Анна Качкаева: На минувшей неделе много чего произошло, помимо Дня дурака. Для президента, например, предложили третий срок. В трансляции церемонии кинематографической премии "Ника" подсократили выступление Дмитрия Быкова; его недобрый памфлет был посвящен нынешнему кино и его звездам. В субботу в Москве было много ОМОНа, прошли митинги оппозиции. Студенты соцфака МГУ продолжали протестовать. А 1 апреля вышел в эфир первый мультипликационный канал "2х2". Вступил в силу закон, который запрещает не гражданам России заниматься розничной торговлей.
Сегодняшний наш гость прямого эфира - Гарри Бардин, режиссер анимационного кино, автор "Выкрутасов", "Адажио" и "Чучи", обладатель Золотой каннской "Пальмовой ветви" и Государственной премии. Человек, как говорят нынче, со взглядами, что редкость.
И присоединяйтесь вы к нам, уважаемые слушатели, спрашивайте Гарри Яковлевича про жизнь, про мультипликацию, про состояние творческой интеллигенции, в общем, про то, что вам интересно узнавать у тех, кто приходит к нам в гости.
Во-первых, я вам поздравляю, Гарри Яковлевич.
Гарри Бардин Гарри Бардин: С чем?
Анна Качкаева: Как? Яков, внук, месяц как. Вы сумасшедший дедушка?
Гарри Бардин: Нет, пока еще нет, не сумасшедший. Но уже скоро два месяца будет.
Анна Качкаева: Ах, уже два месяца.
Гарри Бардин: В Валентинов день родился. Мне приятно, что сын решил назвать его Яковом в честь моего отца, и, таким образом, почти через 100 лет появился Яков Бардин, как бы повторение моего отца через 100 лет.
Анна Качкаева: А отец кем у вас был?
Гарри Бардин: Он был морской офицер.
Анна Качкаева: Морской офицер… Ну, это сейчас модная тема - военных.
Гарри Бардин: Не для меня.
Анна Качкаева: Ну, хорошо, может быть, мы к этому вернемся. На своем сайте, обращаясь за поддержкой для работы над полнометражным анимационным фильмом "Гадкий утенок", вы объясняете, что к выбору этой сказки Андерсена вас побудило беспокойство по поводу нетерпимости к непохожим и чужим. За те пару лет, которые прошли с момента, наверное, опубликования этих слов, я думаю, беспокойство только увеличилось. И вы обещали "Гадкого утенка", опять же вот по тому самому обращению, к 2008 году. Во-первых, успеете ли? А во-вторых, ко времени ли?
Гарри Бардин: Ну, я думаю, это всегда ко времени. Потому что, к сожалению, нетерпимость остается в обществе, и эта такая незаживающая язва. К сожалению, эта тема всегда будет актуальна. К 2008 году, к выборам президента, не получается. Значит, после, après , как говорят французы. В начале 2009 года, я думаю, вы его увидите. Во-первых, виноваты сами те, кто читали, что не получилось так быстро, потому что никто не откликнулся и никто не помог.
Анна Качкаева: А на что же вы снимаете "Гадкого утенка"?
Гарри Бардин: На то, чем помогает Министерство культуры, но оно дает только полбюджета, а остальные я прошел и танцую, гарцую перед банкирами, олигархами, вытанцовываю, но пока ничего не вытанцевал.
Анна Качкаева: То есть надо полагать, что это будет такое серьезное мультипликационное кино, которое уже теперь показывает наше телевидение.
Гарри Бардин: Я надеюсь. Я хочу, во-первых, прокатать в кинотеатрах. Это моя мечта, чтобы бы прокат. Насчет серьезности, ну, насколько я серьезный человек… Там будет, конечно, и юмор, там будет и трогательность, но надеюсь, что там будет в каких-то моментах перекрывать дыхание.
Анна Качкаева: Я вообще до сих пор эту сказку до конца читать не могу, потому что она у меня до сей поры слезы вызывает. Какая-то она уж очень грустная.
Гарри Бардин: Когда будете смотреть, я вам скажу, когда нужно встать и уйти.
Анна Качкаева: Ах, вот даже так…
Гарри Бардин: Да. Потому что слезы гарантированы.
Анна Качкаева: То есть вы добиваетесь…
Гарри Бардин: Да, я вас щадить не буду.
Анна Качкаева: Ну, это Чайковский, как вы и обещали.
Гарри Бардин: Да, это Чайковский, это все остается в силе.
Анна Качкаева: Вот теперь мы перейдем, может быть, таким образом, от мультипликации и от вашего беспокойства по поводу нетерпимости к чужим и к другим к беспокойствам более общего свойства. Вас что-нибудь беспокоит в нынешней гражданской, культурной, политической жизни?
Гарри Бардин: Вы знаете, получается такая тавтология. От того, что нетерпимость к чужим, но у меня есть и нетерпимость к нашим.
Анна Качкаева: Понятно.
Гарри Бардин: Вот эти "наши" - во-первых, это какая-то дворовая лексика. Наша слобода - не наша, наша улица - не наша. Мир разделился на "наших" и "не наших". А кто не наш? Кто не наш? Я тогда думаю: значит, православные - это наши. Я не православный - значит, я не наш? Значит, я чужой? Значит, я как бы противопоставил себя неконфессиональностью другому населению, да? Если я не член "Единой России" и даже не член "Справедливой России", я тоже не ваш. Получается, куда ни ткни - я все не ваш.
Анна Качкаева: Всюду чужой.
Гарри Бардин: Я всюду чужой. И когда вместо консолидации… Казалось бы, гражданское общество, оно должно консолидироваться в поисках какой-то вот этой национальной идеи, которую, как иголку в стоге сена, все ищут-ищут и найти не могут. Я однажды предложил эту национальную идею. Есть замечательные политософские вчера у Геннадия Бурбулиса, где собираются политологи, философы, и долго они перетирают.
Анна Качкаева: Они вообще много где собираются, иногда на экрана телевизоров, иногда в Русском клубе. Значит, у Бурбулиса тоже. Ну, это точно не наши, вы сейчас такое гнездо происков либералов и западников раскрыли.
Гарри Бардин: Я был удивлен, потому что они рассказывали про национальную идею, и каждый выдвигал свою какую-то. Ну, такая приятная маниловщина, и от этих рассуждений не зависит ничего, потому что там наверху как бы Васька слушает да ест - вот что происходит в Кремле. А тут я как-то послушал и сказал, что, в общем, все это мило, все это достаточно хорошо, но покрыть единой национальной идеей всю многонациональную, многоконфессиональную страну довольно трудно, консолидировать вот так. Значит, нужно обратиться конкретно к человеку, вот чтобы это было адресовано конкретному человеку. И я им предложил простую вещь: чувство собственного достоинства - вот это национальная идея. Чтобы человек в роддоме не испытывал ничего оскорбляющего его чувство собственного достоинства, в яслях, в детском саду, в школе, дальше - в институте, на производстве, в больнице, на кладбище, в общественном туалете… Ну, везде чтобы не попиралось человеческое достоинство. Не так, что "раньше думай о родине, а потом - о себе", нет, давайте поменяем полюса, пусть родина подумает обо мне, чего она никогда не делала. И тогда я положу руку на сердце и даже эти хреновые слова Михалкова спою, глядя на герб, знамя, все это, я всю эту процедуру сделаю истово, как это делают американцы, потому что они благодарны этой стране за свое не попранное чувство собственного достоинства, чего я хочу и у нас. Когда я все это высказал…
Анна Качкаева: Вас тоже назвали Маниловым. Или кем?
Гарри Бардин: Нет. Я потом смотрю - Владислав Сурков дает интервью иностранным журналистам… И я там сказал о том, почему я говорю о чувстве собственного достоинства, - потому что у нас никогда этого не было. В крепостнической России и далее, в крепостной советской действительности, где паспортов не было у колхозников, никогда не было чувства собственного достоинства русского человека. То есть у аристократов было, понятие о чести, достоинстве - это было. У плебса - не было. Не пора ли и плебсу подумать о том, что у нас тоже должно быть чувство собственного достоинства. И дальше я слушаю - Сурков говорит: "В России за всю историю никогда не было чувства собственного достоинства. И я думаю, что национальной идеей в России должно стать чувство собственного достоинства". И я так понял, что какой-то "засланный казачок" сидел на политософском вечере у Геннадия Эдуардовича Бурбулиса.
Анна Качкаева: Ну, это замечательно, и вашими бы устами, и уже теперь устами Суркова тогда, польстим ему… Вот как только этого добиться? Это же абсолютно культурологическая задача. Для этого в подъездах должно быть, в том числе, чисто, люди должны понимать, что писать там не надо, и хорошо бы их ремонтировать, ну, так, понемножку, клумбы рядом с домом не вытаптывать…
Гарри Бардин: А там, где писаешь, чтобы не пахло тем, чем писают, да? Ну, понимаем, о чем мы говорим. Но для этого нужно постепенное врастание в цивилизацию, постепенное. Не бегать на красный свет на светофоре, так же как и водителям не трогаться, уступать пешеходам, когда они на зебре, пропускать женщину с коляской, если она переходит, вступали на проезжую часть. Очень много. Это должна быть культурологическая работа, и она должна с телевидения идти. Если мы будем только потешать народ, если он будет ржать, как лошадь, над нашими программами, то он лошадью и останется, а человеком не станет.
Анна Качкаева: И вот ведь что выходит, особенно с молодыми людьми, как-то про достоинство… и вообще, это такое архаичное понятие, мне кажется, им объясняют все меньше и меньше, зато объясняют немножко про другое. Вот молодые ребята мне тут рассказывали, в субботу они были на митинге по поводу военного призыва, и там собирались и "Антивоенный клуб", и молодежное "Яблоко" (не всех я знаю, просто боюсь ввести в заблуждение), и на митинге говорили, что призывники не должны строить генералам дачи, должны учиться, поэтому армия лучше бы, чтобы она была добровольной, профессиональной и хорошо оплачиваемой. Другие молодые люди - "Молодая гвардия" - их закидывали окорочками (то есть на это просто еще и деньги всегда находятся в этой связи). А потом появились и прокремлевские "Наши", их было, правда, не много. И надо сказать, что и тех и других милиция рассеяла. "Наши" были в военной форме, и они заявили, что собравшиеся - трусы и предатели России. То есть одни молодые другим молодым, такая вполне идеологическая стенка на стенку. И это - лишь эпизод из противостояния последних месяцев инспирируемого ли, искреннего ли - это уже трудно сказать. Как вы думаете, возможны ли в России студенческие волнения и молодежные беспорядки?
Гарри Бардин: Вы знаете, вот, к сожалению, умные плохо собираются. Дураков собрать проще, оболванить их гораздо проще. Поманить их чем-то, вот "сникерсами", чтобы он "сникерснул" после этого митинга, да?
Анна Качкаева: SIM -картой еще.
Гарри Бардин: Или это. Дураков оболванить проще, умного человека - тяжелее. Умный мыслит самостоятельно. Поэтому чем более человек индивидуальный, чем более он личность в зародыше, потому что молодой - еще не личность, он как бы растет как личность, и принципы его только выкристаллизовываются, но все равно его в стадо запустить труднее.
Анна Качкаева: А если за деньги?
Гарри Бардин: Умного за деньги?
Анна Качкаева: Да, если он циничный.
Гарри Бардин: Можно, наверное. Можно… Я вот удивляюсь позиции Барщевского - умный, вроде, а пошел.
Анна Качкаева: У нас тут на столе - я вам, уважаемые слушатели, попытаюсь описать, хотя это довольно сложно, - некая такая брошюра, яркая, красная, без всяких выходных данных (что уже нарушение закона, потому что полагается печатать тираж, где выпустили, кто редактировал), которая называется "Связной президента". Она выпущена на красивой бумаге, красно-черная, с яркими картинками, очень выразительная. Собственно, вся она посвящена тому, как у нас была великая история, например, около герба советского написано: "В начале 1991 года людям хорошо и весело, у них все или почти все есть". Те, кто, видимо, писал, у них все было в 1991 году. Потом - черная страничка (это чтобы вы понимали, как сверстан сборник) и написано: "В 1991 году - спроси у папы и мамы - они поверили, что так не может быть, а страны у них теперь нет, потому что предатели поработали". Дальше - на черном фоне - предатели исторические: сначала Власов, потом главный фашист Гитлер. Потом - видимо, по задумке тех, кто этот сборник делал - лица нынешних "фашистов": Лимонов с пальцем таким выразительным, с цитатой из его произведения "Анатомия героя" (ну, в общем, получается, что он сам признается, что он фашист); дальше, конечно, Касьянов с чудовищной цитатой, и я подозреваю, конечно, слепленной, потому что в здравом уме и твердой памяти политик, каким бы он ни был, этого не скажет ("Согласовав свое выдвижение на пост президента России с американскими бизнесменами, я принял решение продавать российскую нефть в три раза дешевле существующей цены")…
Гарри Бардин: То есть продавать родину.
Анна Качкаева: Да, это главный такой предатель - Касьянов, здесь написано, и что вот он стремится к тому, чтобы страна рухнула. Дальше показано, что может быть с Россией, если она превратится, как и Грузия, в американскую колонию, с картинками военных баз и так далее. И потом показывают, что уже в России началось: в 2005 году - фашистский марш, потом - Питер 2007 года, ожидания погромов сегодня, сейчас. Все это написано в плакатном стиле, в стилистике такой азбуки: "Ты поверил!.. Предатели… Патриоты… Фашисты… Оккупанты… Не спите!.. Не проспи страну!.." Потом - перспектива того, как может быть высажен десант НАТО, что будут писать в газетах. Потрясающая картинка, такой, видимо, коллаж, как заменяют вывеску на Тверской улице на улицу Джорджа Буша.
Гарри Бардин: Название улицы меняют на "Имени Джорджа Буша", да.
Анна Качкаева: И потом - на красном и белом - блистательный текст о том, как мы должны жить в свободной стране, без предателей, и такой текст: "Путин делает все. Он уничтожил террористов, навел порядок в стране. Страной правит закон, а не Березовский с Ходорковским. Мы больше не просим у Запада. Он возвращает национальные богатства. Он предупреждает Запад о том, что Россия больше никогда не будет колонией…" Ну, и потом на красном - молодые лица вот этих самых "Наших", девушка на фоне плакатов с винтовкой. И о том, что нужны молодые, сильные, умные. И "если бы не Путин, то ты бы был другим" - написано. И - собирайтесь, делайте дело и превращайтесь в "связных президента". Вот такая вот брошюрочка.
Гарри Бардин: Мне еще призыв вот этот нравится - выходи, Москва твоя: "На следующий день ты выходишь на улицы Москвы и берешь город. Он твой!" Замечательно, очень хорошо… Вообще, по стилистике, по литературе мне напоминает это: "Русские люди, если вы подчинитесь вермахту, у вас будет сало…" - то, что разбрасывалось на Украине, листовки с самолетов. Армия боролась на передовой, а в тыл забрасывались вот такие листовки. Абсолютно литературные редакторы - двоюродные братья.
Анна Качкаева: Ну, геббельсовщина такая, в общем, всегда же идеолог вермахта говорил о том, что чем…
Гарри Бардин: Чем чудовищнее ложь, тем она убедительнее.
Анна Качкаева: Убедительнее, разумеется. И картинки такие, соответствующие. Просто непонятно, на кого это… то есть можно предположить, на кого рассчитано - на тех, кому легко найти чужих и врагов. Это студентам раздают.
Гарри Бардин: Аня, но я ведь посмотрел фотографию, какое "поголовье".
Анна Качкаева: Да, это общая картинка.
Гарри Бардин: Общая картинка, но я не могу сказать, что это человеческая общность. Это - поголовье. Сколько их здесь вышло на улицу, оболваненных ребят.
Анна Качкаева: Ну, непонятно, оболваненных ли. Привезенных. Я думаю, что они весне во многом радовались. А еще раньше - осени…
Гарри Бардин: Они пришли, потому что им прикольно?
Анна Качкаева: Кому-то прикольно, кому-то велели, потому что не поставят "зачет", или нужно, потому что потом будут проблемы где-нибудь в техникумах или в вузах. Это тоже возможно.
Гарри Бардин: Ну, да…
Анна Качкаева: Просто я и говорю, как с этим быть?
Гарри Бардин: Вы знаете, меня удивляет, вообще, в истории дважды не повторяется трагедия, второй раз - в виде фарса, но мы нарушаем общие традиции. Мы, минуя фарс, снова вступаем в трагедию. Вот как это у нас происходит, я понять не могу. Мы как будто отмели законы развития общества. Мы повторяем все то же самое. Если мы ходили за отмену 6-ой статьи Конституции, я ходил, сына водил, и мы радовались этому, я чувствовал себя не частью поголовья, а я чувствовал себя частью интеллигентного общества, были красивые лица, красивые, одухотворенные лица. Они состарились, конечно, потому что прошло 20 лет, некоторые просто ушли из жизни, но это были красивые лица. И тогда мы верили в том, что от нашего прохождения что-то изменится завтра. Да, изменилось, и я смотрю, как Грызлов с гордостью заявляет, что растет поголовье "Единой России". И что, это снова Коммунистическая партия?
Анна Качкаева: Так в том-то и дело, вы говорите о достоинстве, а достоинство должно проявляться в человеческих лицах и глазах. Где? Где это достоинство на экранах и в персонажах, и так далее? Вот уже к месту можете анекдот рассказывать.
Гарри Бардин: Меня встретил Витя Шендерович, мы знаем друг друга, и он меня проводил до вас, расстались у подъезда, и подарил мне на прощанье анекдот. Говорит: "На прощанье - анекдот". Я говорю: "Давай". - "Пушкин - наше все. Церетели - наше везде. Путин - наше всегда". И вот это мне очень понравилось, емко и точно.
Анна Качкаева: Вот уже на пейджерах есть сообщения, я прочту, чтобы вы могли ответить. Света нам пишет: ""Адажио" - мой самый любимый ваш фильм. Современные мультики смотреть не могу - плоские, слишком цветные и как-то не про что. Сейчас много говорят о том, что русские не любят инородцев. А русские любят русских?"
Близкий вопрос. "Мне 39 лет. Когда я был молодым, было время КПСС. Живу я в подмосковном городе. Мы ведь тоже дрались двор на двор, район на район, тоже были, вроде, наши и не наши, не из нашего двора. Дрались, потом братались, вместе пили. А что сейчас? Вечером на улицу страшно выйти. Почему так происходит?" - Андрей из Подмосковья вас спрашивает.
Попробуйте… Про русских, кстати.
Гарри Бардин: Вот второй вопрос ответил на первый. Ну, что русские любят русских… Я удивляюсь другому - как быстро к нам подобрался "совок". Мы только-только поехали… Люди, которые работали в торговле, они наверняка первое, что сделали, - посмотрели, как бутики эти работают, какое там обхождение, и все это приняли на веру, и нас встречали у дверей: "Чем вам помочь?" Сейчас постепенно уходит это, и "совок" возвращается. Вседозволенное хамство стало почти повсеместно. Только в очень дорогих магазинах, где мне редко приходится бывать. А в простых магазинах все то же самое.
Анна Качкаева: Ну, это теперь, в общем, и на дорогах. Оно не прекращалось, но сейчас стало, по-моему, еще больше. Как говорят, в судах и везде, везде, везде.
Гарри Бардин: Вот это - отношение русских к русским.
Анна Качкаева: Да, это, вообще, удивительно. Ну, хорошо, не любишь азербайджанцев, но что же ты своего русопятого с голубыми глазами-то гнобишь? Это правда. Ну, вот господин Каримов, тем не менее, нам пишет: "Брошюрка правильная, только между Гитлером, Власовым и Лимоновым с "Мишей 2 процента" надо было поместить еще и перекошенного Ельцина, Бурбулиса и Шахрая, и всю эту рвань, которая в 1991 году развалила нашу страну".
Гарри Бардин: Ну, понятно… Я даже и отвечать не буду, можно?
Анна Качкаева: Можно.
Гарри Бардин: Ну, что-то уж больно озлобленно, не взвешено.
Анна Качкаева: Вот Леонид в 1991 году тоже сказал, что он плевал на 6-ю статью, видимо, она ему не мешала: "Но я не хотела, чтобы на территории моей страны оказалась власть суверенных подонков, с потрохами продавшихся Америке. Поэтому я приветствовал ГКЧП". Так что есть база и материал.
Гарри Бардин: Да, то есть поборники суверенной демократии, то есть особой выделки демократии, ясно.
Анна Качкаева: "Гарри Яковлевич, - пишет Клавдия Васильевна, - мне как-то не удалось обнаружить, что поступки господина Суркова направлены на сохранение человеческого достоинства". Да про поступки господина Суркова мы как-то вообще мало знаем, он больше слова произносит.
Гарри Бардин: Да. А что-либо мы знали про Суслова, кроме того, что он худой и в очках? Ничего. На нем держалось габардиновое пальто как на вешалке - вот все, что мы видели. А на самом деле он был главный идеолог страны. Так и Сурков.
Анна Качкаева: Ну, так партия хотя бы была вписана, как управляющая единая сила, а администрация даже не конституционный орган.
Гарри Бардин: Да.
Анна Качкаева: Алла Павловна из Москвы, мы вас слушаем, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Знаете, я тоже вместе с вами ходила в свое время, в конце 80-х - в начале 90-х, и я очень хорошо помню, как мы шли от Парка Горького через Зубовскую, по Новому Арбату, и на Красную площадь. И никто нас пальцем не тронул, наоборот, мы всех провокаторов сами выгоняли из нашей колонны. И милиция нас не била дубинками, как сейчас это делает. И к чему мы пришли? Вот мне 72 года уже будет, вы знаете, но я 14-го числа все-таки пойду на этот "Марш несогласных", потому что, как же так, "Наши" только что там колбасились, на проспекте Андропова, теперь на Пушкинской будет "Молодая гвардия". По Конституции все граждане равны - одним разрешают, а других дубинками бьют. Ну, это же безобразие, к чему мы пришли!
Гарри Бардин: Да.
Анна Качкаева: Валерий из Петербурга, вы в эфире, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Вы знаете, как легко русских назвать фашистами. Хотя я, вы знаете, не состою в партиях националистического толка, но я не безразличен к этому делу. Я вижу, по сути дела, что люди действительно хотят сохранить этнос. Конечно, в свое время театры, кино, телевидение, естественно, не отображало интересы русского народа, а наоборот, разваливало. Сколько у нас анекдотов сочинено про наших лидеров. Ведь ничего не сказано про Ходорковского…
Анна Качкаева: А сколько у нас анекдотов про чукчей сочинено.
Слушатель: Так, кстати, я хочу сказать, что и занимаюсь проблемами анекдотов, и в общем-то, характеристики анекдотов, конечно, не на 30 секунд. Но я хочу сказать, что эти анекдоты сочиняли не русские люди.
Гарри Бардин: А кто?
Слушатель: И это сочинялось не за границей. Ну, у нас есть смешливый народ - Хазановы…
Гарри Бардин: Хазанов - это народ, вы считаете? Вы к народу русскому не причисляете Хазанова?
Слушатель: Я считаю, что все равно между народами должны быть границы, понимаете.
Гарри Бардин: Какие границы вы можете найти…
Слушатель: Секундочку…
Гарри Бардин: Нет, подождите, я вас перебью на правах того, что все-таки я сейчас в эфире. У нас 86 национальностей. Вы можете провести границу? "И провести границу меж нас я не могу" - как в стихах. Вы можете провести границу между 86 национальностями России?
Слушатель: Бесспорно! Я за суверенитет каждого этноса на Руси.
Анна Качкаева: Ага, то есть давайте развалимся, как говорят?..
Слушатель: Почему? Великое сообщество этносов, в общем-то, по сути дела, великая империя этносов, парад этносов, которые соединяются в единое экономическое государство.
Анна Качкаева: А как, мы их расселим, чтобы граница между ними была, или что?
Слушатель: Секундочку, вот у меня был такой пример, скажем, я работал с узбеками, и мы вместе сделали халтуру. Они - мусульмане, а я верю, как говорится, в православие. Мы, по сути дела…
Анна Качкаева: В православие верить нельзя, в Бога можно верить.
Слушатель: Мы, по сути дела, стали друзьями. Мы получили средства к существованию, понимаете, какое дело, то же самое - и этносы. Понимаете, мы собираемся для того, чтобы получить средства к существованию, сохранить этническую культуру. А когда на правах интернационализма лезут в наши мозги, а потом в наши карманы - это несправедливо. Скажем, Советский Союз развалили, а ведь добывали нефть, газ узбеки, таджики, грузины, хохлы, русские, а газ добывают евреи, простите, и нефть тоже. вот в чем суть.
Анна Качкаева: Ах, вот, оказывается, евреи, как всегда, виноваты! Не новый вопрос.
Гарри Бардин: Ну, вы меня извините, пожалуйста, потому что я еврей, и ваша нефть и газ у меня дома валяются. Вот я все собрал и сижу на этом. Но я вам должен сказать, вот вы собрались мерить вот так вот антропологически черепа и нас как бы разъединять по культуре этноса, но культура…
Анна Качкаева: Вашему отцу, морскому офицеру, вероятно, было бы "приятно" услышать вот сейчас…
Гарри Бардин: Мой отец воевал под Сталинградом, еврей, и воевал в морской пехоте, не слабая была команда. И я вам должен сказать, что разъединить нас очень трудно. Вы говорите о культуре этноса, но говорите сами слово не "срЕдства", а "средствА". Научитесь культуре русской. А культура русская и заключается в том, что… Мы можем хранить нашу культуру, будучи узбеком, будучи украинцем, будучи русским, будучи евреем. Но если ты приемлешь русскую культуру и живешь на этой земле, то ты - носитель этой культуры. И никакой другой этнос здесь невозможен.
Анна Качкаева: Александр из Москвы, мы вас слушаем.
Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос к господину Бардину. Еврейский народ с полным правом жалуется на холокост. Но вот в национальном эпосе еврейского народа - Ветхом завете, он же Тора - десятки раз встречаются такие слова: "И убили царя, и весь его народ, и мужчин и женщин, и старых и малых, и все поразили мечом, и не оставили никого в живых". Если это не холокост, то что тогда холокост? И кроме того, евреи вспоминают немцев, так называемую Хрустальную ночь 1938 года, когда были убиты 800 евреев, кажется, точно не помню.
Гарри Бардин: Да кто их считает-то, господи.
Слушатель: Но еврейский народ 2,5 тысячелетия уже празднует веселый праздник Пурим, вспоминая, как в Древней Персии евреи с позволения царя…
Анна Качкаева: Так, Александр, я вас выключаю, потому что у нас сегодня точно не еврейская тема…
Гарри Бардин: И потом, я не могу отвечать за Тору, я ее не писал.
Анна Качкаева: Да, давайте все-таки вернемся к более актуальным темам. Вот вас спрашивает Марина: "Когда был создан ваш фильм "Адажио"?" В 1998 году - отвечаю я Марине. "И сколько раз за это время показало его российское телевидение? И какие ваши мультфильмы вообще регулярно показывают на российском экране?"
Гарри Бардин: К сожалению, о регулярности говорить не приходится. Иногда к датам моего дня рождения откликается канал "Культура", а так как-то меня не балуют показами. "Адажио" показали, кажется, несколько раз.
Анна Качкаева: Я думаю, если бы "Адажио" показывали раз в неделю, и кто-нибудь бы на него попадал в течение этих 10 лет... Я боюсь, что надо рассказать историю "Адажио". Мне кажется, что не знают.
Гарри Бардин: Вы знаете, я был на круглом столе у Ювеналия, Его Святейшества, и когда речь зашла о воспитании молодежи, я сказал, что я говорить особо не буду, а покажу фильм "Адажио", это как бы моя визитная карточка к этому разговору. И я показал. И вот люди в рясах плакали. А Ювеналий попросил у меня кассету. И попросил у меня для патриарха Алексия. "Можно ли такую кассеточку, - спросил Ювеналий (очень симпатичный человек в общении оказался), - для него?" И я передал для Алексия. У него есть мой мультфильм. Но дальше произошло следующее. Здесь был Джордж Сорос, и был гражданский такой форум, и ему показали фильм "Адажио". Он посмотрел его раза три подряд и плакал, и хотел со мной встретиться. И встретился. И попросил моего разрешения дать в пять тысяч российских библиотек. Никто из живущих здесь начальников не заинтересовался этим фильмом, а Сорос, которому вроде как наши...
Анна Качкаева: Ну, это теперь тоже символ врага.
Гарри Бардин: Да, символ врага. Он заинтересовался и разослал. Но дальше происходит следующее. Никак не могут встретиться Алексий и Иоанн Павел Второй, ну, не могут и не могут. Иоанн Павел Второй рвется в Россию - ему говорят "нельзя" (заборонено, как говорят на Украине). И тут вдруг приходит к Кате Геневой, которая руководит...
Анна Качкаева: ... Библиотекой иностранной литературы.
Гарри Бардин: ... да, приходит письмо от пресс-секретаря Иоанна Павла Второго с просьбой, что есть, мол, такой фильм "Адажио", нельзя ли выслать? И тогда Екатерина Генева высылает в Ватикан мой фильм. И получилось так, что на уровне моего фильма, чем я очень горжусь, встретились патриарх Алексей и Иоанн Павел Второй. Вот если так бы...
Анна Качкаева: Коротко скажу. Исполнен в технике оригами, бумажный - серый и белый. Масса затаптывает...
Гарри Бардин: Ну, это история не столько Христа, а история серой толпы, которая своей истории не знает, знать не хочет и каждый раз наступает на те же грабли. И я горжусь, что так произошло с этим фильмом.
Анна Качкаева: Тут вам посочувствовали: "Мне очень грустно слушать, когда начинают выяснять, кто какой национальности. Евреи - очень умная нация".
Гарри Бардин: Вы знаете, я не чувствую себя исключительным человеком.
Анна Качкаева: И изгоем, я думаю, не чувствуете.
Гарри Бардин: Да. Я не люблю, когда больше нечем гордиться и начинают гордиться национальностью. Можно гордиться своим городом, своей страной, своим сыном, можно гордиться чем угодно, но не национальностью. Это глупо. Я не понимаю, как гордиться тем, что я - русский, я - еврей.
Анна Качкаева: Культурой можно гордиться, и страной, наверное, можно гордиться.
Гарри Бардин: Наверное, можно, да.
Анна Качкаева: А скажите мне, пожалуйста, Гарри Яковлевич, не знаю, видели вы или нет, но канал ТВЦ запустил сериал по Карамзину, мультипликационный. Не видели?
Гарри Бардин: Нет, не видел.
Анна Качкаева: Такие маленькие каждый день идут серии, а потом они в воскресенье все это объединяют. В общем, будет 200 серий, как раз до смуты дойдут, целый год это будет крутиться. На Первом в новом сезоне пойдет гулять такой мультипликационный медведь, которого Татарский сделал, который, конечно же, не имеет отношения к новому политическому сезону, как говорят...
Гарри Бардин: Как "Единая Россия".
Анна Качкаева: Ну, да. А будет он исключительно рассказывать зрителям, в какой России мы живем. Ездить по городам и весям, и, видимо, рассказывать, что мы - многонациональные...
Гарри Бардин: Это как бы Татарский продолжает "Гору самоцветов", это продолжение как бы.
Анна Качкаева: Ну, видимо. И сегодня прямо запущен мультипликационный канал "2х2".
Гарри Бардин: Это потанинский.
Анна Качкаева: Да, "Профмедиа" - для зрителей, которых называют "киндалтами" (от соединения двух английских слов - "взрослые дети"), которым вроде бы должен нравиться язык приколов и анимации. Как вы думаете, отчего, помимо удобства технологий, конечно, появляется мода на эту анимацию, вообще на язык анимации? С чем это связано? С изменением кода телевизионного языка или изменением восприятия? Или еще с чем-то?
Гарри Бардин: Я думаю, что, во-первых, это, конечно, видеоряд, это клиповое сознание. Вы понимаете, сегодня молодежь очень трудно подсадить на длинные планы в кино, они сегодня Тарковского смотреть вряд ли будут. Там проходит Янковского со свечой в "Ностальгии" помните?
Анна Качкаева: Помню, но, может быть, то, что великое, можно посадить и... Или для этого все равно не хватает сейчас...
Гарри Бардин: Они хотят быстро, быстро, быстро. Не тормозни, сникерсни, пошел дальше, посмотрел клип, "Масяню"… "Масяня" стала как бы знаковой системой для молодежи, а до этого были два идиота, уже американские...
Анна Качкаева: Бивис и Батхед. Они, кстати, были вполне умные, хоть и идиоты, и ироничные.
Гарри Бардин: Да, и ироничные. Потом - Масяня. Потом пошло аниме. И это как бы такая жвачка, это как продолжение жвачки - клип. Вот теперь - аниме - это такое бездумное поглощение продукта. Я не могу это назвать художественный анимационный фильм. Нет, это продукт. Продукт такой в районе жвачки. И меня это, конечно... Дело в том, что у нас есть другая анимация, есть, и я был на церемонии "Ники", и я горжусь тем, что в финал, в номинанты вышли три очень хороших фильма. Один - Лизы Скворцовой "Колыбельная мира", очень хороший проект, очень хороший, где трехминутные сюжеты - на музыку разных народов идут колыбельные. Сделано изысканно, точно, с юмором, очень хорошо. Другой - Олег Ужинов делает фильм "Жихарка". С юмором. У нас когда-то был фильм "Жихарка", этот сделан совершенно по-новому.
Анна Качкаева: Это про лисицу.
Гарри Бардин: Про лисицу, да, наказали лисицу. Сделано с юмором, сделано хорошо, сделано профессионально очень хорошо. И сделан Сашей Петровым шедевр - "Моя любовь". Вот он и получил "Нику". Я когда посмотрел, у меня аж сердце захолонуло от гордости. Вот чем можно гордиться? Я горжусь тем, что Саша Петров - есть же такой человек, живет в Ярославле. "Служенье муз не терпит суеты". Его в Москве на тусовках не увидишь, он сидит в Ярославле, у него есть своя студия небольшая, у него есть детская студия, которой он занимается тоже, и он делает свое дело. Вот "закончен труд, завещанный от Бога". Вот этот труд - завещанный от Бога, когда это божий промысел присутствует в его работах, у Саши Петрова. И вот я посмотрел, и я горжусь тем, что такой человек есть у нас в стране.
Анна Качкаева: Ну, это замечательно, конечно, но вряд ли таких людей можно поставить на промышленный поток телевизионной мультипликации.
Гарри Бардин: Нет, абсолютно.
Анна Качкаева: Это невозможно, поэтому каналы будут обходиться по-прежнему, скорее всего, без них. И поэтому в этом анимационном канале как было 10 процентов российского мультипликационного кино...
Гарри Бардин: Ну, хотелось бы, чтобы разбавляли чем-то разумным.
Анна Качкаева: Да, а вот на промышленный поток ставят, в том числе, Татарского с медведями и экранизацию Карамзина.
Гарри Бардин: Я боюсь, что мы когда-нибудь будем называться "братья по неразуму"?
Анна Качкаева: Вот это хорошо (смеется).
Гарри Бардин: И вот это будет печально. А если мы братья по разуму, мы должны что-то иногда сеять разумное.
Анна Качкаева: Хорошо, вы затронули тему молодой российской анимации. А если говорить о молодом российском кино, что вам кажется не конъюнктурой сейчас?
Гарри Бардин: Не конъюнктурой... Вы знаете, я сказал бы - Борис Хлебников "Свободное плавание", которое я высоко оценил, потому что у парня, я считаю, есть свое видение и свой стиль, и свое понимание, что такое кино, он не похож. "Изображая жертву" Кирилла Серебреникова, который, как бы не плевалась наша кинообщественность... Так как опять-таки есть "наши" и "не наши", вот как Андрей Звягинцев - появился, и заговорили киношники: "Кто он такой? Да кто он такой?!" Да какое это имеет значение? Они мне говорят: "Да ты понимаешь, он ВГИК не кончал!" На что я сказал: "Кому ты говоришь? Мне? А я что кончал?"
Анна Качкаева: Но вы актер, и когда-то даже на телевидении повязались, "АБВГДЕ-йку" делали.
Гарри Бардин: Да, это было, грешил. Но вот талантливые люди: Андрей Звягинцев, Кирилл Серебреников... "Эйфория" - тоже человек не киношный, театральный - Иван Вырыпаев. Вот они делают свое непохожее кино. Вот в этом есть какая-то разность, и в этом есть и разноцветье наше.
Анна Качкаева: Петербург, Арнольд Ильич, мы вас слушаем.
Слушатель: Здравствуйте. Я очень рад ваш слышать в прямом эфире.
Гарри Бардин: Спасибо.
Слушатель: И мне очень хочется задать один вопрос. Как вы относитесь к псевдоисторическим фильмам, которые очень часто показывают у нас по телевидению?
Анна Качкаева: Пример, Арнольд Ильич?
Слушатель: Пример - пожалуйста, "Перл Харбор", "Тора, тора, тора". Я имею в виду исключительно западные фильмы.
Анна Качкаева: То есть наших псевдоисторических...
Слушатель: Наши фильмы, очень трудно их оценить, мне во всяком случае.
Анна Качкаева: Это как это? То есть "Перл Харбор" вам легче, а наши - труднее, не с чем сравнивать, да?
Слушатель: Как раз слишком много есть с чем сравнивать. У нас есть Эйзенштейн, есть много чего, понимаете. А там вот...
Анна Качкаева: В общем, короче говоря, опять западные происки. Вот ей богу, мне не хочется сегодня тратить время, чтобы Гарри Яковлевич отвечал на эти вопросы.
Сергей Митрофанов из Москвы, мы вас слушаем.
Слушатель: Вот если сделать мультфильм из рисунков Пушкина, что получится - оптимизм или пессимизм?
Анна Качкаева: Хороший вопрос.
Гарри Бардин: Вы знаете, Андрей Хржановский делал уже из рисунков Пушкина. Как бы такой лирический пессимизм, я бы сказал.
Анна Качкаева: Наверное, из разного Пушкина получился бы разный материал.
Гарри Бардин: Конечно, разный.
Анна Качкаева: Из молодого Пушкина - один, а из зрелого Пушкина - другой.
Гарри Бардин: Пушкин - хулиган, и чем он замечателен, что он мудр и хулиганствующий мудрец. Он по мере взросления обретал ту мудрость и глубину большую, и серьезность. Мне очень понравилось, когда... кто это писал в "Новой газете", что трудность у Пушкина возникла тогда, когда он уже не по наитию писал, молодому, когда он просто то, что ниспослал ему Господь, то и писал, а уже со знанием гармонии. Тогда становилось мучительно искать гармонию и отсекать лишнее. Потому что он уже обрел тот уровень, с которого он уже не мог опуститься ниже. И он понимал, как должно быть в перспективе, и это - мука любого творца, который чувствует гармонию. А что такое творец? Это человек, который остро чувствует гармонию. Ну, у Пушкина все замечательно. Его иногда перечитывать - это просто счастье.
Анна Качкаева: А вот в "Гадком утенке" финал, хотя он в сказке вполне вроде бы славный, а в вашем "Гадком утенке" финал...
Гарри Бардин: Финал... Я каждый раз, когда рассказываю кино кому-либо, в том числе и людям, от которых я жду денег, я не могу удержаться от слез, в финале я начинаю плакать над судьбой этого персонажа. Что называется, "над вымыслом слезами обольюсь". Вот я обливаюсь.
Анна Качкаева: То есть он такой тоже неоднозначный.
Гарри Бардин: Он будет... вы знаете, катарсис. Это называется простым русским словом катарсис.
Анна Качкаева: Я благодарю вас.
