Тамара Ляленкова: Оба автора, о произведениях которых в сегодняшней передаче пойдет речь, российскому читателю малоизвестны, хотя в Европе они считаются ключевыми фигурами литературы XV века. Роман Жуанота Мартуреля "Тирант Белый" принято сравнивать с "Одиссеей" Гомера, а поэта Аузиас Марка называют самым крупным поэтом европейского XV века.
Главная заслуга обоих каталонцев заключается в их новаторстве, потому что и писатель и поэт сумели преодолеть утвердившуюся в средневековье традицию и создать принципиально иные образы, иные модели мужского и женского поведения. Так Аузиас Марк, воспитанный на поэзии трубадуров и итальянских поэтов, сочинявших в так называемом новом сладостном стиле, сумел избавиться от их влияния и создать свой собственный поэтических мир.
Рассказывает переводчица, филолог Алина Звонарева.
Алина Звонарева: Конечно, самую обширную группу составляют стихи о любви. В стихи о любви проникают философские нотки, размышления о Боге переплетаются с обращением к даме. Часто сравнения самые неожиданные, даже сниженные. Он может сравнить себя с разбойником с большой дороги, с преступником, с чахоточным больным, с библейскими или мифологическими персонажами, иногда даже с Христом. В других строчках идет такое самолюбование, что просто странно такое встретить в XV веке. Он говорит прямо: "Никто, кроме меня, не умеет так воспевать любовь, потому что только у меня такие сильные чувства. Только я имею так слагать стихи..." - и так далее. Часто традиционная пара "поэт - дама" - меняются местами: идеальным существом, которое нужно воспеть, становится лирическое "Я", а дама обвиняется во всевозможных прегрешениях.
Тамара Ляленкова: Женщину он наделяет какими качествами?
Алина Звонарева: Марк обращается к нескольким женщинам, что само по себе уже является новаторством. Как правило, трубадуры избирали даму сердца, наделяли ее всевозможными идеальными качествами и воспевали всю свою жизнь. Что касается Марка, у него несколько женщин, к которым он обращается. При этом все попытки установить, к кому конкретно обращено то или иное стихотворение, удаются только гипотезами. Достаточно точно установлено, что ни к одной из своих супруг он обращаться не мог. Здесь он, в общем-то, находится вполне в русле традиции, поскольку куртуазная любовь - вне брака, любовь- недоступная, дама сердца, как правило, замужем или по каким-то иным социальным обстоятельствам не может ответить на любовь поэта. И Марк использует несколько синеалий - это устойчивое обращение к даме, которое повторяется из стихотворения в стихотворение. Наиболее известные - "исполненная разумения" (если переводить дословно), и "лилия среди чертополоха". Также есть синеалия "безумная любовь" и "любовь, любовь..." Эти синеалии обращены к разным дамам, и тональность этих циклов отличается. Однако дама Марка, в отличие от идеальных возлюбленных трубадуров, - это всегда реальная, земная женщина. И часто он не скупится на упреки даме, обвиняет ее в несовершенстве, сомневается в том, пойдет ли ее душа после смерти в рай, в ад или в чистилище. Что вообще неслыханно для этой традиции, поскольку дама - это ангел во плоти. Есть у него ряд в высшей степени женоненавистнических стихов. Иногда он прямо говорит: "Их голова никуда не годится, потому что в ней нет мозга". Сами дамы, которым он отдает свою любовь, несовершенны, соответственно, любить их возвышенной любовью невозможно.
Его позиция такова. Существует три типа любви: любовь чисто плотская, низменная, животная; любовь возвышенная, интеллектуальная, духовная и так называемая смешанная любовь, к ней необходимо стремиться.
Как после схватки бык в леса бежит,
Не в силах позабыть о поражении,
И копит силы в мыслях о сражении,
В котором он обидчику отмстит,
Так я, поступком вашим поражен,
От вас вдали в смятеньи дни влачу.
Налет тревоги растопить хочу
Огнем любви, что вами был зажжен…
Тамара Ляленкова: В прозе традиции рыцарского романа удалось преодолеть другому каталонцу - Жуаноту Мартурелю. Схематичным, церемонным отношениям между закованными в латы благопристойности мужчинами и недостижимыми дамами он противопоставил игру, эротику и даже психологизм. В свое время роман был популярен чрезвычайно, а в XVIII веке его французскую редакцию по достоинству оценила Екатерина Вторая. О главном герое - рыцаре Тиранте Белом - я попросила рассказать одного из переводчиков романа, филолога Марину Абрамову.
Марина Абрамова: Поначалу он представлен как традиционный рыцарь. И проходит школу прежнего рыцарства, завоевывает, конечно, как и полагается герою рыцарского романа, титул лучшего рыцаря в мире.
Тамара Ляленкова: В этой английской части присутствуют девицы - они везде. Насколько это традиционно?
Марина Абрамова: Это традиция, связанные с куртуазной концепцией мира. Вообще, надо сказать, что уже в средневековье женщину воспринимали двояко. С одной стороны, ее превозносили, и это - протест против обесценивания женщин, презрительного отношения к женскому полу, которое, тем не менее, в средневековье тоже сохраняется. В романе Мартуреля много раз во время турниров главными судьями являются дамы, они приговаривают рыцаря к прощению или к наказанию, даже к смерти, по крайней мере - к позорной порке. Вот эта куртуазная традиция здесь тоже сохраняется. И надо сказать, что любовь Тиранта к дочери византийского императора подана, с одной стороны, в ключе куртуазной традиции, в ключе высокой любви. Но этот идеал прекрасной дамы, неприступной, холодной, потому что это способ совершенствоваться, этот идеал уже уходит. И Тирант, и ее придворная дама все время принцессу просят: "Ну, уступи, ну, ничего не будет. Ну, уступи..."
В английской части, в начале рассказывается о герцогине, которая не хочет отпускать своего мужа, он ее утешает: "Я буду далеко, но ты меня будешь любить". Дальняя любовь - это понятие куртуазной лирики. Она ему говорит: "Да что мне ваша дальняя любовь. Это все равно как дым из печной трубы. Зачем она мне нужна? Ее все равно не потрогаешь и не пощупаешь".
Тамара Ляленкова: Тут присутствуют плотские моменты, допустим, когда просватали сицилийскую принцессу...
Марина Абрамова: Да, Рикамана ее зовут.
Тамара Ляленкова: И когда она остается наедине с Филиппом, французским принцем, и с Тирантом, собственно говоря, они ее едва ли не насилуют.
Марина Абрамова: Эпатаж в этом содержится, конечно. Тирант здесь так называемый герой-трикстер, герой-обманщик. Он совсем не похож на героев рыцарского романа. Главное, на что он упирает, на то, что Рикамане будет хорошо в постели с Филиппом - это самое главное. А все остальное, что он там скупой, невоспитанный - это все ерунда.
Тамара Ляленкова: И он даже предлагает ей, по-моему, в какой-то момент устроить все так, чтобы она смогла взглянуть на тело Филиппа.
Марина Абрамова: Да, конечно. На самом деле, очень важная особенность романа здесь проявляется - его необыкновенный эротизм. И я думаю, что эта часть, конечно, вводит нас в совершенно иной контекст: восхищение телом и удовольствие, получаемое от созерцания тела женского, в том числе.
Тамара Ляленкова: Что такое женская добродетель? Потому что в романе есть такой фрагмент. На Родосе жила очень добродетельная дама, которую никак не могли склонить к любви. Но она сдается на уговоры какого-то генуэзца...
Марина Абрамова: Он писарь, не бог весть что.
Тамара Ляленкова: И он ее практически покупает.
Марина Абрамова: Да, в подол швырнул...
Тамара Ляленкова: ... горсть золотых монет, и это ее развеселило, и она стала его любовницей. Потом это служит как раз к спасению практически всего Ордена тамплиеров. Но добродетель-то женская в чем?
Марина Абрамова: Вот как раз, мне кажется, Мартурель и показывает, что все в мире достаточно относительно. С одной стороны, дама была уж больно хороша и добрых правил. Ну, вот, захотелось ей провести ночь с этим писарем, но это не значит, что она плохая. Вот это позиция автора - показать, что в плотской любви, как считалось в средневековье, нет ничего дурного. И почему бы даме ни насладиться с этим писарем? Но так получается, что она при этом своей добродетельности, как гражданка Родоса, не теряет. Когда наступает момент опасности для ее родины, она призывает второго рыцаря, который тщетно добивался от нее благосклонности, и они вместе спасают остров. Это большой реверанс в сторону дамы, потому что она - спасительница острова. Это редкость. И все герои показаны с разных сторон. Тирант симпатичен, наверное, всегда остается, но он не всегда положительный идеал с точки зрения средневековья. Когда он влюбляется в Кармезину, тут он вообще глупеет до невозможности.
Тамара Ляленкова: Тирант - действительно симпатичный мужской образ, наверное, идеальный. Потому что он щедр, кормит целый город за свой счет, он храбр, безусловно, умен, отзывчив...
Марина Абрамова: Идеальный образ создается. Причем, смотрите, в большей степени он идеален как человек социальный. Он отвоевывает Родос у мавров, а затем отправляется в Константинополь, чтобы помочь императору константинопольскому освободить Грецию от турков. Герой, спасающий человечество, во всяком случае - весь христианский мир.
Тамара Ляленкова: Тирант, несмотря на все свои достоинства и ярко выраженную мужественность, оказывается плаксив.
Марина Абрамова: Ну, плаксивы они все, потому что они не умели еще как-то выразить свои эмоции. Тем не менее, если он такой активный и замечательный в социальной жизни, он всего добивается, практически становится императором, то в личной жизни он гораздо более пуглив и более пассивен. Там, правда, появляется другой персонаж - Ипполит из его свиты, молодой человек, у него роман с императрицей. И именно он становится, в конце концов, императором, благодаря браку с императрицей. Все умирают. Умирает Тирант внезапно. Он уже объединился с Кармезиной, прогнал всех врагов - и возьми да и умри от какого-то колотья в боку. Конечно, умирает Кармезина, она над его телом причитает и умирает. И конечно, не выносит этой смерти император. Вот их всех троих и хоронят. А императрица выходит замуж за Ипполита, за пажа Тиранта. У них-то совершенно плотская любовь. Сцена любви на крыше, потому что до кровати добежать уже невозможно.
Тамара Ляленкова: Кто в этой любовной истории инициатор?
Марина Абрамова: Императрица влюбляется в Ипполита, и он сначала несколько смущен, а потом думает: а чего мне теряться?
Тамара Ляленкова: С его стороны есть ответное чувство или это расчет?
Марина Абрамова: Нет-нет, с его стороны нет возвышенного чувства. Он очень энергичный молодой человек, он любит наслаждения и утехи, и здесь очень плотская любовь, которая тоже хороша. Она тоже бывает, и благодаря ей можно стать императором. Так появляется новый герой.
Тамара Ляленкова: Итак, благодаря двум каталонцам картонные, идеальные образы и отношения в средневековой литературе перестали быть нормой. И оба этих автора с поистине испанским пылом пытались свести воедино разделенную на плотскую и духовную любовь. Об этом в сегодняшней программе рассказывали Марина Абрамова и Алина Звонарева. Баллада на стихи Аузиса Марка прозвучала в исполнении популярного испанского барда Раймона.
