«Если он – за, то я – против». Эту реплику бросил один антисоветчик по случаю высказывания в поддержку антисоветизма, сделанного другим человеком вполне советским, то есть, двоедушным. Враг моего врага – не всегда мой друг. Это не так просто, как кажется. Да, Иисус сказал: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Мф. 12, 30), а в другой раз: «Кто не против вас, тот за вас» (Мк. 9, 40). Но ведь Он не сказал: «Кто со Мною, тот за Меня, и кто с вами, тот за вас». Иуда, к примеру, был со Христом и с апостолами. И автор этих строк формально – со Христом, но ох как формально. Так что заповедь о любви к врагам разумнее, чем кажется: волк не так опасен, как волк в овечьей шкуре, особенно, если волк в овечьей шкуре и не подозревает, что он – волк, и думает, что он – идеальная овца. А такое бывает, ох как бывает…
Простейший пример – отношение к нацизму в России. Нацизм – враг простой и понятный. Бритоголовые молодчики, вскидывание рук, крики об инородцах – фуй, какая гадость. Запретить!
Однако, позвольте, а кто первым начал войну с молодчиками, вскидывавшими руки? Покойный Адольф Гитлер! Он, придя к власти, вырезал своих бывших сподвижников, отбросив их, как ракета отбрасывает первую ступень. Дело не в том, что фюрер какой-то необыкновенный злодей, а в том, что он обыкновенный кесарь. Ни один монарх не любил монархистов. Кесарю не нужны кесарята. Нацизму на троне не нужен нацизм низовой.
Здесь работает ровно та же логика, что и в стремлении коллективного российского кесаря национализировать и монополизировать всё – теперь очередь нацизма. Никто, кроме Кремля, не смеет уничтожать грузин или высылать их из страны.
Главная же проблема не в нацистах, проблема в борцах с нацистами. Есть люди, которые борются с любым нацизмом – они и требовали запрещения нацистского марша. Другие борцы с нацизмом призывали проявить толерантность. Вот это и есть люди, которые как бы с демократами, но именно «как бы». Толерантность и демократичность включают в себя как обязательное условие нетерпимость к нацизму и некоторым другим нехорошим излишествам.
Кто толерантен к нацизму, не понимает сущности толерантности. К тому же они толерантны к низовому нацизму, а к верховому ещё хуже – они просто не считают его нацизмом. Защищавшие право низовых нацистов на собрания и шествия никогда ни слова ни говорят о нацизме верхов. В лучшем случае, по-холопски попросят номенклатурный нацизм помягче быть с инородцами. Ещё бы: ведь эти политические силы с начала 1990-х годов либо участвовали в строительстве нацизма номенклатурного, либо не видели в этом нацизме ничего страшного и сами заманивали избирателей обещаниями не свободы, а большей безопасности. Пытались конкурировать с крепнущим фашизмом на его поле, – вяло пытались, но вялая измена демократии есть всё же супружеская измена.
Нынешняя истерика по поводу маргинального фашизма ту измену не перевесит. Перевесить может лишь одно: назвать и номенклатурный нацизм нацизмом, призвать к борьбе с ним. И не бойтесь быть в маргиналах. Страшно только быть в Освенциме – не среди заключённых, а среди хозяев, надзирателей и обслуги, которая, возможно, ворчит на нацистов, но обслуживает именно их.
Простейший пример – отношение к нацизму в России. Нацизм – враг простой и понятный. Бритоголовые молодчики, вскидывание рук, крики об инородцах – фуй, какая гадость. Запретить!
Однако, позвольте, а кто первым начал войну с молодчиками, вскидывавшими руки? Покойный Адольф Гитлер! Он, придя к власти, вырезал своих бывших сподвижников, отбросив их, как ракета отбрасывает первую ступень. Дело не в том, что фюрер какой-то необыкновенный злодей, а в том, что он обыкновенный кесарь. Ни один монарх не любил монархистов. Кесарю не нужны кесарята. Нацизму на троне не нужен нацизм низовой.
Здесь работает ровно та же логика, что и в стремлении коллективного российского кесаря национализировать и монополизировать всё – теперь очередь нацизма. Никто, кроме Кремля, не смеет уничтожать грузин или высылать их из страны.
Главная же проблема не в нацистах, проблема в борцах с нацистами. Есть люди, которые борются с любым нацизмом – они и требовали запрещения нацистского марша. Другие борцы с нацизмом призывали проявить толерантность. Вот это и есть люди, которые как бы с демократами, но именно «как бы». Толерантность и демократичность включают в себя как обязательное условие нетерпимость к нацизму и некоторым другим нехорошим излишествам.
Кто толерантен к нацизму, не понимает сущности толерантности. К тому же они толерантны к низовому нацизму, а к верховому ещё хуже – они просто не считают его нацизмом. Защищавшие право низовых нацистов на собрания и шествия никогда ни слова ни говорят о нацизме верхов. В лучшем случае, по-холопски попросят номенклатурный нацизм помягче быть с инородцами. Ещё бы: ведь эти политические силы с начала 1990-х годов либо участвовали в строительстве нацизма номенклатурного, либо не видели в этом нацизме ничего страшного и сами заманивали избирателей обещаниями не свободы, а большей безопасности. Пытались конкурировать с крепнущим фашизмом на его поле, – вяло пытались, но вялая измена демократии есть всё же супружеская измена.
Нынешняя истерика по поводу маргинального фашизма ту измену не перевесит. Перевесить может лишь одно: назвать и номенклатурный нацизм нацизмом, призвать к борьбе с ним. И не бойтесь быть в маргиналах. Страшно только быть в Освенциме – не среди заключённых, а среди хозяев, надзирателей и обслуги, которая, возможно, ворчит на нацистов, но обслуживает именно их.
