Любимец московской публики, уже фактически наш, хоть и англичанин, Деклан Доннеллан (Declan Donnellan) привез в Москву на Чеховский фестиваль свою труппу «Чик бай Джаул» (Cheek by Jowl) с шекспировской пьесой «Цимбелин». Этот театр в прежние годы играл в Москве «Герцогиню Амальфи», а также «Как вам это понравится» и «Меру за меру». Потом Доннеллан поставил в петербургском Малом драматическом театре «Зимнюю сказку», а в Москве — «Бориса Годунова», «Трех сестер» и «Двенадцатую ночь». Итого, в режиссуре Доннеллана мы видели семь спектаклей, четыре из них — по Шекспиру.
Перед выступлениями в Москве выяснилось, что никто из моих коллег пьесу «Цимбелин» не помнит. Жаль, конечно, так страшно разочаровывать крупнейшего шекспироведа, заведующего кафедрой зарубежного театра РАТИ и нашего любимого учителя Алексея Вадимовича Бартошевича, но как мы сдавали экзамен по курсу «Пьесы Шекспира» ума не приложу. Мало того, никто из нас не предпринял попытки прочесть это сочинение перед спектаклем. Лично я оправдывалась тем, что хочу раз в кои-то веки побывать в шкуре рядового зрителя и с волнением следить за перипетиями сюжета. Как верно было принятое решение! Прочти я эту пьесу заранее, ноги сами понесли бы меня прочь, подальше от театра, собравшегося играть такую белиберду. Если бы всего этого «Цимбелина» написал современный драматург, хотя бы и для телесериала, от него не осталось бы живого места. Даже подумать страшно, что написали бы рецензенты. А так, «Цимбелин», кажется, единственная шекспировская пьеса, которая безо всяких научных аргументов способна вселить глубокую уверенность: да, под псевдонимом «Шекспир» скрывался глубоко неграмотный, невежественный актер, научившийся худо-бедно составлять сюжеты из фрагментов чужих произведений. И добро бы этот «Цимбелин» был создан Шекспиром в ранней молодости, так нет же, это одна из поздних, так называемых романтических пьес. Сразу в след за ней выйдет грандиозная «Буря», последнее творение английского гения. Нам в утешение останется рабочая гипотеза, что под маркой Шекспир скрывались разные люди, но я в это не верю. Вот Лепаж ставит «Обратную сторону Луны» и «Оперу нищих», и не веришь — ну, не может один и тот же человек быть автором обоих спектаклей. Или взять Эльдара Рязанова: кто скажет, что «Берегись автомобиля» и «Ключ от спальни» сделаны одной рукой? Да, никто.
Ох, нелегкая это задача объяснять, что там, в «Цимбелине», происходит. Есть царь. Цимбелин. Персонаж второстепенный, отчего пьеса названа его именем — не спрашивайте, не знаю. А главная героиня — его дочь, Имогена. Она вышла замуж за себе не пару, отец за это молодожена Постума игзнал, а дочку посадил под замок. Оказавшись в Италии, Постум тут же заключил пари с тамошним мачо, твердил, что Имогена всегда будет ему верна. А мачо перебрался в Британию, пробрался в спальню к Имогене и, не овладев ею, завладел несколькими ее тайнами. Тем самым, он убедил Постума в измене юной супруги. В ответ, наш пылко влюбленный повелел своему слуге Имогену завести в лес и там убить. Но слуга ее пожалел и оставил в лесу переодетой в мужское платье. Там она забралась в пещеру, где обитают старик с двумя сущими дикарями. На самом деле, они — царские дети, родные имогенины братья, которых похитили во младенчестве. Эти дикари убивают зашедшего в лес по случаю королевского пасынка Клотена. Он — большой мерзопакостник, охотится на Имогену, вернее, на ее приданое, и его не жалко. Ко всему прочему, завязывается война между Британией и Римом, да еще умирает злая мачеха, которая и настроила царя против родной дочурки в интересах собственного сына. И вот все, кто — как герой войны, кто — как ее пленный, оказываются во дворце Цимбелина. Злодеи разоблачены, козни и заговоры раскрыты, все всё друг другу прощают.
Короче, «Цимбелин» это такая свалка из обломков пьес самого Шескпира, осколков древнегреческих трагедий, да еще русской народной сказки про «Машеньку и трех медведей». Зачем Деклану Доннеллану понадобилось ставить эту чушь? Видимо, для завершения работы над циклом романтических пьес. Не более того. Но, взявшись за гуж, режиссер не захотел признаться, что не дюж. Деклан Доннеллан вышел из положения, в которое сам себя поставил, с наименьшими потерями. Он не стал умничать и делать вид, что открыл в «Цимбелине» неведомые доселе смыслы. Напротив, он предложил хорошим актерам играть пьесу в лоб — так, как она написана. Как всегда, он оставил сцену почти пустой. Его постоянный соавтор, художник Ник Ормерод приодел ее синими шторами и несколькими предметами мебели, а героев облачил в современные костюмы. Разве что братья-дикари наряжены в шкуры, будто в комедиях про первобытных людей. Итальянский мачо стал похож на гангстера, мерзкий Клотен — на отпрыска олигарха, такой прилизанный, самоуверенный богатенький болванчик, хорошо знакомый только с модными бутиками и английскими эстрадными песенками.
Кто знает, может, Доннеллан образом Клотена метил в юного наследника нынешнего британского престола. Дылда-королева, тоже явно была взята Цимбелином в жены не за аристократическое происхождение, а за немалый рост. Она вдвое выше супруга, и тут уж вору задуматься о комплексе Наполеона, маленького мужчины, которому нравятся высокие женщины. Тема эта в ином регистре звучит и в устах Клотена: «Мне пристало оскорблять всех, кто ниже меня». Тут, ясно, имеется в виду сословная спесь, свойство это, как теперь выясняется, вовсе не принадлежит далекому историческому прошлому. Постума и Клотена, плохого и хорошего мальчиков, играет один и тот же артист. Деклан Доннеллан не оставляет времени на перестановки декораций и переодевания, сцены монтируются встык, поэтому Клотен становится Постумом прямо на наших глазах. На него накидывают светлый плащ, он надевает очки, слегка распушает волосы, что-то неуловимо меняется в лице и повадке актера — и перед вами другой человек. Так в спектакль входит очень важная для Доннеллана, знакомая по другим его постановкам, тема. Невозможность узнать человека, даже если он твой родственник или возлюбленный. Невозможность его знать. Ведь и в «Двенадцатой ночи» Оливия путает переодетую в мужское платье Виолу с ее братом. Кажется, что этого человека точно отличишь, выделишь из миллионов других и даже с завязанными глазами, не тут-то было, знание оказывается иллюзорным. Всякий раз рискуешь ошибиться. Вот и впрямь, вдумайтесь, что дурного сделал злой Клотен? Он пробовал очаровать Имогену и разлучить ее с Постумом к собственной выгоде. Зато добрый Постум, уверовав, что любимая жена ему изменяет, приказал ее убить. Так за что превозносит Имогена своего избранника? Только за то, что она его любит, а Клотена — нет. Неразборчивость любви, невозможность познать природу чувства — вторая излюбленная тема Деклана Доннеллана. Третье, что для него важно: то, с какой легкостью люди лгут, предают, тиранят и убивают. Вот, вроде напрашивается обычное противопоставление воспитанных в душных дворцовых кулисах интриганов людям, выросшим на воле, на лоне природы. Но и оно обманчиво. Как радостно пещерные братья убивают своего недруга, да еще бегают по сцене с его отрезанной, окровавленной головой. И в войну они играют с не меньшим азартом, чем цивилизованные правители.
Даже из «Цимбелина» Доннеллан извлек умную, простую и меланхоличную историю. Но спектакль при этом вышел очень смешной. Актеры подчеркнуто не замечают несуразности сюжета. Из несоответствия того, что происходит, тому, как они это переживают, высекается комизм особого свойства. Доннеллан не скрывает, на чьей стороне его симпатии. Конечно, они всецело принадлежат маленькой, тщедушной Имогене, которая умеет любить и прощать своих обидчиков. В спектакле, как и в пьесе, действует Юпитер, вернее, его голос.
По логике текста, именно этому голосу, голосу Юпитера, мы обязаны счастливой развязкой. На самом деле общим примирением мы обязаны не милостивым богам, а хрупким и верным созданиям.
