Елена Рыковцева: С новым годом, уважаемые слушатели - вообще с Новым годом и с новым годом на Радио Свобода в частности. Всего вам самого лучшего и спасибо, что вы с нами.
По нашей новогодней традиции мы заменяем программу «Час прессы» «Часом книги», потому что никакой прессы в эти дни нет, зато книги есть всегда. Сразу представляю вам книгу, которую мы обсуждаем сегодня. Она называется «Вы хотите стать звездой?», и написал ее Роман Трахтенберг, известный шоумен и радиоведущий. В предисловии к самой книге Трахтенберг так описывает, про что она:
Диктор: «Я решил написать эту книгу для тех, кто живет в реальном мире. Вы хотите просто светиться в телевизоре – у вас один путь, вы хотите стать хорошим актером или певцом – другой. Но при этом все вы, наверняка, хотите вкусно есть и спать в своей, а не съемной квартире, как многие из наших звезд, хотите, чтобы ваши дети пошли в хорошую школу, а не в плохую армию. Значит, вам все равно надо уметь зарабатывать деньги, какой бы путь вы для себя ни избрали. И вам все равно придется воевать с непрофессиональными осветителями и звуковиками, с организаторами гастролей, которые стремятся нажить на концерте артиста больше, чем сам артист, завистливыми коллегами. Первая часть книги посвящена именно этому — борьбе за выживание. Ну а вторая — состоит из показательных примеров того, как борются за жизнь мои коллеги и я, пытаясь зарабатывать всеми возможными путями, пусть даже и на вышеописанных пьянках…».
Елена Рыковцева: Однако когда брянские журналисты спросили Трахтенберга, про что эта книга, он ответил немного по-другому: «Это книга о шоу-бизнесе, которого как такового у нас практически нет. Ну, нету у нас в России звезд. Посмотрите, даже актеров - и тех нет таких, чтобы его имя на афише привлекло бы зрителя. На Западе есть, а у нас нету. Ну, взлетел человек - деньги отбили, выручку получили - и все! Чтобы звезда жила долго – невыгодно никому».
Мне кажется, что это более точное определение содержания книги, потому что советы, как стать звездой, как заработать – это скорее, форма. Но мы об этом поговорим подробнее.
Итак, у нас в гостях – автор книги «Вы хотите стать звездой?» Роман Трахтенберг.
Роман Трахтенберг Роман Трахтенберг: Здравствуйте. И книга называется не «Вы хотите стать звездой», а «Вы хотите стать ЗВЕЗДОЙ?!»
Елена Рыковцева: Вы все еще хотите стать звездой?! Да, через каждые три строчки он так и пишет: «Вы все еще хотите стать звездой?!»
Роман Трахтенберг: Каждый абзац заканчивается, каждая главочка «Если вы, конечно, хотите стать звездой».
Елена Рыковцева: Каждый ужас вот так действительно и заканчивается. Все правильно. И с нами сегодня обозреватель газеты «Московский комсомолец» Александр Мельман. Я просила его выступить в качестве оппонента книги. И вам вопрос, уважаемые слушатели. Вот сейчас, в эти дни, когда на экранах телевизоров – полный парад всего, что движется на российской эстраде, наверное, вам проще будет ответить: существуют ли в российском шоу-бизнесе полноценные звезды? Если да, то кто это? Почему вы лично считаете их звездами и как, на ваш взгляд, им удалось добиться успеха?
Александр, как вы определяете содержание этой книги, про что она?
Александр Мельман: Мне кажется, она про автора, про Романа Трахтенберга, хотя он в принципе герой не моего романа. Я пишу о людях телевизионных. У Ромы тоже есть программа, которую я, к сожалению, не смотрел. Но тем не менее, тот образ светлый, который создал автор, мне он очень симпатичен оказался. Я не знаю, смогу ли я оппонировать. В принципе, я это очень люблю – оппонировать любому товарищу. Но здесь я просто не знаю. Роман, кстати, предупредил в своей книге, что он не всегда говорит правду. И это понятно, он человек творческий, мы все иногда этим занимаемся.
Роман Трахтенберг: Где это я такое сказал?
Елена Рыковцева: Я тоже не помню такого.
Александр Мельман: Я это увидел между строк.
Елена Рыковцева: Почувствовал.
Роман Трахтенберг: Там было сказано так, что Роман Трахтенберг – великий и ужасный. Почему он ужасный? Потому что он всегда говорит только правду. Иногда он привирает, приукрашивает. Это да, но только правда, ничего кроме правды.
Александр Мельман: Тем не менее, любые мемуары, если человек пишет о себе, все равно это становится литературным образом, и в этой книжке все-таки, наверное, это можно оценивать как литературный образ господина Трахтенберга. Я так думаю. Этот образ мне мил и симпатичен. Чем симпатичен, я могу объяснить. Или мы в процессе можем об этом поговорить.
Елена Рыковцева: Мы поговорим в процессе. Я была готова к такому повороту событий, поэтому специально нашла злобную рецензию на эту книгу для того, чтобы вы услышали, уважаемые слушатели, что не только хвалят ее, но еще и ругают. Эта рецензия была напечатана в газете «Заполярная правда». Тогда, в декабре, она еще писалась как газета Таймырского автономного округа, а теперь это просто Красноярский край с 1 января.
Диктор: «Нет, это не учебник по основам шоу-бизнеса. "Звезд" на российской эстраде и так девать некуда, так что лишние конкуренты никому не нужны. Трахтенберг дает юным дарованиям ровно два полезных совета: "светиться всегда, светиться везде" и "врать напропалую". Мол, когда вы вскарабкаетесь на пьедестал почета, вашу ложь автоматически сочтут тонкой мистификацией. Но это было известно и до него. Откровения о тяжелых буднях простого шоумена также новизной не блещут и больше смахивают на выписки из жалобной книги. Обидеть артиста хочет буквально каждый. Жадные олигархи норовят послушать мастера разговорного жанра на халяву и не дают в долг, дармоеды-посредники мешают творческому процессу и стремятся раздеть юмориста до портков. О коллегах по цеху и говорить нечего - страшные люди. Особенно Трахтенберга расстроил Хазанов, который фактически сорвал одно из его глумливых выступлений. Ай-яй-яй, беда-то какая... Как ни странно, остроумием книга не отличается. Даже такая, казалось бы, благодатная тема, как "крутые пьянки", подана без малейшей доли юмора. Разбросанные там-сям бородатые анекдоты смеха не вызывают. Как говорится, "хотелось встать и взлететь, а получилось только хрюкнуть и уснуть". Очень верное замечание по отношению к данной книге».
Елена Рыковцева: Александр Мельман, будете спорить с книгой или будете спорить с этой рецензией теперь?
Александр Мельман: Я не знаю, я готов спорить и с теми, и с другими. Насчет хрюкнуть – это как раз в кассу, что называется, год Свиньи.
Елена Рыковцева: Это цитата из самой книги.
Александр Мельман: А насчет того, что, может быть, люди не разглядели то, о чем и как писал Роман, наверное, может быть, в чем-то их проблема, хотя я согласен с тем, что книге неровная. Вернее, может быть, в этой неровности как раз мне и симпатичен этот образ, потому что там есть все. Но главное, за что он мне все-таки симпатичен, я скажу, это то, что там отсутствует пафос и лицемерие, как я это увидел - именно в этом образе. Может быть, Роман специально слепил такой образ, чтобы легче его продать. Это я не знаю, он, может быть, сам расскажет. Но пафос и лицемерие – то, что больше всего я не люблю в людях и в себе лично, - там это отсутствует. И умение смеяться над собой, что тоже мне крайне симпатично. И там очень много можно увидеть комплексов господина Трахтенберга в том литературном образе, который он описал, если внимательно это читать, что мне тоже довольно интересно.
Елена Рыковцева: Мне это тоже показалось очень интересным.
Александр Мельман: Сцена с Хазановым, человек сам себя гнобит, а мог бы об этом не писать.
Елена Рыковцева: Давайте, Александр, учитывать, что слушатели не читали книгу. Мы потом эту сцену можем просто подробнее рассказать, вспомнить.
Роман Трахтенберг: Просто про нее столько раз писали и столько задавали всяких вопросов. Все дело в том, что бывают люди хорошие и добрые, а бывают плохие и злые. И вот злость, мне кажется, - это комплекс как раз, что-то нереализованное. Что касается Геннадия Викторовича, время его, к сожалению, ушло. Я там в книжке написал. Паровоз истории уже двинулся вперед, а он находится на том же самом месте. Известно каждой собаке, что он довольно-таки удачливый бизнесмен, занимается он аптеками, зарабатывает очень приличные деньги и не хочется ему быть бизнесменом, ему хочется быть по-прежнему артистом. И вот из-за этого происходит вещь, что нужно затоптать, ведь он же меня приводит в пример, когда он выступает и говорит: «Ну, сейчас развелись на эстраде всякие разные…»
Елена Рыковцева: Давайте я расскажу эпизод. Не интересно слушать людям про эпизод, про который они не знают. Дело было так. Поехали в Лондон на концерт к Абрамовичу.
Роман Трахтенберг: Называется «Русские вечера «Челси». Там собиралась пафосная публика, половина из них мне знакомая. Просто я то летел туда и думал, что мне нужно будет вести этот концерт. Еще увидев Галкина, подумал: «О, как здорово придумали. То есть я буду типа плохим, Галкин будет весь хороший».
Елена Рыковцева: Добрый и злой следователь.
Роман Трахтенберг: Да. Мы будем таким замечательным дуэтом. Но все оказалось намного сложнее. Галкин должен был вести, а мне сказали: выступай блоком. Так как мой профиль – это ненормативная лексика, я – специалист по русскому фольклору, я – кандидат культурологических наук, если кто-то не знает.
Елена Рыковцева: Это серьезно причем, это диссертация.
Роман Трахтенберг: Я не шучу, да. Я занимаюсь кабаре, это мой жанр. Мне очень сложно было выйти на 10 минут что-то зарядить блоком, я к этому не был готов. Можно им было предложить конкурс анекдотов.
Елена Рыковцева: Блоком – это имеется в виду просто связное выступление.
Роман Трахтенберг: Вот ты вышел и отстоял 10 минут на сцене, чем-то развлекая людей. Так как я не писатель-сатирик, я не актер с большой буквы «х» группы «Аншлаг» и даже не участник программы «Смехопанорама», для меня это все очень сложно. Я привык вести или целиком программу, но тогда по своим правилам.
Елена Рыковцева: Конферанс – это ваше главное…
Роман Трахтенберг: Конферанс – это то, что я умею делать, то, что делаю, может быть, лучше других. И я спел одну песенку акапелла смешную, люди среагировали очень сложно, потому что непонятно, чего они ждут. Артистов был целый самолет, и все были по 10 минут, а там их было, наверное, человек 50 разных артистов. Чтобы все успевали, все были на нервяке, и никому из зрителей это было не нужно. Я предложил сразиться в анекдоты. Какая-то женщина…
Елена Рыковцева: Опять же для нашей аудитории, которая может не знать, что такое сразиться в анекдоты… Я, кстати, сразу в порядке комплимента скажу, что Роман Трахтенберг – это очень популярный радиоведущий, он работает на «Русском радио», у него есть программа «Угадай концовку анекдота».
Роман Трахтенберг: Называется программа «Заявись». Это самая рейтинговая программа на территории СНГ.
Елена Рыковцева: А я почему знаю, что она рейтинговая? Потому что у меня нет своей машины, я ловлю чужую вечером, когда еду с работы. И если я еду в то время, когда идет шоу Трахтенберга, то исключительно оно и звучит в этой машине. То есть во всех машинах Москвы. Люди звонят, рассказывают анекдоты, и смысл в том, что он должен угадать концовку.
Роман Трахтенберг: Не угадать, а закончить. Потому что угадать анекдот нельзя, ты его или знаешь, или не знаешь.
Елена Рыковцева: И, как правило, выигрывает он. А если слушателю удастся задать такой анекдот, который не знает Трахтенберг, то выигрывает он.
Роман Трахтенберг: Поэтому зрителям был предложен как раз вот этот вариант с анекдотами. Так как мне никто, естественно, не подсказывает, и я работаю в живую, никаких у меня наушничков в ушах нет, какая-то девушка из местного населения попыталась мне рассказать какой-то анекдот, но я вообще не догнал про что. Это вообще не анекдот, а какая-то белиберда была. Я был немножко обескуражен, сказал: «Ну, а кто еще?» И поднимает руку человек, я к нему подхожу, говорю: «Здравствуйте! Как вас зовут?» Наверное, вот это была роковая ошибка.
Елена Рыковцева: Вы не узнали от волнения.
Роман Трахтенберг: Волнения никакого не было, просто нервяк был. А Хазанова я никогда в лицо в реальной жизни не видел, и на лица у меня память плохая, и он же совсем другой. Он оказался маленький, очень злой, ехидный дяденька. И, к сожалению, тот анекдот, который начал рассказывать Хазанов, я не знал. Он рассказывает первую фразу, говорит: «Вы знаете?», я говорю: «Нет». И он начинает комментировать: «Посмотрите, вот такие придурки лезут, называют себя артистами». Вторая фраза: «Вы знаете?» «Нет». И дальше он продолжает это комментировать. Короче, мне осталось только как Аркадию Райкину палец в рот засунуть и уйти со сцены, когда он один раз забыл монолог. Я ничего не забыл, я попрощался, пожелал им всем удачи и вышел. Нервно курю.
Елена Рыковцева: В общем, указал вам на ваше место.
Роман Трахтенберг: Понимаете, в чем дело? Унизить человека всегда можно легко. И Хазанов, если бы он пришел ко мне в клуб, был бы разгромлен наголову. Вот я ходил на все его концерты. Совершенно ужасное такое чувство, когда ты сидишь на концерте, народ смеется, а ты сидишь и даже не улыбаешься, потому что ты не понимаешь, над чем смеются. Только смотришь на людей, поворачиваешь головы: а над чем смеетесь то, ребята? Там вообще юмора нету. Как написали тут в рецензии, что юмора нет. Понимаете, каждый воспринимает юмор на своем уровне. Мне очень сложно об этом говорить. Вот история была, расскажу. С девочкой одной я ехал во МХАТ, поймал машину, там два узбека, на мой вопрос: «Сколько стоит?», они сказали: «Мы всех вас артистов бесплатно будем возить». Доехали до МХАТа, я говорю: «Может, все-таки денег дам?» Они говорят: «Нет, нет, Борис Борисович, дайте нам автограф». Я говорю: «Почему, Борис Борисович?»
Александр Мельман: Ну, борода у вас похожа.
Роман Трахтенберг: «Да, у вас же борода, вы – Гребенщиков». Я говорю: «Нет, я – Трахтенберг». «Извините, мы не знаем».
Елена Рыковцева: Давайте деньги.
Роман Трахтенберг: Нет. «Артист?» Я говорю: «Артист». «Ну, мы обещали бесплатно». «Спасибо». А вот развязка истории дальше. Мы выходим из машины, девочка 23-летняя говорит: «А кто такой Гребенщиков?» Поэтому можно шутить про Гребенщикова сколь угодно много, но для молодого поколения Гребенщиков – это Миша Гребенщиков, который «твои батоны», они же «булки».
Елена Рыковцева: Которого, наоборот, наше поколение уже может и не знать.
Роман Трахтенберг: Да, поэтому человек, который не нашел юмора в книге, вот в ней есть и философия такая.
Елена Рыковцева: Есть, есть философия.
Роман Трахтенберг: И то, что она юмористическая книга – это сто процентов. Анекдоты – это эпиграфы.
Елена Рыковцева: Она юмористическая, но при этом очень серьезная.
Роман Трахтенберг: Я расскажу о чем эта книжка. О том, что не нужно лезть в шоу-бизнес. Нет у нас звезд, нет в этом шоу-бизнесе денег, и совершенно это неблагодарное дело. И я пытаюсь развенчать вот это. Всегда говорили: «Вот вы думаете, артист – это все так красиво, а на самом деле это все так сложно, такая работа многодневная». Про это я даже не говорю. Работа то работой. Надо же работать, чтобы получать большие деньги. Но, даже вкалывая, как папа Карло, ты все равно будешь получать, как Буратино. Вот о чем разговор. У меня просто не сложилась моя преподавательская карьера, и поэтому мне нужно было кормить семью. Поэтому это было такое перманентное решение, а дальше уже свернуть не получилось. Да, я зарабатываю приличные деньги.
Елена Рыковцева: Не оправдывайтесь.
Роман Трахтенберг: Ну, полтора миллиона долларов в год, например. Ну, у меня есть вертолет. Ну, и что? А что такое звезда на самом деле? Посмотрите в Америку, в Европу. Человек прославился, он через год заработал денег столько, что работать ему больше не нужно. Поэтому он выбирает. Ему не надо работать, чтобы прокормиться.
Елена Рыковцева: Александр Мельман, вы что-то хотели сказать.
Александр Мельман: Я хотел сказать, во-первых, по поводу Геннадия Викторовича Хазанова, Роман говорит, что время его ушло, я с этим не согласен в том смысле, что сам господин Хазанов понял, что ушло не его время, а время сатиры, скорее всего. Потому что сатира – это, скорее всего, элемент советского периода.
Роман Трахтенберг: Я занимаюсь сатирой и зарабатываю на этом деньги.
Александр Мельман: Это мой взгляд. Сатиру тоже каждый воспринимает по-разному. У каждого свой уровень восприятия сатиры и свой уровень передачи этой сатиры. Мы можем спорить, что такое сатира сегодня. Но я думаю, что Хазанов понял, что время той сатиры ушло.
Роман Трахтенберг: Хазанов никогда не занимался сатирой. Это просто юмор.
Александр Мельман: Это ваш взгляд, у меня взгляд немножко другой. Я считаю, что в советский период была сатира, реальная сатира, и ей занимался и Райкин, и Хазанов, и Жванецкий, и так далее.
Роман Трахтенберг: Жванецкий и Райкин – согласен. А что касается Хазанова – нет.
Александр Мельман: Вы, наверное, не слышали его закрытых концертов.
Роман Трахтенберг: Слышал. И тоже не смешно. А вот как актер он совершенно великолепный. Я ему об этом сразу сказал в лицо: «Вот почему вы меня хаете? - когда мы столкнулись на канале «Культура», - Вот вы про меня говорите гадости, но вы не были ни на одном моем выступлении. Вы даже не представляете, чем я занимаюсь. Радио, телевидение – это суррогаты. Вы придите, посмотрите на то, на чем я сделал имя».
Елена Рыковцева: Давайте мы так договоримся с этой историей: он – действительно великий артист, его многие любят. Но в этой ситуации, конечно, он был не прав, мягко говоря.
Александр Мельман: Он понял, что это время вышло, и он стал драматическим актером, честь ему и хвала. Насчет аптеки – это для меня открытие, но для Романа, наверное, это важнее в деятельности Хазанова, чем то, чем он занимается в драматическом искусстве. Может быть. И по поводу этой сцены, о которой Роман рассказал, с Хазановым. Мне кажется, это такой междусобойчик, так, по крайней мере, это видится и читается. То есть так Роман сейчас серьезно об этом рассказывал. Я не знаю, почему он это делает. Все-таки человек, который умеет над собой посмеяться, и как бы он смеется над собой и как бы себя принижает, мне кажется, не стоит эта сцена выеденного яйца. Хотя, может быть, я со стороны на это смотрю, а для Романа это было какой-то драмой. Это во-первых. Во-вторых, то, как реагировал Роман по ходу пьесы, то есть по ходу того, что ему говорил Хазанов, там он привел анекдот по поводу Галкина и Трахтенберга, что они встречаются, встречаются, а не женятся, и Роман как-то обиделся за себя и за свой сексуальный натуральный статус (я так понимаю), и он об этом говорит, - мне кажется, тоже это не адекватная реакция по части юмора, по части юмора над собой.
Роман Трахтенберг: А в чем юмор то, объясните?
Александр Мельман: Вы должны были просто посмеяться этому, а вы так серьезно это восприняли.
Роман Трахтенберг: А почему я должен над этим смеяться?
Елена Рыковцева: Вообще-то, это старый анекдот: встречаются, встречаются, пожениться не могут. Поэтому вам было не смешно. Так я понимаю.
Роман Трахтенберг: Почему Трахтенберг с Галкиным? Я как специалист по анекдотам скажу такую вещь: в анекдоте обязательно есть история, совершенно логическая, и последняя фраза, которая ставит всю эту историю с ног на головы – другой взгляд. Например: Александр и Елена встречаются, встречаются, никак не поженятся. Вообще, не понятно, о чем разговор.
Елена Рыковцева: Непонятно.
Роман Трахтенберг: Это не анекдот. Анекдот звучал так, что Пенкин с Моисеевым встречаются, встречаются, никак не поженятся. Да, в этом есть юмор. Там понятна предыстория. Потом, для чего я поставил в книгу этот эпизод? Объясню. Потому что надо понимать, что у каждого артиста, даже у очень высокооплачиваемого, существуют провалы. У меня такой провал за последние 8 лет был единственный, но он был. И нельзя идеализировать судьбу. Именно поэтому это было приведено. А то, что сделал Хазанов….Я приведу какой-то пример, ассоциативный ряд, чтобы было понятно. Спектакль на сцене. И вот реплика в зал, Брехт какой-нибудь идет: «А вы как думаете?» И вот в этот момент поднимается на сцену Смоктуновский и говорит, что он думает на этот счет, или Юрский какой-нибудь, он выдвигает свой монолог на полтора часа, после этого спектакль загублен. Это не принято в профессиональной среде. Между собой юмористы никогда друг друга не гасят, не выходят на сцену. Самодеятельный конкурс – самодеятельный, а мы говорим о книжке.
Елена Рыковцева: Я прочитаю сообщения, которые пришли уже на пейджер. «У нас нет звезд, потому что звезды не поют под фонограммы», - пишет Леонид. Ну, в смысле, настоящие звезды не поют под фонограммы.
Роман Трахтенберг: Да. Но некоторые же поют живьем.
Елена Рыковцева: Кто?
Роман Трахтенберг: Ну, например, Меладзе.
Елена Рыковцева: Ага, значит, Леонид, не все. «Сегодня не до звезд. Все преходяще. Спасайте души ваши», - советует Георгий из Санкт-Петербурга.
«С Новым годом участников эфира. Для моих близких звезды – люди искусства, уехавшие или ушедшие в мир иной. 31-го посмотрели «Звезд на льду», послушали Спивакова и выключили телевизор, даже забыли про звезду на Красной площади», - пишет Ирина Волкова.
Роман Трахтенберг: Хорошее сообщение.
Елена Рыковцева: Смоленская область: «В России только две звезды – Семенович и Седакова. Звездами их сделала грудь. Они могли бы ничего и не петь».
Роман Трахтенберг: А кто это такие?
Елена Рыковцева: «…А из мужчин только Петросян, которого звездой сделала пошлость».
Александр Мельман: Вы должны были знать.
Елена Рыковцева: Семенович и Седакову не знаете? Даже я знаю, кто это… Кто это, Саша?
Александр Мельман: Семенович – это солистка группы «Блестящие».
Елена Рыковцева: «ВиаГра»! Седакова там, по-моему.
Роман Трахтенберг: Их там много, они поменялись уже.
Елена Рыковцева: «Сегодня такой звезды нет. Той, что направляет, определяет чью-либо жизнь и деятельность. Есть кометы, мелькнули и пропали. К сожалению, их часто путают со звездами. Кстати, Трахтенберг – это ваша настоящая фамилия?» - пишет Добрый.
Роман Трахтенберг: Настоящая.
Елена Рыковцева: Настоящая, это в каждом интервью спрашивают. Она переводится, кажется, как «сидящий на холме».
Роман Трахтенберг: Думающий. «Трахтен» - это глагол «думать».
Елена Рыковцева: А также, несмотря на то, что у Романа сложные отношения с «Комеди-клаб», там была очень милая шутка, которая формулировалась так: «Роман Трахтенберг – это вся история отношений между мужчиной и женщиной. Сначала – роман, потом – трахтенберг». Мне понравилась эта шутка. Не знаю уж, как вам, Роман.
«Всех с Новым годом! Скажите, в какое время Трахтенберг выступает на радио?» - спрашивает Виктор.
Роман Трахтенберг: С 6 до 8 вечера, с понедельника по пятницу, пять дней в неделю.
Александр Мельман: Какое радио то?
Роман Трахтенберг: «Русское радио».
Елена Рыковцева: Еще пишут: «Простите меня, грешную, не знаю, на какой волне «Русское радио». Пожалуйста, скажите, я один из трех приемников закреплю на этой волне». Вот какую мы замечательную делаем рекламу на волнах Радио Свобода!
Роман Трахтенберг: Просто в каждом городе своя частота. В Москве – 105,7, в Питере – 107,8. А в других городах я не знаю. Но это просто, зайдите в интернет.
Елена Рыковцева: Нет, в интернет не всем просто зайти.
Роман Трахтенберг: Ну, позвоните, по 09.
Александр Мельман: Можно просто поймать.
Роман Трахтенберг: К сожалению, у нас не прошел проект со сквозной частотой, как есть, например, в Америке, что есть одна частота на все города. Но я скажу, что самая рейтинговая программа на территории СНГ, я – самый высокооплачиваемый радиоведущий. Три копейки платят.
Елена Рыковцева: Хвастается, хвастается.
Роман Трахтенберг: Это же приятно, не просто так платят больше денег. Это стоит послушать, потому что мою программу слушают больше 10 миллионов человек.
Елена Рыковцева: Вы не удивляйтесь, уважаемые слушатели, потому что для Трахтенберга абсолютно принципиально, чтобы платили, вот это главное, он считает, что это важно для самооценки.
Роман Трахтенберг: Обязательно.
Елена Рыковцева: Это просто номер один.
Роман Трахтенберг: Чтобы было понятно. Этих денег, которые получаю я за радио, хватает на поесть, на булавки какие-то, на бензин для машины. Но очень важно, что если ты первый, то должно быть какое-то мерило твоей популярности, чтобы сказать, что я – первый. Для артиста этим является гонорар. То есть приглашают актера сниматься, его съемочный день стоит вот таких денег. Если ему платят такие деньги, значит, он этих денег стоит. Если ему платят больше других, значит он – лучший, значит, он может сделать кассовые сборы. И поэтому когда я говорю, что я лучший радиоведущий, в каждом городе есть свое региональное отделение «Русского радио», каких-то еще других радиостанций, и гонорар, который ты получаешь… Я, например, будучи в Санкт-Петербурге, сделал такую вещь уникальную, когда мне предложили перебраться в Москву, я сказал, что я не хочу перебираться. И тогда там подключились как-то к спутнику, коммутировали канал, и вещание на всю страну шло из Санкт-Петербурга. И вся страна, все СНГ, и Казахстан, Украина, Белоруссия – все звонили в Санкт-Петербург. Никогда не было такого, чтобы из региональной станции проходило вещание на всю сеть. Но я был первым и единственным. Почему об этом не сказать? Это здорово.
Елена Рыковцева: Давайте тогда я еще добавлю. «Согласно исследованию специалистов института социологии РАН, по итогам 2005 года (это было в 2006 опубликовано) выбор народных предпочтений телевизионных ведущих оказался таким. Самым популярным из телеведущих оказался Андрей Малахов (85%), его же большинство и не любят (он первый и в рейтинге зрительских антипатий), равное количество голосов зрители отдали Михаилу Осокину, экс-ведущему программы "Сегодня" на НТВ и… Роману Трахтенбергу, знатоку наипошлейших анекдотов!» Так в комментарии звучит к этому рейтингу.
И спрашивает меня Вадим: «Лена, это тот Трахтенберг с вертолетом, который травит матерно анекдоты, или другой?»
Роман Трахтенберг: Это тот. У меня есть вертолет.
Александр Мельман: Мы думали, что вы пошутили.
Роман Трахтенберг: Я никогда не шучу. Вот именно этим и ужасен Трахтенберг, что он никогда не шутит.
Елена Рыковцева: Я предлагаю все-таки вернуться к книге «Вы хотите стать звездой?». И мы послушаем один из советов, который вы дали начинающим звездам шоу-бизнеса.
Диктор: «Если у вас есть деньги, вы можете позволить себе многое. Платите – и вас постригут, оденут, обуют, создадут образ. Потом сделают вам рекламу, журналисты с вытянутыми от восторга и интереса лицами будут вас расспрашивать о вашей жизни и ваших собачках. Ваша кошка не будет слезать с обложек журналов. А песни? Песни вам напишут и запишут, даже споют за вас, если нужно. А если денег у вас нет, остается только одно: врать, врать много часто, практически всегда, невзирая ни на что. Вранье – самый главный двигатель шоу-бизнеса. Вы сами придумываете про себя новости, чтобы хоть как-то привлечь внимание прессы. Сами придумываете себе имидж и собираете концертные костюмы из подсобных средств, рассказывая сказки, что вот эти, например, носки носил еще ваш прапрадедушка, который умер в возрасте 184 лет только сегодня с утра. В наследство он оставил вам только носки и пиджак своего деда, который в возрасте 234 лет умер 9 дней назад. Так что вы сегодня одновременно справляете день смерти прадеда и 9 дней прапрапрадеда. Кстати, ваш день рождения совпадает со смертью вашего прапрапрадеда. Он умер, и в ту же минуту родились вы, а звали его Христофор, а фамилия его… Ах, да! Колумб! Думаете, я сейчас несу полный бред? Ну, так посмотрите на многих наших звезд».
Елена Рыковцева: Давайте я Александра Мельмана сразу спрошу. Вы же берете у них интервью, у этих звезд, это ваша работа.
Александр Мельман: У телевизионных.
Елена Рыковцева: Врут?
Александр Мельман: Нет, многие хотят быть искренними. Просто я работаю с телевизионными людьми.
Роман Трахтенберг: Вот ты все время – телевизионные, телевизионные. У меня была программа, которая называлась «Деньги не пахнут». Я ходить по стране спокойно не мог, не просто по Москве. Из каждого окна кричали: «Деньги не пахнут!» Я тоже работал в телевизоре шесть лет.
Александр Мельман: Я редко работаю с людьми шоу-бизнеса, а Рома представляет такой синтез шоу-бизнеса, радио и телевидения. Но если, Лена, ты говоришь по поводу интервью…
Елена Рыковцева: Да.
Александр Мельман: Как тебе сказать? Мне кажется, эти люди хотят быть искренними, по крайней мере, как я их вижу в интервью со мной. Да, они иногда хотят уйти от вопросов. Но я стараюсь им не давать этого.
Елена Рыковцева: Но вот придумать себе биографию – такое бывает?
Александр Мельман: Нет, это уж слишком. Для этого у них не хватает, может быть, извилин. Может быть, у Ромы их чуть больше.
Елена Рыковцева: Он как раз не придумывает себе биографию.
Роман Трахтенберг: Я просто знаю парочку. Я ничего не придумываю никогда.
Елена Рыковцева: Вот интересно, что вы свою биографию не придумываете, а другим советуете. А почему?
Роман Трахтенберг: Я не советую другим выдумывать.
Александр Мельман: Он говорит о шоу-бизнесе, а я говорю о телевизионных людях. Это разные вещи.
Елена Рыковцева: Хотя они во многом перепутаны.
Роман Трахтенберг: Я сказал, что не надо придумывать, просто если вы хотите, чтобы вам верили, вы должны выдать 99% правды и что-то можете наврать для красоты, для того, чтобы вами заинтересовались как-то. Но если вы наврали, я там привел историю… Человек отказался давать интервью, девочки все раскопали, две пятнадцатилетние девочки выложили это все, ему под дверь еще газетку кинули, он был в ярости. Я знаю парочку-тройку людей, даже не женщин, а мужчин, которые делают свой возраст лет на пять меньше.
Александр Мельман: Ну, и слава Богу.
Роман Трахтенберг: Это называется не врать?
Александр Мельман: Это нормально.
Елена Рыковцева: Приукрасить. Это то, что вы сами назвали приврать.
Александр Мельман: Все-таки, Рома, ты немного серьезно говоришь об этом. А мне, например, может быть, Лене тоже кажется, что вот эти ваши мелкие дрязги не стоят такого подробного описания, такого серьезного заморачивания на этом.
Роман Трахтенберг: Я просто написал, что такое шоу-бизнес. Вот человек говорит: «У меня серьезные отношения с одной девушкой, мы думаем пожениться». А я точно знаю, с кем он живет. Это совсем не девушка, а наоборот, мужчина в возрасте. После этого читать его интервью даже неинтересно. Это вранье и лицемерие. Я сделал себе имя на том, что я всегда рубил правду-матку. И в книге написана только правда.
Елена Рыковцева: Послушайте, а может быть, этот человек учитывает реалии страны, в которой он живет? Он прекрасно понимает, что если он сейчас откровенно назовет имя той «девушки», которая настоящая у него девушка…
Роман Трахтенберг: У него мужчина настоящий.
Елена Рыковцева: Дяденьку я девушкой и называю в этой ситуации. Если он скажет сейчас правду, у него отпадет половина аудитории.
Роман Трахтенберг: Правильно.
Елена Рыковцева: У нас страна очень консервативная. А зачем ему это?
Роман Трахтенберг: Потому что это обман. Я уже размышлял на эту тему, когда принимали закон, хотели принять, что если человек поет под фонограмму, то шрифтом, в два раза большим, чем фамилия исполнителя, написать «под фонограмму».
Александр Мельман: Кобзон об этом и говорил.
Роман Трахтенберг: Правильно. И еще бы я написал так: фамилия, а в четыре раза больше написано «гей-культура», чтобы девочки маленькие не сходили с ума.
Александр Мельман: Ну, какая разница людям, кто он по своей ориентации?
Роман Трахтенберг: Я объясню, какая разница.
Елена Рыковцева: В этой стране разница есть.
Роман Трахтенберг: Когда включаешь телевизор и видишь ухоженных молодых парней с подкрашенными губками и глазками, то женщины, глядя на них, говорят: «Вот каким должен быть мужчина». Там нету мужчин! Нету там мужчин! И я не хочу быть таким, как они. Но мне нет места в этой череде. Если конкурс красоты «Мисс какая-то», я же не могу участвовать, потому что я – мужчина.
Александр Мельман: А ты себя считаешь образцом мужчины?
Роман Трахтенберг: Я считаю, да.
Александр Мельман: А другие могут так и не считать.
Роман Трахтенберг: Могут так и не считать.
Александр Мельман: Поэтому дело же не в сексизме.
Роман Трахтенберг: Скажи, что такое образец? Это по сравнению с чем-то. Если меня сравнивать с этими холеными представителями гей-культуры, я не такой, как они. Но они же все такие, ну, так вы напишите, что мы – геи.
Александр Мельман: Ты в шоу-бизнесе меряешься с этими геями, кто круче мужик или нет?! Ты занимаешься творчеством. Давай так говорить, если немножко уж пафосно и серьезно.
Роман Трахтенберг: Человек занимается тем, что он распускает слухи о себе, какой он бабник, как его любят женщины.
Александр Мельман: Ну, это его проблема, проблема восприятия зрителями.
Роман Трахтенберг: И на его концерты ходят женщины, которые делают его своим кумиром. Они мыслят себя в постели с ним. В тот момент, когда он честно объявит, как Боря Моисеев, что я такой… Вот Боря Моисеев не вызывает во мне никаких аллергических реакций. Более того, с Борисом я поддерживаю очень дружеские отношения. Более того, он очень интеллигентный, культурный человек. Оттого, что он стоит на своем месте, он не занимает ничьего места, он не занимается обманом. Вот почему на Западе об этом говорят, а у нас – нет. И найдутся свои поклонники, найдутся, которые будут приходить. Но не будет, конечно, таких сумасшедших рейтингов.
Александр Мельман: А теперь я продолжу логическую цепочку. Вот ты говоришь писать, что «под фонограмму», писать, что «гей».
Роман Трахтенберг: Да.
Александр Мельман: Давай дальше продолжим, «Роман Трахтенберг – еврей» большими-большими буквами.
Роман Трахтенберг: Пожалуйста. Вот я ношу магендавид…
Александр Мельман: Только не надо об этом так много говорить, во-вторых, это никого не волнует: еврей ты, русский, гей ты или натурал. Ты занимаешься тем, что ты из себя представляешь, на сцене это люди видят. Вот это главное. А не то, какой ты сексуальной ориентации, какой ты национальности. Насчет фонограммы я с тобой согласен.
Роман Трахтенберг: Я просто говорю о том, что мы показываем мужчину. Мужчина должен быть мужчиной. Если он показывает, что он бабник, - это вранье.
Александр Мельман: Образ. Есть артистический образ.
Роман Трахтенберг: Нет, открываешь Уголовный кодекс, это называется «мошенничество», введение человека в заблуждение.
Александр Мельман: Это ты про себя? Ты никогда не вводил человека в заблуждение?
Елена Рыковцева: Давайте договоримся по поводу главки, которую мы так бурно обсудили, что приврать можно, приукрасить, но не по основным каким-то ключевым моментам.
Роман Трахтенберг: Конечно.
Елена Рыковцева: Послушаем Николая из Саратовской области.
Слушатель: Спасибо за отличный разговор. С наступившим вас. По поводу звезд. Конечно, практически их нет. Можно только вспомнить, «Песняры» в принципе могли бы стать звездами, «Би-2» сейчас теоретически, Надежду Кадышеву мир знает. А потенциально, конечно, Сергей Бодров, если бы он не погиб. А «Русское радио» на каком спутнике можно в цифровом виде поймать?
Роман Трахтенберг: Я не знаю, но в интернете точно есть.
Елена Рыковцева: Я предлагаю послушать еще один фрагмент из книги Трахтенберга. И это уже не философия, это уже реальная сценка из жизни, которую в школьном сочинении назвали бы «Их нравы».
Диктор: «Конечно, конечно, Филипп Бедросович, приезжайте, когда сможете! Мы вас все очень ждем и очень любим!» - подобострастно говорил в трубку один из администраторов, отвечающих за вечеринку. Но едва он нажал на отбой связи, как тон его резко изменился: «Б…!» – рявкнул он так, что все остальные администраторы замерли. Что случилось? «Киркоров опаздывает на целый час!»
В принципе ситуация решалась, поскольку бюджет у вечеринки был немалый, а на сцене пел Александр Иванов, старый рок-н-рольщик. Вполне можно было доплатить ему за то, чтобы отработал лишние полчаса, пока не появится Киркоров. «Саша, Саша», - шепотом позвал командующий парадом Александра Иванова, выступающего на сцене. «Что?» - также шепотом ответил тот, во время паузы заглянув за кулисы. «Надо еще полчаса поиграть. Киркоров задерживается. Мы доплатим». «Не вопрос».
И тут, как в страшной детской сказке, откуда ни возьмись, появляется Киркоров. За широкой спиной артиста весь его кордебалет в перьях и блестках. «Я буду готов через две минуты», - надменно сообщает он. Ни тебе извинений, ни каких-то объяснений. Администраторы, не встречавшиеся с таким поведением артиста, совсем растерялись. «Филипп, тебе в гримерку принесли фрукты, шампанское, отдохни пока, выпей, закуси, тут все нормально. Не торопись». «Я буду готов через две минуты», - срезает он, не прислушиваясь к словам администрирующего руководителя. «Филипп, но люди пока выступают». «Я буду готов через две минуты!»
«Б…!» - написано на глазах у всех присутствующих, хотя на лицах вежливые улыбки. Жестами и знаками администратор вызывает со сцены Иванова, который успевает подойти между куплетами, и ему объясняют: «Слушай, Киркоров приехал, ты заканчивай песню и уходи, обещанные деньги тебе отдадут». Он кивает, мол, все понял, возвращается на сцену, допевает, поглядывая вбок, где за кулисами стоят Киркоров и компания, бьющая копытами многочисленная подтанцовка. Иванов оглядывает их ленивым взором, раздумывая о чем-то о своем, а потом поворачивается к публике и вместо того, чтобы проститься, сообщает: «Продолжаем наш концерт. Следующая песня…»
«Б…!!!» – визгливо кричит, словно ужаленный в зад, Филипп Бедросович и подпрыгивает, взмахнув руками. Подтанцовка вздрагивает от крика оскорбленного до глубины души начальника. «Мальчики, за мной! Девочки, за мной!» - вопит королевское величество и бежит вдаль, уводя свиту в перьях».
«Б…!» – только и мог сказать администратор, потому что слов от возмущения у него не было. Иванов – рок-н-рольщик, плевать ему на Киркорова, он показал, кто есть кто. Только что теперь делать? Что делать то? Опять бежит администратор за ответом к боссу и уже не знает, как помягче преподнести ему возникшую между артистами ситуацию. «Киркоров убежал? - удивляется тот. – Надо же! А ну и ладно!» «Как ладно?» – ошалело спрашивает тот. «А кому охота слушать Киркорова?» - неожиданно заявляет он. «Ну, вы же его позвали». «Да, и главное, что он появился. И все видели. А то, что он не спел, так и не надо. Гонорар завтра завезет и все».
В тот вечер я окончательно понял смысл фразы: «Если бы понты могли светиться, в Москве тоже бы были белые ночи». Это в Питере люди приглашают только тех артистов, которых хотят видеть и действительно любят. А в Москве тех, которые стоят дороже. Отдают им немаленькие деньги только потому, что потом друзья, а главное недруги скажут: «У них на корпоративке пел Киркоров», что расшифровывается, как «гуляли богато».
Елена Рыковцева: Это замечательная история, в которой есть все: и вот этот рок-н-рольщик, который показал место Филиппу Бедросовичу...
Роман Трахтенберг: Кстати, Филипп изменился сейчас очень сильно после того скандала.
Александр Мельман: В какую сторону?
Роман Трахтенберг: Скажем так, в лучшую. Он стал более адекватен.
Елена Рыковцева: Вы считаете, что он понял что-то?
Роман Трахтенберг: Он понял, что он все-таки не такая величина, он понял, что все в этом мире относительно и в один момент все может разрушиться. И даже как бы высоко ты ни сидел, у тебя в один момент может все закончиться, как у него было целый год. После этого он стал все-таки более сдержанным, более культурным, хотя, конечно… Вот мне кто из современной молодой поросли нравится – Коля Басков. Человек работает на износ. Мы с ним работали, он зажигает так, что… При этом он человек честный, он может рубить правду-матку со сцены.
Александр Мельман: Вроде тебя.
Роман Трахтенберг: Да. Он веселый парень. Было приятно с ним работать. Удивительно, то есть мое отношение к нему после нашей работы совместной изменилось полностью.
Елена Рыковцева: И насколько я поняла по книге, Галкин вам тоже нравится, импонирует.
Роман Трахтенберг: Почему импонирует? Галкин хорошо работает.
Александр Мельман: Но чисто человечески – это другое.
Елена Рыковцева: Слово «импонирует» я вообще-то взяла в одном из ваших интервью. Во-первых, есть список из пяти книг, которые вы советуете читателям «Известий», список из пяти авторов. Это Николай Гоголь, Эмиль Золя, Оскар Уйальд, Франц Кафка и Владимир Сорокин. Но при этом единственный эстрадный персонаж, которого вы приводите в пример со словом «импонирует», то есть то, что вам нравится – это Елена Степаненко. Я подумала: человек таких авторов рекомендует читать… Роман Трахтенберг: У Степаненко действительно качественный юмор. Александр Мельман: Это опять же все относительно. Относительно чего и относительно кого. Елена Рыковцева: Относительно вкусов, наверное. Александр Мельман: Что такое качественный юмор, я посмотрел. 30-го декабря была госпожа Степаненко, и вот эти все интермедии, которые она делала, если ты говоришь, что это качественный, то я не понимаю этого. Но опять же, у тебя свой взгляд. Роман Трахтенберг: Скажу так. Вот у нас есть женщины, которые разговорники. Александр Мельман: Воробей, например. Роман Трахтенберг: Воробей – актриса. А я говорю о разговорниках. Поэтому кто у нас есть? Клара Новикова есть, еще есть одна тетенька, забыл как зовут. Это старая гвардия.
Елена Рыковцева: Владимир из Московской области, здравствуйте. Вы не подскажете, о ком речь идет, из старой гвардии, женщина-разговорник?
Слушатель: Даже не могу вам ничем помочь.
Роман Трахтенберг: Но по сравнению с ними это высшая математика. То, что она делает, мне действительно нравится. Мне действительно смешно. Сейчас на эстраде происходит такая вещь. Все монологи у всех так называемых разговорников построены на анекдотах. Берется анекдот, второй анекдот, третий, десятый, между ними какая-то вода, и выдается это все за монолог. Если раньше писали действительно монологи, писал Хайт, писал Жванецкий, там анекдотов не было. И именно этим они были ценны.
Александр Мельман: Там были одесские анекдоты.
Роман Трахтенберг: Не было их.
Александр Мельман: Было.
Роман Трахтенберг: Не было их, я этим занимаюсь.
Александр Мельман: Одесские сценки.
Елена Рыковцева: Сценки жанровые.
Роман Трахтенберг: Сценки – не анекдоты. А сейчас анекдот на анекдоте анекдотом погоняет. Вот у Степаненко этого нет. То, что она делает, сделано с большим вкусом. Она мне очень нравится.
Александр Мельман: Это твой субъективный взгляд. Хазанов – тебе не смешно, а Степаненко – тебе смешно.
Роман Трахтенберг: Хазанов в свое время было смешно с 1979 по 1981.
Елена Рыковцева: О вкусах, договоримся, что не спорят.
Владимир из Московской области, вот теперь говорите, что хотели сказать.
Слушатель: С наступившим вас Новым годом и удач в Новом году! Что я хочу сказать по поводу шоу-бизнеса, на Руси в старину были скоморохи и шуты. И к ним люди относились как бы с пониманием, что люди занимаются этим делом для потешения толпы и зарабатывают на жизнь. Вот теперь у нас в шоу-бизнесе в основном находятся эти шуты и скоморохи, которые зарабатывают и не стыдятся, что они зарабатывают большие деньги на всем этом бескультурии. И прошедшие праздники показали, что у нас со вкусом все полностью деградировало. И те начальники, которые заправляют шоу-бизнесом, просто все подгоняют под одно – заработать денег. К сожалению, Роман, одно могу сказать, если у него есть дети, то когда он состарится и будет что вспомнить, что он вспомнит об этих днях, которые он так активно защищает?
Роман Трахтенберг: Не очень я понял вопроса.
Елена Рыковцева: Владимир, кстати, вашу книгу не читал, а ведь в книге сколько всякого мерзкого, того самого «дна». Вот вы ходите на эти пьянки, эти тусовки, эти люди, которые вокруг вас, которые вам теоретически должны быть противны…
Александр Мельман: Почему? Может, он сам такой. Да, Ром? Ты же сам такой, ты же об этом говоришь.
Елена Рыковцева: Да, по книге не видно, что противно.
Александр Мельман: Ты же говоришь: любите нас черненькими, беленькими нас каждый полюбит.
Елена Рыковцева: Там же главная цель – нажраться до свинского состояния, а эти актеры никого уже не интересуют. Это я вашу книгу рассказываю.
Роман Трахтенберг: Ну, правильно. Если бы я их ненавидел, как бы я мог работать?
Елена Рыковцева: Ну да, вы должны априори терпимо относиться.
Александр Мельман: Вы из этого же цеха.
Роман Трахтенберг: Ну и что? А вы – другой?
Александр Мельман: Да.
Роман Трахтенберг: Вы – такой белый и пушистый.
Александр Мельман: Нет. Я смотрю на мир шоу-бизнеса со своей высокой полки. И мне по барабану, что у вас творится. Вы же, Рома, в каком-то двусмысленном положении.
Роман Трахтенберг: Я про журналистов тоже писал.
Александр Мельман: Я сейчас говорю про шоу-бизнес.
Роман Трахтенберг: И я говорю про шоу-бизнес и журналистов. Вы смотрите со своей колокольни, лживой и кривой Пизанской башни.
Александр Мельман: Путь будет лживая, мне все равно. Я же не обвиняю вас в лживости. Я думаю, что вы такой, какой есть, и я вас принимаю таким, какой вы есть. Но я просто говорю, что вы двусмысленны по жизни. С одной стороны, вы говорите: «Вот этот гадкий, противный шоу-бизнес», с другой стороны, вы сами в нем, и вы не можете оттуда… Например, если говорить о честности, вы же не называете фамилии многих из тех людей, о которых вы говорите.
Роман Трахтенберг: Чтобы не оскорбить их.
Александр Мельман: Значит, это уже не совсем честно, хотя это в пределах жанра. Я не против.
Елена Рыковцева: Роман, я задам вам один вопрос, который меня очень интересует все эти пять дней: три до Нового года и два после – кому вы достались на новогоднюю ночь? Я слышала, что вас разыгрывали по «Русскому радио», и та семья, которая пришлет больше СМС-ок получит вас. Кто эти люди?
Роман Трахтенберг: Не меня разыгрывали, я сам себя разыгрывал. Его звали Игорь Шевченко, он же Слонопотам из города Королева.
Елена Рыковцева: Вы поехали туда?
Роман Трахтенберг: Я поехал туда.
Елена Рыковцева: И встретились с ними?
Роман Трахтенберг: Встретился. Обыкновенная совершенно двухкомнатная квартира в блочном доме. Там сидел он, его жена, его мама, его тетя, его брат с женой.
Елена Рыковцева: И вместе встретили Новый год.
Роман Трахтенберг: Да.
Елена Рыковцева: Замечательная история, очень новогодняя. На ней завершаем.
