Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие исследователь московского Фонда Карнеги Андрей Рябов.
Андрей Шарый: Растолковать политический смысл указа президента об отстранении от должности Леонида Короткова и порассуждать о сути нынешних отношений федерального центра и региональных политических элит я попросил видного эксперта по российской региональной политике, исследователя московского Фонда Карнеги Андрея Рябова.
Губернатор Амурской области отстранен от своей должности с формулировкой, как не оправдавший доверие президента. Вам не кажется странной такая формулировка?
Андрей Рябов: Если рассуждать в рамках традиционных концепций правового государства, правовой политической практики, безусловно, такая формулировка покажется несколько странной. Но российская политическая практика на сегодняшний день имеет ряд специфических особенностей. И, в частности, я думаю, что одну из таких особенностей обусловливает такой факт, как постановка губернаторами перед президентом страны вопроса о доверии. Выстроилась уже целая очередь губернаторов, которые, очевидно, стремясь получить некие гарантии сохранения своих позиций и после президентских выборов 2008 года, ставят вопрос о доверии. Действуя в рамках этой традиции, кремлевская администрация отвечает примерно в том же ключе: кто-то получил доверие, например, недавно губернатор Краснодарского края Ткачев или губернатор Московской области Борис Громов, а вот Леониду Короткову не повезло - он не получил такого доверия. Естественно, что у данной ситуация могло быть и правовое разрешение. Но в любом случае смерть, возможно, и болезнь кого-то из участников потенциального процесса отложили бы этот вопрос на довольно долгий период.
Андрей Шарый: Значит, получается некое противоречие между законом и правоприменительной практикой или традицией?
Андрей Рябов: В данном случае как бы существует некая невидимая корреляция между законом и понимаемой политической традицией. Формально наверняка поводом для отказа в доверии послужило начало следственных действий, которые хотя и не завершаются, но доверие уже подорвано. Таким образом, сказать, что как бы совсем никакой корреляции нет, было бы, наверное, неточным, но она реально существует.
Андрей Шарый: Зачем она потребовалась? Для того, чтобы еще более сделать "тяжелым" институт президента? Но и так уже больше, кажется, некуда влиятельнее быть ему. Даже согласно Конституции фактически единый царь и бог в стране.
Андрей Рябов: В значительной степени эта практика исходит и от ряда групп российской политической элиты. Они сами заинтересованы, сами исходят из того, что наиболее надежная гарантия сохранения своих позиций - это определенные политические гарантии, определенные политические предложения и какие-то степени защиты, полученные непосредственно от президента. Все другое как бы считается менее надежным. Действительно, с одной стороны, и в том числе представителями властной элиты, кремлевской элиты признается, хотя и очень осторожно, и некоторыми лишь представителями, вот эта опасность сверхцентрализации. Но, с другой стороны, от разных групп той же самой элиты постоянно возникают импульсы на еще большее утяжеление этой централизации.
Андрей Шарый: Существуют какие-то хотя бы относительно свободолюбивые губернаторы, назову это так, которые могли бы выразить свое несогласие, свое мнение в том, что касается тех или иных вопросов регионального развития или, не дай бог, федеральной политической жизни?
Андрей Рябов: Если говорить, наверное, о публичной составляющей политики, этот процесс уже отчасти завершен. Что же касается, скажем, уровня непубличного и возможности несогласия с теми или иными аспектами, то ряд губернаторов время от времени пытается формулировать такие те или иные вопросы, которые могут несколько не совпадать с точкой зрения, скажем, правительства, президентской администрации и так далее. В большей степени, конечно же, это касается губернаторов-ветеранов, ну, не всех, безусловно, не всех, но, по крайней мере, некоторые из них могут это позволить. Мы помним, как достаточно критично отзывался о законе о монетизации ярославский губернатор Лисицын. До сих пор значительными, такими самостоятельными взглядами на многие вопросы отличается президент Татарстана Минтимер Шаймиев. Ну и так далее. Но, безусловно, их немного и их количество постепенно, с нарастающей быстротой продолжает сокращаться.
Андрей Шарый: Говорят политологи и ваши коллеги о том, что в окружении Путина идет яростная борьба за наследие президента, за то, какой будет конфигурация российской политики после выборов. В этом процессе, если действительно это так, на ваш взгляд, губернаторы играют какую-то особую роль, кто-то рассчитывает на региональные элиты?
Андрей Рябов: Я думаю, что на сегодняшнем этапе едва ли стоит говорить о какой-то особой роли губернаторов в этом процессе. Несомненно, по мере развертывания этой борьбы и чем ближе она будет приближаться к некому финалу, те или иные группы - московские, федеральной политической элиты - будут, безусловно, посылать те или иные сигналы губернаторам, а может быть, некоторые апеллировать к их поддержке. Но, скорее всего, они будут рассчитывать, эти московские группы, на такую одностороннюю связь: вы, пожалуйста, нас поддержите, а мы потом с вами каким-то образом рассчитаемся, может быть, какими-то новыми вольностями или какими-то дополнительными возможностями, дополнительными какими-то сферами автономии. Но, повторяю, это не вопрос сегодняшнего дня.
Андрей Шарый: Могу ли я сделать вывод из ваших слов, что идеал кремлевских политтехнологов или тех чиновников, которые следят за тем, каково состояние в регионах, это превратить губернаторов в такие технические фигуры, в проводников своей политики?
Андрей Рябов: Может быть, речь не идет о технических проводниках, а речь идет о реальном встраивании, их полном встраивании в вертикаль в качестве определенного низлежащего уровня государственного управления, который, разумеется, должен определяться каким-то объемом самостоятельности, но только в очень ограниченных сегментах, строго определенных сверху.
