Правители России понимают, что без быстрого и заметного повышения благосостояния большинства плохо придется всем: население может озлиться (во вред себе первому, но тут уж как водится). При этом они, правители, подобно всем своим предшественникам начиная с Петра, думают: если позаимствовать западные научно-технические достижения, то можно обойтись без свободы. Лучше сказать, вынуждены так думать, поскольку отдают себе отчёт в том, что русская свобода лишит свободы их самих.
Есть и сравнительно новое. Они собрались окоротить себя, или, как они выражаются, элиту: меньше красть и больше трудиться на общество, продолжая, конечно, враждовать со свободным миром и бряцать оружием. Экономического роста, таким образом, не предвещает ничто, а это значит, что будет усиливаться напряжение между верхами и низами. Что будет, если при явном хозяйственном застое допустить нечто вроде политической жизни, на что намекает последнее президентское послание? Сразу появятся такие неугодные Кремлю претенденты на власть, которые будут охотно поддержаны большинством. Ведь политическая жизнь – это открытая борьба мнений, в конечном счете – за кормило, уступать которое нынешние никому не собираются, тем более что среди опасностей, на которые им указывают охранители-государственники, есть и такая: "Политический трансфер в условиях социально-экономической стагнации становится откровенно рисковым, более того – фактическим "приглашением" внешним игрокам, и не только США, к участию в политическом процессе и политических манипуляциях". Говоря попросту, товарищ боится, что наметившийся уход-переход Путина и попытки обновить путинизм так расшатают, так ослабят власть в стране, где все недовольны всем, что в русские разборки встрянет заграница.
В общем же всё, как и под конец совка, уперлось в производство – в его неспособность расти, хоть убей всех к нему причастных, от чего будут, кажется, пока воздерживаться. То, что Кремль сейчас намечает по материальной части, – это всё, что правители России в состоянии даже не сделать, а попытаться сделать. Чтобы это понять, полезно вникнуть, о чем Путину докладывают, что ему предлагают, чего от него хотят не его недруги-обличители, а друзья-советчики (но из тех, правда, что не смотрят ему в рот). Это люди, которые всей душой за "Русский мир", против Запада и вместе с тем неподдельно страдают при виде всего, что совершается у них дома. В их хотелках нет ровным счетом ничего, что может быть осуществлено так, чтобы им не пришлось горько разочароваться. Ровным счетом ничего! Всё – мечты, или, по-другому, утопии.
Делится, растаскивается, транжирится общенародная халява, что сказывается на общем настроении, в котором по-русски, то есть самым естественным образом сопрягаются "Однова живём!" и "Так жить нельзя!"
По умолчанию исходят из следующего: всё, что они предлагают, будет делаться людьми высочайших умений и душевных качеств – такими кадрами, на которых любой реформатор, если он человек дела, рассчитывать не станет, понимая, что взяться им неоткуда. Вот несколько строк из того, что пишет научный руководитель Института экономики роста имени не кого-нибудь, а Столыпина, Яков Миркин: "В нашей экономике всё настроено на торможение… Все ищут субсидий, льгот, покрытия затрат из кармана налогоплательщика… Бюджет не резиновый. Он не может выдержать и пушки, и масло, и инвестиции, и постоянную откачку средств в избыточные резервы… Мы перегружены контролем, надзором, санкциями. Это "экономика наказаний", а не стимулов… Доля малого и среднего бизнеса годами – 20% ВВП: в разы меньше, чем в развитых экономиках… Не знаю, как мы будем расти "опережающими темпами"… И вяло, и много коррупции, и цены завышены, и никому ничего не нужно, кроме того, чтобы свое содрать. Попробуйте сунуться со своим изобретением в какую-то крупную корпорацию. Или найти под него инвесторов. Пустыня, где везет очень немногим".
То, что описал этот знающий свой предмет человек, называется не порчей человеческого материала, а смешанной экономикой, причем смешанной по-русски: государственным на деле оказывается и то немногое, что числится частным, а государственное во многом воровское в буквальном смысле слова. К тому же путинизм со своим "глубинным народом" привычно занят перераспределением не заработанных страной денег. Делится, растаскивается, транжирится общенародная халява, что сказывается на общем настроении, в котором по-русски, то есть самым естественным образом сопрягаются "Однова живём!" и "Так жить нельзя!"
Вот этим и вызваны начинающиеся передряги. То, что есть, вступает во все более острое противоречие с тем, чего хочется и друзьям, и недругам Кремля, но не может быть осуществлено в рабочем, так сказать, порядке. Смешанная экономика уже и хочет, но не может уступить командные высоты настоящей частной, свободной и защищённой. Выражение "смешанная экономика" не значится первым пунктом ни в одном диагнозе, в какой бы стороне от главного входа в Кремль он ни составлялся. Почему? Людям страшновато, а кому-то и скучновато. Ведь это выражение указывает на самую суть дела. Оно есть эвристика в чистом виде, решающая подсказка всякому, кто хочет разобраться, что к чему в России. Многим, знаю, не очень приятно будет прочитать следующее, но ничего не поделаешь. Грядущие перемены после всех свар и шатаний опять, как под самый конец совка, свяжутся со словами "приватизация", "рынок" и "конкуренция". Будет и новое слово: "законность".
Анатолий Стреляный – писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
