Программу ведет Михаил Саленков. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода в США Аллан Давыдов и Юрий Жигалкин.
Михаил Саленков: Официальные российские представители с возмущением отреагировали на сообщения о том, что США ввели санкции против нескольких иностранных компаний, в числе которых российские компании, которые экспортируют в Иран и Сирию оружие и военное оборудование. Подробности приводит газета «Вашингтон Таймс». Издание сообщает, что среди подвергшихся символическому наказанию «Рособоронэкспорт». Новость не удивила американских экспертов, которые говорят, что финансовые санкции в условиях глобализации экономики становится одним из самых, если не самым эффективным инструментом американской дипломатии.
Аллан Давыдов: Как сообщают источники в американской администрации, Соединенные Штаты ввели экономические санкции против 24 юридических и физических лиц из десяти стран, занимающихся продажей ракет и вооружений Ирану и Сирии. Среди них – несколько китайских компаний, производящих компоненты химического оружия, авиационное и электрическое оборудование, и северокорейская горнопромышленная группа, а также ряд российских компаний, включая Тульское конструкторское бюро приборостроения, Коломенское конструкторское бюро машиностроения, и «Рособоронэкспорт». Санкции означают запрет американским партнерам осуществлять с вышеуказанными компаниями какие-либо торговые операции или оказывать им услуги. Данные санкции введены на два года и соответствуют принятому ранее в США законодательству о запрете поставок в Иран и Сирию ракет, оружия массового поражения, обычных вооружений или компонентов к ним.
Насколько обоснованна озабоченность официальных лиц в Москве последней акцией США в отношении ряда российских оборонных фирм? Вопрос – сотруднику Вашингтонского фонда «Наследие» Бейкеру Спрингу.
Бейкер Спринг: Они традиционно возражают против санкций, заявляя об экстратерриториальности российских юридических и физических лиц по отношению к американским законам. Но с этим трудно согласиться; американские государственные власти не имеют права смотреть сквозь пальцы на сотрудничество отечественных деловых структур с фирмами, вооружающими потенциальных убийц американских граждан.
Аллан Давыдов: Существует мнение, возможно, спорное, что последние санкции носят скорее символическое значение. Но, как бы ни было, дело не ограничивается перекрытием каналов поставок вооружений и потенциально опасных технологий режимам, враждебным для Соединенных Штатов или их союзников. Эксперт Фонда «Наследие» Бейкер Спринг говорит об эффективности перекрытия международных финансовых потоков, способствующих поддержке режимов-изгоев.
Бейкер Спринг: Если вы заинтересованы в приумножении своего капитала на американских рынках, к примеру, в продаже акций своей компании в США, но при этом намерены продавать оружие или его компоненты группировке «Хезболлах», Ирану или Сирии, то США могут закрыть вам доступ к своему рынку. И это, как мы убеждаемся, имеет разительный эффект. То же самое происходит при перекрытии каналов прямых американских инвестиции иностранным фирмам подобного рода.
Аллан Давыдов: В последние месяцы руководство Министерства финансов США предприняло ряд усилий по изоляции Ирана от мировой финансовой и банковской системы. Так под давлением США крупные международные банки HSBC со штаб-квартирой в Великобритании, а также UBS и Credit Suisse со штаб-квартирами в Швейцарии прекратили операции с рядом банков Ирана, что уже вызвало жалобы ведущих иранских финансистов в международных торгово-финансовых органов.
Михаил Саленков: Прокомментировать введение санкций и рассказать, насколько эффективны подобные методы в мировой экономике, мой коллега Юрий Жигалкин попросил профессора Гуверовского университета Михаила Бернштама.
Михаил Бернштам: Поскольку на диктаторские тоталитарные режимы воздействовать при помощи санкций очень трудно, потому что все тяготы населения, в общем-то, не отражаются на правительстве, то финансовые рычаги оказываются прямыми рычагами, которые мешают правительству получать займы на мировых рынках, получать помощь в покупке стратегических материалов. Это санкции прямого действия.
Юрий Жигалкин: А почему даже крупнейшие мировые банки и корпорации прислушиваются к этим вполне тихим предупреждениям США?
Михаил Бернштам: Просто из-за размера рынка. США представляют собой треть мирового валового внутреннего продукта, это главный источник мирового технологического развития. Банковская промышленность наиболее глобализирована, потому что речь идет о международных денежных потоках. Ни один крупный и средний банк ни в какой серьезной стране только на внутренний рынок работать не может, поэтому банки должны считаться с США гораздо даже больше, чем промышленные и торговые компании.
Юрий Жигалкин: А как вы воспринимаете эмоциональную реакцию российских представителей на информацию о введении санкций против российского экспортера оружия?
Михаил Бернштам: Любая страна реагирует на санкции очень резко. Франция, когда США налагали санкции на французские компании, точно так же реагировала шумно и резко. Но уникальность России вот в чем. В России до сих пор и правительство, и особенно бизнес имеют очень краткосрочную перспективу. Они смотрят, не как они будут жить через десять лет и что им нужно через десять лет или через пять лет, а они смотрят, что можно урвать сегодня. На них очень трудно, в общем-то, воздействовать, они сердятся, когда налагают санкции. И они не принимают во внимание, что отношения с США и с Западным миром в долгосрочной перспективе намного важнее, чем любая купля-продажа, краткосрочная прибыль в любой стране типа Ирана.
