Россия приостанавливает вывоз за рубеж всех медицинских биологических образцов человека, от волос до образцов крови. Сегодняшний «Коммерсант» цитирует главу Федеральной таможенной службы Андрея Бельянинова, который говорит, что такой запрет введен «по инициативе Минздрава». В то же время на официальном сайте Минздравсоцразвития появилось опровержение, которое гласит: ведомство Зурабова не имеет никакого отношения к запрету на вывоз биоматериалов человека. Никаких инициатив со стороны Министерства по данному вопросу не было.
Решение ФТС касается вывоза больших партий биообразцов, которые не имеют отношения к лечению конкретных пациентов. Система вывоза биоматериалов для конкретного больного работает, как и прежде. Россия входит в число стран-доноров Всемирной организации здравоохранения, она включена во множество международных научных программ, имеет свои банки штаммов вирусов и особо опасных инфекций, формирует свой собственный банк стволовых клеток. Участвуя в этих процессах, невозможно обходиться без международного обмена образцами биологических тканей человека. Кроме того, в диагностике и лечении ряда редких заболеваний также необходим обмен образцами. Руководитель отделения иммунопатологии и ревматологии ФНКЦ детской гематологии, онкологии и иммунологии профессор Андрей Продеус говорит о резонах такого обмена:
- Диверсификация научного процесса идет в разных странах по-разному. Что касается обмена образцами, то речь прежде всего идет о редких заболеваний таких, как генетические синдромы. Некоторые лаборатории в мире берут на себя вопросы определения, какой-то трактовки, и генетического подтверждения. Значительно выгоднее, когда есть коллаборативный процесс между разными научными группами, и есть возможность исследовать и давать заключения в каких-то специализированных медицинских центрах. Например, мы иногда пользовались, по крайней мере, когда была такая возможность, помощью наших зарубежных коллег для верификации диагнозов или подтверждений генетических диагнозов наших российских пациентов. Наши зарубежные коллеги нам с радостью помогали для того, чтобы мы могли помогать людям и лечить их.
- А это все бесплатно делается?
- Во многих вещах - да, бесплатно. Существуют, конечно, и финансовые вопросы, но на самом деле механизм оплаты обычно представляет собой спонсорское участие. Были случаи, когда Минздрав или другие органы здравоохранения [настаивали на оплате]. Но, в основном, если существует заинтересованность в достаточно редких диагностиках, то обычно это все-таки на основе абсолютно бесплатной помощи.
- А в лечебном процессе какой-то постоянной практики обмена анализами не существует?
- Существуют, например, такие вещи, как банк костного мозга или банк органов и тканей. И в нашем институте, и в гематологическом центре, и в онкоцентре есть такая практика - пересадка костного мозга, если нет родственного донора, подходящего для пересадки костного мозга. Это необходимо в таких заболеваниях, как рак крови или аплазия кровообращения, например, когда единственным методом лечения может быть именно пересадка костного мозга. В принципе обмен материалом возможен. Потому что, допустим, в европейском сообществе существует банк, в России существует банк. Но в России существует банк официальный, зарегистрированный не так давно. Он не настолько накоплен для того, чтобы можно было и отправлять туда, и меняться. Поэтому пока что получается, что чаще всего идет однонаправленное движение, то есть в основном донорский материал перетекает из Европы сюда. Но, в общем, для типирования или для анализа, насколько подходит или не подходит, иногда приходится образцы пациентов отправлять туда.
- То есть это вопрос высокой технологии, это не какие-то банальные 5 миллилитров крови для того, чтобы что-то уточнить?
- Пять миллилитров крови, если они идут для того, чтобы сделать генетический анализ материала, мутации определенных генов - это и есть как раз высокие технологии. Потому что, допустим, какие-то вещи делаются в каких-то эксклюзивных центрах в России. Буквально 15 минут назад я созванивался с Институтом молекулярной генетики для того, чтобы мы могли оговорить о возможности проведения определенного генетического анализа. К сожалению, не все вещи, которые могут быть сделаны в эксклюзивном центре – таком, как Институт молекулярной генетики, нам приходится искать партнеров за рубежом для того, чтобы сделать специфический генетический анализ в мутации определенного гена при синдроме первичного иммунодефицита у больного ребенка.
- Просто потому, что очень дорого содержать в каждой стране полный набор лабораторий?
- Это дорого даже не столько по деньгам. Для этого надо иметь достаточную инфраструктуру, кадры и технологию. Допустим, в Венгрии существует лаборатория генетики, которая на основании средств, полученных из благотворительных фондов, бесплатно делает для стран Восточной Европы анализ на определенные мутации, поскольку у них существует финансирование этой программы. К ним могут приходить из Польши, из Болгарии, из Румынии, из Украины, из России, из Латвии, из стран Восточной Европы. Они делают это для всех. За последние год-полтора они сделали более 100 образцов из разных стран восточноевропейских. А в России если сделать такие мутации, то, к сожалению, даже тот замечательный Институт молекулярной генетики не может это делать бесплатно. Минимальная стоимость будет в районе 500 долларов. Кто только будет за это платить? Минздрав? А если есть возможность сделать это бесплатно, почему не сделать?
- Вы не могли бы предположить, зачем появился этот запрет на вывоз биоматериалов?
- Здесь есть вот что. Я думаю, что опасность... Есть другой аспект этого дела. Например, когда на территории России происходят клинические исследования коммерческого характера каких-то медикаментозных препаратов, то часто тот лабораторный материал или анализы, забранные за коммерческие исследования в России, пересылаются для тестирования за рубеж. Такое тоже бывает. Какая-то фармакологическая фирма, например, заказала исследование, его проводят, а материал отсылается туда. Вот, скорее всего, в этом отношении нужно иметь контроль. Какой материал? Зачем? Почему исследования происходят в России? Какие материалы и куда отправляются? Кто является собственником материала и так далее. Тут много вопросов юридических, финансовых, этических. Когда это служит цели лечения больных, связанных с высокотехнологичными методами исследования и высокозатратными технологиями, то, наверное, все-таки определенный допуск и разрешение надо делать. Под одну гребенку достаточно тяжело всех равнять.
Действительно, всех под одну гребенку стричь нельзя. Если же, как предполагает газета «Коммерсант», данный запрет вызван стремлением бороться с биотерроризмом, то начинать все-таки следует с дипкорпуса, который многие годы безответственно сдает свои анализы в зарубежных клиниках без всяких разрешений.
