Юрий Жигалкин: Всего за четыре дня до своего визита в Москву госсекретарь Кондолиза Райс прибегла к неожиданно сильным формулировкам для оценки ситуации в России и американо-российских отношений. Выступая на слушаниях в сенате, государственный секретарь заявила о том, что концентрация власти в Кремле вызывает тревогу, о том, что некоторые из реформ в России повернуты вспять, о том, что Москва никак не может смириться с тем, что у США и стран-соседей России хорошие тесные отношения. «Я думаю, что и Европа, и Соединенные Штаты, и мир обеспокоены внутренним курсом, взятым российскими властями», - заявила государственный секретарь. В устах руководителя американского дипломатического ведомства это небывало резкая критика, тем более, что, для баланса говоря о положительном, Кондолиза Райс обошлась общей фразой «мы достигли успеха по многим вопросам» и упомянула о том, что, благодаря теплым отношениям между двумя лидерами, президент Буш может поднимать эти трудные вопросы во время общения с президентом Путиным.
Прокомментировать эти заявления госсекретаря я попросил известного американского политолога профессора Стэнфордского университета Майкла Макфоула.
Майкл Макфоул: Самое удивительное то, что все это не было сказано в открытую, скажем, шесть лет назад, когда европейская и американская политика могла формироваться с учетом этой тревожной данности. Тогда твердая международная позиция, возможно, и могла предотвратить утверждение автократической структуры в России, сегодня такие слова едва ли помогут. Эта структура значительно укрепилась.
Юрий Жигалкин: Госсекретарь делает эти заявления за четыре дня до визита в Москву. Могут ли они стать признаком некоего изменения американской стратегии в отношении России?
Майкл Макфоул: Я не думаю, по той простой причине, что, как ни странно, США и Россию сейчас не много что связывает и, соответственно, у Белого дома нет особого выбора действий. Мало того, опыт показывает, что как бы ни близки были два президента, как бы ни откровенен был президент Буша в разговорах со своим российским коллегой, президент Путин едва ли прислушивается к нему. Он делает то, что, как ему представляется, в интересах России, невзирая на советы, призывы и критику. Поэтому, на мой взгляд, в ближайшие два года до конца президентства обоих лидеров американо-российские отношения вряд ли претерпят заметные изменения. Я не замечаю ни желания, ни готовности со стороны администрации Буша подойти с новой меркой к американо-российским отношениям. В том, что касается России, ее американская политика вряд ли изменится до прихода в Кремль нового лидера, если даже он будет креатурой Путина.
Юрий Жигалкин: А перетряска американо-российских отношений, вы считаете, необходима?
Майкл Макфоул: Неважно кто станет американским президентом, кто российским: сам приход новых людей должен повлечь перемены, ведь нынешние отношения во многом строятся на заблуждениях с обеих сторон. И самое серьезное и тревожное заблуждение - это идея, культивируемая Кремлем, о том, что мы вступаем в эпоху новой холодной войны, аллюзии по поводу новой мировой войны. Это опасный тезис, рожденный в стенах Кремля, и я не понимаю, каким образом он может отвечать национальным интересам России.
Юрий Жигалкин: Как может отразиться на американской внешней политике уход в отставку основного европейского союзника Белого дома Тони Блэра? Накануне иракской кампании острые глубокие философские заявления британского премьера помогли во многом подготовить и американское общественное мнение к конфликту с Ираком.
Ян Рунов: В Америке сожалеют об уходе Тони Блэра. Представитель Белого дома Тони Сноу назвал английского премьер-министра выдающимся политическим лидером Великобритании, который оставался верным традициям союзничества и при Клинтоне, и при Буше.
Американские политологи отмечают, что в Америке Тони Блэр пользовался большей популярностью, чем в своей стране. Ему была оказана высокая честь выступить на объединённой сессии конгресса. Такой чести удостоились всего трое его предшественников: премьер-министры Черчилль, Эттли и Тэтчер.
Об уходе премьер-министра в отставку директор Тэтчеровского центра свободы при вашингтонском Фонде «Наследие» Найл Гардинер сказал...
Найл Гардинер: Это, конечно же, большой удар для президента Буша, хотя и давно ожидаемый. Да, президент Буш потерял самого близкого союзника на мировой политической арене. Премьер-министр Блэр и президент Буш были на редкость верными партнёрами. Их личная дружба и полнейшее взаимопонимание не имеют прецедента в истории обеих стран. В Вашингтоне ожидают, что при новом премьер-министре Гордоне Брауне особые англо-американские отношения сохранятся, но, судя по всему, уровень этих отношений будет ниже и не столь демонстративным. Буш уже провёл закулисные переговоры с Брауном и выяснил, что новый премьер не столь решительно настроен на ведение войны с терроризмом.
Ян Рунов: Некоторые американские политические обозреватели предсказывают, что теперь Великобритания выведет свои войска из Ирака, а затем, может быть, и из Афганистана...
Найл Гардинер: Я думаю, что англичане вряд ли отзовут свой военный контингент из Афганистана. Даже наоборот: Браун поддержал предложение увеличить британский контингент с пяти тысяч до шести с половиной. Но с Ираком дело другое. Под давлением парламента и партии новый премьер-министр может вывести британские войска из Ирака, но не из Афганистана.
Ян Рунов: Президент Буш сказал, что ему будет трудно без такого партнёра как Тони Блэр, человека слова, какие не часто встречаются в политических кругах. «Как говорят в Техасе, - сказал Буш, - слово Блэра можно класть в банк».
Юрий Жигалкин: Америке нужны иностранные инвестиции, и она готова приветствовать иностранных инвесторов, заявил в четверг президент Буш. Неожиданный призыв президента, как говорят эксперты, отражает тревогу в Вашингтоне по поводу заметного сокращения притока инвестиционного капитала в Соединенные Штаты.
Аллан Давыдов: В специальном заявлении, опубликованном Белым домом в четверг, президент Буш указал, что США, как крупнейший в мире инвестор и получатель инвестиций, делает огромную ставку на содействие открытому инвестиционному режиму. Министр финансов США Генри Полсон в последние дни также выступил с рядом аналогичных заявлений на публике. Он сказал, что пора переходить в наступление против представлений о недружественном инвестиционном климате в США. Согласно данным Бюро экономического анализа, если в 2000 году прямые иностранные инвестиции в США превышали 321 миллиард долларов, то в 2007 году они составили всего немногим более 183 миллиардов долларов. Американские эксперты отмечают, что данная кампания открылась год спустя после того, как конгресс заблокировал передачу международной компании со штаб-квартирой в Дубае права на управление шестью крупнейшими портами США. Вопреки настояниям президента, подавляющее большинство законодателей тогда сочло, что администрирование стратегических объектов США компанией, приписанной к арабскому эмирату, недопустимо с точки зрения интересов национальной безопасности. Но только ли этот случай внушает администрации опасения в непривлекательном инвестиционном имидже США? Я задал этот вопрос Сидни Уайнтраубу, заведующему кафедрой политэкономии вашингтонского Центра стратегических и международных исследований.
Сидни Уайнтрауб: Действительно, существует озабоченность тем, что США после провала дубайской сделки волей-неволей могли прослыть страной, не очень дружелюбной к иностранным инвесторам. Помню, тогда специальная межведомственная группа проанализировала все иностранные инвестиции на предмет соответствия стандартам безопасности. Были пересмотрены нормативы, усилены меры предосторожности. Уже одно это могло заставить многих задуматься о том, насколько хорош инвестиционный климат в США. К тому же могло появиться чувство, что США усиливают экономический протекционизм. Но реальность такова, что США продолжают нуждаться в притоке капитала для покрытия огромного дефицита текущего платежного баланса. Эту проблему невозможно обойти без активного участия в американской экономике иностранных компаний.
Аллан Давыдов: Но в какой степени призыв в один день президента и министра финансов США сможет повлиять на приток иностранных инвестиций в страну?
Сидни Уайнтрауб: Я не считаю, что одного этого обращения будет достаточно. Но Буш и Полсон, по крайней мере, стараются развеять опасения колеблющихся иностранных инвесторов в том, что Америка якобы не хочет их видеть у себя. Видимо, сохранится озабоченность ряда иностранных компаний дальнейшей способностью Соединенных Штатов финансировать дефицит своего торгового и платежного баланса. Эту способность нам еще предстоит продемонстрировать. И все же обращение президента и министра финансов способно дать какой-то положительный эффект.
Аллан Давыдов: По данным министерства финансов США, если в 2000 году на иностранные компании работало 5 миллионов 700 тысяч американцев, то к 2005 году это число сократилось на 600 тысяч человек.
Юрий Жигалкин: Цены на бензин стали в последние недели самой больной темой для десятков миллионов американцев. Цены растут буквально каждый день. Чем отвечают на это американцы, опасающиеся, что горючее может стать не по карману многим? Мой коллега Владимир Морозов ведет репортаж с автозаправочной станции.
Владимир Морозов: Шоссе номер N 9 ведет на север от города Саратога, штат Нью-Йорк. Это местная, но довольно загруженная магистраль. На заправке в городке Гринфилд полно машин.
Школьница: Цены на бензин безумные. Думаете, если я в школе учусь, то за меня отец платит? Нет, я сама плачу, у меня и работа есть. Я на полставки продавец в магазине.
Владимир Морозов: Интересно, как повлияло подорожание бензина на поведение вот этого седовласого господина?
Учитель: Теперь я точнее планирую, куда мне надо ехать, чтобы сделать сразу несколько дел и зря не жечь бензин. К счастью, мне не так много его надо на поездку до работы. Всего 13 километров в одну сторону.
Владимир Морозов: Но не все так хорошо устроились. Сколько вы тратите на бензин?
Джоан: Выходило 15-20 долларов в день. Это после урагана "Катрина", когда цены повысили. Это треть моей зарплаты. Пришлось искать работу поближе к дому. Бросила должность медсестры и потеряла 14 лет стажа для получения пенсии.
Владимир Морозов: В городе Гринфилд самый дешевый бензин стоит 3 доллара 7 центов за галлон. То есть, 85 центов литр. В соседнем городке Гленн Фоллз - на 10-15 центов дешевле. Но специально туда не поедешь, это в 40 километрах.
Бизнесмен: Согласен ли я вносить дополнительный налог на поиск дешевой энергии? Да. Или пусть они тратят налоги, которые я уже заплатил. Но все эти поиски надо было начать 30 лет назад.
Владимир Морозов: А можно ли что-то сделать, чтобы понизить цены на бензин уже сейчас?
Водитель: Честно говоря, я не знаю. Может быть, другой раз не надо избирать в президенты США нефтяного бизнесмена. (смех).
Владимир Морозов: Этой весной работникам заправки приходится нелегко.
Менеджер: Подходят водители и спрашивают: почему так дорого? Бывает и обматерят. Я на работе, и грубить в ответ не могу. Объясняю, что и сам заправляю здесь свою "тойоту". И не сам повышаю цены. Я всего лишь менеджер. Мне звонят из конторы и говорят, что делать.