Танго предлагает партнерам способ общения, поскольку относится к разряду социальных танцев. На первый взгляд, ни в каком другом парном танце не возникает такой острой иллюзии противостояния мужчины и женщины, и в то же время хореография, драматургия танго подчеркивают силу взаимного влечения, иногда откровенно телесного.
Во всяком случае, так думают многие непосвященные, переступающие порог танцзала. Лет пять назад к их числу относился и мой первый собеседник, художник Владимир Смоляр.
— С момента ученичества до момента, когда вы почувствовали себя свободно, сколько прошло времени? И как вы проходили этот путь?
— Очень тяжело. Было буквально на первом же занятии выяснено, что тело никак не связано с мозгом. Я уговорил жену начать учиться, и ей досталось больше всего, поскольку все огрехи списывались на нее, несмотря на утверждения знатоков, что нет женщин, которые не умеют танцевать танго, есть мужчины, которые этого не умеют делать.
— Это освежило ваши семейные отношения?
— Да, это были, на самом деле, некие новые ощущения. То есть выстраивание отношений идет всегда, и лучше выстраивать отношения, в конце концов, наступив партнерше на ногу.
— И можно сделать перенос на танец?
— Нужно делать перенос на танец. Что называется, сейчас я станцую все, что я подумал о тебе.
— Вы пробовали танцевать с другой партнершей?
— В девяти из десяти случаев я танцую с женой.
— Ощущения другие в зависимости от того, кто ваша партнерша?
— Совсем другие. То есть когда ты о чем-то начинаешь говорить, ты на самом деле раскрываешься. Готов ли ты раскрыться на танцполе с кем-то другим — это отдельная история. Это один из важных моментов, чтобы пары менялись в процессе урока. Таким образом идет оттачивание, какие-то ошибки в одной паре обостряются при смене партнеров. Есть некое неписанное правило, которое я не выполняю: масса танцоров специально пытаются потанцевать как можно с большим количеством дам. Это выглядит как проявление этикета.
— Во всяком случае, со стороны танго видится как некое противостояние между мужчиной и женщиной.
— Ну, это скорее игра в противостояние. В Москву периодически приезжают на милонги звезды, знаменитости. И, честно говоря, буквально две пары мне понравились. Одна пара — очень пожилая, за шестьдесят, они танцевали про то, как они танцуют уже сорок лет, и это было очень сильно. А была еще молодая пара, во всяком случае, партнерша была молодая, и судя по всему, маэстро танцевал о том, как он увлечен этой партнершей.
— А про что вы танцуете?
— По-разному. Я как раз апологет быстрого танго-милонги либо танго-вальса. Честно говоря, особо заунывное меня сразу тянет в сон, и я, как правило, ухожу с танцпола, мне это неинтересно. В танго, на самом деле, для меня важно, с одной стороны, вспомнить владение собственным телом на уровне 9-го класса. С другой стороны, это просто продвинутый способ общения в глобальном смысле. Потому что можно прямо на танцполе улететь либо, наоборот, среди этих пар совместное что-то изображать. Более того, иногда музыка вытаскивает тебя из какого-то временного аута. В принципе, танец требует погружения. Одна из реальных проблем для меня — это пытаться кого-нибудь не раздавить в процессе танца, поскольку я периодически впадаю в забытье и забываю, что рядом танцуют другие люди, и мы можем не совпасть по скорости движения, и может все это закончиться катастрофой.
«Обычно после очень хорошего партнера я предпочитаю посидеть некоторое время и насладиться послевкусием танца»
Действительно, мужчина в танго несет ответственность за двоих, женщина послушно следует за ним, покоряясь его фантазии и движению. О том, какого рода общение предполагает такая хореография, я попросила рассказать танцовщицу, организатора первой в Москве школы танго Casa Del Tango Валентину Устинову.
— Танго все ставит на свои места. Мужчина должен обеспечить комфорт, следить за трафиком, творить танец, менять динамику, для того чтобы было не скучно, то есть предлагать все время новые идеи. С таким партнером никогда не будет скучно танцевать. И женщина должна, конечно, обладать колоссальным терпение, гибкостью, умением привлечь к себе мужчину, чтобы он захотел с ней потанцевать.
— Есть какие-то принципиальные отличия в том, как учатся мужчины и женщины?
— Конечно, иногда на своих уроках я зову отдельно ребят, говорю о том, что объятие должно быть настолько мягким, деликатным и при этом сильным, то есть они должны от сердца обнять женщину или соблазнить. То есть это должно быть объятие от сердца и для соблазнения, иначе не получится. Потом девушка должна уметь владеть своим взглядом. Первый канон: мы не смотрим в глаза. Это считается неприличным, потому что разговор настолько интимный, что нам не нужны глаза для этого. Нельзя смотреть женщине по сторонам, потому что она отвлекается, и если она согласилась потанцевать с мужчиной, она должна оказать ему внимание. Обычно, если мы танцуем в очень близком объятии, то есть просто совсем в объятии, то она может смотреть вглубь себя, некоторые девушки закрывают глаза. А если мы танцуем в более открытом объятии, то девушка смотрит на портрет партнера, но не в глаза.
— А партнер куда смотрит?
— А партнер должен следить за трафиком, он смотрит на дорогу, куда идет. Поскольку мы принимаем в парах, естественно, обращается больше девушек, то я просто пишу девушкам: "Ищите себе партнера". Часть мужчин — это те мужчины, которых позвали, они вообще не знали, на что они идут. И, кстати, некоторые из них остаются надолго. Некоторые мужчины приходят, может быть, найти себе девушку, кто-то приходит реально заняться танцем. Остаются те, кому очень нравится эта музыка. И еще один аспект — уйти невозможно, потому что считается, что на танго самые красивые девушки. Поскольку им нужно доверять мужчине, то они приобретают удивительно приятный, мягкий характер через несколько лет.
— Как вам кажется, эти изменения глобальны или меняется только форма?
— Сначала меняется форма, конечно. Содержание меняется потом. Вначале им сложно обняться даже. Как это — обняться с чужим человеком? Это нереально. Поэтому, например, такая традиция танго: когда мы приходим на милонгу, мы подходим, обнимаемся, целуемся по два-три раза. То есть эта традиция уже позволяет людям не просто прикоснуться, обнять друг друга, а уже возникает какое-то тепло, и потом им уже в танце гораздо легче обняться. Танго — это, собственно, объятие, а объятие может быть разным. Говорят, что есть объятие кожей, есть объятие мясом, есть объятие костями. Ну, костями — наверное, это слишком, на мгновение, может быть. Самые тактильные ощущения — это когда объятие кожей и, может быть, чуть-чуть посильнее. И вот смена этих энергий, смена силы объятия — в зависимости от музыки, а ноги движутся сами по себе. То есть у нас разделен верх и низ: верхом мы как бы слушаем друг друга и обнимаемся, а ногами мы движемся. И ноги даже не столь важны.
— Вот эту свою тонкость, деликатность мужчины после того, как у них это танго вырабатывает, они ее потом как-то в жизнь переносят?
— Мужчины сложнее меняются, чем женщины, дольше. Но если у них это происходит, мне кажется, во-первых, это реальная вещь, она надолго. Они становятся мягче как-то, безусловно. У них же тоже конкуренция. Те партнеры, которые недостаточно хороши в своей технике, недостаточно шармеры, они видят, как другие партнеры имеют возможность потанцевать с гораздо более красивыми девушками, более хорошими танцовщицами. А когда они идут приглашать хороших танцовщиц, то им отказывают.
— В русской среде очень популярное между мужчиной и женщиной чувство — жалость. Есть вообще место жалости на танцполе, где танцуют танго?
— Нет. Мне кажется, здесь пожестче. Хорошая танцовщица из жалости не пойдет. Во-первых, это неуважение к мужчине. Она подождет, когда мужчина вырастет.
— Отказать интересному мужчине или отказать слабому партнеру — тут разные вещи.
— Да, интересному партнеру сложно отказать, даже если у него техника еще не очень, но виден потенциал. Тогда правильные девушки берут в оборот таких мужчин и начинают с ними заниматься. И правильно делают. Умный человек, мне кажется, учится быстро.
— Можно говорить о каких-то русских особенностях в исполнении танго?
— Плохая особенность — когда девушки начинают в танце вести или слишком много делать украшений. Это говорит о том, что им просто не хватает, возможно, техники мужчины или они считают, что не хватает, то есть они пытаются в танец привнести активность жизни. И мужчины, конечно, это не любят. Но, с другой стороны, девушки быстрее учатся, быстрее ездят. Если сравнить, сколько наших девушек съездило в Буэнос-Айрес и сколько мужчин, разница колоссальная.
— И впечатления?
— Очень неоднозначно. Аргентинские мужчины, хорошие партнеры не бегут приглашать вновь приехавших русских девушек, то есть первые две недели на милонгах можно просидеть. Идут приглашать не очень хорошие партнеры, которым лучше даже отказать. У меня обычно настоящие танцы начинается через месяц, поэтому я езжу на два месяца, чтобы один месяц реально хорошо потанцевать.
— Какое послевкусие после танго? Что есть финал в танце?
— Обычно после очень хорошего партнера я предпочитаю посидеть некоторое время и насладиться именно этим послевкусием танца с конкретным партнером. Вообще говорят, что есть некий тайный код, который понятен только танцорам, которые протанцевали хотя бы пять лет. Если кто-то скажет, что это только исключительно эротика, это не совсем так. Может быть, но, на мой взгляд, это уже становится неприлично, и дальше уже надо просто уходить с милонги и идти вместе пить кофе. Потому что, на самом деле, приглашение аргентинца на кофе означает утренний кофе, и никакой другой. Дело в том, что в аргентинском танго как раз вся прелесть в том, что мы можем обмениваться энергией, слушать музыку друг с другом и танцевать именно с разными людьми. Мы встречаем близких по духу, тактильной химии людей, по технике, и забыть этих людей нельзя, конечно. Они остаются в сердце на всю жизнь.
Итак, танго — это хореографическое воплощение традиционных ролей мужчины и женщины, для исполнения которых современным людям приходится учиться никак не меньше пяти лет.
