Главное, что разделяло Русскую православную церковь за рубежом, белоэмигрантскую по своему духу, и Московскую патриархию, по духу красноармейскую, - это разный уровень последовательности. Зарубежники считали и считают, что одна только молитва с католиком или протестантом автоматически отлучает от церкви. Поэтому они и сейчас не вливаются в патриархию, как следовало бы по канонам, а заключают довольно оригинальный союз, примеров которому в истории церкви пока не было. Вроде бы и вместе, но при этом так самостоятельно, чтобы не получить через Московскую патриархию заразу, которой ее лидеры осквернены от молитв с инославными.
Среди православных в России позиции насчет экуменизма были разные. Но с приходом в 90-е годы свежего пополнения с порткомовским и чекистским прошлым возобладала резкая суровость. Если кто и молится теперь с католиками, протестантами, делает это тихо и незаметно, чтобы невзначай не скинули с колокольни. Но Московская патриархия не хочет провозглашать антиэкуменизм догматов. Просто потому, что последнее слово и тут должно оставаться за Кремлем. Кремль в 1948-м приказал ненавидеть католиков - стали ненавидеть. В 1963 приказали католиков любить - полюбили. Сейчас приказано снова ненавидеть ; мягко, но ненавидеть. Но никто не поручится, что будет завтра.
В союзе больше заинтересованы зарубежные русские. Им тоскливо. Их не признает ни один православный патриарх. На них смотрели как на сектантов , а теперь они приобретут респектабельную каноническую крышу. Лидеры Московской патриархии принимают зарубежников без большой охоты. Им приказал Кремль. А Кремлю это нужно? Нужно, как соединение советского гимна с царскими орденами. Не удалось завоевать мир, так хотя бы прошлое завоюем царское. Как и все, что делается по приказу Кремля - и воссоединение, и имитация реальности – это выдавание желаемого за действительное. Потому что из небольшой зарубежной церкви в союз с Москвой вступает только часть, а многим оказалось противно. Но вряд ли стоит жалеть о том, что интернационал людей, который ненавидит инославных и любит Святую Русь и ее кесаря больше Господа Бога, выходит неполноценной.
