Как сообщил генеральный прокурор Эстонии Норман Аас, в прокуратуру республики поступило около полусотни жалоб на превышение полицией своих полномочий во время массовых беспорядков в Таллине, связанных с переносом памятника советскому воину-освободителю. После проверки фактов возбуждено семь уголовных дел против полицейских. Под стражей остаются 50 участников массовых беспорядков, около 250 отпущены на свободу. Судебные процессы над ними, по словам прокурора, начнутся в ближайшее время, как только будет окончательно установлен размер причиненного ущерба. Прокуратура Эстонии подозревает лидеров организации «Ночной дозор» Дмитрия Линтеру, Макса Реве и 18-летнего школьника Марка Сирыка в организации массовых беспорядков. Немедленного освобождения Сирыка требуют в Москве активисты движения «Наши», уже объявившие юношу политзаключенным. О деле Марка Сирыка Радио Свобода рассказал его адвокат Владимир Садеков.
- Что вменяется в вину вашему подзащитному?
- Процессуальный статус у него сейчас не обвиняемый, процессуальный статус у него подозреваемый. В этом большая разница. Подозревается он по статье 238 эстонского пенитенциарного кодекса - это организация массовых беспорядков. К сожалению, защита не имеет доступа ко всем обстоятельствам и материалам дела. Потому что наш процессуальный кодекс устанавливает возможность ознакомления с материалами только после того, как будет предъявлено обвинение. Поэтому мы можем лишь оперировать тем, что нам известно со слов самого подозреваемого. Суть подозрения в том, что он участвовал в организации массовых беспорядков, хотя он утверждает, что этого не было. В этом-то и есть спор.
-Почему он так долго находится под арестом?
- Речь сейчас идет не о задержании (задерживать можно до 48 часов), речь идет об аресте как мере пресечения. Задерживать можно до полугода, а в особых случаях даже продлевать этот срок, если какие-то особо важные случаи. Но, я думаю, что это не тот случай. Поэтому санкцию он получил до полугода, но, безусловно, это не означает автоматически, что он будет сидеть шесть месяцев. Сидеть он будет столько, сколько будет необходимо. Я надеюсь, что это будет меньший срок, хотя, конечно же, решение будет принимать суд.
- Где он находится? В каких условиях содержится?
- Находится он в таллинской тюрьме. Условия содержания соответствуют тюремным условиям содержания. Медицинское обследование он проходит. Вы же наверняка знаете, что он болен хроническим заболеванием - гемофилией. С точки зрения защиты, его нахождение в тюрьме является если не опасным, то проблематичным, то есть он требует специального ухода. Мы обосновывали в наших ходатайствах об освобождении именно это обстоятельство - человек болен и требует дополнительного медицинского ухода. Но суд счел по-другому. Видно, сторона обвинения предоставила некие данные, на основании которых суд принял такое решение - оставить его под стражей. В общем-то, условия нормальные, если можно назвать тюремные условия нормальными, то там ничего такого сверхстрашного нет.
- Были жалобы (по крайней мере, в Москве об этом говорят), что родственникам Марка не дают информации о том, где и как он находится. У вас есть претензии к следствию с этой точки зрения?
- Нет, у меня никаких претензий к следствию не было и нет. Я считаю, что следствие проходит объективно. Никаких нарушений в этом вопросе нет. Все достаточно прозрачно в той мере, в какой может быть прозрачным на данном этапе производства. Никто не применяет в отношении него никакого прессинга, ничего либо другого. Место нахождения известно. Более того, прокуратура пошла навстречу и разрешила некое послабление режима - встречи с родителями.
- Что вы собираетесь делать для защиты своего подзащитного?
- Мы обжаловали постановление уездного суда взять его под стражу, но, к сожалению, суд оставил без изменения это постановление. Нашу жалобу оставил без удовлетворения. У нас есть тактическая возможность либо требовать его освобождения под залог, либо через два месяца после взятия его под стражу требовать проверки законности содержания под стражей или обоснованность содержания под стражей. Пока не утихнет шумиха вокруг него в Эстонии, мы не будем обращаться ни с одном, ни с другим ходатайством. Мы хотим все-таки, чтобы эти политические страсти улеглись, и информация давалась объективно без какого-то ажиотажа. Тогда мы будем принимать какие-то конкретные шаги. Потому что любое действие, которое мы бы сейчас ни сделали, как с одной стороны, так и с другой стороны вызывает просто бурю негодования либо еще каких-то эмоций. Поэтому мы хотим сейчас, чтобы это шло исключительно в рамках уголовного производства без всякой примеси политики.
- Вы русскоязычный юрист, и у вас русскоязычный подзащитный. Как это делопроизводство на практике осуществляется в Эстонии? На каком языке вы общаетесь с представителями правосудия?
- Я вел производство в суде на эстонском языке. Я являюсь членом коллегии адвокатов. Я считаю, что адвоката, как и врача, выбирают не самого лучшего, а того, кому доверяешь. Поэтому коль скоро они выбрали наше бюро, следовательно, люди доверяют мне. Мы сделаем все, что можно сделать для облегчения его участи. Общение происходит с подзащитным на русском языке. В суде я выступал на эстонском языке. Мне сложно сказать, говорит ли Марк по-эстонски, я думаю, что все-таки говорит. Но в таких делах все же общение на родном языке очень важно. Когда будут проходить заседания с присутствием Марка Сирыка, я буду говорить только на его родном языке. Я думаю, что никто не будет против.
- Вам удастся выиграть это дело?
- Я воздерживаюсь от таких далеких прогнозов. Я очень надеюсь на то, что следствие будет объективным, что истина будет выяснена. Я действительно, думаю, что никто не хочет его посадить ради того, чтобы он сидел. Я надеюсь, что все-таки и суд, и мы сделаем все для того, чтобы выявить, выяснить на самом деле, что произошло, кто в чем виноват, что на самом деле этот парень сделал. Поэтому никаких спекуляций на эту тему... Я воздержусь от каких-то прогнозов в дальнейшем.
