Ссылки для упрощенного доступа

Российские власти решили рассекретить значительную часть архивных документов времен Второй мировой войны


Программу ведет Михаил Саленков. Принимает участие научный сотрудник центра «Мемориал» Никита Петров .



Михаил Саленков : Российские власти решили рассекретить значительную часть архивных документов Красной армии и Военно-морского флота времен Второй мировой войны. Об этом сообщил в четверг в Москве начальник Архивной службы Министерства обороны полковник Сергей Ильинков. Примерно с 4 миллионов документов снят гриф секретности. Но в то же время остаются не рассекреченными документы, касающиеся заседаний военных трибуналов, судов и шифр телеграммы. По мнению руководства Архивной службы Министерства обороны, документы, ставшие доступными, помогут уточнить потери Красной армии в Великой Отечественной войне и обнародовать новые факты о ходе этой войны и ее итогах. На эту тему, тему рассекречивания архивных материалов, беседуем с историком исследователем, научным сотрудником центра "Мемориал" Никитой Петровым.


Архивная служба Минобороны заявила о том, что документы рассекречены. Но, как я понимаю, вы считаете, что историкам не скоро удастся добраться до этих документов?



Никита Петров : На самом деле, я выражаю некоторый вполне оправданный скепсис по той простой причине, что подобных указов за последние 15 лет было немало. Так, в частности, был и указ Ельцина 1992 года о безусловном рассекречивании всех материалов, которые касаются репрессий. Но с чем мы сегодня сталкиваемся в архивах? Большая часть материалов о репрессиях так до сих пор засекречены и закрыты в ведомственных архивах и, в частности, в ФСБ. Потому что сам процесс рассекречивания был обставлен чудовищно громоздкой бюрократической процедурой. В государственных архивах, кстати говоря, тоже самое. Нужна обязательно комиссия. Нужны обязательно эксперты. Все это решается на межведомственной комиссии по рассекречиванию. В этом смысле любой приказ министра обороны интересен как раз деталями. Дьявол, как известно, сидит в деталях. А вот каков механизм рассекречивания, или этот указ уже открывает документы? Здесь-то и содержится скепсис.



Михаил Саленков : Никита, на ваш взгляд, вот эти документы, которые находятся в Центральном архиве Министерства обороны в Подольске, в Центральном Военно-морском архиве в Гатчине, Архиве военно-медицинских документов в Санкт-Петербурге, насколько они важны для понимания хода Второй мировой войны, может быть, ее итогов?



Никита Петров : Безусловно, важны. Во всяком случае, без документов, конечно же, у нас просто нет истории. Можно, конечно, питаться красивыми мифами о том, что было в годы войны, но, тем не менее, это будет лишь мифы, это будет лишь, то будет удобно лишь истории. На самом деле, только документы дают возможность историкам, действительно, воссоздать реальную и правдивую картину того, что было.


Кстати говоря, отдельные формулировки приказа министра обороны вызывают тоже сомнения - будет ли это так. Потому что оказываются за бортом этого открытия документов материалы военных трибуналов. А это, между прочим, получается, что мы хотим знать о войне только хорошую правду, а плохая правда нам не нужна. Тоже, между прочим, вполне конъюнктурное решение.



Михаил Саленков : Если историки получат к ним доступ, насколько может измениться картина войны?



Никита Петров : Если, действительно, быстро и без изъятий предоставить историкам документы о войне, то, во-первых, конечно же, потребуется время самим историкам переварить все эти документы, изучить. Вы сами понимаете, что архивная работа - это вещь долгая и кропотливая. Но, с другой стороны, я почти не сомневаюсь, что наше представление о многих событиях поменяются, конечно, кардинально. Потому что до сих пор живучи десятки мифов о том, что происходило в стране с 1941 по 1945 годы. А, на самом деле, мы, конечно же, правды не знаем до сих пор.



Михаил Саленков : Господин Ильинков, начальник Архивной службы Министерства обороны, когда отвечал на вопросы журналистов брифинге, где он заявил, что эти документы рассекречены, он сказал, что эти бумаги помогут опровергнуть идея "лжеисторика Суворова, о том, что первым начал войну СССР, а не фашистская Германия".



Никита Петров : Я могу только посмеяться и сказать, что, на самом деле, Суворов не утверждал, что СССР первым начал войну. Все знают, что 22 июня именно немецкие войска перешли в наступление, перешли границу. Вопрос здесь совсем в другом был. Он просто подменяет понятия. А концепция Суворова заключается в том, что СССР готовил привинтивную войну, а это разные вещи - готовил и начал войну. Одним словом, документы предвоенного времени, между прочим, тоже должны быть изучены. Я думаю, я склоняюсь к мысли, что, на самом деле, как раз подготовительные усилия Советского Союза, который выступил в период с сентября 1939 до 1941 года как агрессор, как захватчик, между прочим, эти документы еще нуждаются в обнародовании.



Михаил Саленков : Кстати, почему до сих пор эти архивные документы Красной армии и Военно-морского флота советского были засекречены. Как на запросы историков о том, чтобы гриф секретности был снят, реагировало Министерство обороны?



Никита Петров : Тьма примеров, что Министерство обороны и его архивные ведомства крайне болезненно реагировало на эти запросы, и с большой неохотой шло на рассекречивание только потому, что это была неповоротливая бюрократическая структура. Она таковой и остается. Скажем, наш коллега Георгий Рамазашвили даже судился с архивом для того, чтобы обладать какими-то документами. Между прочим, добился своего в этом суде. Такие прецеденты есть. Потому что сегодняшнее так называемого рассекречивание, как это было широко объявлено, еще не означает фактической доступности. Если бюрократическая процедура, повторюсь, будет выстроена такая же, которая до сих пор существовала, согласно и Закону "О гостайне", и согласно практики работы межведомственной комиссии, то никакого моментального рассекречивания не произойдет. Вот отсюда и мой скепсис.



Михаил Саленков : Никита, а есть у вас объяснение, почему решили не рассекречивать, оставить гриф секретности, на документах, которые касаются заседаний военных трибуналов и судов?



Никита Петров : Это мне, на самом деле, очень понятно. Потому что это как раз и есть нежелание открыть неудобную правду о войне, о том, что действительно происходило, сколько было случае мародерства, какие были случаи измены и многое, многое другое. На самом деле, всей полноты картины без судебной части, без работы тех же самых особых отделов мы, конечно, не получим. В данном случае, это тоже такие же полумеры, которые признаны только пустить, скажем, общественности пыль в глаза и сказать - смотрите, мы открываем документы. А, на самом деле, это жертвовать чем-то ради того, чтобы все-таки сохранять, как вы понимаете, правдивые документы, все-таки охранять те легенды и те мифы, которые существуют о войне, о морально-политическом единстве советского народа, да и о многом-многом другом. Я просто не буду далеко ходить за примерами, а скажу лишь, что уже 20 раз доказали историки (и многие об этом писали), что не было никаких 28 панфиловцев, и не было под Дубосековым того боя, который воспет в песнях. Но ведь понимаете, наплевать всем на это. Всем гораздо удобнее питаться сладкими мифами и легендами.



Михаил Саленков : Никита, но у вас и у ваших коллег есть какие-то предположения относительно того, когда документы могут быть рассекречены? Когда начнется, скажем так, повальное снятие грифа секретности?



Никита Петров : Я думаю, что только лишь со смены власти. Потому что нынешняя власть одержима идей государственного величия. И неудобная правда об истории всяческие замалчивается. Здесь же, понимаете, получается просто ложно понятые государственные интересы, ложно понятый государственный престиж. Нужно раз и навсегда четко сказать, что если в истории что-то было, мы должны об этом знать. Но, к сожалению, наше нынешнее российское руководство чрезвычайно, я бы сказал, идеологически зашоренное. Оно полагает, что, пряча неудобную правду об истории, можно еще внушать людям чувство гордости за державу и так далее, и так далее, и так далее. Понимаете, не пережив до конца, не переживав, не обсудив до конца ту трагедию, которая постигла страну с 1917 по практически 1991 год, нельзя строить светлого будущего.



XS
SM
MD
LG