Программ ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Юрий Багров, Ирина Пяхтина.
Андрей Шарый: В карельском городе Кондопога суд сегодня огласил приговор зачинщикам драки, которая спровоцировала массовые беспорядки осенью прошлого года. Жители Кондопоги Сергей Мозгалев и Юрий Плиев были признаны виновными в совершении преступлений, в результате которых на национальной почве в Кондопоге погибли два человека, восемь получили тяжелые ранения. Суд квалифицировал действия двоих подсудимых по статьям "хулиганство" и "нанесение побоев из хулиганских побуждений".
Юрий Багров: Согласно материалам следствия, жители Кондопоги Юрий Плиев и Сергей Мозгалев стали зачинщиками массовой драки, произошедшей в ночь на 30 августа прошлого года в ресторане "Чайка". Они спровоцировали конфликт с сотрудниками и посетителями ресторана. Суд признал вину Юрия Плиева и Сергея Мозгалева доказанной. Плиев приговорен к восьми месяцам заключения, а Мозгалев к трем с половиной годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии строгого режима. Прокуратура требовала для осужденных более сурового наказания. Рассказывает наш корреспондент в Карелии Ирина Пяхтина.
Ирина Пяхтина: Накануне во время судебного заседания подсудимые в своем последнем слове заявили, что признают свою вину частично. Оба признали, что в ночь на 30 августа нанесли побои сотрудникам ресторана "Чайка", выходцам с Кавказа, однако, по их словам, в этих действиях не было хулиганских побуждений. Мозгалев сказал, что раскаивается в содеянном и, если бы на суде присутствовали потерпевшие, он бы перед ними извинился. Ранее на судебном заседании в феврале Плиев категорически отвергал предъявленные обвинения, он говорил, что подсудимых сделали козлами отпущения.
Формально их обвиняют в преступлениях средней тяжести. По версии следствия, в ночь на 30 августа 2006 года они избили бармена, азербайджанца по национальности, и администратора ресторана "Чайка", которые вызвали на подмогу группу местных чеченцев. В результате двое жителей Кондопоги были убиты, еще девять человек получили ранения. Обвинения в причастности к этой драке предъявлены шестерым чеченцам. Это происшествие спровоцировало 2 сентября стихийный митинг жителей города, которые потребовали освободить от кавказцев местный рынок. В тот же вечер по городу прокатилась волна погромов и поджогов торговых точек выходцев с Кавказа, сопровождавшихся мародерством. Общий ущерб от погромов оценивается почти в 5 миллионов рублей.
Юрий Багров: Драка, произошедшая осенью прошлого года в ресторане "Чайка", привела к массовым беспорядкам на межнациональной почве. После погромов торговых точек и предприятий, принадлежащих выходцам с Кавказа, десятки людей вынуждены были покинуть Кондопогу. Некоторые из них, даже спустя полгода, так и не вернулись в свои дома. Как изменилась ситуация в регионе за прошедшее время, об этом я беседовал с главным редакторам общественно политических программ местной телекомпании "Ника" Александром Чаженгиным.
Александр Чаженгин: Вопрос решили очень просто. Кондопога стоит и живет достаточно мирно в последнее время.
Юрий Багров: А какова сейчас бытовая ситуация в этом регионе, я имею в виду взаимоотношения приезжих, взаимоотношения выходцев с Кавказа с местным населением. Допустим, может ли чеченский парень свободно к славянской девушке.
Александр Чаженгин: На самом деле ситуация достаточно спокойная, как она и была до тех событий, которые случились в прошлом году. Я думаю, что проблем никаких у чеченских парней подойти к славянской девушке не возникает, как не возникало до этого. И особых проявлений националистических, тенденций в Кондопожском районе как раз в последнее время не слышно и не видно.
Другое дело, что часть чеченских семей и не только чеченских, а кавказских семей не вернулась на постоянное место жительства в Кондопогу, но это был их выбор. Им было предложено вернуться правительством республики Карелия, тем не менее, они выбрали другую стезю. Насколько я знаю, в Березовке продолжает действовать тогда, в те времена горевшая лесопилка, которая принадлежит чеченцам, и несколько торговых точек выходцев из южных регионов продолжают действовать в Кондопоге.
Юрий Багров: Продолжается открытая торговля розничная, на рынках и так далее, все спокойно, да?
Александр Чаженгин: Да, достаточно спокойно. Более того, на последнем Законодательном собрании глава республики, который отчитывался о проделанной работе за год, сообщил депутатам Законодательного собрания о том, что выделены средства на постройку современного рынка в Кондопоге, потому что тот шалман, который есть, который, собственно, громился и горел, он, конечно, не украшает город.
Юрий Багров: А какова ситуация с рестораном "Чайка"?
Александр Чаженгин: Там предполагается Центр развлечения молодежи, такое рабочее название. То, что там не будет ресторана, это уже ясно.
Юрий Багров: После окончания беспорядков в Кондопоге шести выходцам с Северного Кавказа были предъявлены обвинения в убийстве и причинении вреда здоровью.
Андрей Шарый: О национальных конфликтах, как характерной форме проявления социального недовольства в России, я беседовал с известным московским ученым-обществоведом, руководителем Центра этнополитических и региональных исследований Эмилем Паиным.
Эмиль Паин: Тревожность, скорее всего, оправдана, потому что это был первый признак очень массового явления, когда социальный протест, накапливающийся и, скорее всего, развивающийся в массах по многим причинам, все больше и чаще отображается в этнической форме. Скажем, в однородных русских районах люди долго могут терпеть произвол, преступность, коррупцию и другие социальные беды, увозят семью, уезжают, кто-то спивается. Но как только эти явления приобретают этническую окраску, почти мгновенно происходит консолидация. Кондопога этому ярчайший пример. Таких Кондопог может быть сейчас много. Власть пребывает в состоянии, которое я бы назвал самонадеянной силы. Она полагает, что эксплуатация различных фобий, а она этим занимается, используя образ врага внутреннего, образ врага внешнего, то это может быть использовано для политики стабилизации ситуации. Полагает, что если могла быть управляемая демократия, то может быть и управляемый национализм. Это глубочайшая ошибка, которая может дорого стоить стране.
Андрей Шарый: Власти сделали какие-то свои выводы из событий в Кондопоге?
Эмиль Паин: Почти наверняка делали, вопрос в том, каковы эти выводы и каковы будут результаты. Пока что одну из тенденций, которая привела к Кондопоге, не изменена та часть проблем, которая связана с деятельностью властей, все сохраняют. Проблема нарастания русского национализм не выводится только из деятельности властей, из ее ошибок или ее каких-то стратегических заготовок. Она обусловлена комплексом объективных обстоятельств. Поистимперская страна, во многом сохраняющая еще какие-то элементы имперского своего состояния, неизбежно сталкивается с явлением роста национализма. В начале возникает национализм этнических меньшинств, его мы замечали в конфликтах 90-х годов, а к концу 90-х по закону этнополитического маятника начал усиливаться национализм этнического большинства. И сегодня эта тенденция не только не в разгаре, но даже еще и не приблизилась к середине пути.
Сочетание объективных факторов с управленческими просчетами создает угрозы возникновения различного рода конфликтов.
Андрей Шарый: Вы сказали об этом законе этнического маятника. Можно ли каким-то образом искусственно умной какой-то политикой влиять на траекторию его движения или эта инерция постимперской стороны, те самые законы, о которых вы говорите, они сильнее любых благих намерений?
Эмиль Паин: Ничего фатального в этом законе нет, это не гравитация, да и гравитацию, как вы знаете, преодолевают, если хотят. А уж социальные законы подаются изменениям. Деятельности в этом направлении, формирование единого гражданского общества и единой гражданской нации нет. Напротив, усиливается дегражданизация, усиливаются процессы, при которых самореализация людей в различных сферах, будь то социальная, экономическая, не говоря уже о политической, уменьшается. Значит, остается одна лишь ниша этнической активности, которая и наполняется.
Андрей Шарый: Вы упомянули о причинах, по которым социальный протест все чаще принимает национальные формы. Почему именно национальные? Почему это не протест против, скажем, богатых, не протест против властей, а обязательно протест на национальной почве?
Эмиль Паин: Это протест против неслыханной социальной поляризации, это протест против произвола и других вещей. Но его проще всего в условиях, когда не существовало, скажем, истории и опыта социально-политической деятельности облечь в простейшие формы. Должен вам сказать, в постимперских обществах это очень распространенная ситуация. Совершенно не случайно большая часть политических организаций, которые возникли в постимперском пространстве, в том числе в таких странах, как страны Балтии, Украина, в период распада Австро-Венгерской империи и в Чехии, и в Венгрии, все эти партии были националистическими, это весьма естественно. Зная эту предрасположенность обществ именно к этническому выражению социальных и политических партий, можно было бы что-нибудь предпринимать для того, чтобы их смягчать, нейтрализовывать, переводить в другую сторону. Это все подается управлению. Если бы была такая политика. Но ее нет.
Андрей Шарый: Если бы вы были самым главным по национальной политике в России, какие конкретные меры вы бы предложили для того, чтобы решить те задачи, которые только сейчас обрисовали?
Эмиль Паин: На беду мне бы пришлось решать для решения, казалось бы, узкой задачи гармонизации межэтнических отношений комплекс вопросов, далеко выходящих за их пределы. Прежде всего, они связаны были бы с созданием институтов и каналов, через которые социальное недовольство могло бы реализовываться, скажем, в парламентарных формах - честные выборы, объем выборных полномочий. Но, как вы знаете, у нас происходит наоборот, и сфера избрания уменьшается, и тенденция к ее сужению происходит, и уровень реализации реальных гражданских прав так же сужается вот по всем сферам. Это я взял только одну политическую часть, но то же самое можно говорить и о социально-экономических отношениях. Проблема роста поляризации встает в полный рост. Проблема того, что наши социальные лифты совершенно заржавели. Опуститься из высшей страты в низшую легко, ничего не стоит, а подняться хотя бы на один миллиметр чрезвычайно сложно. На беду это не та сфера, которую можно было бы как бы выкроить и отдельно что-то решить. Она очень тесно увязана со всем комплексом социально-экономических и политических отношений. Она требует изменения, если хотите, всей социально-политической стратегии жизни. Это большая часть. А узкая, она связана с формированием идеи гражданской нации, идеи гражданского сплочения, которая тоже не решается. Иногда у нас вбрасывается на высшем уровне идея гражданской нации, но никаких шагов в этом направлении.
