Программу ведет Виктор Нехезин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Ольга Беклемищева.
Виктор Нехезин: Россия приостановила вывоз за рубеж всех медицинских биологических образцов человека, от волос до образцов крови. Впервые эта информация появилась вчера в газете "Коммерсант", но к сегодняшнему дню уже есть подтверждения от лиц и организаций, непосредственно столкнувшихся с этим запретом. В статье "Коммерсанта" глава Федеральной таможенной службы Андрей Бельянинов сослался на «инициативу Минздрава». Но вчера вечером на официальном сайте Минздравсоцразвития появилось опровержение, которое гласит: «Минздравсоцразвития России… не имеет никакого отношения к запрету на вывоз биоматериалов человека. Никаких инициатив со стороны Министерства по данному вопросу не было. Решение ФТС касается вывоза больших партий биообразцов, которые не имеют отношения к лечению конкретных пациентов. Система вывоза биоматериалов для конкретного больного работает, как и прежде». Впрочем, Минздрав в данном случае несколько лукавит. Дело в том, что образцы в клинических испытаниях как раз посылаются не по одному, а чаще всего партиями. В Федеральной таможенной службе России утром в среду отказались прокомментировать информацию о запрете на вывоз всех медицинских биологических образцов человека. Федеральная таможенная служба говорит нечто невнятное: "Этот факт еще не подтвержден, поэтому мы официально не комментируем эту информацию.
Тем временем российских интернет полнится буквально воплями отчаяния тех, кто имеет непосредственное отношение к лечению, например, онкологических больных. Зачем нужно вывозить биоматериалы из России - выясняла наш медицинский обозреватель Ольга Беклемищева.
Ольга Беклемищева : Россия - страна-донор Всемирной организации здравоохранения, включенная во множество международных научных программ, имеющая свои банки штаммов вирусов и особо опасных инфекций, набирающая свой собственный банк стволовых клеток. И во всех этих делах невозможно обходиться без международного обмена образцами биологических тканей человека. Кроме того, в диагностике и лечении ряда редких заболеваний так же необходим обмен образцами. Почему это так - рассказывает профессор Андрей Продеус, руководитель отделения иммунопатологии и ревматологии ФНКЦ детской гематологии, онкологии и иммунологии.
Андрей Петрович, скажите, пожалуйста, для чего может понадобиться вывозить анализы за рубеж?
Андрей Продеус : Во-первых, существует достаточное количество различных и... В основном, это касается, конечно же, редких заболеваний таких, которые, допустим, делается диверсификация вообще даже научного процесса идет в разных странах и по-разному. Потому что, допустим, возникает какое-то редкое заболевание. К примеру, к таким относятся какие-то генетические синдромы. На себя берут вопросы определения, и какой-то трактовки, и подтверждения генетического некоторые лаборатории в мире. Значительно выгоднее, когда есть коллаборативный процесс между разными научными группами, и есть возможность исследовать и давать заключения в каких-то специализированных медицинских центрах. Например, мы иногда пользовались, по крайней мере, когда была такая возможность, помощью наших зарубежных коллег для верификации диагнозов или подтверждений генетических диагнозов наших российских пациентов. Наши зарубежные коллеги нам с радостью помогали для того, чтобы мы могли помогать и лечить.
Ольга Беклемищева : А это все бесплатно делается?
Андрей Продеус : Во многих вещах - да, бесплатно. Существуют, конечно, и финансовые вещи, но, на самом деле, механизм как бы финансовой оплаты, так это обычно спонсорские. Потому что были какие-то вещи, за что Минздрав могло или какие-то органы здравоохранения платить. Но, в основном, если существует заинтересованность в достаточно редких диагностиках, то обычно это все-таки на основе абсолютно бесплатной помощи.
Ольга Беклемищева : А в лечебном процессе какой-то постоянной практики обмена анализами не существует?
Андрей Продеус : В общем, допустим, существует. Существуют, например, такие вещи, как банк костного мозга или банк органов и тканей. Ввиду того, что происходит, например, и в нашем институте и в Гематологическом центре, и в Онкоцентре есть такая практика - пересадка костного мозга, если нет родственного донора, подходящего для пересадки костного мозга. Это необходимо в таких заболеваниях, как рак крови или аплазия кровообращения, например, когда единственным методом лечения может быть именно пересадка костного мозга. В принципе обмен материалом возможен. Потому что, допустим, в европейском сообществе существует банк, в России существует банк. Но в России существует банк официальный, зарегистрированный не так давно. Он не настолько накоплен для того, чтобы можно было и отправлять туда, и меняться. Поэтому пока что получается, что чаще всего идет однонаправленное движение, то есть в основном донорский материал перетекает из Европы сюда. Но, в общем, для типирования или для анализа, насколько подходит или не подходит, иногда приходится образцы пациентов отправлять туда.
Ольга Беклемищева : То есть это вопрос высокой технологии, это не какие-то банальные 5 миллилитров крови для того, чтобы что-то уточнить?
Андрей Продеус : Да, нет. Как бы 5 миллилитров крови, на самом деле, если они идут для того, чтобы сделать генетический анализ материала, мутации определенных генов, это и есть как раз те высокие технологии. Потому что, допустим, какие-то вещи делаются в каких-то эксклюзивных центрах в России. Извините, просто так случилось. Буквально 15 минут назад я созванивался с Институтом молекулярной генетики для того, чтобы мы могли оговорить о возможности производства определенного генетического анализа. К сожалению, не все вещи, которые могут быть сделаны в эксклюзивном центре как Институт молекулярно генетики, нам приходится искать партнеров за рубежом для того, чтобы сделать специфический генетический анализ в мутации определенного гена при синдроме первичного иммунодефицита у больного ребенка.
Ольга Беклемищева : То есть это просто потому, что очень дорого содержать в каждой стране полный набор лабораторий?
Андрей Продеус : Это дорого даже не столько по ценам. Для этого надо иметь достаточную инфраструктуру, кадры и технологию. В общем-то, скажем еще так. Допустим, в Венгрии существует лаборатория генетики, которая на основании средств, полученных из благотворительных фондов, делает для стран Восточной Европы анализ бесплатно на определенные мутации. Поскольку у них существует финансирование на это. К ним могут приходить из Польши, из Болгарии, из Румынии, из Украины, из России, из Латвии, из стран Восточной Европы. Они всем делают это. За последние год-полтора они сделали более 100 образцов из разных стран восточноевропейских. А в России если сделать такие мутации, то, к сожалению, даже тот замечательный Институт молекулярной генетики не может это делать бесплатно. Допустим, минимальная стоимость будет стоить в районе 500 долларов.
Ольга Беклемищева : Понятно.
Андрей Продеус : Кто только будет за это платить? Минздрав? А если есть возможность сделать это бесплатно, почему бы - нет?
Ольга Беклемищева : Андрей Петрович, а вы не могли бы предположить, зачем появился этот запрет на вывоз биоматериалов?
Андрей Продеус : Здесь есть вот что. Я думаю, что опасность... Потому что, допустим, есть другой аспект этого дела. Например, когда происходят клинические исследования коммерческого характера каких-то медикаментозных препаратов, которые происходят на территории России, то часто тот лабораторный материал или анализы, забранные за коммерческие исследования в России, пересылаются для тестирования за рубеж. Такое тоже бывает. Как бы какая-то фармакологическая фирма, например, заказала исследование, его проводят, а материал отсылается туда. Вот, скорее всего, в этом отношении нужно иметь контроль. Какой материал? Зачем? Почему исследования происходят в России? Какие материалы и куда отправляются? Кто является собственником материала и так далее. Тут много вопросов юридических, финансовых, этических. Когда это служит цели лечения больных, связанных с высокотехнологичными методами исследования и высокозатратными технологиями, то, наверное, все-таки определенный допуск и разрешение надо делать. Под одну гребенку достаточно тяжело всех равнять.
Ольга Беклемищева : Это был профессор Андрей Продеус, детский иммунолог. Действительно, всех под одну гребенку стричь нельзя. Если же, как предполагает газета "Коммерсант", данный запрет вызван стремлением бороться с биотерроризмом, то начинать все-таки следует с дипкорпуса, который многие годы безответственно сдает свои анализы в зарубежных клиниках без всяких разрешений.
