Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие религиовед Марк Смирнов.
Андрей Шарый: В 2003 году президент Путин передал митрополиту Лавру приглашение посетить Москву, и через несколько месяцев состоялся первый официальный визит представителей русской православной церковью за границей, положивший начало переговорам о воссоединении. Эта церковь начитывает около 350 священников, 22 монастыря и более 300 приходов, большая часть которых находится в США, Канаде, Южной Америке, Австралии и Германии. В прямом эфире Радио Свобода – эксперт-религиовед, ответственный редактор газеты «НГ-Религия», приложения к «Независимой газете» Марк Смирнов.
Марк, если нам взять весь православный мир, все православное сообщество, какое место в нем занимала Русская православная церковь за рубежом?
Марк Смирнов: Вы знаете, действительно, я должен отметить, что очень небольшое место. Потому что Русская зарубежная церковь – это, в общем, вроде такой этнографической деревни в странах Запада, прежде всего в США, Канаде, Австралии, Западной Европе. Это люди, которые со своим таким очень консервативным мышлением пытались воспроизвести дореволюционную синодальную жизнь. Но, как это можно себе представить, очень сложно в наши дни, когда церковь и мир живут очень динамично. Надо сказать, что были и проблемы канонического характера. Войдя в конфликт с Московской патриархией, зарубежная церковь изолировала себя и от других церквей, в частности, от другого центра вселенского православия – Константинополя. И даже во время 30-40-х годов, во время Второй мировой войны она конфликтовала с так называемым парижским экзархатом, который возглавлял митрополит Евлогий. И опираясь на деятельность СД и службы безопасности нацистской Германии, попыталась ликвидировать все приходы в Германии, которые не подчинялись ей.
Андрей Шарый: Скажите, пожалуйста, Марк, какие еще, кроме Русской православной церкви в православном мире есть влиятельные автокефальные центры? Вы упомянули о константинопольском патриархате. Еще кто?
Марк Смирнов: Ну, есть, безусловно, Иерусалимским патриархат, Александрийский патриархат, наконец, Грузинская православная церковь, которая тоже не признает экуменизм, но и с Зарубежной церковью до сих пор пока не имела ничего общего.
Андрей Шарый: Скажите, пожалуйста, а вот что касается Русской православной церкви, есть еще какие-то церкви, которые в Москве считаются раскольниками?
Марк Смирнов: Да, конечно. Во-первых, есть раскольники в Греции, так называемые старостильники. В самой России существует так называемая свободная церковь, она считается себя автокефальной от Московского патриархата и от зарубежной церкви. Кстати, ее основатель митрополит Валентин – ну, это довольно самозваный митрополит, его сан, – он сначала перешел в Зарубежную церковь, потом оттуда вышел и создал свою независимую церковь. К тому же есть еще и так называемые катакомбные общины истинно православной церкви, они не собираются подчиняться ни Зарубежной, ни Московскому патриархату. Известный монастырь во Франции, женский православный, Леснинский монастырь, тоже отказался подчиняться митрополиту Лавру. То есть, в общем, и там и там найдутся люди, которые не признают это объединение. И вообще, как мы видим, всякие в церковной истории события, которые как бы реформируют церковную жизнь, они одновременно порождают и какие-то расколы. Другой вопрос – насколько они многочисленны. И если они маргинальны, то, увы, их судьба может стать наподобие старообрядцев в России или старокатоликов в Европе. Кто слышал о старокатоликах, допустим, в Швейцарии или в Германии? Почти никто.
Андрей Шарый: Скажите, пожалуйста, Марк, подводя итог всей этой теме, сегодняшнее объединение церквей – это событие, важное только для Русской православной церкви или внутри православного сообщества всемирного это тоже такое событие достаточно значимое?
Марк Смирнов: Все церкви, которые поддерживают братские, так сказать, дружеские отношения с Московским патриархатом, особенно на Балканах, для них, конечно, это достаточно отрадное явление. Прежде всего, например, сербская церковь. Сербская церковь была единственной, которая признавала Русскую зарубежную церковь, это исторический сложилось, именно в Карловцах создался синод, и там появились первые представители Зарубежной церкви. И вот там они могли вполне, так сказать, канонически служить. И у Сербии всегда было очень теплое отношение к русским, в частности, к Зарубежной церкви. Я думаю, что это воссоединение, оно там как раз отмечается как положительный факт.
Андрей Шарый: Спасибо.
