Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад". Самое интересное и значительное из архива Радио Свобода двадцатилетней давности. Незавершенная история. Еще живые надежды. Могла ли Россия пойти другим путем?
Всегдашнее непонимание между поколениями еще больше углубляется в современном, быстро меняющемся мире. Советы подросткам и их родителям дают Рональд Фельдман и Кевин Райан - профессора-социологи, Дэвид Фастлер - детский психиатр, Александр Генис - писатель, а также сами тинэйджеры и их родители. Автор и ведущая Марина Ефимова. Впервые в эфире 4 июня 1998.
Пол Рейхман: Это действительно сложное время, это период, когда ты еще не созрел, чтобы все понять. Поэтому многое расстраивает, раздражает. Когда ты пытаешься смотреть на мир глазами взрослых, все вызывает сомнение.
Рая Вайль: Ну, а что представляется особенно трудным в 14 лет?
Пол Рейхман: Я думаю, дружба. Многие до сих пор не понимают, что это значит. Сложно разобраться в этом возрасте, кто тебе друг. Подростки бывают вредными, говорят и делают друг другу всякие гадости. Вроде уже взрослый человек, а ведет себя как маленький.
Рая Вайль: Ты сам рассуждаешь как вполне взрослый человек. А у тебя есть подружка?
Пол Рейхман: Подружки важны в этом возрасте, в основном, для имиджа. Два моих близких друга, он и она, встречаются. Мне тоже хотелось бы кого-то иметь. Иногда я чувствую себя одиноким, но это не беда, все впереди.
Рая Вайль: Пол, а что в этом возрасте считается развлечением для тебя, например?
Пол Рейхман: Я не скрываю, для меня чтение - это fun. Я учусь в такой школе, где многие читают для развлечения, но никто в этом не признается, потому что это не модно. Еще я люблю болтать по телефону с друзьями, люблю заниматься с компьютером. А вообще, трудно обобщать. Одни спортом увлекаются, другие - видеоиграми, а для иных главное развлечение - делать все, что нельзя.
Марина Ефимова: 14-летний Пол Рейхман, с которым беседовала наш корреспондент Рая Вайль, принадлежит к "поколению Y". Американские демографы, давшие это кодовое название современным тинэйджерам, то есть подросткам в возрасте от 13 до 19 лет, уже подсчитали, что к началу нового века в Америке их будет тридцать миллионов, больше десяти процентов населения, и это будут не совсем обычные подростки. Послушайте наблюдение Брэда Стоуна, автора статьи в последнем номере журнала "Newsweek".
Диктор: "О, лето! Эти ленивые полудни, теплый ветер, сладкие голоса птиц и доносящиеся издали звуки детских игр… на компьютере. В Америке десять миллионов подростков выходят в интернет, и это число в ближайшие годы утроится. Однако вот что любопытно. Да, после школы дети не играют вместе, а бегут домой к компьютеру. Но для чего? Для того, чтобы общаться со своими же школьными приятелями по электронной почте. Зачем же по почте? Все отвечают примерно одно и то же: мне легче разговаривать с человеком, если я его не вижу. 12-летняя Лиз из Уэстчестера, штат Нью-Йорк, пользуется для конфиденциальных разговоров с ближайшими друзьями специальной страницей в интернете, на которую можно попасть только по приглашению. Но у нее есть еще так называемый "body list" - список приятелей, в котором числится сто имен. Как многие ее сверстники, Лиз проводит у компьютера от одного до пяти часов в день. "Конечно, мама могла бы контролировать мою компьютерную переписку, - говорит Лиз, - но она совершенно ничего не понимает в компьютерах".
Марина Ефимова: Возможно, впервые в истории человечества появилась техника, причем, сложная техника, которой в массе своей дети овладели быстрее, чем взрослые. И это может принципиально изменить отношения между детьми и взрослыми. Такая перемена особенно заметна на экстремальных примерах подростков, попавших в новые условия свободы и технической революции внезапно. Рассказывает эмигрантка из России, мать сейчас уже 18-летней дочери. С ней беседует Ян Рунов.
Мать подростка: Мы привезли сюда ребенка нормального, не испорченного, относительно грамотного, в 12-летнем возрасте. Новая школьная система, не требующая таких обязательств, как в русской школе, нетребовательность учителей, постоянные объяснения того, что родители могут тебя "абьюзать", что вы должны об этом информировать, то есть новый стиль жизни, как правило, воспринимается подростками как чрезмерная свобода, что, естественно, бумерангом возвращается на ситуацию в семье. Русским родителям не хватает информации и, самое главное, очень мало желания ее получить. Когда я открыла дверь в очередной вечер к моей дочери, она мне сказала: "Мама, ну мы же в Америке! Если ты не знаешь, то я тебе скажу (причем, в очень деликатной форме): стучи, пожалуйста, ко мне в следующий раз". Я сделала сумасшедшие глаза и сказала: "Я – мама - должна стучать?!" Она сказала: "Ну, я не могу тебе это сейчас объяснить, я занята, попытайся у кого-то узнать, почему в Америке это принято". Я не стала рваться в эту дверь, я получила советы у людей, которые прошли через этот этап, который послужил некоторым разрывом с детьми, как раз из-за этого штриха, и, вне всякого сомнения, я начала стучать. Через неделю я у нее спросила: "А почему ты не можешь мне ответить, чем ты занята?" Она говорит: "Мама, потому что это была моя реакция на твою реакцию, когда я попросила тебя постучать в мою дверь. А теперь я тебе расскажу. Это – компьютер, он работает так-то и так-то". Я тогда еще не знала об этих компьютерных неприятностях, о которых я знаю сейчас.
"Мама, ну мы же в Америке! Если ты не знаешь, то я тебе скажу: стучи, пожалуйста, ко мне в следующий раз"
Марина Ефимова: Понятно, что стремительное овладение новой техникой иногда вызывает во взрослых не уважение, а страх перед подростками. В нью-йоркском метро, например, когда группа тинэйджеров начинает орать и возиться, никто не делает им замечание, поскольку неизвестно, не вынет ли один из них из кармана другую техническую игрушку - автоматический пистолет. Впрочем, не будем забывать, что такие экстремальные случаи чрезвычайно редки, как бы пресса их ни раздувала. О типичных же особенностях и проблемах взросления в Америке говорит социолог из Колумбийского университета Рональд Фельдман.
Рональд Фельдман: Отрочество в Америке - это период особенно быстрых и кардинальных перемен. Кроме того, с каждым годом перемены убыстряются – телевизионное обучение, компьютерное обучение, я уж не говорю о переменах, которые произошли после введения так называемого сексуального обучения. Исследования показали, что даже биологические перемены происходят в нынешних подростках быстрее, чем несколько десятилетий назад. Это является следствием информационного "потопа". Словом, это напряженный период жизни, однако большинство американских детей проходит через него вполне благополучно.
Марина Ефимова: Доктор Фельдман, какую особенность взросления подростков в США вы бы назвали самой "американской"?
Рональд Фельдман: Американский настрой на успех, культ успеха, если хотите. Причем, как профессиональный успех, так и финансовый. И каждый день представляет им огромное количество информации: с одной стороны, об изобретениях, усовершенствованиях, технических и научных открытиях, меняющих лицо мира, а, с другой стороны, роскошной жизни тех, кто сосредоточился на успехе финансовом – яхты, виллы, политическое влияние, общение со звездами экрана и прочее. Эти соблазны воспламеняют во многих подростках неосуществимые желания. И те подростки, которые не могут соответствовать общепринятым критериям успешности, чувствуют разочарование, доходящее иногда до отчаяния.
Марина Ефимова: "Лузер, неудачник - самое оскорбительное слово для американского подростка, - пишет известный журналист Макграт в статье "13-летние". - Они еще не знают, что мир полон неудачниками, ставшими победителями, и победителями, ставшими неудачниками, и что путь в обе стороны никогда не закрыт. Макграт приводит примеры детей, начинающих путь наверх с 12-13 лет.
Диктор: Адам Уайл из Лос-Анджелеса готовит себя в актеры. Его день начинается в шесть часов утра с урока фехтования и бассейна до школы, а после занятий Адам переходит от урока танцев к уроку по постановке голоса, едет на пробы и заканчивает день участием в любительском спектакле. 13-летний Чанс Уолл, сын фермера из Колорадо, участвует в родео уже второй год, и второй год получает призы. "На мои призы, - говорит Чанс, - отец купил мне уже трех лошадей для тренировки". Ричи Стаковский из Калифорнии принес сконструированную им игрушку управляющему знаменитого магазина игрушек "Toy’s Я Us", и вскоре получил заказ на пятьдесят тысяч долларов. "Мама инвестирует эти деньги на мое имя, и я уже рассчитал, что к 35 годам стану миллионером".
"Они еще не знают, что мир полон неудачниками, ставшими победителями, и победителями, ставшими неудачниками, и что путь в обе стороны никогда не закрыт"
Марина Ефимова: "Вам кажется, что вы очень заняты? - обращается к читателям автор статьи Макграт. Оглянитесь на 13-летних супер-подростков. Соответственно, можете себе представить, как некоторые родители попрекают детей, которые не торопятся с достижениями. Особенно родители так называемого "среднего класса", ведь они чаще всего отдают детей в частные школы, а в Нью-Йорке, например, сейчас ежегодная плата за такую школу достигла десяти тысяч долларов. Вот что говорит 14-летний Блэйк Сленджер.
Блэйк Сленджер: Главная проблема в этом возрасте - давление со стороны школы и учителей. У нас очень сильная школа, и надо много заниматься, чтобы не отстать. Слава богу, родители на меня совсем не давят, наоборот, действуют успокаивающе – дескать, делай все, что можешь, но не сходи с ума.
Марина Ефимова: Блэйку везет, ему, кажется, не грозит то, чем страдает сейчас в Америке три миллиона подростков - детская клиническая депрессия. Нередки и самоубийства среди подростков. Говорит детский психиатр, доктор Дэвид Фастлер.
Дэвид Фастлер: Многие годы людям даже не приходило в голову, что у детей может быть депрессия. Когда я учился, на это почти не обращали внимание. Только с годами, по рассказам моих взрослых пациентов, я понял, что состояние депрессии началось у них в детстве, в семь, десять, двенадцать лет. Теперь известно, что, хотя биологические факторы влияют на состояние детей, подверженных депрессии, все равно главную роль играют те обстоятельства и то эмоциональное состояние, в котором живет ребенок.
Марина Ефимова: Суммируя сложность психологической ситуации нынешнего американского подростка, педагог Эллен Гудман писала в конце 80-х: "Взрослый мир американцев строится на двух основаниях, которые по очереди сменяют друг друга в течение нашей жизни: на дружеских связях и на конкуренции. Двойственный месседж общественной и экономической жизни Америки таков: с одной стороны - шагай в ногу, сосуществуй, будь скромен, не кичись, поддерживай старые связи, береги дружбу; с другой стороны - не уступай, обгоняй, рвись вперед. Мы хотим, чтобы наш ребенок был как все и, в то же время, был впереди всех. И мы редко замечаем противоречие между двумя этими требованиями.
Марина Ефимова: Еще одним типично американским обстоятельством взросления являются материальные соблазны. Не то, чтобы в других странах их не было, но в Америке существует традиция потакать детям в приобретении этих соблазнов. Говорит профессор Бостонского университета Кевин Райан.
Кевин Райан: Часто репутацию американским подросткам создают СМИ, в особенности – телевидение. Все эти МТV, телесериалы и прочее. На самом деле наш средний подросток не слишком, я думаю, отличается от европейского, хотя разница, конечно, есть. Подавляющее большинство подростков работает после школы по 25-30 часов в неделю. То время, которое они должны были бы проводить с родителями, за книгой, в играх, в театрах, ездить на экскурсии, бродить по городу со своими сверстниками, они тратят на то, чтобы заработать себе не удовольствия, в основном - на музыкальные системы, дорогую одежду и автомобили.
Марина Ефимова: Тинэйджеры в Америке тратят на покупки 122 миллиарда долларов в год. В супермаркетах они, например, покупают десять процентов всех продуктов и товаров. Активность тинэйджеров на нелегальном и полулегальном рынке трудно оценить, хотя известно, что подростки составляют немалый процент покупателей оружия и наркотиков. Но это уже - преступный мир. Более невинные вещи - порнографические журналы, выпивку - купить совсем легко. Так что соблазны искушают даже самых стойких подростков, например, 14-летнюю Инессу Данилову.
Инесса Данилова: Кончено, быть подростком трудно. Взять, к примеру, меня. Я должна о каждом своем шаге сообщать родителям, каждую минуту звонить им - где я нахожусь, что я делаю, когда я буду дома. Их опасения можно отчасти понять: большинство моих приятелей курит, некоторые принимают наркотики. Они и мне предлагают закурить, а я должна отказываться, не поддаться соблазну. Это тяжело бывает.
"То время, которое они должны были бы проводить с родителями, за книгой, в играх... они тратят на то, чтобы заработать себе не удовольствия, в основном - на музыкальные системы, дорогую одежду и автомобили"
Марина Ефимова: Именно новобранцам армии тинэйджеров дает свои советы "ветеран" - 17-летний Нэт Виззини. Его заметка опубликована в одном из нью-йоркских журналов, и Нэт любезно согласился прочесть ее нам в сокращенном виде.
Нэт Виззини: Не стоит преувеличивать опасности и значительность этого возраста. Я помню, придешь домой - по телевизору передача Опры Уинфри "Американское юношество в кризисе. Родители трясутся". За обедом подбрасывают тебе брошюрки по борьбе с наркоманией. В школе, в церкви - все тебе твердят: берегись, в эти годы формируется твоя личность, решается твоя жизнь! Уж так ли? Рею Кроку было сорок, и он был продавцом электрических миксеров, когда он открыл маленькую компанию под названием "Макдональдс". Вот когда решилась его жизнь. Значит так, ребята, тинэйджерство - это почти как детство, только с несколькими неприятными добавочными проблемами, наркотики, например. Рано или поздно кто-нибудь предложит их вам на вечеринке. И вам, вроде, нечего сказать, кроме как: "О! Конечно!" Лучший выход - рассказать дурацкую историю о том, как вы однажды их попробовали, и что с вами было. Если история вызовет смех, вы легко вывернетесь из неприятной ситуации. То же самое - с выпивкой. Делайте вид, что у вас в стакане алкоголь, да и все тут - никто ничего не заметит. Главная проблема – секс. В решении этой проблемы ни в коем случае не руководствуйтесь телевидением. Судя по их сериалам и фильмам получается, что чуть ли не у каждого 11-летнего мальчика есть постоянная подружка, а в 15 каждый сподобится полноценной любви. Это далеко от реальности, поверьте мне. Друзья тоже ненадежны. С 12 лет начинается безудержное хвастовство. Все сказанное ими делите пополам. Несколько подсказок. Мальчикам: чтобы нравиться девочкам, запишитесь в рок-группу, в спортивную команду или куда-нибудь. Девочкам нравятся мальчики с мужскими увлечениями. Никогда не преуменьшайте женского отвращения к перхоти и грязным ногтям. Когда обнаружили, что понравились какой-то девочке, имейте в виду, что ее увлечение вами протянется максимум две недели, поэтому действуйте быстро. Девочкам: всякие журналы с красотками абсолютно бесполезны - подражая им, вы становитесь не хорошенькими, а вульгарными. И обоим: вкус поцелуя поначалу кажется странным, но вы привыкнете. И запомните: какими бы нескладными вы ни были, ваше время придет, вы получите свой первый поцелуй, прогулки в парке, томительные разговоры по телефону и кто-нибудь в вас будет насмерть влюблен. Родителям это знать не обязательно - и они от своих родителей скрывали. Все обманывают. По мелочам – не страшно.
Марина Ефимова: Когда мы начинали жизнь в Америке, в штате Мичиган, нашими соседями была американская семья – мама, папа и сын, 8-летний Питер. Родители часто приводили Питера поиграть с нашей дочкой. У нас в гостиной на диване перед телевизором всегда восседала моя 90-летняя бабушка, обложенная книгами, газетами и баночками с карамелью. Она не говорила ни слова по-английски, Питер, естественно, ни слова по-русски, но я часто видела как мальчик молча присаживался рядом с бабушкой и прижимался к ее плечу, а бабушка поглаживала его по волосам и бормотала какие-то там бабушкинские слова – "вот, какой хороший мальчик, беленькая головка, голубые глазки…". И так они подолгу иногда сидели. Питеровы же бабушки и дедушки жили кто в Калифорнии, а кто вообще в Австралии. Дети в Америке растут без бабушек и дедушек. Безболезненно ли их отсутствие для подростков, доктор Фельдман?
Рональд Фельдман: Я думаю, что бабушки и дедушки играют огромную роль в жизни детей, без них дети лишаются чувства преемственности, даже традиций в определенном смысле - они остаются без фольклора, без семейных и местных преданий. Но, главное, старики всегда являлись неким буфером между детьми и взрослым миром, и без них дети лишаются того рода общения, которое абсолютно невозместимо. Причина того, что дети растут без бабушек и дедушек кроется в невероятной подвижности американской жизни - люди переезжают вслед за работой и, хотя такая подвижность улучшает их благосостояние, она бесспорно ослабляет, если не рвет, семейные узы. Это настолько важная проблема, что сейчас во многих районах в местных клубах созданы программы встреч или каких-то совместных мероприятий, в которых участвуют пожилые люди и дети. Но, честно говоря, я не знаю, удастся ли нам решить эту проблему.
Марина Ефимова: Я помню, у Рея Брэдбери есть трогательный рассказ "I Sing the Body Electric" о том, как осиротевшие дети заказали себе электронную бабушку и как нежно они ее полюбили. В любой стране у родителей остается грустное воспоминание о том времени, когда их дети были тинэйджерами, как бы благополучно оно ни проходило. Это время разрыва, как казалось, нерасторжимой связи с ребенком. И, однако, вот что пишет американский психолог Ава Сиглер.
Диктор: "Когда подросток отделяется и уходит из-под вашей власти, не только в вашем, но и в его сердце остается эмоциональный вакуум, который на время делает его печальным, сердитым, опустошенным. Но этот вакуум необходим, чтобы заполнить его любовью к своей будущей избраннице или избраннику и отношениями со сверстниками. Эти отношения создадут ему его собственный мир, который сделает его самостоятельным, автономным, взрослым человеком. Без этого вакуума любовь к вам останется главной любовью его жизни, и такой подросток никогда по-настоящему не станет взрослым".
Марина Ефимова: Подводя итог обсуждению проблем подростков в журнале "Нью-Йорк Таймс Мэгазин", журналист Чарльз Макграт пишет:
Диктор: "Отрочество в Америке продолжается с 10-11 лет до 20, а то и 21 года. В отличие от древних культур или архаических обществ, вроде австралийских аборигенов или африканских масаи, где отрочество продолжается несколько месяцев, мы затягиваем его на годы. Мы воспеваем его, оплакиваем, осмеиваем, мы изучаем парадоксы и конфликты отрочества… Словом, мы сделали из него культурное явление".
Марина Ефимова: Что ж, заглянем в мир будущих подростков, которые, по мнению Александра Гениса и философа Фукуямы, приблизятся к миру австралийских аборигенов и африканских масаи.
Александр Генис: Сегодня проблему отцов и детей надо обсуждать не в привычных тургеневских терминах, а в контексте тех перемен, которые готовит нам 21 век. Главная странность этого, уже недалекого, будущего - сомнение в том, что оно – будущее. Отсюда знаменитая концепция Фукуямы о конце истории, идея цикличности истории. Все эти концепции связаны с глобальным кризисом индустриальной цивилизации. Жизнь не делается лучше от того, что в мире становится больше компьютеров, танков или инженеров. Сегодня идти вперед можно только пятясь. Свернувшаяся в клубок история не столько меняет, сколько отменяет проблему отцов и детей. Ведь всякий конфликт поколений – побочное следствие борьбы за прогресс, борьбы за будущее. В мире без будущего торжествует преемственность. Не зря все традиционные культуры не знают конфликта отцов и детей. Каждое поколение получает в наследство ответы на экзистенциальные вопросы. Если в центре нашей модели цивилизации был спор, поединок, единоборство, то в основе традиционной культуры – ритуал, помогающий спастись от хаоса, смирить случай, вписаться в череду перемен. Меняясь вместе со временем, мы перестаём ощущать его движение. Так мы попадаем в то вечное настоящее, которое повторяется не повторяясь. Закат всегда означает одно и то же, но не бывает двух одинаковых закатов. Если погоня за будущим привела к борьбе поколений, то возвращение к настоящему может, наконец, завершить войну отцов и детей, которую мы считали вечной.
