентского движения в СССР, тех, кто в одиночку выступал против жестокой тоталитарной машины, в защиту прав человека
Из таких рассказов о жизни, о деятельности и о личности Елены Боннэр, даже, на первый взгляд, о ничего не значащих мелочах, складывается, как мозаика, из ярких и непохожих друг на друга фрагментов-воспоминаний портрет этого многогранного человека. Для меня Елена Боннэр была и останется воплощением эпохи диссидентского движения в СССР, тех, кто в одиночку выступал против жестокой тоталитарной машины, в защиту прав человека. Они тогда рисковали не престижной работой, концертным залом, пропуском в вип-тусовку, "мигалкой", как это происходит в значительной части случаев теперь. А в действительности – рисковали свободой и жизнью. И, сражаясь с драконом, не считали себя ланселотами, а поступали так потому, что просто не могли иначе. Это было не геройство и не безумие, а личная потребность.
Мне сложно говорить о Елене Георгиевне, используя исключительно конструкции прошедшего времени и отсылки к советскому прошлому. Не только из-за того, что она жива в нашей памяти и наших сердцах, но и потому, что до самого конца своего земного пути посвящала себя тем, кто нуждается в защите и поддержке. А таких, увы, по-прежнему много: ведь дракон жив, хоть и сменил обличье.
Меня поражала ее удивительная скромность, умение общаться, никак не демонстрируя свой статус. Однако больше всего восхищала ее способность живо откликаться на чужую боль. В частности, Елена Георгиевна постоянно вступалась за российских политзаключенных. Причем она (за что я особенно благодарна) – одна из немногих, кто говорил не только о тех, чьи имена у всех на слуху, но и о тех, кто не принадлежит к главным ньюсмейкерам. Она знала о судьбах этих людей не поверхностно, но внимательно и с глубоким сопереживанием отслеживала перипетии их жизней.
Помню, я как обнаружила в электронном почтовом ящике сообщение из рассылки от Татьяны Янкелевич и Алексея Семенова: "С глубокой скорбью мы сообщаем о том, что наша мама Елена Георгиевна Боннэр скончалась сегодня, 18 июня 2011 года, в 1:55 дня". То, что такое письмо когда-нибудь придет, я понимала, но тем не менее оно застало меня врасплох. И – ощущение зияющей и звенящей пустоты. Неверно говорят, будто время лечит. И эта пустота не заполняется ничем. Можно лишь попытаться поддержать то, что делала Елена Боннэр.
Вера Васильева – независимый журналист, ведущая проекта Радио Свобода "Свобода и Мемориал"
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
