В подкасте "Фанайлова: Вавилон Москва" сегодня будет много музыки. В архивном цикле "Далеко от Москвы" мы окажемся в Риге в конце мая 2003 года.
Танго-оперита "Мария де Буэнос-Айрес" была написана аргентинским классиком танго Астором Пьяццолой по либретто его друга, поэта Орасио Феррера, в 1967 году. Эта история любви, смерти и воскрешения, где блудница с окраины Буэнос-Айреса превращается в святую при помощи магического театра, где действуют поэты и прорицатели, бандиты и привидения. История, у которой нет финала, стала национальным достоянием аргентинского народа. "Мария де Буэнос-Айрес" аранжирована Леонидом Десятниковым по просьбе Гидона Кремера, записана на пластинку, которая номинировалась на международную премию Грэмми. Ежегодно Кремер собирает интернациональный коллектив музыкантов для мирового турне с "Марией". Стамбул-Рига-Вильнюс - маршрут на этот раз. Мы разговаривем с Гидоном Кремером в Риге, на оперном фестивале.
Гидон Кремер: Однажды полюбив Пьяццолу, я шел по пути того, чтобы найти самое его главное сочинение. Когда обнаружилась "Мария", стало ясно, что ее надо исполнить, и я поставил себе это как задачу. И несмотря на много препятствий, я ее осуществил с помощью композитора Леонида Десятникова, с помощью этого состава, который сохранился вот уже более пяти лет. Осталась "Мария", осталась запись, осталась целостность этого ансамбля. Осталось и возникло еще большее уважение к Пьяццоле, автору такого замечательного сочинения. Этому сочинению удавалось разрушать многие консервативные ряды слушателей. Я думаю, что ответ в силе этого сочинения, в концентрации того, как мы его преподносим, в аутентичности (такое модное слово) ауры Орасио Феррера и аутентичных аргентинских певцах. Все это способствует тому, чтобы предрассудки в отношении неклассической музыки были отброшены, и спонтанный момент одержал победу. Именно то лето, когда мы осуществили "Марию" - это было первое лето "Кремераты Балтики". Поэтому две инструменталистки "Кремераты", Улла Ульона и Марта Судраба, стали частью этого проекта.
Леонид Десятников, композитор: Это очень необычная вещь. Что было вчера бриллиантом, сегодня объявляется трэшем, потом трэш начинает входить в моду, потом выходит из моды, это все зависит от постоянно изменяющегося контекста. Я думаю, что Орасио Феррер - это нечто вроде Андрея Вознесенского. А в целом поэтика, наверное, кортасаровская, то есть с явной тенденцией к Парижу, к каким-то европейским ценностям и моде того времени, вещь, которая вышла из клубной эстетики. Орасио Феррер - это в каком-то смысле персонаж Кортаса, скажем, герой романа "Игра в классики", который эмигрировал в Париж и поглощает достижения современной французской культуры в страшной бедности.
Это такая плотная партитура, которая не принадлежит перу Пьяццолы, он не всегда оркестровал свои сочинения, и эта партитура, по-видимому, написана кем-то другим. Она очень характерна для того времени (начало 70-х годов), то есть она более эстрадная, я бы сказал. Очень плотная оркестровка, все инструменты все время играют, а в мои задачи входило как-то ее классицизировать. Это примерно соответствует тому, что мы видим в фильмах Альмодовара. То есть вроде бы похоже на латиноамериканский сериал, но, с другой стороны, понимаешь, что это высокое искусство, достаточно интеллектуальное. Мы играли это в Мюнхене, в Кельне, в Вене, в Брюсселе, в Венеции, в Афинах, в Нью-Йорке, в Сан-Франциско, в Чикаго, в Хьюстоне, в Сент-Луисе, в Ванкувере, в Токио, в Йокогаме. Со своим самоваром мы еще не ездили в Буэнос-Айрес, но, может быть, поедем.
Елена Фанайлова: Через пять лет концертного существования Гидон Кремер привез Марию де Буэнос-Айрес в Ригу, свой родной город.
Гидон Кремер:
Рига для меня город, в котором я родился, в котором я провел восемнадцать лет своей жизни, с которым у меня много связано веселого и грустного, все детство, вся юность. И вот, как недавно выяснилось, связано даже глубже, чем я полагал, потому что создание оркестра "Кремерата Балтика" свидетельствует о связи, которая уходит далеко. Каждая клеточка, каждая улочка этого города, по крайней мере, центр его мне знакомы, я люблю бывать здесь. Я люблю опять говорить по-латышски, хотя владею этим языком несовершенно, но "Кремерата Балтика" оживила мое знание языка, которым я не пользовался тридцать лет, потому что в 65-ом году уехал из Риги. А с "Кремератой" возродилось и общение с латышами, и на латышском языке. Я чувствую себя каким-то образом причастным к этой культуре. Понимаю ее, понимаю ее силы, понимаю ее слабости, но вижу себя как часть этой балтийской цивилизации.
Елена Фанайлова: Рижский оперный фестиваль собирает многочисленных его участников и гостей благодаря директору Латвийской национальной оперы, известному киноактеру и менеджеру Андрею Жагарсу (умер в 2019 - РС).
Андрей Жагарс:
Можно сделать фестиваль, который дышит и живет мировой музыкой. Я очень рад, что мы за пять лет смогли на карте музыкальных центров Европы свою звездочку поставить, что здесь тоже есть театр с очень древними традициями, где когда-то жил, работал и дирижировал Вагнер, где дирижировали Лео Блех, Рихтер, где создавалась музыкальная история. Рига очень красочна, дышит зеленью и летом, люди все в приподнятом настроении, такой праздник музыки и творчества. Мы в принципе делаем свое имя в июне.
Ностальгия иногда бывает только может быть потому, что я хочу почаще бывать в Москве, а не по советскому периоду, думаю, он был мучительный и для нас, и для вас. И свободный рынок, и свобода дали очень много и России, и Латвии (просто Латвия меньше, быстрее можем привести все в порядок). За пять-шесть лет после 90-91 года мы повернулись на Запад, я тоже.
Ирина Долженко, певица: Новые клубы, новые рестораны, с каким-то необыкновенным дизайном, я вообще обожаю все это. Даже просто интересно зайти посмотреть, как там все это устроено. Вот это определенная культура, та прибалтийская культура, которая всегда была, у нее было свое направление, и это направление сохраняется во всем: в моде, в интерьере, в дизайне.
Вадим Сахаров, пианист: Когда мы здесь были впервые, это была разруха, все перестраивалось, в центре окна, как после войны, с выбитыми глазницами. Это было, по-моему, в 92-м. Берег был весь... Простите, воняло. Через несколько лет Ригу было не узнать, а сейчас город пришел в норму, все в порядке, особенно ценочки. За очень средненькие вина в каких-то местах... то есть вот мы вчера сели с моим приятелем и встали, просмотрев ценник. А в то же время "Киндзмараули", замечательное грузинское вино, выпили всего за три лата бутылочку вчера в одном из лучших здесь мест, кафе "Лидо", очень симпатичное.
Подписывайтесь на подкаст "Вавилон Москва"
в Apple podcasts, в Google podcasts, в Yandex music
