Джордж Буш о положении страны: радикальные шииты и суннитский экстремизм
Ирина Лагунина: Какой бы ни была оценка выступления президента США Джорджа Буша «О положении страны», речь эта войдет в историю Соединенных Штатов благодаря вот этой фразе:
Джордж Буш: Сегодня мне выпала высокая честь стать первым президентом, который может начать доклад «О положении страны» словами: «Госпожа спикер».
Ирина Лагунина: Овации новому спикеру нижней палаты Конгресса Нэнси Пелоси показали, что искренность первых слов президента была услышана. Президент разбил речь на две равных части. Первая – о ситуации внутри страны, вторая – о международных проблемах. Их, следуя выступлению, три: борьба с терроризмом, Ирак и распространение эпидемии СПИДа в Африке. Мы остановимся на борьбе с терроризмом.
Джордж Буш: Каждый наш успех в борьбе с терроризмом – это напоминание о безграничных амбициях этого врага. Зло, которое вдохновило и воплотило себя в терактах 11 сентября, по-прежнему вершит свою работу в мире. И пока это так, Америка находится в состоянии войны. В умах террористов эта война началась задолго до 11 сентября и не закончится до тех пор, пока они не воплотят свои радикальные взгляды. Последние пять лет представили нам намного более ясную картину природы этого врага. «Аль-Каида» и ее последователи – это суннитские экстремисты, охваченные ненавистью и ведомые жесткой и твердолобой идеологией. Возьмите практически любой принцип современной цивилизации – их цель будет противоположной. Они проповедуют, угрожая, обучают с помочью патронов и бомб и обещают рай для убийц невинных людей. Наши враги не скрывают своих намерений. Они хотят свергнуть умеренные правительства и учредить себе пристанище, откуда они смогут планировать и проводить нападения на нашу страну. Проводя террор против американцев, они хотят заставить нашу страну уйти с мировой арены и забыть наше стремление к свободе. Тогда они смогут свободно насаждать свою волю и распространять свою тоталитарную идеологию. Послушайте, с каким предупреждением выступил недавно террорист Заркауи: «Мы пожертвуем нашей кровью и телами, чтобы положить конец вашим мечтам, так что самое худшее еще впереди». А Усама бин Ладен заявил: «Смерть лучше жизни на Земле, пока среди нас есть неверные». Эти люди не бросают слова на ветер. И это – только один лагерь радикального исламистского движения.
Ирина Лагунина: Это, скажем так, суннитская сторона проблемы. И она присутствовала и в прошлых посланиях президента Буша. Новое в этом году – состояние шиитского ислама.
Джордж Буш: В последнее время стало ясно, что мы сталкиваемся с растущей угрозой со стороны шиитских экстремистов, которые также враждебны по отношению к Америке и которые также хотят править на Ближнем Востоке. Известно, что многие из них получают указания от режима в Иране, который финансирует и вооружает террористов таких «Хезболлах» - вторая после «Аль-Каиды» группа по числу убитых ими американцев.
Ирина Лагунина: При этом Джордж Буш не делает особого различия между двумя течениями.
Джордж Буш: Шиитские и суннитские экстремисты – это два лица одной и той же тоталитарной угрозы. Но какие бы лозунги они не скандировали, если они убивают невинных людей, их цели одинаково вредны. Они хотят убить американцев, убить демократию на Ближнем Востоке и завладеть оружием, чтобы убивать с еще более чудовищным размахом.
Ирина Лагунина: Упоминание Ирана – то же не первое в ежегодных посланиях Джорджа Буша. В 2002 году он впервые нарисовал «Ось зла», в которую вошли Северная Корея, Ирак и Иран. Аналитики отмечают, что с тех пор Северная Корея на самом деле успешно провела испытание ядерного оружия, Ирак сменил правительство, но превратился в еще большую проблему, а Иран действительно заявил себя как зло, начав развивать ядерную программу. Две из трех стран-парий, упомянутых Джорджем Бушем в 2002 году, - на Ближнем Востоке, именно в том регионе, где нынешний президент США провозгласил четыре года назад курс на демократизацию. Были ли успехи на пути демократии? Были.
Джордж Буш: В последние два года мы видели, что на пространстве Большого Ближнего Востока растет стремление к свободе. И нас отрезвила жесткая реакция врага. В 2005-м мир наблюдал за тем, как граждане Ливана подняли флаг Революции кедров, изгнали сирийских оккупантов и в ходе свободных выборов избрали новых лидеров страны. В 2005 году граждане Афганистана побороли терроризм, проголосовав за демократический парламент. И в том же 2005 году иракцы провели три свободных народных волеизъявления, избрав переходные власти, приняв самую прогрессивную, демократическую конституцию в арабском мире и затем, в соответствии с этой конституцией, утвердив новое правительство страны. Несмотря на то, что им угрожали их же сограждане, 12 миллионов иракцев пришли к избирательным участкам с надеждой и гражданской солидарностью, которые мы не должны забывать.
Ирина Лагунина: Но почему же сейчас в Афганистане возродилось движение талибов, правительство Ливана вынуждено чуть ли не вводить военное положение из-за противостояния с шиитской группировкой и местной партией «Хезболлах», а политика в Ираке – предмет яростных дискуссий в США и причина падения популярности Джорджа Буша?
Джордж Буш: Враги обдумали все эти сцены, приспособили свою тактику и в 2006 году нанесли ответный удар. В Ливане убийцы унесли жизнь Пьера Жмайеля, выдающегося лидера Революции кедров. А террористы «Хезболлах» при поддержке Сирии и Ирана разжигают конфликт в регионе и пытаются подорвать законно избранное ливанское правительство. В Афганистане талибы и боевики «Аль-Каиды» пытались вернуть себе власть, перегруппировав свои силы и нападая на афганские силы и силы НАТО. В Ираке «Аль-Каида» и другие суннитские экстремисты взорвали одно из самых священных мест шиитского Ислама – Золотую Мечеть в Самарре. Это зверство против мусульманского религиозного центра было совершено для того, чтобы вызвать ответную реакцию шиитов – и преуспело. Радикальные шиитские элементы, некоторые при поддержке Ирана, сформировали отряды смерти. Результатом стал трагический рост межконфессионального насилия и мести, которые продолжаются по сей день.
Ирина Лагунина: Так ситуация на Ближнем Востоке ощущается сейчас в администрации США, Мы беседуем с директором Ближневосточных исследований в британском институте Chatham House Клер Спенсер. Можно ли на самом деле уже говорить о двух лагерях или двух лицах одной и той же угрозы?
Клер Спенсер: На Ближнем Востоке есть некоторые признаки того, что оппозиция политике Соединенных Штатов начинает проявлять себя и по линии шиитских групп населения. Но можно ли на самом деле в данном случае проводить параллель с безумной идеологией «Аль-Каиды» - это пока вопрос открытый. Конечно, события в Ираке подтолкнули шиитов отстаивать собственные интересы, что подстегивает и продвигает правительство Ирана. Но если бы американского присутствия в регионе не было, то трудно сказать были бы шииты столь едины в своем отношении к США, сколь едины они сегодня. У «Хезболлах» в Ливане, например, есть собственная повестка дня, выполнение которой мы сейчас наблюдаем: а именно, сместить нынешнее правительство во главе с Синиорой, которого «Хезболлах» считает слишком прозападным и проамериканским. Но это, скорее, националистическая повестка дня. «Хезболлах» так видит свои национальные интересы. И говорить о том, что есть какой-то единый шиитский подход – слишком большое преувеличение.
Ирина Лагунина: Осмелюсь предположить, что и в Ираке тоже у шиитом более националистическая повестка дня, чем антиамериканская или антидемократическая.
Клер Спенсер: В Ираке просто межконфессиональное насилие, которое вызвано многими факторами. И один из факторов – слабость центрального правительства после падения режима Саддама Хусейна и отсутствие центральной армии. А те части, которые сейчас создаются, тоже рассматриваются населением с точки зрения их религиозной принадлежности. Конечно, теракт против Золотой мечети в Самарре в начале прошлого года в значительной мере способствовал нынешнему витку насилия. Но мне кажется, что из иракской ситуации тоже нельзя делать выводы о том, что во всем регионе якобы идет суннитско-шиитское противостояние. Я знаю, что об этом говорят некоторые правительства региона – Иордания, Саудовская Аравия, Египет. И конечно, в каком-то смысле шиитское движение на Ближнем Востоке переживает своего рода возрождение. Но не оно определяет разногласия в регионе.
Ирина Лагунина: Иран всегда пытался поддерживать и использовать шиитские движения в арабском мире. Но сами арабские шииты всегда признавали, что эта поддержка относительно – персы никогда не объединялись с арабами. В Иране даже запрещены смешанные с арабами браки. Так что национальное различие в конечном итоге перевешивает религиозное единство.
Клер Спенсер: Если посмотреть на иранскую внешнюю политику, то она в первую очередь националистическая, она отстаивает национальные интересы Ирана больше, чем интересы шиитов. Не забывайте, с начала войны в Ливане прошлым летом, иранское правительство сумело сделать свою политику привлекательной для всего спектра арабских и мусульманских политических взглядов – как суннитов, так и шиитов.
Ирина Лагунина: И это в первую очередь активная антиизраильская риторика президента Ахмадинеджада. Мы беседовали с директором Ближневосточных исследований в британском институте Chatham House Клер Спенсер.
Интервью с президентом Кабардино-Балкарии Арсеном Каноковым.
Ирина Лагунина: В Берлине проходит ежегодная сельскохозяйственная выставка "Green week", в которой принимает участие и Россия. В этом году впервые на выставке представили свои стенды республики Северного Кавказа: Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Дагестан. На открытии экспозиции присутствовали главы этих субъектов федерации. Глава Кабардино-Балкарии Арсен Каноков ответил на вопросы журналистов. На встрече побывал Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Интервью дано информационному агентству «Медиум-Ориент» для Радио Свобода. Незадолго до вашего визита в Германию на коллегии прокуратуры республики вы заявили, что наблюдается устойчивая тенденция наращивания потенциала политических и религиозных экстремистских организаций. Что конкретно вы имели в виду и возможно ли, на ваш взгляд, повторение событий 13 октября 2005 года в Нальчике?
Арсен Каноков: Возможно, конечно. Есть определенные политические силы, которые заинтересованы в дестабилизации, повторении таких событий, которые были в октябре 2005 года. Мы все делаем для того, чтобы это не повторилось. Но вместе с тем это проблема не совсем внутренняя для Кабардино-Балкарии, не изнутри республики. Просто много заинтересованных, чтобы на юге России в спокойных, более-менее стабильных, да и нестабильных – это желание дестабилизировать ситуацию. И это может в силу разных причин складываться. И естественно то, что мы сегодня оздоровлением занимаемся всех сфер жизни в нашей республике, в политике и в экономике, нас отодвигает от возможного повторения таких вещей. Потому что такие вещи обычно зиждутся на тех протестных выражениях части населения, на нерешенных проблемах, на чем может базироваться желание людей к такого рода выступлениям. Поэтому, я думаю, что мы достаточно хорошо ушли от повторения такой формы выражения формы протеста наших людей. Поэтому, я думаю, что нам надо очень аккуратно и внимательно за этими вещами смотреть, что мы сейчас делаем.
У нас есть диалог между властью и населением, мы выстраиваем институты гражданского общества, уполномоченные по правам человека, создан консультативный совет, где собраны люди, которые обсуждают проблемы, которые есть. Поэтому, я думаю, нам за год удалось отодвинуться от подобного рода проблем. Я думаю, что мы будем диагностировать и профилактику проводить в этой части. Я думаю, нам удастся уйти от этого подальше, увести население республиками. Так бы я оценил. То, что я озвучивал на встрече с силовыми органами, связано с тем, чтобы они на контроле на очень внимательном держали эти вопросы, но чтобы делали более продуманно, более системно. Потому что иногда были перегибы в деятельности правоохранительных органов. Здесь нужно очень аккуратно смотреть, чтобы это не превращалось в гонение населения по разным принципам.
Андрей Бабицкий: Вы как-то говорили, что для более эффективной борьбы с коррупцией вам не хватает полномочий. О каких конкретно полномочиях шла речь?
Арсен Каноков: Вы знаете, что на территории любого субъекта Российской Федерации находятся федеральные органы, которые назначаются руководителями федеральных ведомств. В данном случае просто речь шла о том, что если назначается руководитель любого субъекта федерации России, нужно некий порядок, возможности ротации тех кадров, которые сегодня с новым руководством может быть не вписываются в силу разных причин, не устраивают руководителей. Если сегодня президент доверяет, руководителя назначает, то он должен наряду с обязанностями и доверием, которые руководство России в лице президента оказывает ему, нужно дать больше полномочий. Потому что иногда бывает так, что столько федеральных структур, мы сегодня не знаем, чем они занимаются, насколько функциональные обязанности выполняют. И кстати, уже начали часть полномочий, полномочия двух федеральных органов на территории Кабардино-Балкарии сегодня перешли в наши полномочия.
Мы сегодня обсуждаем на встречах разных комиссий. Поэтому сегодня уже федеральный центр начал передавать часть полномочий на территории, финансово обеспечивая. Поэтому речь шла о том, что бывает иногда сложно решать те задачи, которые есть. Поэтому мы считаем, что давая определенные задачи, полномочия, нужно увеличивать и спрашивать больше с руководителей субъектов. Если ограничен в возможностях, но мне ставят задачу решить те, которые не только от меня зависят в субъекте, но зависят от некоторых федеральных служб, которые мне не подчиняются, то очень трудно отвечать за эти вещи, которые нам делегируются.
Андрей Бабицкий: Как выстраиваются ваши отношения с федеральным центром? Всегда ли вы находите взаимопонимание, особенно когда речь идет о каких-либо проблемах, характерных только для Кабардино-Балкарии?
Арсен Каноков: Наверное, идеально не может быть. Мы хотим больше получить возможностей, финансовых возможностей, больше полномочий хотим получить. А федеральный центр свои полномочия не хочет терять, руководители в федеральном центре. Денег, естественно, с учетом того, что бюджет составляется, не столько мы получаем, сколько хотели бы. Но в последнее время идет положительных тенденций гораздо больше, чем отрицательных. Это можно посмотреть по экономике. Федеральный центр больше на реализацию федеральных адресных программ выделяет, увеличивается сумма трансфертов, с помощью которых оказывается помощь субъектам.
В России экономика растет и по мере роста экономики, подъема экономики в России они все больше и больше уделяют внимания субъектам федерации. Конечно, может быть разная стратегия развития экономики. Я считаю, что, условно говоря, не только нужно социально-значимые расходы осуществлять на территории субъекта, но еще и нужно направление развития экономики финансировать или больше давать возможностей для реализации крупных проектов. Я как финансист считаю, что не просто надо давать рыбу, надо удочку давать нормальную, чтобы люди могли сами решить те проблемы, которые есть, реализовать те проекты, которые есть. К сожалению, не всегда это получается. Вот здесь может быть где-то иногда не находим общий язык или хотели бы больше получить возможностей. Когда мы кредитуемся под 14-16%, а когда у государства Стабилизационный фонд, который оно размещает на Западе или где-то под мизерные проценты, а когда мы занимаем внутри России под такие проценты, а потом с Запада кредиты поступают, для нас это тоже непонятно. А так, таких принципиальных расхождений нет. И взаимопонимание с каждым годом, все больше и больше с каждым годом начинаем понимать друг друга и слышать.
Андрей Бабицкий: Прошел год после того, как вы возглавили республику. Что вам удалось и что вы не смогли сделать из того, что было задумано?
Арсен Каноков: Что удалось – стабилизировать ситуацию финансовую. Потому что когда мы пришли, абсолютно расбаланс был всех финансов. Бюджет не исполнялся, он принимался, 60%, дай бог, исполнялся бюджет. Вовремя не платили, не осуществляли свои обязательства расходные, платежи и все остальное. Мы системно подошли, очистили, выставили порядок платежей, как должен быть, и в первую очередь свои обязательства взятые стали исполнять. Потому что мы должны быть надежным партнером в своих обязательствах даже перед населением. Мы должны точно выполнять то, что сказали. Поэтому мы шаг за шагом начали зачищать, вычистили, с долгами разобрались более-менее, больше половины долгов больше двух миллиардов погасили. Мы с монополистами в виде РАО ЕЭС или Межрегионгаз договорились, принципиально улучшили платежную дисциплину и от населения, и от государства. В основном по бюджетной сфере. Поэтому я считаю, что те движения, которые надо было сделать, мы сделали.
Я думаю, и стратегию мы понимаем, куда надо двигаться. Мы прекрасно понимаем, что сегодня надо в разы вырастать экономике, нужна реализация и приход инвестиций должен быть в Кабардино-Балкарию, чтобы сегодня условия хозяйствования и реализация проектов были не хуже, чем в любом другом субъекте Российской Федерации. Мне кажется, сегодня нам начинают доверять. Потому что было очень серьезное давление, в том числе и правоохранительной системы на бизнес, бизнес уходил из республики. Выживали только те, которые имели высокий доходный бизнес в виде водочного бизнеса или каких-то вещей. А сегодня надо сделать, чтобы правила игры были понятны, прописаны. Мы сегодня доверяем, возвращаем. Я думаю, что не так быстро удается, но нам начинают доверять, потому что нет того давления на бизнес.
И второе: мы сейчас схемы ищем субсидирования процентных ставок, кредиты более дешевые для своего бизнеса. И мы сегодня хотим, чтобы наши люди втянулись в этот процесс. Я думаю, это вопрос двух-трех лет. Мы не будем дожидаться, когда бизнес придет к нам, мы сами будем реализовывать через государственное, частное партнерство и привлечение бизнеса, сами будем реализовывать, не будем дожидаться. В первую очередь канатная дорога, сто миллионов вложили, запустили то, что три-четыре года не запускалось. Сейчас цементный завод. Если не будет тех, которые желают, мы сами будем смотреть и сами будет реализовывать, не дожидаясь. Я твердо знаю, на чем руку держать. С одной стороны, инвестиционный климат надо улучшать в Кабардино-Балкарии, с другой стороны, не дожидаясь, приступать к реализации этих проектов. Мы должны минимум получать 5-10 миллиардов в год. Другой вопрос, что мы не должны быть собственниками – государство, мы можем только участвовать, это нужно хорошим компаниям, менеджерам давать возможность реализовывать на этой площадке. Для этого можно и российских операторов привлекать и говорить: давайте, мы тоже готовы с вами рисковать.
Неправительственные организации как ветвь власти – в Испании.
Ирина Лагунина: В Испании более трех тысяч различных неправительственных ассоциаций, действующих практически во всех сферах жизни. Многие из этих организаций, в которых трудятся на общественных началах миллионы людей, несмотря на свой неправительственный статус, выполняют вполне государственные функции. Рассказывает наш мадридский корреспондент Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Испанские неправительственные организации действуют в таких сферах, как гуманитарная помощь населению развивающихся стран, помощь больным, инвалидам и малоимущим в самой Испании, права человека, образование, здравоохранение, научные исследования, культура, охрана природы и так далее.
Всевозможные комитеты, фонды и ассоциации, оказывающие помощь слаборазвитым странам, занимают в перечне неправительственных организаций особое место. Организации эти – светские и религиозные – пытаются посредничать в вооруженных конфликтах, привлекают внимание общественности к ситуации в той или иной части мира, поставляют гуманитарную помощь в районы, пострадавшие от стихийных бедствий и военных действий. Они строят школы и больницы, пытаются решить вопрос с водоснабжением и даже организуют производственные кооперативы для трудоустройства местного населения. Рассказывает Виктор Родригес, руководитель ОСПАЛ, мадридской ассоциации солидарности со странами Азии, Африки и Латинской Америки:
Виктор Родригес: Наша деятельность довольно разнообразна. Мы участвуем в различных международных форумах, посвященных проблемам развивающихся стран. Публикуем информационный бюллетень, призывая испанцев проявить солидарность с этими странами. Мы проводим международные встречи, к примеру, по проблеме мирного урегулирования на Ближнем Востоке с участием представителей палестинской и израильской общественности. Провели мы встречу и по мирному урегулированию в Колумбии, на которую были приглашены представители правительства и партизан. Мы также оказываем помощь в экономическом развитии. Так, в столице Анголы - Луанде мы строим сейчас 30 жилых домов, а в течение 10 лет занимались в Анголе созданием системы водоснабжения сельского населения.
Виктор Черецкий: Среди других неправительственных организаций, занимающихся помощью странам третьего мира, выделяются Фонд «Интер-жизнь» и ассоциация «Детство без границ», помогающие детям, а также организации под названием «Помощь в действии», АДАНЕ – «Ассоциация друзей Черной Африки», АЛЬБОАН – «Фонд для развития народов», СИВЕС-МУНДИ и так далее.
Есть ассоциации, которые ставят своей целью поддерживать какие-то отдельные народы или страны: например, «Общество друзей народа Западной Сахары», организации в поддержку палестинцев или демократических сил Экваториальной Гвинеи – бывшей колонии Испании.
Люди работают в этих организациях на общественных началах, а помощь, которую они оказывают развивающимся странам, оплачивается государственными и муниципальными структурами. Рассказывает Виктор Родригес:
Виктор Родригес: Мы получаем субсидии от муниципалитетов, региональных администраций и от Испанского агентства по международному сотрудничеству. Деньги выделяются под разработанные нами проекты, которые официальные органы вначале утверждают, а потом финансируют. За использованные средства необходимо отчитаться, приложив соответствующие финансовые документы. И это порой бывает непросто, поскольку работа ведется в отдаленных уголках земли.
Виктор Черецкий: В более благоприятном финансовом положении находятся неправительственные организации, оказывающие помощь под эгидой испанской католической церкви. Они могут рассчитывать не только на государственные субсидии, но и на деньги прихожан. Рассказывает профессор теологии мадридского католического университета Рафаэль Ортега:
Рафаэль Ортега: Деятельность испанских неправительственных благотворительных организаций, контролируемых церковью, финансируется из разных источников. Во-первых, за счет сбора средств среди верующих. Собранные деньги дают возможность осуществлять различные строительные проекты в развивающихся странах, которые финансируются и за счет субсидий испанских властей. В Испании есть всемирно известная католическая организация мирян – «Посланцы мира», которой руководит священник отец Анхель. Она строит в развивающихся странах больницы, школы, приюты для престарелых.
Виктор Черецкий: В Испании действует более трех тысяч неправительственных организаций. Некоторые из них совсем небольшие и скорее напоминают кружки по интересам. Речь, чаще всего, идет об ассоциациях культурного характера, к примеру, любителей поэзии того или иного автора, или группах, занимающихся вопросами охраны природы в каком-то определенном регионе. Ну а другие неправительственные организации носят общенациональный характер, и в них задействованы сотни тысяч людей.
Создать свою организацию не так сложно. Единственное ограничение – ее учредителями должны быть не менее трех лиц, а деятельность должна вписываться в рамки закона об общественных ассоциациях, который запрещает разного рода экстремизм, расизм, ксенофобию, распространение наркотиков и тому подобное. Рассказывает Виктор Родригес:
Виктор Родригес: Составляются учредительный акт и устав ассоциации, которые должны отвечать действующим в стране законам: работа ассоциации не должна наносить вред обществу. Затем заполняется специальный бланк и все это направляется в Министерство внутренних дел, которое в течение двух месяцев принимает решение о регистрации неправительственной организации.
Виктор Черецкий: Важную роль в жизни испанского общества занимают разного рода организации в защиту прав женщин. Дело в том, что еще сравнительно недавно женщины в Испании были лишены каких-либо прав. При диктатуре генерала Франко, существовавшей до середины 70-ых годов, замужние дамы не имели права работать по найму и даже иметь собственный счет в банке без письменного согласия мужа. Формально неравенство женщин в стране ликвидировано, но в обществе, тем не менее, сохраняется множество предрассудков, с которыми и пытаются бороться женские неправительственные организации. Наиболее известные из них «Женский фонд», «Федерация прогрессивных женщин», Ассоциация «Женщина-мать», «Семейное действие» и «Комиссия по расследованию случаев насилия по отношению к женщинам».
Последняя ассоциация имеет прямое отношение к одной из наиболее трудных и нерешенных проблем испанского общества - насилию в семьях. В прошлом году по этому поводу было подано около 60 тысяч заявлений в полицию. 69 женщин погибли от рук мужей или сожителей. Судья Монтсеррат Комас, руководитель Комиссии по расследованию случаев насилия по отношению к женщинам:
Монтсеррат Комас: Всем, кому известны случаи избиения женщин, должны сообщать о них, чтобы помочь им сохранить свою свободу, а порой и жизнь. Женщины, подвергаемые насилию, не должны терпеть эти издевательства. Они должны обращаться в компетентные органы, чтобы государство могло защитить их.
Виктор Черецкий: Другой острейшей проблемой испанского общества является терроризм. Баскские сепаратисты совершают теракты с 60-ых годов, а недавно проявил себя на испанской земле и терроризм исламский. Выходцы из Северной Африки взорвали в Мадриде электрички, в результате чего погибли около 200 человек. Права лиц, ставших жертвами террора, защищают несколько неправительственных общественных организаций. Одна из них – «Ассоциация жертв терроризма» активно вмешивается в государственную политику, препятствуя каким-либо мирным контактам властей с баскскими сепаратистами. Ассоциация считает, что с терроризмом можно покончить лишь полицейскими мерами. Довольно активно проявляет себя ассоциация и на судах. Ее адвокаты постоянно присутствуют на процессах против экстремистов, представляя интересы потерпевших и настаивая на том, чтобы виновники терактов получили максимальные сроки.
Унай Урруэла, пресс-секретарь Ассоциации:
Унай Урруэла: Ассоциация жертв терроризма выступает в качестве общественного обвинителя на всех процессах, связанных с террором. Не скрою, что нам не раз удавалось добиться более суровых наказаний для террористов, чем требовал государственный обвинитель. Это заслуга наших адвокатов.
Виктор Черецкий: Ассоциация, щедро финансируемая из госбюджета, естественно, занимается и оказанием всесторонней помощи жертвам терроризма: от трудоустройства до санаторного лечения. Рассказывает ее сотрудник Беатрис Барсиа:
Беатрис Барсиа: В «Ассоциации жертв терроризма» есть врачи, медсестры, социальные работники и психологи. Люди, пережившие трагедию, могут рассчитывать на их помощь – за пострадавшими будут ухаживать на дому, оказывать им медицинскую, психологическую и любую другую помощь и даже ухаживать за их детьми. У нас есть специально разработанные программы физического и психологического восстановления людей. Мы устраиваем детей на учебу, вдов - на работу. Социальным вопросам, прямой помощи жертвам террора, посвящается 90% всей деятельности Ассоциации.
Виктор Черецкий: Аналогичные задачи - и политические, и социальные – ставит перед собой так называемая «Ассоциация за восстановление исторической памяти». Организация считает, что демократическое общество в Испании нельзя считать полноценным, пока не будет восстановлена справедливость в отношении испанцев, которые оказались в рядах побежденных в результате гражданской войны конца 30-ых годов. Речь идет о республиканцах. Дело в том, что даже после смерти в 1975 году диктатора Франко, победителя в Гражданской войне, переход к демократии был совершен без реабилитации противников канувшего в лету тоталитарного режима – репрессированных демократов, безвинно осужденных, расстрелянных или отбывших длительные сроки в застенках диктатуры. Формально эти люди до сих пор числятся в преступниках, а их дети – детьми преступников. Помимо борьбы за реабилитацию пострадавших от диктатуры, ассоциация ставит и другие задачи. Говорит ее председатель Эмилио Сильва:
Эмилио Сильва: Испанцам, особенно молодому поколению, почти ничего не известно о преступлениях франкизма. Наша задача - восстановить историческую память. О зловещем режиме и его деяниях нельзя забывать!
Виктор Черецкий: С аналогичными требованиями выступает ряд организаций испанских республиканцев, входящих в неправительственную так называемую «Платформу за восстановление республиканской формы правления в стране».
Одна из задач Платформы и «Ассоциации за восстановление исторической памяти» - добиться материальных выплат репрессированным за годы, проведенные в тюрьмах. Эмилио Сильва:
Эмилио Сильва: С компенсациями ветеранам медлить нельзя, ведь они в весьма преклонном возрасте. Это будет огромная историческая несправедливость, если целое поколение борцов за демократию так и не получит того, что заслужило. Мы не можем и дальше оставаться «закомплексованной» в отношении своего прошлого нацией, боящейся вспоминать свою собственную трагическую историю.
Виктор Черецкий: Очень активны в Испании и различные экологические организации. Начиная с всемирно известной «ГринПис», испанское отделение которой активно борется, к примеру, с заходом для ремонта английских ядерных подводных лодок на военно-морскую базу в Гибралтар, и кончая защитниками пушного зверя. Последние недавно устроили массовое раздевание на улицах Барселоны: улеглись в костюмах Адама и Евы на мостовую в знак солидарности с норками, лисами, бобрами и прочими животными, чей мех используется для пошива шуб и прочей одежды.
Испанские защитники природы выступают за закрытие атомных станций и требуют запретить национальное развлечение – корриду – бой быков. Кстати, если шубы зимой в Испании по-прежнему носят, то арены для боя быков уже кое-где, например, в северо-восточных районах страны, постепенно закрывают.
Хавьер Майораль, представитель экологической партии «зеленых» из провинции Валенсия:
Хавьер Майораль : Защита животных – одна из сторон нашей деятельности. Мы считаем, что наслаждаться издевательством над живым существом, его мучениями и убийством – это дикость. Корриду надо запретить раз и навсегда. За это мы и боремся – организуем акции протеста, международные форумы, проводим публичные дискуссии с организаторами корриды. Объект нашей критики – предприниматели-устроители побоища, то есть те, кто наживают на садизме огромные деньги. Рядовым любителям корриды мы пытаемся раскрыть глаза и внушить иные идеалы.
Виктор Черецкий: Весьма активно ведут себя в Испании и отделения международных организаций, таких как «Красный Крест», «Врачи мира», «Врачи, фармацевты, экономисты и предприниматели без границ», оказывающие помощь развивающимся странам.
Объединения иммигрантов также относятся в Испании к разряду неправительственных организаций и субсидируются властями наравне с другими общественными организациями. Таким же статусом пользуются и те группы добровольцев, которые посвящают себя уходу за больными, инвалидами, помощи наркоманам, нищим, нелегальным иммигрантам, занимаются посредничеством при международном усыновлении детей и так далее. По мнению наблюдателей, именно добровольное участие в деятельности различных неправительственных организаций позволяет миллионам испанцев приобщиться к общественной и политической жизни страны, а зачастую и мира.
Возрождение жанра научно-популярных лекций.
Ирина Лагунина: В прошлом году мы уже рассказывали о том, как в последнее время возрождается жанр выездных научно-популярных лекций. Но пока это направление не имеет под собой твердой организационной и финансовой основы. Подобная научно-миссионерская деятельность ведется сейчас в основном по инициативе самих ученых и нередко за их собственный счет. Своими мыслями о том, как придать этому движению больший масштаб, делится Николай Андреев, научный сотрудник Математического института имени Стеклова, который за последний год организовал более 30 выездных научно-популярных лекций в разных городах и селах России. С ним беседует Александр Сергеев.
Александр Сергеев: Вы проводите периодически лекции выездные в разных городах со своим проектом, мультфильмами о математике. Вам кто-нибудь оплачивает?
Николай Андреев: Чаще всего нет. На самом деле выездные лекции по математике являются частью проекта. И кроме того, что мы создаем мультфильмы, поддерживаем свою полянку в сети интернет…
Александр Сергеев: Это сайт Etudes.ru, «М атематические этюды».
Николай Андреев: E tudes.ru, «Математические этюды. Потрясающий дизайнер Роман Кокшаров оформил в виде зеленой полянки. Лекции являются тоже частью этого проекта, чтобы донести мультфильмы и то, что хотелось этим сказать, до слушателя.
Александр Сергеев: То есть это такая реклама вашего проекта, да?
Николай Андреев: Так как проект некоммерческий – это информационная составляющая проекта, направленная не на рекламу проекта, а действительно на то, чтобы школьники и школьные учителя увидели и заразились математикой.
Александр Сергеев: Но откуда вы берете средства? Все-таки ездить в дальние концы по России – это накладно.
Николай Андреев: Иногда эти лекции поддерживаются фондами и частными людьми. Так, например, фонд «Династия» поддерживал две лекции в рамках Дней науки, проводимых фондом «Династия». Один раз меня приглашал частный бизнесмен из Кемерово, который поддерживает детский дом и просто приглашал для того, чтобы дети, которые живут в этом детском доме, услышали что-то интересное и заодно организовывал лекции по этюдам в самом Кемерово. Я надеюсь, что количество поддерживающих такие инициативы, необязательно мои, а инициативы ученых, будет расти. Потому что нужно это на самом деле всем.
Александр Сергеев: Остальные поездки, сколько их было?
Николай Андреев: За это год было больше тридцати поездок по России.
Александр Сергеев: То есть это вы делаете пока за свой счет?
Николай Андреев: Да. Я не рассчитываю, что эти средства вернутся. Это, если так можно сказать, это некий долг перед детьми.
Александр Сергеев: Лично вы и немногие люди, наверное, могут подобный долг за собой числить. Но вряд ли на такой основе может развиваться подобная деятельность сколько-нибудь широко.
Николай Андреев: Во-первых, я не думаю, что это будет очень широко развиваться, хотя должно быть больше, чем наш единственный проект.
Александр Сергеев: Если вспомнить советское общество «Знание», не все лекции были хороши и не все лекторы, но были интересные вещи. Было огромное количество людей и целые инфраструктуры.
Николай Андреев: Время сейчас не то. Хотя действительно такие лекции необходимы, чтобы люди из регионов видели кого-то вне своего региона. Надеюсь на то, что будет расширяться поддержка бизнеса. Те люди, организации, которые могут поддерживать, они напрямую заинтересованы в том, чтобы развивалась наука в России, чтобы приходили хорошие кадры. Это есть интерес любой хорошей кампании.
Александр Сергеев: Может быть самые компании имеют понимание, но это все-таки вложение в очень отдаленное будущее, на 10-15 лет вперед.
Николай Андреев: Образование – это всегда вложение не в ближайшее будущее. Но тем не менее, как мне кажется, разумный человек понимает, что он должен в это вкладываться. Я вкладываюсь своим трудом и энергией, так же как и вся команда «Математических этюдов». Кто-то, возможно, вложится деньгами.
Александр Сергеев: В конечном счете вы работаете на небольшие группы учащихся, которых агитируете заниматься математикой. Но есть огромное количество людей просто интересующихся, которым не до образования, может быть они взрослые люди или определились с выбором своего образования. Вот эта аудитория, ее просто интересует наука. Почему кто бы то ни было, бизнес или вы лично, еще кто-то должен оплачивать удовлетворение их любопытства?
Николай Андреев: Я, конечно, считал, что оплачивать должно государство, как заинтересованное в том, чтобы в этом государстве были образованные люди.
Александр Сергеев: Может тогда государство должно еще каждому выписать по научно-популярному журналу?
Николай Андреев: Это было бы хорошо в современном мире. Но, к сожалению, этого не будет. Сейчас в России такая ситуация, что образование и образованность надо пока навязывать, не сформировалась еще та аудитория, которая готова за это платить. Одна из идей «Математических этюдов» - привлечь немотивированных детей. И то, что они пришли и заплатили тем, что потратили время – это, на мой взгляд, уже хорошо. Может быть кто-то из них станет лучше относиться, в частности, к математике, а может ко всем наукам. Кроме собственно математики мы пытаемся в мультфильмах привить некий вкус к красоте. Кстати, один из примеров, где применяется математика. Меня как-то раз пригласили придумать новый алгоритм сжатия звука, то, как наш звук в передаче сжимается и передается со сжатием. И я тогда понял, как можно объяснить отличие классической музыки от попсовой. Попсовая музыка настолько бедна, что жмется на порядок, то есть в десять раз лучше, чем классическая музыка. До этого я не умел внешнему человеку объяснить, чем отличается. Красота – это понятие относительное, а вот есть некий формальный фактор, который позволяет различать два класса музыки.
Александр Сергеев: То есть проверили-таки алгеброй гармонию. Насчет того, что аудитория не созрела. У людей есть деньги покупать журналы, неважно, научно-популярные или другие, все больше людей ездят на курорты на границу. Деньги-то есть. Если они чем-то интересуются, то начать собирать крупные аудитории, вы бы на них зарабатывали и могли бы тогда работать с продвинутыми школьниками, которые в крупных городах есть.
Николай Андреев: Возможно, это интересная идея, и мы подумаем над такой организацией этого процесса. Например, Джин Акияма, который путешествует по Японии с такими лекциями, он действительно получает за эти лекции довольно много и на эти деньги в том числе поддерживает потом и каких-то школьников, которые не могут платить, в частности, организовал Музей математики в Японии.
Александр Сергеев: У вас есть коллеги, которые занимаются чем-то подобным?
Николай Андреев: Проект уникальный и именно фильмов про математику сейчас не создается.
Александр Сергеев: Но если говорить о выездных лекциях, о подобной миссионерской деятельности?
Николай Андреев: Есть соратники и в институте, есть соратники и вне института.
Александр Сергеев: А в других науках?
Николай Андреев: Я знаю конкретных личностей в филологии, в физике, которые так же поступают. Тот же фонд «Династия» поддерживает не только математику, но и физику и лекторов по другим наукам.
Александр Сергеев: Подобные выезды трудоемкое мероприятие. Ради одной лекции приходится ехать далеко, может быть лететь, потом возвращаться обратно. Может быть имеет смысл найти какие-то более эффективные механизмы?
Николай Андреев: Я редко езжу ради одной лекции. По пути останавливаюсь в разных городах, а иногда и селах, и читаю мои лекции. Потому что передвижение мое чаще по России на машине. Но идея получила развитие и в сентябре мы планируем автопробег Москва-Владивосток с образовательными целями. Идея настолько ошеломляющая - вернуться к временам Остапа Бендера и сделать именно образовательный автопробег, что ее сейчас, надеюсь, многие поддержат.
Александр Сергеев: Кто-то уже высказал интерес?
Николай Андреев: Да и автомобильные дилеры, и компьютерные фирмы.
Александр Сергеев: Как вы организуете подбор людей, кто должен проводить организаторскую работу?
Николай Андреев: Кто должен проводить, я не знаю, но я скажу, как это бывает на самом деле. Чаще всего я еду по приглашению какого-нибудь либо учителя, либо какой-нибудь организации. Откуда они узнают про существование проекта – это бывает по-разному. Зал, который собирается - это либо несколько школ, дети и учителя, либо какая-то конкретная школа и очень редко публичные лекции, которые фонд «Династия» организует совершенно открыто и туда может придти кто угодно. Существует система институтов повышения квалификации учителей и, конечно, это могло бы проводиться через эту систему, но пока постоянных контактов не налажено, всегда это личные приглашения.
Александр Сергеев: А может быть в этом и есть суть, что если не будет личных приглашений, а использовать готовую инфраструктуру, более-менее рутинную, там и результат будет не очень интересный?
Николай Андреев: После моего общения с Министерством образования по поводу стандартов единого государственного экзамена для себя я решил, что нужно сейчас делать в России параллельные проекты нашей системе образования и именно такие небольшие проекты позволят сохранить небольшую аудиторию детей, которые потом, когда наступят лучшие времена, сделают что-то хорошее уже в больших масштабах.
Александр Сергеев: То есть повернуть и использовать для себя готовые инфраструктуры…
Николай Андреев: Это, во-первых, не получается, во-вторых, те же денежные вопросы. Были предложения, но они связаны с каким-то отмыванием денег и какими-то денежными вопросами, в которых не хочется участвовать.
Александр Сергеев: Просто, мне кажется, всегда, когда деятельность строится исключительно на энтузиазме, то есть если она и устойчива сама по себе, она, по крайней мере, не масштабируема, потому что найти еще энтузиастов такого же типа очень сложно.
Николай Андреев: На самом деле энтузиасты есть и это будет развиваться. Но, конечно, действительно такой масштабированности нет, это действительно несколько человек энтузиастов. Продумать хорошую систему – это как раз задачи, которыми мы сейчас начали заниматься. Мое положение посередине между научными работниками и учителями. Во-первых, это дает уровень проекту, когда многие только что доказанные теоремы, которые не были у Перельмана или у кого-то из популяризаторов, приводятся в популяризаторскую область - это просто новые идеи для популяризаторства. А в качестве масштабирования, по своему проекту я знаю несколько человек, которые готовы так же с лекциями ездить и по другим наукам. И сейчас мы разрабатываем идею, как такие лекции сделать постоянными. И в тех городах, где я уже бывал, зачастую приглашают меня еще раз и не только меня, туда приезжают люди, скажем так, по рекомендации.
Александр Сергеев: То есть по сути дела у вас потихонечку строится сеть для проведения таких лекций? Если где-то лекция прошла успешно, то дальше можно повторять.
Николай Андреев: Почти в каждом городе завязываются контакты и туда приглашают еще раз и еще раз, потому что учителя понимают ценность общения школьников с людьми извне.
Александр Сергеев: Кстати, они не пытаются в свою очередь изыскивать финансирование для подобной деятельности?
Николай Андреев: В российских школах это сделать довольно сложно. А на уровне институтов повышения квалификации учителей и так далее это пока еще не было ни разу. Чаще всего учителя, когда поездка происходит за счет приглашающей стороны, если это делали учителя, то это обычно поездки на школы летние, на дополнительные мероприятия с детьми. Там действительно чуть проще организовать приглашение внешнего лектора и это действительно делают.
Александр Сергеев: А в Москве такие мероприятия без всяких выездов проводятся и насколько часто?
Николай Андреев: В Москве такие проводятся, чаще всего они в более маленьком масштабе, а именно для конкретного класса, когда приглашают учителей. На самом деле это давняя московская традиция, когда учитель, ведущий в какой-нибудь хорошей школе, приглашает раз в неделю, иногда раз в месяц учителей из другой школы и не только учителей, чтобы его дети послушали и увидели какого-то другого внешнего человека. Это на самом деле очень хорошая традиция. В региональных школах я рекомендую делать то же самое.
