Собственно, нет никакой трагедии в том, что электронная книга вскоре оторвется от бумажного оригинала и начнет самостоятельную жизнь на экране каждого монитора. Вспомним, что литература, причем лучшая – от фольклора до Гомера, умела обходиться не только без книг, но даже без письменности. Поэтому во всех грядущих переменах страшит не столько смерть книги, сколько ее последствия – будущая судьба самого чтения: компьютер может убить не книгу, а ее идею.
Дело в том, что оставшиеся без переплета страницы вовсе не обязательно читать все и читать подряд. Вместо обещанной всемирной библиотеки, нас ждет лес цитат. Оцифрованная литература превратится в равноправную информационную массу, ориентироваться в которой может только Интернет. Конечно, поисковое устройство услужливо предложит нам выборки на нужную тему – сколько весит солнечный свет, как заменить унитаз и что писал Гоголь об утрибках. Но чтобы рассказать нам об этом, Гугл и его компания должны разброшюровать все книги в мире, вернув их к той словесной протоплазме, из которой автор лепил и строил свой опус.
Гигантская разница между обычным и компьютерным чтением в том, что второе позволяет нам узнать лишь то, что нужно. Монитор – слуга, вышколенный дворецкий, лаконично отвечающий на заданные вопросы; книга – учитель, наставник: она отвечает и на те вопросы, которые мы ей не догадались задать.
Конечно, и раньше были книги, которые почти никто не читал от корки до корки. Самая известная – Библия. У нас ее долго заменял Ленин, всякое сочинение которого было лишь плодородным полем цитат, рвать которые не возбранялось любому. Однако беда всякой – универсальной – книги в том, что она напоминает телефонную: ее глупо читать с первой страницы и можно – с любой.
Еще недавно такая литература соблазняла читателя, освобожденного от диктата автора. Но надолго этой анархической свободы не хватило.
– Есть мириад способов, – пожаловался Павич, – прочесть «Хазарский словарь», но ими никто не пользуется…
Получается, что компьютер угрожает не книге, а всего лишь переплету. Но он-то и создает композицию, иерархию, дисциплину, другими словами - цивилизацию. Раньше мы охотно ею жертвовали ради культуры, мятежной стихии, презирающей всякую узду. Но это было раньше – в романтически дерзком XIX столетии. Сегодня, в нашем напуганном вернувшимся варварством XXI веке выяснилось, что культура и есть цивилизация. Считая форму содержанием, она открывает нам не суть вещей, а их порядок: важно не «что», а что за чем идет. Чтобы усвоить этот урок, надо преодолеть детское искушение бунтом и спокойно предаться традиции, выражением которой и есть переплет. Попав в него, книга сама учит, как ее читать.
