Программу ведет Михаил Саленков. Принимает участие доктор исторических наук Сергей Геннадьевич Лузянин .
Михаил Саленков: В Туркмении подводят итоги выборов президента. Накануне к середине дня выборы были признаны состоявшимися, так как проголосовали почти 95 процентов избирателей. В борьбе за президентское кресло участвовали шесть кандидатов, их утвердил Народный совет Туркмении сразу после смерти пожизненного президента республики Сапармурата Ниязова. Ниязов умер в конце декабря прошлого года. Все шестеро - государственные чиновники, малоизвестные, занимавшие при жизни покойного Туркменбаши высокие административные посты. Оппозиция от выборов была полностью отстранена. Чтобы обеспечить высокую явку избирателей, государственное телевидение республики выпустило серию рекламных роликов, в которых каждому пришедшему голосовать обещали подарок.
Если говорить о фаворитах, то считается, что наибольшие шансы на победу у временно исполняющего обязанности главы государства Гурбангулы Бердымухаммедова, бывшего министра здравоохранения в правительстве Ниязова. Он возглавил страну через несколько часов после смерти Туркменбаши, и за прошедшее время его имя более-менее стало известно жителям Туркмении. Главные пункты программы Бердымухаммедова - реформа образовательной и культурной сферы. Значительные запасы углеводородного сырья в Туркмении и ее стратегическое географическое положение - главная причина, по которой исход нынешних выборов и возможные в будущем перемены во внешней и внутренней политике Туркмении оказались в центре внимания мирового сообщества. Последние президентские выборы прошли здесь в 1992 году, почти 15 лет назад. Сапармурат Ниязов, единственный тогда президент, не имевший соперников, набрал в 1992 году, по официальным данным, 99,5 процента голосов избирателей. В 1994 году по итогам всенародного референдума полномочия Ниязова были продлены до 2002 года, а в 1999 году Народный совет республики назначил Туркменбаши пожизненным президентом. По мнению международных наблюдателей, нынешние выборы в стране вряд ли можно назвать справедливыми.
Сейчас на прямой связи со студией Радио Свобода Сергей Геннадьевич Лузянин, доктор исторических наук, профессор МГИМО, президент Фонда поддержки востоковедческих исследований.
Сергей Геннадьевич, а вы согласны с подобной оценкой, действительно выборы в Туркмении вряд ли можно назвать справедливыми?
Сергей Лузянин: Вы знаете, и да, и нет. Во-первых, потому что при всей понятности этих выборов, имея в виду, что традиция жесткого авторитаризма, конечно же, сохранилась и повлияла на выборы, тем не менее, была хоть и формальная, но альтернативность - 6 кандидатов, что в эпоху Туркменбаши и представить себе было сложно. С другой стороны, абсолютно очевидно, что выборы проходили по сценарию исполняющего обязанности и его команды Бердымухаммедова, это был, конечно же, проект последовательной смены власти в том режиме, в котором существовала она при покойном президенте Ниязове. И в этом смысле, конечно же, реальной оппозиции или реальной борьбы в Ашхабаде не было.
Михаил Саленков: Скажите, а чем обусловлена столь высокая явка на выборы президента? Если, как говорят в Туркмении, до выборов уже было ясно, кто победитель, неужели люди шли из-за подарка?
Сергей Лузянин: Нет, не только, хотя это, видимо, для отдельных слоев было мотивом. Нет, здесь сработал, конечно же, такой фактор традиционной восточной культуры, характерной для центрально-азиатских обществ в целом. Народ привык к дисциплине в таком психологическом, культурно-политическом отношении, тем более укрепленной, усиленной режимом покойного лидера. И в этом смысле высокая явка - это такая типичная черта поведения избирателей Центральной Азии, тем более Туркменистана, повторяю, где долгое время был один из самых жестких режимов. Я не думаю, что он радикально изменится, но вот сам факт явки - это фактор консолидации. Кстати, нравился или не нравился покойный президент и его культ, его различные известные памятники и другие атрибуты, в принципе, этот культ, этот жесткий режим вольно или невольно, конечно же, не то что возродил, но придал значительности понятию "туркменский народ", смысла. То есть туркменский народ вольно или невольно стал как бы чувствовать себя неким фактором. Другой вопрос - сколько здесь мифологии, а сколько реальности, это уже можно спорить, но в принципе, действительно, вот эта диктатура, она позволила раскрутить что ли в хорошем смысле понятие "туркменский народ" через "Рухнаму" и другие известные эпические и иные произведения. Но сами по себе выборы, конечно, были предсказуемы.
Михаил Саленков: Сергей Геннадьевич, с какой долей уверенности можно сказать, что Гурбангулы Бердымухаммедов, сейчас исполняющий обязанности президента Туркмении, станет новым президентом страны?
Сергей Лузянин: Да больше, чем 90 процентов. Здесь другой вопрос, понимаете, - удалось ли Бердымухаммедову найти "золото партии". Ведь об этом, конечно же, не писали и не говорили, но понятно, что у покойного лидера остались колоссальные деньги, счета от нефти и газа в третьих странах. Разные высказываются версии, даже сенсационные иногда, но не будем сейчас вдаваться в подробности. Если большая часть информации к этой сфере, очень деликатной, но очень важно, была, в том числе, и у генерала Реджебова, начальника спецслужб и начальника охраны бывшего президента, то, если удалось Бердымухаммедову и генералу Реджебову найти общий язык и последний стал в команде (скорее всего, так и есть), то, видимо, это абсолютно точно, что новая власть будет у исполнявшего обязанности президента. А другие фигуры были просто номинальные, как некий политический антураж для так называемых альтернативных выборов.
А второй момент, очень важный, - это какова будет внешняя политика, региональная особенно международная политика нового лидера. Здесь есть некоторые нюансы.
Михаил Саленков: Новое руководство - это новый курс или новое руководство продолжает курс Сапармурата Ниязова?
Сергей Лузянин: Базовые вещи, конечно, сохранятся. Имеется в виду монополия "Газпрома", России по транспорту газа в Европу, поскольку есть соглашение с "Газпромом" до 2030 года еще с покойным президентом. Но здесь, я повторяю, возможны некоторые нюансы. Первое - это, конечно же, обострится борьба за газовый экспорт Туркменистана, и, возможно, в нейтралитете Туркменистана появятся некоторые моменты, связанные с попыткой Ашхабада отойти от жесткой односторонней газовой дипломатии через Россию и Европу. То есть Иран и Китай. Особенно Иран, поскольку иранцы по Каспийскому морю сопредельные Туркменистану, они имеют давний интерес и постоянные контакты на всех уровнях с руководством. И, конечно, Китай, у Китая есть соглашения о проекте нового газопровода. То есть борьба в треугольнике Китай-Иран-Россия по газовой сфере значительно обострится.
А другой новый момент - это то, что в плане авторитета и во внешней политике, особенно во внешней политике нынешний новый президент Бердымухаммедов - это все-таки тень покойного диктатора, и в этом смысле давление малых, средних стран Центральной Азии на Ашхабад возрастет в плане перераспределения сфер влияния, квот торговли, будут щипать, будут давить на Ашхабад. Потому что, конечно же, новый лидер пока не доказал, что он такой великий, как покойный, у него нет того авторитета, который имел, нравится или не нравится, покойный Ниязов, особенно в центрально-азиатском регионе.
