Если принимать всерьез расхожую метафору, то получается, что во французских президентских выборах Наполеон вчистую побил Марианну. Социалистка с монархическим именем Сеголен Руаяль хорошо вписалась в образ революционерки с парижских баррикад, как мы его знаем по картинам Эжена Делакруа: на голове республиканский колпак, в руке винтовка с примкнутым штыком, в глазу негасимый якобинский огонь. Спелые груди, почему-то вывалившиеся из-под блузки, внушают восставшим надежду на лучшее будущее, под ногами путаются гавроши с мушкетами. Николя Саркози, конечно, - вылитый Бонапарт, даром что без треуголки: отменно речист, мал да удал, француз в первом поколении, но уже патриот. Символы хороши, ничего не скажешь, но пониманию сути происходящего помогают мало. А между тем происходящее имеет свою суть, и она заслуживает понимания.
Во Франции, куда ни кинь – всюду кризис жанра: и в культуре, и в экономике, и в социальной сфере. Умные люди говорят, что это кризис идентичности. Один из таких умных выразился поэтически: «У нашей страны блестящее прошлое, но хотелось бы хоть какого-то стоящего настоящего»! По промышленному валу страна все еще занимает 5-ое место в мире, но это инерция былого величия. Вот уже четверть века, как отметка безработицы не опускалась ниже 8 процентов. Двухпроцентный прирост хозяйства – самый низкий в Европе. Неработающие системы здравоохранения и пенсионного обеспечения, растущая преступность и неудавшаяся интеграция африканских иммигрантов – таков «шортлист» французских проблем.
А между тем стоит окинуть незашоренным взглядом окрестную Европу, чтобы понять, что проблемы эти – отнюдь не сугубо французские. Налицо кризис социального государства в его европейском исполнении. Франция, где было принято на работе отдыхать после напряженного досуга, просто зашла дальше других вверх по лестнице, ведущей вниз. Там где нечего распределять, теряет привлекательность центральный лозунг европейского социализма «Распределяй и властвуй!» В этом фундаментальная проблема французских левых, а отнюдь не в том, что их кандидатом была женщина. Как ни выпячивала она половые признаки, ей трудно было убедить избирателей в том, что тяжелейшие недуги современности можно разрешить с помощью «бабских примочек» - архаического набора средств середины 19-го века. Саркози обещал хирургическое вмешательство, и большинство французов не умом, так селезенкой почувствовало, что он прав.
Как, впрочем, и большинство европейцев. Старый континент никогда еще в новейшей истории не совершал такого крутого правого поворота, как ныне. В его центральной части доминируют правоцентристские коалиции. Сместились направо глубоко социальные Голландия и Дания. Даже там, где социалисты входят в правящие коалиции, консерваторы набирают очки за их счет. В своих левых успели разочароваться испанцы и итальянцы и, по опросам, на ближайших выборах выставят им счет. Совершенно уникальна ситуация в Скандинавии, бывшей оплотом социал-демократии и примером для подражания – после недавних выборов в Финляндии единственной страной с левым правительством во всем этом регионе осталась Литва. На очереди Великобритания, но за ней не заржавеет: настроения там еще более радикальные, чем на континенте.
Консервативные политики, как и положено правым, запрягают коня впереди телеги, то есть думают в первую очередь об интересах собственных стран, а потом уже о грезах человечества. Это не может не повлиять на всю стратегию европейской интеграции уже в самом ближайшем будущем. Но это уже другой разговор.
