Александр Генис: В обеих главных партиях Америки прошли дебаты кандидатов в президенты. Сперва - демократы, а теперь - республиканцы публично обсудили взгляды своих кандидатов и представили их стране. Таким образом «синие» и «красные» (традиционные цвета двух партий) вырабатывают платформу для выборов 2008-го года.
Однако, как пишет влиятельный публицист Томас Фридман, беда в том, что ни те, ни другие не объявили своим приоритетом экологические проблемы. Между тем, как считает Фридман, будущий президент должен представлять ни синюю и ни красную, а зеленую Америку.
В программной и пространной статье в «Нью-Йорк Таймс мэгэзин» этот апостол нового – постнефтянного - мира пишет:
Диктор: «Сегодня нам кажется, что центральным вопросом президентских выборов будет война в Ираке. Но, так или иначе, она кончится, а вот экологический кризис определит жизнь и нашего и следующего поколения. Будущее Америки – и всего мира - зависит от того, какие решения мы примем сейчас. Времени осталось очень мало».
Александр Генис: Говоря конкретно – от 10 до 20 лет. Ученые считают, что этим сроком ограничено временное «окно», когда мы еще будем способны позитивно повлиять на ситуацию.
Как это сделать, в общем-то, известно. Уже существует мириад вполне осуществимых проектов, каждый из которых поможет избавиться от нефтяной зависимости и спасти атмосферу. В Бразилии это биотопливо, в Германии – ветряки, в Испании – солнечные зеркала, которые скоро будут отапливать, охлаждать и освещать всю Севилью.
Вопрос упирается в цену. Экология стоит дорого. Скажем, добываемая испанцами солнечная энергия в три дороже обыкновенной. Безвредная ветряная энергия дает немцам электричество, но оно им стоит на 80 процентов больше, чем американцам.
Поэтому, экологический кризис требует от американских политиков решимости. Со временем, зеленая технология может оказаться прибыльной, но уже сейчас лидеры страны должны проводить непопулярные меры, которые бьют по кошельку рядовых американцев.
Готовы ли к этому политики, еще неизвестно, но, утверждает Фридман, избиратели понимают, что жертвы неизбежны, и согласны их принести. Это мнение подтверждает статистика.
Диктор: «92 процента готовы принести жертвы, ради улучшения экологической ситуации. 64 процента согласны платить более высокие налоги на бензин, если деньги пойдут на разработки альтернативного топлива. Такая же часть опрошенных - 64 процента – готовы к увеличению налога, чтобы избавить от нефтяного экспорта».
Александр Генис: Правда, когда речь зашла о точных цифрах, зеленый энтузиазм поубавился.
Диктор: «Если дополнительный налог составит два доллара на галлон, 76 процентов опрошенных проголосует против такой меры».
Александр Генис: Вот тут и начинается работа зеленого кандидата, который должен настоять на приоритетах, сделать их центром своей программы и помочь нам примириться с неприятным и неизбежным. Пожалуй, из двух десятков кандидатов в президенты от обеих партий на роль такого зеленого президента лучше всего подходит Ал Гор. Но, как известно, он-то свою кандидатуру не выставляет. Многие надеются, что пока не выставляет.
Экологический кризис, как лесной пожар, должен был бы всех объединять перед общей бедой. На самом деле, это вовсе не так. Опасность угрожает разным регионам мира в разной степени. Вот уж, когда география становится судьбой… Об этой судьбе, которая опередит геополитические конфликты нашего века, рассказывает Владимир Гандельсман, которого мы попросили подготовить обзор по материалам американской прессы.
Владимир Гандельсман: Дорогой Саша, позвольте, я загадаю вам загадку. О чем эти стихи: «В тот год осенняя погода стояла долго на дворе, зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе...»
Александр Генис: Это - Пушкин, начало одной из глав «Онегина».
Владимир Гандельсман: Верно. Но я спрашиваю – о чем эти стихи?
Александр Генис: Поэтические наблюдения синоптика.
Владимир Гандельсман: Вы близки к истине. Если мы научно проанализируем эти строки, то поймем: речь идет о глобальном потеплении. «Снег выпал только в январе». И это уже близко к теме нашей беседы - глобальное потепление и прогнозы: кто от этого выиграет, а кто проиграет.
На этот счет есть самые разные мнения. Ученые считают, что климатические изменения могут привести в следующем столетии к очень разрушительным последствиям: к распространению эпидемий, вспышкам войн, - и, в связи со всем этим, к непредсказуемым изменениям в жизни людей, к затопленным городам, иссушенной земле, таянью ледников, к невероятным, связанным с этим, доходам и потерям в бизнесе, и ко многому другому.
Александр Генис: Другими словами, речь идет о том самом искусственном парниковом эффекте, который может принести все эти бесчисленные беды?
Владимир Гандельсман: Хочется сказать, что да, но не все с этим согласны. Часть экспертов, утверждают, что теория парникового эффекта ошибочна. Точного объяснения нет. Известно лишь, что погода на Земле определяется Солнцем, есть даже такое утверждение – «мы живем в атмосфере Солнца». С энергетической точки зрения вклад человечества составляет примерно миллионную долю от солнечного излучения. Энергетические расчеты показывают, что промышленное производство вряд ли имеет отношение к повышающейся температуре Земли. А что имеет? Как сказал один ученый: «Кто его знает!». Может быть, здесь виновато Солнце или еще что-нибудь.
Еще недавно в России собирались строить суперканалы для заполнения Каспийского моря, катастрофически мелеющего прямо на глазах. А сейчас – катастрофический подъем уровня этого моря и затопление прибрежных городов, причем без всяких каналов. Может быть, мы еще слишком плохо знаем нашу планету, чтобы объяснить причины глобального потепления?
Александр Генис: Но оно есть. И это – главное. Вопрос в том, как справиться с последствиями этого самого потепления? Чем оно грозит жителям Земли?
Владимир Гандельсман: Беды экономические, по данным американской Академии наук, могут быть сравнимы разве что с последствиями Второй мировой войны. В прошлом, из-за климатических изменений исчезали целые страны. Империя Майи, например, исчезла когда-то совсем не таинственно, а из-за десятилетий засухи. С другой стороны, в пору 11-14-го столетий расцвели Франция, Испания, Англия, - климатические условия были благоприятными для зарождавшейся тогда индустриальной революции.
Если говорить о грядущем потеплении, то Россия может выиграть как никто, по мнению многих ученых. Почему? Потому что – Сибирь! Огромное пространство с почвой, покрытой снегом и потому не истощенной, с еще неведомыми запасами полезных ископаемых. Этот прогноз относится и к Канаде. То есть – выигрывает та местность, которая на высоких широтах - Канада, Гренландия, Скандинавия, Северная Америка.
Александр Генис: Но ведь существует проблема не только суши, но и воды. Мы знаем фильм Ала Гора «Неудобная правда»...
Владимир Гандельсман: Да, но тут, к сожалению, замешаны политические игры. Республиканцы считают проблему потепления надуманной. Демократы... Короче говоря, шансы Гора в борьбе за президентское кресло повышаются, если он, конечно, выставит свою кандидатуру. Если же говорить по-научному, то в XXI веке потепление составит 2–4,5 °С. Некоторые города (например, Сидней) станут из-за него практически непригодными для жизни. Арктические льды и европейские ледники будут таить. Уровень океана в текущем веке поднимется не очень сильно - всего на 30 см, но этот подъем продолжится в будущем и может достичь намного больших значений - до 7 м. По прогнозам, к 2100 году 200 миллионов человек станут экологическими беженцами. Множество людей погибнет от засухи, стихии и просто жары…
Александр Генис: Это - действительно «неудобная правда».
Владимир Гандельсман: Да, но и спекуляции на эту тему во многом рассчитаны на массовое сознание, многое перевирается и фантазируется в сторону «чернухи», во многих публикациях есть нечто мазохистское. Российские ученые составили свою карту мира после глобального потепления. На этой карте нет моего города Санкт-Петербурга, - он затоплен. Кавказ отделяет от России широкий пролив, который соединит Азовское море и Каспийское озеро. Конечно, проблема Чечни станет неактуальной, но зато под водой окажутся Ростовская, Астраханская, Волгоградская области, Ставрополь...
Александр Генис: Все это не вяжется с российскими выгодами глобализации.
Владимир Гандельсман: Совершенно верно. Другим еще хуже. О стране Голландия можно просто забыть, ее не будет... Впрочем, я пересказываю предсказания различных ученых. И они – разные и противоречивые. Нет однозначного мнения. Если взять не такие глобальные последствия (не такие катастрофические), то могут произойти серьезные изменения в сфере туризма, если к концу столетия среднегодовая мировая температура повысится на 3° C . По прогнозам, число туристов, которые предпочитают проводить отпуск в холодных странах, к 2100 году может удвоиться, популярными направлениями станут: Канада (до 2100 года количество туристов увеличится на 220%), Россия (+ 174%) и Монголия (+ 122%). Также туристический поток может увеличиться в таких странах, как Исландия, Финляндия и Норвегия...
Александр Генис: Но вернемся к проблеме общей адаптации человечества к переменам климата.
Владимир Гандельсман: Она возможна, но, чтобы приспособиться к повышению температуры, необходимо делать (и уже делаются) крупные капиталовложения. Нужно строить соответствующее жилье, которое бы удерживало холодный воздух, выращивать соответствующие сельхозкультуры, которым не страшна высокая температура, создавать сооружения, защищающие береговые полосы и так далее, - список внушительный. Главное – не рассуждать известным образом: «после меня хоть потоп!» Поскольку он имеет вполне реальные очертания уже сейчас.
Александр Генис: Следующая, привычная нашим постоянным слушателям, рубрика - «Музыкальное приношение» Соломона Волкова. Из чего состоит ваше сегодняшнее приношение, Соломон?
Соломон Волков: Я хотел в этот раз сосредоточиться на том, что звучит вокруг нас в Нью-Йорке и, в частности, на последних концертах в Карнеги-Холл. Там выступал Ричард Гуд, американский культовый пианист. Это очень любопытная фигура. В каждой субкультуре, в каждом городе есть свои городские любимцы. Таким любимцем в Ленинграде времен моей молодости был пианист Нильсон. Сейчас немного народа знают, кто это такой. А на его концерты в Ленинграде всегда собиралась определенная аудитория, он собирал полный зал людей, которые следили именно за его творческим путем, смаковали каждую подробность его интерпретации, восторгались им, знали его очень хорошо, приходили к нему за кулисы и так далее. И вот такой похожей фигурой в Нью-Йорке является Ричард Гуд, который тоже всегда собирает полный зал в Нью-Йорке. Это очень тонкий пианист. Внешне он такой грузный, багровый, а играет невероятно тонко, выразительно и изящно.
Александр Генис: Я хотел спросить вас, что делает пианиста культовым, в том числе, какую роль играет внешность? Мы знаем, что, например, Ланг Ланг, китайский пианист, ведет себя на сцене, как актер.
Соломон Волков: Ланг Ланг- это суперзвезда, на сегодняшний момент, его знают во всем мире.
Александр Генис: Какую роль играет внешность?
Соломон Волков: Внешность не играет такой существенной роли, потому что и Нильсона я бы особенным красавцем не назвал. Но возникает некая мистическая аура вокруг этих людей. Обыкновенно это связано с тем, что они такие затворники, может быть, не так часто выступают, очень продумывают свои выступления, очень тщательно к ним относятся. И если человеку повезет, то вокруг него возникает такая группа поддержки. Причем иногда эта группа поддержки может насчитывать много тысяч человек, как это и происходит в случае с Ричардом Гудом. И я хотел показать, как он играл в этом концерте, в Карнеги-Холл партитуру Баха для клавира, он ее, естественно, исполнял на фортепьяно. Нечто прямо противоположное стилю игры Глена Гульда, которым для нас определяется баховский стиль игры на фортепьяно. У Ричарда Гуда Бах звучит элегантно, нежно, это такая маленькая драгоценность. Как я уже сказал, прямая противоположность Гульду, но очень убедительно. Ричард Гуд играет Баха.
Другой концерт был совершенно из противоположного жанра. Это был концерт новой звезды Бродвея Келли О'Хара, посвященный песням с бродвейских шоу, но звучали они в Корнеги-Холл в сопровождении оркестра. Келли О'Хара с огромным успехом выступила как ведущая исполнительница в недавнем новом мюзикле, который прошел с весьма солидным успехом. Это «Свет на площади» Адама Геттела, внука знаменитого американского композитора Роджерса, автора таких оперетт или мюзиклов как «Оклахома» или «Карусель». И вот в мюзикле Геттела, которого поклонники этого автора называют гением и надеждой американского мюзикла… Сюжет «Света на площади» - это сюжет трогательной истории романа молодой американки с психическими проблемами, во Флоренции, с местным итальянцем. И вот центральная песня всего этого мюзикла – Клара объясняется своему другу в любви.
Александр Генис: А теперь небольшое новшество в нашем «Музыкальном приношении». Последнюю часть его составит «Музыкальный антиквариат» – редкие записи, которые Соломон Волков разыскивает для нас в своей обширной коллекции.
Соломон Волков: Редкие записи - это самая дорогая для меня и ценная, не в материальном смысле, а именно в музыкальном смысле часть моей коллекции. Обожаю записи, сделанные в прошлые годы, считаю их непревзойденными по их музыкальным качествам. Частенько даже они уступают в своих сонических качествах, в качестве записи и воспроизведения, современным записям. Но настолько, зачастую, превосходят все лучшие современные достижения в этой области, что для меня, если я иногда ставлю, скажем, пятую симфонию Чайковского, в наилучшем современном исполнении, или я ставлю ее в исполнении таких мастеров как Менгельберг, Джордж Селл или Стаковский, я всякий раз потрясаюсь тому, какие гиганты в это время существовали.
Александр Генис: А вы не боитесь, что это связано с возрастом? То есть, то, что вы любили раньше, то вам и сейчас кажется наиболее ценным. Мне тоже кажется, что писатели измельчали за последние 50 лет.
Соломон Волков: Нет, и я вам скажу почему. Потому что со многими из этих записей я впервые познакомился только сейчас. Это вовсе не те записи, которые я слушал в юности, и они запечатлелись в моем воображении, как некие несравненные шедевры, и я уже отсчитываю от этого. Нет, я уже возвращаюсь к этим записям после того, как слушаю современные записи. Вдруг нахожу что-то новое. А я нахожусь в беспрерывных поисках вот таких музыкальных раритетов. И иногда бывают и разочарования. Отнюдь не каждая старая запись громкого, выдающегося имени, как тот же Стаковский, оказывается настоящим шедевром. Но очень часто это для меня бывает таким сюрпризом, это настолько промывает мне слух и заставляет по новому относиться к этому произведению, что я все-таки понимаю, что, в каком-то смысле, время гигантов в этой области, как и во многих других областях, прошло. Я не говорю, что никогда это время гигантов не наступит, конечно же, так говорить глупо и бессмысленно, и мы всегда в ожидании человека, который и в области музыки заново побьет какие-то грандиозные рекорды и достижения прошлого. Но сейчас, очень часто, записи старые остаются непревзойденными.
Дебютом для нашей новой рублики «Музыкальный антиквариат» я выбрал запись 32-го года. Пол Робсон, замечательный бас, который у многих из нас на слуху еще по тем временам, когда эти записи широко распространялись в Советском Союзе, поет знаменитую песню из мюзикла Джерома Керна и Оскара Хаммерштайна «Плавучий театр». Это мюзикл 27-го года. Это, для своего времени, был революционный спектакль. И центральной, объединяющей песней всего шоу, философским выводом из него, был гимн реке Миссисипи, который предназначался с самого начала для Пола Робсона, хотя он и не участвовал, в итоге, по совпадению причин в премьере, но эта песня и предназначалась для его могучего баса, и она в его исполнении стала народной.
Александр Генис: Сегодня, когда по обе стороны океана все чаще раздаются тревожные голоса о возможности новой Холодной войны, особенно важно вспомнить и понять историю той долгой эпохи – от Дня победы в 45-м до падения Берлинской стены в 89-м. Для нас, а точнее для всей планеты, главным содержанием этих лет была Холодная война, исторический компромисс, спасший мир от атомной бомбы. Вспоминая это время, мы должны отдать дань восхищения человеку, которого называют архитектором Холодной войны – Джорджу Кеннану.
Мало кто из американцев так хорошо знал и любил Россию, как Джордж Кеннан. Глубоко изучив ее историю и литературу, он ясно видел различия между двумя странами. Характерно, например, его меткое замечание о том, что для американского "бизнесмена" в русском языке есть только один эквивалент – купец, слово, никогда не вызывавшее позитивных ассоциаций. При этом Кеннан отнюдь не считал сталинский режим русской судьбой. Тоталитаризм с его точки зрения был универсальной болезнью ХХ века. Главное препятствие к выздоровлению Кеннан видел в Железном занавесе. Правда о свободном мире, предсказывал он, рано или поздно приведет к мирной трансформации режима, об ужасах которого американский дипломат знал все. (Он лично присутствовал на процессах «вредителей»).
Автор 21-й книги, лауреат двух Пулитцеровских премий, Кеннан принадлежал к тем редким ученым, которые сперва делают историю, а потом о ней пишут. Однако самый известный труд Кеннана не книга, а телеграмма. В ней 4000 слов, и в музее она занимает семиметровый стеллаж. Этой посланной в 46-м году из Москвы депешей дипломат отвечал на вопрос Вашингтона об истинных целях и мотивах советских вождей в их послевоенной политике.
Кеннан считал невозможным нормальное сосуществование двух систем. Но и новую войну он признавал немыслимой. Выходом был компромисс – тотальная политика сдерживания, Холодная война, предотвращающая ядерную катастрофу.
Несмотря на слабое здоровье и болезни, мучавшие его с детства, Джордж Кеннан умер в 2005-м году в возрасте 101 года. Ему посчастливилось дожить до предсказанной им перестройки и – даже - обсудить ее с Горбачевым.
О жизни этого выдающегося американца рассказывает написанная Джоном Лукаксом биография, которую нашим слушателям представит ведущая «Книжного обозрения» «Американского часа» Марина Ефимова.
JOHN LUKACS: “GEORGE KENNAN. A Study of character”
ДЖОН ЛУКАКС: «ДЖОРДЖ КЕННАН. Анализ личности»
Марина Ефимова: Мое поколение относилось к Джорджу Кеннану с восхищением: из «самиздата» мы знали, что назначенный послом Соединенных Штатов в Советском Союзе за год до смерти Сталина, он публично позволил себе такую критику советской системы, что советское правительство тут же объявило его «персоной нон грата». Мы не знали тогда, что эта смелость стоила Кеннану не только посольского поста в России, но и вообще поставила точку на его дипломатической карьере. Уже в 46-м году, будучи заместителем посла Гарримана, Кеннан сыграл решающую роль в отношениях Запада с советским блоком:
Диктор: «Кеннана помнят, в основном, как автора «политики сдерживания коммунизма». Его знаменитая телеграмма 1946 года длиной в 4000 слов, посланная в Вашингтон из Москвы, давала исчерпывающую характеристику менталитета и методов дипломатии сталинского правительства. «В основе неврастенического взгляда Кремля на международные дела, - писал Кеннан, - лежит традиционное российское чувство страха перед западными обществами, более компетентными, более высокоразвитыми в сфере экономики. Российские правители чувствуют, что их правление – довольно архаичное по форме, хрупкое и искусственное в своей психологической основе, не способно выдержать сравнение или контакт с политическими системами Запада». В сущности, именно анализ Кеннана определил вашингтонскую стратегию Холодной войны.
Марина Ефимова: Так определяет политическую роль Кеннана рецензент новой биографии, журналист «Нью-Йорк Таймс» Джеймс Трауб. Судя по всему, Джордж Кеннан был тем редким политиком и дипломатом, который способен принимать мир во всём его многообразии и действовать в соответствии с этим многообразием. Он был классическим антисоветчиком, но при этом неизменным русофилом. Он любил русскую литературу, он любил православную традицию, ценил русскую аристократию, знал русскую историю. Кеннан осуждал Рузвельта за уступки Кремлю, но при этом не идентифицировал Кремль со страной, правительство – с народом. Вместо сакраментального вопроса: «как большевизм изменил Россию», он предлагал вопрос: «как Россия изменила большевизм». Именно благодаря такой степени понимания и сочувствия, он мог написать:
Диктор: «Ни один народ не был столь глубоко ранен и унижен, как российский, переживший несколько волн насилия в наш жестокий век. Поэтому нельзя ожидать, что огромная государственная система России изменится за одно десятилетие. На это может не хватить жизни одного поколения».
Марина Ефимова: Сразу после войны, когда Кеннан был влиятельной фигурой в официальных кругах, левые либералы презирали его за настоятельные требования относиться к Советскому как к возможному врагу, а не как к союзнику. Но во время вспышки в стране повального и агрессивного анти-коммунизма, Кеннан встал в оппозицию уже к Вашингтону, постоянно напоминая, что Советский Союз - угроза управляемая, а не дьявольская «империя зла». В мае 1953 года, когда Джозеф МакКарти был в полной силе и лишь несколько человек решались ему противостоять, Кеннан произнес в Индиане перед выпускниками Нотрдамского университета речь, ставшую образцом гражданского мужества:
Диктор: «Бешеный антикоммунизм приводит нас – ради спасения от коммунизма – к такому ходу мыслей и к таким действиям, которые чрезвычайно обрадуют наших противников из коммунистического лагеря. Я имею в виду, в частности, требование к американцам доказать свою лояльность, понося коммунизм. Я десять лет прожил в тоталитарных странах, и я знаю, куда заводят такие вещи. Тот, кто предъявляет такие требования, совершает самое грубое и циничное нарушение доверия и душевного равновесия своих соотечественников».
Марина Ефимова: Биограф Джон Лукакс, назвавший свою книгу: «анализом личности» Кеннана, имел на это право, поскольку был долго и близко знаком со своим героем. Кеннан, - пишет он, - с юности был меланхоликом: он очень рано потерял мать и вырос с мачехой, женщиной нервной и холодной. В этих обстоятельствах юный Джордж Кеннан выработал в себе твердый внутренний стержень пуританских ценностей: чувства долга, трудолюбия, самодисциплины и самостоятельности мысли. По выражению рецензента Трауба, «четкий интеллект Кеннана словно проверял едкой кислотой любое общепринятое знание. Кеннан был невысокого мнения о мудрости простого человека. Его провидческий пессимизм лишь усиливал его одиночество». И далее Трауб пишет:
Диктор: «Вместе с Моргентау, Нибуром и другими послевоенными политиками-реалистами, Кеннан был заражен скромностью в оценке прав и границ возможностей Соединенных Штатов и проникнут неизменным уважением к взглядам и странностям других стран и других обществ. Начисто лишенный политических иллюзий, он выражал глубокое сомнение в способности Соединенных Штатов преобразовывать мир по своему образу и подобию. Однако, как всякий принципиальный человек, Кеннан иногда попадал в ловушку собственных принципов: например, он одним из последних признал необходимость вступления во Вторую мировую войну. Кеннан любил повторять высказывание Джона Квинси Адамса - одного из наших первых президентов, - который сказал: «Не ищи в чужих землях чудовищ, чтобы с ними сразиться». Но мы иногда ИДЁМ сражаться в чужие земли, и надо сказать, - не из низких побуждений. Другое дело, что мы должны осторожнее выбирать чудовищ».
Марина Ефимова: Генри Киссинджер в свое время заметил, что американскую внешнюю политику вдохновляет «идеализм Вудро Вильсона». В отличие от этого идеализма, «реализм» Кеннана – политика осмотрительности и самоконтроля. Но по его пути Америка, как правило, не идет. «Однако сейчас, - пишет Джеймс Трауб, - в связи с событиями в Ираке – не самое ли подходящее время для того, чтобы прислушаться к доводам Джорджа Кеннана?»
Александр Генис: Сегодня мы с ведущим нашего «Кинообозрения» Андреем Загданским обсудим фильм, тоже построенный вокруг биографии знаменитого американца…
Андрей Загданский: Новая картина шведского режиссера Лассе Халлстрёма называется «Подделка». И фильм рассказывает о самой знаменитой подделке, самой знаменитой фальшивке в американской писательской истории в 70-е годы. Речь идет о знаменитой автобиографии Ховарда Хьюза, знаменитого американского антрепренера, бизнесмена, предпринимателя и, по всей видимости, человека, страдающего сложной гаммой душевных заболеваний.
Александр Генис: Самый знаменитый безумец в американской истории, который провел значительную часть жизни взаперти, в одиночестве, ни с кем не разговаривал, никто не знает, чем он занимался.
Андрей Загданский: Собственно говоря, Ховард Хьюз и стал воплощением отшельника, затворника, человека, который не выходит никуда, которого никто не видит, с которым невозможны никакие коммуникации.
Александр Генис: Волшебник Изумрудного Города такой.
Андрей Загданский: При этом он имел принципиальное влияние на авиационную индустрию, на кинобизнес и на целый ряд других важных направлений в промышленности. Так вот, возвращаясь к авторизованной биографии, авторской биографии Ховарда Хьюза, которую, якобы, написал американский писатель Клиффорд Ирвинг. Вся эта история в 70-е годы всколыхнула Америку, но только сейчас она стала предметом фильма. Любопытно, что автор этой истории, автор подделки, Клиффорд Ирвинг до сих пор жив, и он написал книгу «Подделка». Собственно говоря, фильм является экранизацией его исповеди. Но, одновременно с этим, он категорически отказался от самого фильма, и на его сайте помещено небольшое заявление, достаточно остроумное, где он всячески дистанцируется от картины, говорит, что, несмотря на то, что его самого играет Ричард Гир, замечательный актер, который ему очень нравится, он говорит, что этот персонаж не имеет ничего общего с ним и, если бы он был таким человеком как тот, кого мы видим на экране, он бы застрелился. В картине Клиффорд Ирвинг - писатель, который переживает одну за другой неудачи, решается на такую выходку, на такую подделку, чтобы заработать денег. Он прекрасно понимает, что Ховард Хьюз, человек, к которому существует гигантский интерес в Америке и который никогда не унизится до того, чтобы даже опровергать какую-либо фальшивку, съест этоу самую написанную, якобы, в соавторстве с ним, автобиографию. И издатели мгновенно покупаются. В то время как сам Клиффорд Ирвинг утверждает, что мотивация была несколько иной. Он был достаточно успешным человеком, и книга была скорее выходкой хиппи, желанием создать такой сумасшедший розыгрыш и хорошо на этом деле, может быть, заработать.
Александр Генис: Одно не противоречит другому, на мой взгляд.
Андрей Загданский: Но то, что он не переживал финансовый и эмоциональный кризис, по всей видимости, правда, потому что в другом фильме, который тоже широко известен в Америке, и сделан он был знаменитым американским режиссером Орсоном Уэллсом, «Двойка за фальшивку», речь идет о том же самом Клиффорде Ирвинге, который жил в то время на острове Ибица, недалеко от берегов Испании, и там он познакомился со знаменитым венгерским художником Элмиром, который подделывал любых художников известных на Западе – Пикассо, Модильяни. Матисса. И Клиффорд Ирвинг написал книгу о Элвире. Таким образом, идея взаимоотношений с поддельным искусством уже присутствовала в его биографии. Мне кажется, что Орсон Уэллс концептуально гораздо интереснее, чем та картина, которую мы видим.
Что происходит? Здесь, действительно, человек, который в отчаянии, по всей видимости, идет на этот шаг. Его задача, в первую очередь - заработать деньги. Таким образом, розыгрыш и игровой момент, который так подчеркивает Орсон Уэллс, рассуждая о своей мотивации в искусстве, здесь отсутствует. Но что присутствует? Что в действительности интересно? Для того, чтобы сделать свою фальшивую книгу более убедительной, Клиффорд садится перед микрофоном и, прочитав энное количество разных материалов о Ховарде Хьюзе, в том числе, украденных и фальшивых материалов, он начинает фантазировать интервью. И происходит некоторое перевоплощение, раздвоение личности. Замечательная деталь, когда он рисует себе такие тоненькие маленькие усы, точно такие же, как у Ховарда Хьюза, и надевает очень похожую крутку. То есть это некоторое перевоплощение, по всей видимости, так хорошо знакомое каждому писателю. Он входит в определенную шкуру, он подделывает говор, акцент Ховарда Хьюза. И, в определенный момент, приятель, который помогает ему во всей этой авантюре, скажем так, слушает запись и говорит: «О, господи, Клиффорд, что происходит?». Мы понимаем, что перевоплощение происходит, в какой-то момент герой оказывается вымышленным персонажем и наоборот.
Александр Генис: Это эффектная сцена в исполнении Ричарда Гира.
Андрей Загданский: Конечно, я бы даже сказал, что это самая интересная сцена. К сожалению, хотя играют все очень хорошо, и картина смотрится очень развлекательно, в ней есть элемент игры, большой, сложной истории, когда один слой наслаивается на другой. Выход из авантюры гораздо менее интересен, чем сама авантюра. По всей видимости, именно так было и для Клиффорда Ирвинга, его жены и его приятеля, который помогал ему в этой затее. Потому что был суд, было разоблачение, был скандал, они вернули деньги, они получили небольшие сроки и сели в тюрьму. В общем, все это ушло вниз, и фильм, в определенный момент, когда уже понятно, что вся эта история сейчас лопнет, рухнет, наше восприятие тоже падает вниз. В то время как накручивающаяся история этой безумной аферы, сама по себе, безумно интересна. И, кроме того, здесь, учтите, это и есть та самая американская любовь к знаменитостям, любовь к тайне. Он приносит им продать то, что они так хотят, и они рады обмануться. В определенный момент он подделывал письма Ховарда Хьюза, он утверждал, что Ховард Хьюз общается только с ним и больше ни с кем другим, он подделывал подписи. Эксперты подтверждали, что это подлинные образцы почерка Ховарда Хьюза. Все хотели быть обманутыми, потому что все так жаждали этого скандального материала. Я не думаю, что фильм принесет авторам такую же известность и такую же скандальную славу, которая была у Ховарда Хьюза или же у Клиффорда Ирвинга в момент публикации фальшивки, но это добротная, хорошо сделанная и весьма развлекательная картина.
Александр Генис: После всех климатических аномалий, с которыми столкнулся Нью-Йорк, в городе, наконец, установилась приятная погода, подсказывающая, что лето неизбежно. И это значит, что начинается пора отпусков.
Нью-Йорк, впрочем, от смены сезонов не зависит – в нем всегда интересно. Чтобы убедить в этом приезжих, этой весной муниципальная организация «Нью-Йорк Сити энд Ко.», курирующая под эгидой мэра туризм, объявила об амбициозной рекламной кампании. Она началась с создания глобальной сети международных представительств. Недавно были открыты офисы в Испании, России, Скандинавии и Амстердаме. Корреспондент «Американского часа» Ирина Савинова беседует с вице-президентом этой организации Донной Керен.
Ирина Савинова: Расскажите о состоянии туризма в Нью-Йорке. Как отразилось 11-е сентября на бизнесе?
Донна Керен: Нью-Йорк давно - и из года в год - является самым посещаемым зарубежными туристами городом в мире. К тому же, Нью-Йорк – главный американский портовый город. Да и для самих американцев Нью-Йорк – самый популярный город, который просто необходимо хотя бы раз в жизни посетить. Удивительно, что, несмотря на 11-е сентября, мы сохранили за собой этот рейтинг. Правда, число иностранных гостей резко сократилось в 2002-м и 2003-м годах. Туристы и с неохотой приспосабливались к новым правилам, связанным с безопасностью. Но, в последние несколько лет, число и американских, и зарубежных гостей вернулось к прежнему уровню. Нас это очень радует. Теперь представьте себе, если в Нью-Йорк приезжают столько туристов без специального приглашения, то сколько приедет, если их зазывать! Нашей маркетинговой кампанией мы стараемся закрепить за нами звание города номер один по посещаемости туристами.
Ирина Савинова: Поговорим о статистике. Сколько туристов посещают Нью-Йорк и кто они?
Донна Керен: В 2006 году в Нью-Йорке побывало 44 миллиона гостей. Из них 80 процентов – американцы. Это около 35 миллионов. Остальные – международный рынок. 75 процентов – именно туристы, 25 приезжают по делам бизнеса. Туристы прибывают к нам из практически всех уголков нашей страны и изо всех стран мира. Особенно много из англоговорящих стран - Великобритании, Ирландии, Австралии и Канады. Но много из других стран - Германии, Италии, Франции, Южной Кореи, Японии. В последние годы увеличился приток туристов из Испании, Голландии, стран Восточной Европы, России, Польши, Украины, стран Южной Азии, Индии и Китая. В прошлом году в Нью-Йорке побывали почти 50 тысяч россиян. Это около 50 процентов всех выезжающих за рубеж российских туристов. Оказалось, россияне очень любят Нью-Йорк.
Ирина Савинова: Для города туризм, прежде всего - бизнес. Сколько он приносит городу?
Донна Керен: У меня есть данные за 2005 год. Посетители нашего города истратили в нем 23 миллиарда долларов. Половина приходится на иностранцев. В эту сумму входит проживание в гостинице, покупки и сувениры, проезд в городском транспорте, развлечения всех возможных видов.
Ирина Савинова: Приезжающие в Америку посещают не только Нью-Йорк. Какой следующий после Нью-Йорка город по популярности?
Донна Керен: У иностранцев это Лос-Анджелес. Оговорюсь: под иностранцами я имею в виду приезжающих из-за океана, не канадцев и мексиканцев. Те чаще посещают расположенные недалеко от их границ города. А Лос-Анджелес второй по популярности еще и потому, что это главный порт на западном побережье, как Нью-Йорк - на восточном. Как правило, иностранные туристы посещают Нью-Йорк, а потом едут в какое-нибудь другое место в штате Нью-Йорк. Некоторые предпочитают пересечь Америку от побережья до побережья. Для американцев же самые популярные города - Нью-Йорк, Лас-Вегас, Орландо.
Ирина Савинова: Что ваша компания делает для того, чтобы привлечь еще больше туристов в Нью-Йорк?
Донна Керен: Начну с России. Нью-Йорк открыл бюро путешествий в Москве и Петербурге. Мы стали первым американским городом, имеющим турагентства в России. Мы знаем, что богатые россияне любят высококачественное обслуживание и товары, роскошные отели, меха и бриллианты. Не удивительно, что им нравится наш город. Поэтому мы считаем, что открытие офисов в России поможет Нью-Йорку завоевать и сохранить эту самую десятую часть международного рынка туризма.
Мы начали публикацию специального издания, так называемую «Открытую книгу». Напечатанная там информация помогает турагентам нашей сети (а у нас есть офисы и в Европе, и в Южной Америке) выбрать для потенциальных посетителей Нью-Йорка интересные для них события, происходящие в Нью-Йорке в каждый из сезонов. Туристические сезоны, кстати сказать, отличаются от обыкновенных календарных. Трудно в это поверить, но январь и февраль считаются лучшим временем для посещения Нью-Йорка.
Ирина Савинова: Чем Нью-Йорк – с точки зрения туризма - отличается от других больших городов мира, от Парижа, Лондона, Токио?
Донна Керен: Вы говорите с уроженкой Нью-Йорка, я не могу быть объективной. Самое большое отличие — его разнообразие. У нас около 200 отелей во всех районах города. У нас более 150 культурных организаций, от исторических музеев и достопримечательностей до меньших по размеру музеев, таких как «Мусео де баррио» в Манхеттене, рассказывающих об истории и традициях ньюйоркцев латиноамериканского происхождения. У нас есть музеи в Гарлеме, музеи изобразительных искусств в Бруклине, скульптурный парк в Квинсе. Еще Нью-Йорк отличает концентрированность культур. В Нью-Йорке говорят на 170 языках, в нем можно познакомиться с образом жизни и кулинарными особенностями кухонь всех живущих здесь этнических групп.
Ирина Савинова: Мы, ньюйоркцы, знаем, где подстерегает опасность и как ее избежать. А чего должен опасаться турист?
Донна Керен: Нью-Йорк не более опасен, чем любой другой большой город. Потому для внимательного и осторожного человека, обращающего внимание на то, что происходит вокруг него, Нью-Йорк – самый безопасный город Америки. У нас замечательная полиция, исключительно хорошо работающая транспортная система, и очень доброжелательные люди. Если вам нужна помощь, в транспорте ли, в ресторане, на улице, нужно только спросить, и люди всегда помогут.
Ирина Савинова: А чего – опять-таки с точки зрения туризма - Нью-Йорку не хватает?
Донна Керен: Мы все время работаем над модернизацией нашего транспорта. Сейчас город создает систему «зеленых», не загрязняющих окружающую среду, такси. Появляется больше велосипедных дорожек на улицах. Мы работаем над улучшением указательных знаков и карт, чтобы люди точно знали, куда им идти или ехать. Офис мэра стал финансово поддерживать туристский бизнес, а это значит, что мы теперь сможем рекламировать Нью-Йорк буквально по всему свету.
Ирина Савинова: Какая цель стоит перед вашей организацией?
Донна Керен: Мэр города Майкл Блумберг поставил перед нами задачу: довести число посетителей в 2015 году до 50 миллионов. Я думаю, это можно сделать. Прежде всего, мы должны развеять три несправедливых мифа о Нью-Йорке: это - очень дорогой город, люди здесь грубы, преступность - велика. На это мы отвечаем: Нью-Йорк остается темпераментным и дружелюбным 24 часа в сутки! Какой другой город может похвастать транспортом, работающим круглые сутки? Вы можете гулять всю ночь напролет, если хотите, вы можете встать ни свет ни заря – город открыт всегда, без выходных и праздников, и приключений в нем хватает на каждый из 365 дней года.
Ирина Савинова: Донна, Вы родились в Нью-Йорке, у Вас есть любимая достопримечательность?
Донна Керен: Нет у меня одной любимой достопримечательности. Я люблю открывать новые районы. Когда ко мне приезжают друзья, мы просто ходим по улицам, заходим в магазины, едим в ресторанах. Еще я люблю выбрать какую-нибудь улицу в Манхеттене и пройти по ней от начала до конца, посмотреть, как она изменилась с той поры, когда я по ней ходила последний раз.
Александр Генис: Последний вопрос нашей гостье – о ее любимой достопримечательности, заставил и меня задуматься: чтобы я выбрал? Сделать это о-очень не просто.
Я люблю Нью-Йорк, особенно Манхэттен от носа до хвоста. (Каждый, кто видел хотя бы карту города, поймет, что имеется в виду). Я люблю «Метрополитен» (и музей, и оперу). Я люблю рестораны Чайнатауна (особенно один, который называется по своему лучшему блюду – «Пекинская утка»). Я люблю многомильные набережные, недавно отобранные у машин для велосипедов (часто – с нечетным числом колес). Я люблю платановые аллеи (и бамбуковые чащи) Центрального парка. Я любою готику первых небоскребов (выросшую в знаменитых - или пресловутых – каменных джунглях Даунтауна). Я люблю приключения концертов и аттракционы выставок, соблазн базаров и декаданс витрин, дисциплинированную суету парадов и гомон толпы с ее неизбежным в этом городе акцентом.
Но больше всего я люблю застрять, как фонарный столб, на любом из перекрестков бесконечного Бродвея, чтобы позволить необъяснимой и бесспорной энергии Нью-Йорка зарядить аккумуляторы любознательной души.
