"Разборка" – автосервис, специализирующийся на скупке старых машин, которые потом разбирают на запчасти для продажи. "Разборки" получили распространение в России в конце 90-х, когда в страну стали массово ввозить из Европы подержанные автомобили в качестве недорогой альтернативы продукции российского автопрома.
Подержанные машины нуждались в ремонте, запчасти для которого и можно было достаточно дешево приобрести на "разборках".
К 2020 году этот бизнес пришел в упадок – с развитием в России автопромышленности, появлением сборочных производств недорогих иностранных моделей. Эпидемия коронавируса нанесла по "разборкам" дополнительный удар: "Чтобы что-то зарабатывать, надо что-то продавать. Чтобы что-то продавать, надо что-то покупать. А сейчас границы закрыли, запчасти не завозят, продавать нечего", – говорят работники автосервиса.
Директору Алексею Бельчикову – 60, он инженер, учился в автомеханическом институте, на "разборке" работает последние 20 лет. Ругает Путина – за отсутствие помощи малому бизнесу, за отсрочку пенсии. Бельчиков – сторонник Николая Платошкина, политика и популярного блогера, который критикует власти с прокоммунистических позиций.
Заместителю Бельчикова Алексею Киселеву нет 50. Он – за Путина, но в политические разговоры с директором старается не вступать – бережет его: "Когда Васильич начинает разговаривать, я быстренько ухожу от темы. У него от переживаний политических проблемы с сердцем, он все очень близко к сердцу воспринимает".
Будни подмосковной "разборки" – в фильме Андрея Киселева "Запчасти б/у".
Монолог Васильича:
Приезжал автомобиль, в очень хорошем состоянии, без пробега по России, хотя они старенькие – "Пассат-3", "Ауди-80", – детали были просто как с конвейера. У меня всегда была очередь, разбирали, продавали. Дело кипело. В то время не было такой оперативности, информационности, люди не знали, где найти, спрос был. Теперь [выезжаем] на остатках. Или то, что люди выбрасывают, старые, древние машины. Белорус приехал к нам, на штрафстоянку попал за пьянку, денег нет платить, он ее быстренько продал, она попала к нам. Сейчас [дело] по сравнению с тем, что было, конечно, в упадке.
Когда я учился в автомеханическом институте – пришел туда в 1977 году, нам профессора говорили о перспективе профессии инженера-механика: мы отстаем от европейского, от немецкого машиностроения на 15 лет. У меня были "Жигули", "копейка", сварил, сделал, она у меня была 1980 года. [Когда уже был] на "разборке", пригнали БМВ, 34-й кузов, 1981 года. Я в нее сел, прокатился – интересно же, иномарка, – и всё [понял]: это мое. Всё для человека сделано: рабочий кондиционер, сиденье анатомическое, торпеда, зеркала – все красиво, все удобно. И ничего не гремит в ней, ни торпеда, ничего. Разбирать жалко.
Бизнес рушится в нашей стране. Для малого бизнеса у нас край просто – ни развиться, ни подняться, давят все, очень тяжело. Почему? К Путину вопрос. Почему малый бизнес не поддерживается? Только на словах на одних. Сейчас пандемия, что, он помог? Матерям дал по 10 тысяч рублей. А бизнес? У меня у жены онкология, покупать лекарства, лечить, возить. Где, на что? Работы нет, просто край. С той же пенсией, сейчас бы на пенсию пошел, а теперь – через полтора года, а он мне с экрана в глаза сказал: тебе полезно, тебе хорошо. У меня в июне сердце перестало работать, попал в больницу, запускали сердце. Просто перестало работать. Вроде восстановили. Неделя – 170 тысяч рублей. А не было бы, наверное, не восстановили бы, уже бы отнесли.
