Юрий Жигалкин: Истекает очередной ультиматум Ирану: что в запасе у Соединенных Штатов? Большой бизнес заявляет о готовности бороться со всемирным потеплением. Советско-российский шпион – герой нового американского фильма. Таковы некоторые темы рубрики «Сегодня в Америке».
Что могут предпринять Соединенные Штаты после отказа Ирана выполнить резолюцию ООН с требованием заморозить свою ядерную программу? Крайний срок, отведенный Советом безопасности ООН Тегерану, истекает сегодня.
Слово – Яну Рунову.
Ян Рунов: Совет безопасности ООН, принимая резолюцию об экономических санкциях против Ирана, предупредил, что если иранские власти не остановят процесс обогащения урана до 21 февраля, будет рассмотрен вопрос о дополнительных санкциях. Президент Ахмадинеджад отверг ультиматум. Какие новые меры воздействия на Иран могут последовать? Вот что говорит руководитель программ стратегических исследований Никсоновского центра в Вашингтоне Джеффри Кемп.
Джеффри Кемп: Я полагаю, раз иранцы отвергли условия Резолюции ООН, США начнут оказывать давление и на Совет безопасности с тем, чтобы расширить и сделать более жёсткими экономические санкции против Ирана, и на европейских союзников и на Японию, чтобы они в одностороннем порядке усилили экономическое давление на Иран. Я не уверен, что США добьются желаемого результата в Совете безопасности, но если европейцы и японцы поддержат американцев, это, пожалуй, даже важнее. Наши союзники в Европе и в Азии всё отчётливее понимают, что не в их интересах инвестировать капитал в иранскую экономику в столь критическое время. Чем больше говорят о возможной конфронтации между США и Ираном, тем меньше частные компании хотят рисковать своим капиталом в Иране. В последнее время появилось немало свидетельств того, что иранская экономика (особенно её энергетический сектор) оказалась весьма уязвимой и может много потерять из-за долгосрочных санкций. Я думаю, что США изберут именно этот, экономический путь давления, поскольку это наносит довольно чувствительный удар по Ирану.
Ян Рунов: Ожидаете ли вы каких-либо перемен в позиции России?
Джеффри Кемп: Я полагаю, россияне будут продолжать играть двусмысленную роль. Кремль знает, что с Пекином может блокировать любые более серьёзные санкции ООН. Но с другой стороны российскому президенту приходится быть осторожным, дабы не восстановить против себя не только США, но и их союзников в Европе и в Азии. Я не ожидаю фундаментальных перемен в нынешней российской политике.
Ян Рунов: В Совете безопасности вопрос о дополнительных санкциях может обсуждаться только после заключения генерального директора МАГАТЭ, который накануне встречи с иранским представителем дал понять, что особого оптимизма не испытывает.
Юрий Жигалкин: Рассказывал Ян Рунов.
Титаны бизнеса и науки, судя по всему, объединяются, чтобы предложить свой путь борьбы с парниковыми газами. Во вторник более ста делегатов, среди которых руководители крупнейших транснациональных корпораций и видные ученые предложили своего рода альтернативу устаревшему, по их словам, Киотскому протоколу – идеи, которые помогут предотвратить катастрофу и сохранить экономический рост.
Рассказывает Аллан Давыдов.
Аллан Давыдов: Участники Всемирного круглого стола по глобальному потеплению предлагают немедленно выработать активную упреждающую политику, которая бы не только помогла замедлить глобальное потепление, но и позволяла бы всему миру использовать новейшие технологии для лучшего удовлетворения энергетических потребностей. Примечательно, что впервые к подобному заявлению природозащитников и экспертов присоединились руководители крупнейших американских и транснациональных компаний: General Electric , Ford , Toyota , Alcoa , Wallmart , Air France и Goldman Sachs . На протяжении ряда лет администрация Джорджа Буша отвергала предложения об обязательном сокращении выброса вредных в атмосферу в рамках Киотского протокола, ссылаясь на слабую изученность вопроса и нежелание тормозить экономический рост. Сегодня сами корпорации настаивают на принятии срочных природоохранных мер.
Прокомментировать акцию Всемирного круглого стола по глобальному потеплению я попросил его директора, профессора Института Земли при Колумбийском университете в Нью-Йорке Дэвида Дауни.
Дэвид Дауни: Прошлые заявления Джорджа Буша о нежелании присоединиться к Киотскому протоколу не требуют пояснения. Но сегодня, как мне кажется, позиция президента по данному вопросу эволюционирует. К тому же инициатива постепенно переходит к Конгрессу, который впервые в истории США готовится разработать законодательство по климату. Наше же заявление нацелено на период, наступающий после истечения срока действия Киотского протокола в 2012 году. Мы настаиваем на начале переговоров крупнейших экономически развитых и бурно развивающихся стран о совместном сопротивлении изменениям климата. Мы заявляем, что для борьбы с глобальным потеплением к существующим сегодня необходимым технологиям можно и нужно с разумными издержками разработать новые. Мы особо подчеркиваем, что сотрудничать в противостоянии климатическим изменениям разумно с точки зрения экономики, защиты среды обитания и корпоративной политики. В определенном смысле мы начинаем с нуля и прежние аргументы не берутся в расчет.
Аллан Давыдов: Дэвид Дауни выделяет три технологических компонента нового подхода, предлагаемого корпоративным миром. Это повышение энергетического КПД, более широкое использование не ископаемых возобновляемых источников энергии, а также улавливание двуокиси углерода, выделяемой традиционными энергоисточниками. По словам профессора Дауни, предлагаемые корпорациями новейшие технологические достижения в сочетании с волей правительств способны принести подлинную революцию.
Дэвид Дауни: Многие компании желают действовать в этом направлении, но они ограничены устаревшими доктринами и экономическими структурами. Эти структуры должны быть изменены, чтобы обеспечить реальные стимулы для критического сокращения выброса двуокиси углерода и наращивания не ископаемых источников энергии. Без соответствующего законодательного оформления корпорациям компаниям будет трудно сочетать производственную деятельность с борьбой против глобального потепления. Сегодня они недвусмысленно сигнализируют о желании и способности действовать в этом направлении.
Аллан Давыдов: Сказал директор Всемирного круглого стола по глобальному потеплению профессора Института Земли при Колумбийском университете Дэвид Дауни.
Юрий Жигалкин: Его дело назвали самым вопиющим случаем предательства в истории американских спецслужб, на его счету, по крайней мере, трое выданных Москве и позднее казненных за шпионаж советских граждан. Некоторые эксперты подозревают, что число его жертв гораздо больше. Он получил от СССР полтора миллиона долларов за свои услуги и был разоблачен благодаря случаю. История бывшего сотрудника ФБР Роберта Хэнссена составила сюжетную основу фильма « Breach », название которое можно перевести как «Утечка информации», вышедшего на экраны в прошедшие выходные.
Мой собеседник - кинорежиссер Андрей Загданский - побывал на премьере фильма. Андрей, помнится, разоблачение и Хэнссена и несколькими годами раньше его коллеги из ЦРУ Эймса было встречено американцами с изумлением. Главный вопрос был таков: почему люди, выросшие в стенах организаций, созданных для защиты страны, решили работать на врага, главного врага? Есть ли в фильме ответ на этот вопрос?
Андрей Загданский: Вы знаете, да, он отвечает. Собственно говоря, это является самой главной загадкой фильма и персонажа – почему же человеку решился на такой шаг. Что это – идеологические убеждения, как в случае с английским Филби? Нет, ничего подобного. В конце фильма герой говорит, когда его уже поймали с поличным: «Это же так здорово, когда ты сидишь в комнате, обсуждается вопрос, как поймать самого главного шпиона (потому что в ФБР догадывались, что существует «крот», сидящий в их сети), - и ты понимаешь, что это тебя пытаются поймать и не могут!» Главная, принципиальная мотивировка была – игра, честолюбие. Во всяком случае так сделали авторы фильма. И это выглядит психологически очень достоверно.
Нужно сказать, что сыграл Роберта Хэнссена совершенно замечательно Крис Купер. За ним много ярких и интересных ролей, но здесь он превосходит сам себя. Я думаю, что эта роль может быть номинирована в будущем году на «Оскар» «За лучшую мужскую роль». Он играет человека, стремящегося к абсолютному контролю, постоянно калькулирующего, постоянно высчитывающего, властного, обиженного честолюбием, глубоко религиозного, убежденного католика и умеющего, и наслаждающегося тем, что он манипулирует людьми.
Юрий Жигалкин: Андрей, ведь в шпионских фильмах прошлого, причем не столь отдаленного, советские, российские персонажи выглядели ходульно, если не карикатурно: от противников Джеймса Бонда до террористов ядерного века. Каков имидж России в этом фильме?
Андрей Загданский: То, что вы сказали, по всей видимости, верно. Но верно и обратное: в российских картинах, в советских, в свою очередь, американская сторона тоже присутствовала карикатурными злодеями. А эта картина счастливо избегает подобной участи, потому что русских в картине практически нет. Они присутствуют всего лишь как некая невидимая сила, партнеры по этой игре, которой заняты американские и бывшие советские, а потом русские разведчики.
Юрий Жигалкин: Какие ощущения оставляет фильм?
Андрей Загданский: Покидаешь этот фильм с чувством брезгливым, поскольку главный герой вызывает смешанные чувства брезгливости, он неприятен. Этот мир разведки и мир шпионажа выглядит очень неприятным, деромантизированным, если угодно. И, пожалуй, это самое главное ощущение, с которым покидаешь фильм – отсутствие романтической ноты в шпионском деле.
Юрий Жигалкин: О премьере фильма « Breach » («Утечка информации») говорил кинорежиссер Андрей Загаданский.
Крис Томлин в этом году вновь стал ведущим претендентом в сравнительно малоизвестном жанре христианской поп-музыки. Во вторник он был номинирован на премию «Доув» («Голубь») по девяти категориям, в том числе «Лучший госпел года».