Юрий Жигалкин: В американском музее журналистики запишут имена погибших журналистов-россиян. Американские ветераны вспоминают День Победы. Таковы некоторые из тем рубрики «Сегодня в Америке».
Новый музей средств массовой информации, сооружаемый в Вашингтоне, станет своего рода монументом американской прессе, символом уникальной роли журналистики в свободном обществе. Для нового здания, строящегося по проекту одного из ведущих архитекторов мира, отведено почетное место в самом центре Вашингтона. В музее в зале памяти будут высечены и имена погибших российских журналистов.
Рассказывает Аллан Давыдов.
Аллан Давыдов: Изрешеченный пулями «Форд-пикап» журналиста из еженедельника Тайм», освещавшего войну на Балканах. Компьютер-ноутбук корреспондента «Уолл-стрит Джорнэл» Дэниел Перла, обезглавленного «алькайдовцами» в Пакистане. Бронежилет телерепортера из Эй-Би-Си Ньюз Боба Вудрофа, тяжело раненного в Ираке. Вот самые свежие экспонаты, поступившие в Музей средств массовой информации, который готовится к открытию в Вашингтоне 15 октября. Журналистская новость, жизнь которой по определению коротка, достойна увековечения, если отражает критически важный миг в истории человечества. Такова идея уникального «Ньюзея» - то есть, «Музея новостей», созданного 10 лет назад активистами неправительственной организации « Freedom Forum ». Почти сразу организаторы поняли, что им тесно в Арлингтоне, штат Вирджиния. Власти Вашингтона позволили им шагнуть через реку Потомак и строить новый музей в самом центре американской столицы, на углу Пенсильвания-авеню и Шестой улицы. Одетое в стекло семиэтажное здание, изобилующее современнейшими техническими решениями, спроектировано известным архитектором Джеймсом Полшеком.
Джеймс Полшек: Это был последний незастроенный участок между Белым домом и Капитолием на главной улице страны - Пенсильвания Авеню. Новый «Ньюзей» станет одним из самых значительных общественных сооружений в нашей стране.
Аллан Давыдов: Выдающийся выставочный дизайнер Ральф Эпплбаум работает над созданием динамичных экспозиций, включающих интерактивное взаимодействие посетителей и экспонатов.
Ральф Эпплбаум: Гостей «Ньюзея» ждут свыше двух с половиной километров выставочных маршрутов через десяток интерактивных галерей, включающих 130 экспозиций. Вашингтон и его гости получат бесподобный музей. Здесь будет интересно и детям, и взрослым.
Аллан Давыдов: В атриуме, первом зале будущего музея высотой в 28 метров разместится гигантский видеополиэкран - электронное окно в мир, отображающее самые примечательные исторические события и прямые новостные репортажи. В галерее истории новостей будут представлены крупнейшее в мире собрание газет и сотни экспонатов. В 15 кинозалах будут демонстрироваться исторические документы, связанные с переменами в человеческом обществе. Посетители смогут в интерактивном режиме участвовать в работе службы новостей телевидения, радио или газеты. Здесь же разместится крупнейшее в мире собрание фотографий, авторам которых была присуждена престижная Пулитцеровская премия. Мы вспомним исторические фигуры, и символы, которые благодаря масс-медиа, раз и навсегда изменили мир.
Рональд Рейтан (архив): Господин Горбачев, снесите эту стену!
Аллан Давыдов: Через два года после этого призыва Рональда Рейгана Берлинская стена, разделявшая Запад и Восток, была снесена. Испещренный граффити фрагмент стены тоже займет место в «Ньюзее».
Из двух музейных студий телевидения высокой разрешимости с видом на Капитолий будет идти непрерывная всемирная трансляция. На фасаде «Ньюзея» будет высечен гигантский текст первой поправки Конституции США, гарантирующей американским гражданам свободу слова.
Юрий Жигалкин: Р ассказывал Аллан Давыдов.
Со старшим редактором уникального Музея прессы Доном Россом побеседовал мой коллега Ян Рунов.
Ян Рунов: Это музей мировой журналистики или только американской?
Дон Росс: Международной. Хотя преобладают материалы американские. В музее есть отдельный зал, посвящённый международным средствам массовой информации. Другой зал посвящён фотожурналистам – лауреатам Пулитцеровской премии, а среди них не только американцы. Много материалов связано с Берлинской стеной. Отдельный и самый большой зал называется «История новостной журналистики». В нём прослеживаются пути средств информации, начиная от первопечатника Гуттенберга.
Ян Рунов: Говорится ли о тех, кто погиб, выполняя свою журналистскую работу?
Дон Росс: Есть отдельный зал, который мы называем «Журналистским мемориалом». Там, на стеклянной панели выгравированы фамилии 1765 журналистов, которые погибли при исполнении долга, начиная с 1836 года и по нынешний. Каждый год мы проводим церемонию, во время которой нам приходится вписывать новые имена погибших журналистов. К сожалению, в Ираке гибнут очень многие, только в прошлом году там погибло 100. Для сравнения, во время Второй мировой войны по официальным данным погибло 65 или 66 журналистов. Это сравнение даёт понять уровень опасности работы в Ираке. На втором месте по степени опасности для журналистов сейчас стоит Россия. По нашим данным, только в Чечне погибло 15 журналистов. А всего в современной России, по нашим данным, погибло 66 журналистов.
Ян Рунов: Это был Дон Росс из Музея журналистики в Вашингтоне.
Юрий Жигалкин: Странной и малоприятной новостью стали для демократов-кандидатов в президенты результаты последних опросов общественного мнения. Эти результаты однозначно указывают на то, что избиратели устали от республиканцев, которые больше десятилетия доминировали на политической сцене. Избиратели устали от президента-республиканца, который в восприятии многих ассоциируется с непопулярной иракской кампанией. Рейтинг поддержки президента Буша упал всего до 28 процентов – рекорд разочарования, установленный почти тридцать лет назад президентом Картером. Иными словами, американцы в данный момент предпочли бы президента-демократа. Но когда дело доходит до сравнения личностей кандидатов, ведущие демократы оказываются слабыми конкурентами главных республиканцев. Например, бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани и сенатор Джон Маккейн заметно опережают и Хиллари Клинтон, и Барака Обаму, причем Джулиани – с 9-процентным запасом. Как предполагают социологи, этот феномен объясняется тем, что и Джулиани и Маккейн не ассоциируются избирателями с президентом Бушем и могут стать приемлемыми кандидатами даже для тех, кто хочет перемен.
Для большинства американцев Ви Дэй - День Победы в Европе - был лишь преддверием окончательной победы, которая наступила несколькими месяцами позже – поражением Японии. Для США война началась Перл Харбором и закончилась капитуляцией агрессора. Но для тех из ветеранов, кто воевал в Европе, 8 мая – день священный.
С некоторыми из ветеранов второй мировой встретился мой коллега Владимир Морозов.
Владимир Морозов: Мой знакомый Норман Леклерк любил посмотреть с внуками хороший военный фильмы. Ветеран забросил этот обычай после того, как они взяли напрокат «Спасение рядового Райана»?
Норман Леклерк: Моя часть высадилась в Нормандии через 12 дней после первой волны десанта. Внуки меня спрашивают, дед, а ты не встречал рядового Райана. Нет, говорю, не встречал, ведь рядовой Райан высадился гораздо раньше меня. Они говорят, а тогда чего же ты так плачешь.
Владимир Морозов: «А я, - говорит Норман, - потому слезы распустил, что уж очень похоже. Как в жизни…»
Норман Леклерк: Наш танковый батальон расстреляли посреди улицы. На первой машине ехал мой друг. Это был ад. Мы потеряли там шесть танков. И он был в одном из них.
Владимир Морозов: Старики поговорят о болезнях, о старости, о том, как чертовски давно это все было.
Виктор Орто: Да, повезло. Очень повезло. Меня ни разу и не ранило. В Арденах в нас в дивизии убили сотни людей. Немцы накрыли нас артиллерийским и минометным огнем. Хуже всего в это время оказаться в лесу. Там не только осколки летают, но деревья тебе на голову валятся.
Владимир Морозов: «Я уже стал все забывать, - говорит Виктор Орто. - И ни у кого рядом фотокамеры не было. У меня только одна карточка сохранилась, на ней вместо молодых смеющихся лиц - два десятка форелей. Это я возле нашей части наловил в городе Мелсуген. Рыба кишмя кишила. Всю батарею кормил. И немецким ребятишкам давал.
Виктор Орто: Жалко было смотреть на пацанов. Тощие, запуганные. Все возле нас вертелись. То им шоколадку дадут, то конфетку. Я их как-то усадил на траву и стал учить песне «Боже, благослови Америку».
Владимир Морозов: На вопрос о самом памятном моменте войны человек вдруг начинает говорить о дне послевоенном.
Норман Леклерк: Я был в Чехословакии. Помню, в конце мая 1945 года я играл с местными ребятами в футбол. Потом чехи позвали меня на свадьбу…
Владимир Морозов: А вам приходилось встречаться с русскими солдатами?
Норман Леклерк: Да. У них были ужасные папиросы, а вот водка была хорошая.