Программу ведет Андрей Шарый.
Андрей Шарый: Президент Владимир Путин прилетел в Саудовскую Аравию в рамках ближневосточного турне. На очереди Катар и Иордания. Россия рассчитывает построить новые экономические, политические и военные отношения с арабскими государствами. Насколько это турне идеологически связано с недавней речью российского президента на международной конференции в Мюнхене? Можно ли теперь говорить о новом векторе в российской внешней политике? Велика ли в этих визитах экономическая составляющая?
Подробнее о российской внешней политике Владимира Путина мы беседовали с известным московским политическим экспертом, приглашенным профессором Гудзоновского института в Вашингтоне Андреем Пионтковским.
Андрей Пионтковский: Принципиально ничего нового Путин не сказал. Просто на этот раз благодаря формату конференции его услышали на Западе. Заявление Путина после Беслана о том, что за спиной исламских террористов, убивающих наших детей, стоят наши традиционные и более опасные враги, оно было еще более абсурдным, чем все, что он говорил на мюнхенской конференции. Но американцам хотелось уговорить себя, что это все так, это разговоры минутного употребления. Трудно было признаться, президенту Бушу в частности, что тот знаменитый взгляд в душу Путина его обманул.
Андрей Шарый: Теперь, вы считаете, он это понимает?
Андрей Пионтковский: Вы знаете, вот интересная американская реакция. Я просмотрел всю прессу и электронную, и газеты, тон задал министр Гейтс, он пытался смягчить реакцию от речи Путина, сказав, что "да, это, конечно, прозвучало почти как возврат к "холодной войне", но почти, я поеду в Москву, меня пригласили, вопросы, вызывающие озабоченность Москвы, попытаемся обсудить". Но вот что характерно, европейцы, которые знают нас лучше, чем американцы, они реагировали совершенно иначе. Например, весьма характерно заявление министра иностранных дел Швеции о том, что это и есть действительный взгляд России на мир, ее действительная политика, и она будет продолжаться, по крайней мере, в течение ближайших 5-6 лет.
Андрей Шарый: И Соединенные Штаты и Россия на пороге предвыборной кампании. Ожидаете ли вы усиления такой риторики агрессивной с обеих сторон сейчас или вы считаете, что все-таки политический класс, политическая верхушка двух стран, в конце концов, вынуждена будет немножко смирить свои амбиции?
Андрей Пионтковский: Что касается Америки, вопрос России никогда не станет центральным в избирательной кампании. Америка, ее политический класс настолько поглощен Ираком, и вообще поразительно, что избирательная кампания уже идет вовсю - за два года до выборов. А что касается России, то градус риторики поднимать очень трудно. В России без всякой избирательной кампании 24 часа в сутки по всем телевизионным каналам мы видим леонтьевско-пушковские образцы часовых программ ненависти к Западу и Соединенным Штатам. Это стало уже такой паранойей российского политического класса, независимо от каких-то электоральных соображений.
Андрей Шарый: Фактически в последний месяц термин "холодная война" вернулся в лексикон политических экспертов. Вы его используете?
Андрей Пионтковский: Вы знаете, это не "холодная война", потому что нет того конфликта, скажем, не ожидается в любой момент движения Красной Армии и союзников по варшавскому пакту в Европу. Я рассматриваю это скорее с точки зрения пророссийской безопасности. Хотя считаю, что это чрезвычайно опасная для России паранойя. Посмотрите, центральное место в выступлениях президента Путина был вопрос о НАТО. Что такое сегодня военная организация НАТО? Это американские, английские, голландские, канадские войска, которые отчаянно пытаются в Афганистане предотвратить продвижение исламских радикалов в перспективе в район Средней Азии. То есть решают важнейшую задачу безопасности России. И мы в это время делаем все, чтобы эту операцию подорвать, выдавливая базы НАТО из Средней Азии. Путин рассуждает о каких-то пяти тысячах штыках в Болгарии. Это даже не эпоха "холодной войны", это какой-то образец мышления очаковских времен и покорения Крыма. Абсолютная неадекватность в оценке реальных угроз безопасности России.
Андрей Шарый: В свое время мы с вами не раз говорили о поведении Владимира Путина после теракта 11 сентября 2001 года. Помнится, вы тогда высоко оценили ту поддержку, которую Владимир Путин публично обещал и продемонстрировал американскому президенту. Вы считаете, что сейчас он поменял свою политику?
Андрей Пионтковский: Это было блестяще. Очень важная проблема безопасности. Россия чужими руками, не потеряв ни одного солдата, решала эту проблему в Афганистане. Сейчас поступает абсолютно противоположным образом. Что произошло за эти шесть лет с Владимиром Владимировичем Путиным, это тема большого и длинного разговора, но он проделал полный круг в своем отношении не столько к Западу (в конце концов, это не так важно, как один человек относится к Западу), а в отношении к актуальным проблемам безопасности России.
