Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимают участие лидер профсоюза «Единство» Петр Золотарев, участник социалистического движения «Вперед» Кирилл Медведев.
Дмитрий Волчек: За несколько лет существования этой программы мы обсуждали самые разные темы, от статуса Косово до прав животных, но, готовясь к этому выпуску, я понял, что ни разу нам не приходилось говорить о рабочих и забастовочном движении. Казалось, что эта проблема словно исчезла где-то в 90-х годах, когда проходили забастовки из-за задолженностей по зарплатам. И вот на этой неделе эта тема снова появилась в заголовках новостей, когда в среду часть рабочих АвтоВАЗа провела предупредительную забастовку. Я приветствую гостей Радио Свобода: по телефону из Тольятти лидер профсоюза «Единство» Петр Золотарев в нашей студии участник социалистического движения «Вперед» Кирилл Медведев.
Петр, добрый вечер. Ваша забастовка прошла довольно скромно, в общем ее нельзя, наверное, назвать удачной - ваши требования не выполнены. Почему так произошло?
Петр Золотарев: Я бы сказал, что удачная забастовка, она же называется предупредительная. И работники отказались от работы, в течение четырех часов не работали. Один из вице-президентов АО АвтоВАЗ Миронов пришел к бастующим, у нас состоялся диалог. Он обещал, что никто из участников забастовки не будет подвергнут взысканию, наказанию. И со вторника на следующей неделе у нас начнутся переговоры с работодателем Артяковым. Так что часть работников, которая бастовала в «Моторе», их было порядка трехсот человек, им руководители этого звена пообещали и установили доплату дополнительную. Те, у кого было 4% к тарифной части, 8%, теперь у них у всех 12%. И теперь ждем результатов переговоров с работодателями. Я являюсь представителем забастовщиков, поэтому все нормально. Участников забастовки порядка тысячи человек приняло.
Дмитрий Волчек: Но не весь завод?
Петр Золотарев: Не все рабочие. Еще не все принимали участие те, которые подписывались под своими требованиями, а таких было порядка десяти тысяч. Учитывая то, что накануне забастовки администрация предприятия и органы государственной власти предприняли репрессивные меры к работникам, которые выдвигали требования. Аресты были, изъятие листовок, активистов задерживали, запугивали. Милиции было много на предприятии. Наверное, символично сказать на Радио Свобода - в России свободы нет. Свобода ассоциаций, свобода вступления в профсоюз, свобода состоять в профсоюзе у нас отсутствует. Администрация, как и в прежние времена советские, никогда не приветствовала самостоятельность, самоорганизацию, самозащиту трудящихся. Нашему профсоюзу 17 лет, мы образовались в период перестройки. И на протяжении всей своей деятельности мы не чувствовали свободы, мы не чувствовали возможности объединиться. Создается страх, атмосфера страха на предприятии среди работников, что состоять в свободном профсоюзе – это очень опасно, потому что подвергают наказанию, взысканию, преследованию, не разрешают начальники состоять в свободном профсоюзе. Хотят, чтобы у них был свой профсоюз и помогают тому профсоюзу, который им способствует больше эксплуатировать работников. Вот эта неконструктивная форма приводит к тому, что такие конфликты на предприятии происходят.
Дмитрий Волчек: Кирилл, добрый вечер. Согласны ли вы с Петром? Как бы вы охарактеризовали сегодняшнее рабочее и профсоюзное движение?
Кирилл Медведев: Я бы хотел прежде всего сказать, в чем, на мой взгляд, была победа очевидная этой забастовки, несмотря на то, что она быстро прекратилась и в ней приняло участие не так много человек. Мне кажется, это победа прежде всего медийная, культурная. То есть действительно первый раз за много лет мы видим, что практически все средства массовой информации так или иначе освещали эту забастовку. Конечно, многие под своим ракурсом. Мы слышали трактовки этого события в официальной пропутинской прессе, на сайтах и радиостанциях, где речь шла о том, что на самом деле нет никакого конфликта между рабочими и начальством, все хорошо, а это просто некие политические силы мутят воду, преследуя какие-то свои интересы. Логика такая, что рабочие восстают против зарплаты 6 тысяч рублей - это значит, что их непременно кто-то на это подбивает и так далее. В других СМИ мы видели гораздо более объективную информацию. Так или иначе об этой забастовке речь шла везде. Мне кажется, что такая культурная победа, пока еще не победа, но некий прорыв культурный состоит в том, что постепенно вытесняется такое представление о том, что физического труда в наше время практически нет, он вытеснен куда-то на периферию, и максимум, что мы видим – это гастарбайтеры, которые строят дома в больших городах, абсолютно бесправные, боящиеся что-либо пикнуть, потому что понимают, что их либо вышвырнут, либо убьют, как было много раз за последние годы. И таким образом, мне кажется, что один из главных итогов этой забастовки – это то, что вот этот миф постепенно рассеивается. Мы видим, как рабочие разных национальностей, получающие разную зарплату, в принципе способны организовываться и выдвигать вполне внятные и смелые требования. Вот это, мне кажется, очень важно.
Дмитрий Волчек: Вы, Кирилл, видите в происшедшем политическое измерение. Но все же профсоюз «Единство» никаких политических требований не выдвигал. Петр, расскажите, пожалуйста, о ваших требованиях. Мы помним, как шахтеры в конце 80-х и в 90-х годах выдвигали самые жесткие политические требования, вы же просите только увеличения зарплаты, так?
Петр Золотарев: Совершенно верно. Наши требования экономические и требования достаточно простые, на мой взгляд. Потому что уровень заработной платы на протяжении долгого времени не повышался в соответствии с ростом цен. Покупательная способность зарплаты снизилась до такой степени, что просто жить невозможно. И это естественное состояние людей, когда они потребовали зарплату. Почему требуют зарплату 25 тысяч? Потому что накануне у нас были губернские выборы в Самарской области, там «Единая Россия», партия власти, везде на рекламных щитах указывала, что 25 тысяч – это реально, 10 тысяч пенсия – это реально. Вот и сложилось впечатление: раз реально, почему бы нам не заплатить эту зарплату.
Дмитрий Волчек: А сейчас сколько получают в среднем рабочие? Кирилл сказал: шесть тысяч.
Петр Золотарев: От 7 до 10 тысяч средняя зарплата на ВАЗе. Вообще-то можно было избежать этого конфликта. Я уже говорил и в средствах массовой информации и руководству направлял соответствующее предупреждение о том, что коллективный договор, который имеется на АвтоВАЗе, и он подписывается старым профсоюзом, он не отражает интересы работников. И поэтому будет конфликт. Мы предупреждали, мы говорили: включите нас в переговорный процесс и тогда не будет конфликта, мы сможем урегулировать и сбалансировать интересы работников с работодателем. Но нас упорно игнорируют и не признают как профсоюз и всячески препятствуют, свою линию гнут. Всегда дисбаланс приводит к таким последствиям. Я думаю, что вина, конечно, работодателя вместе с профсоюзом АСМ, который у нас есть на АвтоВАЗе. И сейчас, как мне известно стало после этого конфликта, они проявили нерешительность, трусость этот профсоюз Автосельхозмаш, и люди стали выходить коллективно из этого профсоюза. Они в местной корпоративной газете писали пасквили против работников, говорили ту версию, что это политики какие-то, а не рабочие сами. Они не верят, что рабочие сами могут потребовать, обязательно кто-то должен извне потревожить, направить, организовать. На самом деле это все произошло стихийно, неожиданно, и мы только включились в процесс, когда уже были работникам, чтобы не наказали работников, не расправились с работниками, мы стали оказывать помощь и включились в эту борьбу.
Дмитрий Волчек: Сергей и Москвы нам звонит. Добрый вечер, Сергей.
Слушатель: Здравствуйте. Вы знаете, этот экономический регресс коснулся не только этого автозавода. Возьмите Сибирь, там то же самое передавали, закрываются заводы, цеха, люди протестуют, бастуют и прочие. Женщин с детьми не могут никуда пристроить, потому что нет работы. И вот где такое солидное учреждение как Общественная палата, ведь они писали, что демократически настроенная организация, будет помогать. Ничего не видно, не слышно. Где они вообще? Это грозная симптоматика для всей экономики.
Дмитрий Волчек: Спасибо. Звонок Георгия из Москвы. Добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Я неоднократно слушаю вашу передачу, в частности, по забастовкам. И что меня удивило, может быть я не совсем правильно понял. У меня сложилось мнение, что не совсем эта забастовка была правильно организована. Мне показалось, что как-то стихийно возникла. И требования работники когда выдвигают в несколько раз увеличить зарплату, мне кажется, тоже невыполнимо. Поэтому сложилось мнение, что не совсем подготовлена. И тем не менее, я хотел бы этих рабочих поддержать, если кто-то слушает, своим выступлением таким, что надо, конечно, требовать, добиваться, вплоть до забастовки. Не совсем легко сделать, но необходимо. И если можно, ваша передача может разъяснить, процедурные моменты были выполнены в этой организации забастовки?
Дмитрий Волчек: Спросим Петра Золотарева. Итак, наш слушатель Георгий считает, что забастовка была плохо организована.
Петр Золотарев: Да, действительно. Спасибо за поддержку нашего радиослушателя. Хотел бы сказать, действительно эта забастовка получилась спонтанная по причине вины руководства завода и профсоюза Автосельхозмаш. Никаких других политических сил там нет. Только сейчас подключаются некоторые политические партии, начинают присоединяться к этому движению, чтобы получить какие-то дивиденды. Это так действительно. Действительно, когда требования были выдвинуты сразу в трех цехах, где-то одинаковые требования, мы говорили рабочим, что процедура не выполнена закона. Но у нас закон сознательно создан, в котором невозможно реально выполнить свое право на забастовку. Об этом говорила Международная организация труда российскому правительству, которая делала соответствующее заявление, чтобы изменить закон, чтобы реально можно было провести законную забастовку. И 99% всех забастовок в России были незаконные. Но это ничего страшного. Наша задача, чтобы работник не пострадал. И в этой ситуации с помощью этого же закона можно отвести угрозу от работника. У нас в 95 году была забастовка водителей автобусов. Муниципальное транспортное предприятие, которое перевозит работников АвтоВАЗа на работу и с работы, порядка 800 человек. Они провели забастовку двухдневную, требуя повышения заработной платы. И их руководство уволило 34 человека. Профсоюз согласовал 26 человек уволить, их родной профсоюз, старый профсоюз согласовали увольнение своих же товарищей, и их уволили. А профсоюз «Единство» на АвтоВАЗе, который вступился за этих рабочих, 26 человек, которые обратились к нам, они все восстановлены на работе, так как незаконно поступила администрация - уволила без решения суда. Обязательно по процедуре должно быть решение суда областного или регионального уровня. Когда будет решение суда вынесено, что забастовка незаконная, а работник не приступил к работе после решения суда, доведенного до него, тогда его можно к ответственности, до этого нельзя. Поэтому в нашей ситуации юридические основания есть, что работников никого не накажут, а если накажут, то мы их защитим, как и в прошлые годы. Поэтому пользоваться такими методами можно. У нас единственный способ для разрешения конфликтов – это забастовка. Но нецивилизованный у нас работодатель, невоспитанный, негуманный, нужно поступать с ними так же, как они с рабочими.
Дмитрий Волчек: Кирилл Медведев, у вас есть возможность посмотреть на рабочее движение и извне, и со стороны, увидеть его сильные и слабые стороны. Что вас воодушевляет в нем, а что огорчает и может быть даже раздражает?
Кирилл Медведев: Я хотел сказать о понятии политика, мы его постоянно используем и чаще всего в негативном смысле. Действительно, этому есть объяснение, потому что за последние 15 лет мы видим, что политика – не что иное, как способ манипуляции людьми. И поэтому такое понимание достаточно адекватно. Но нужно вспомнить, что политика в своем исходном древнегреческом смысле, «полис» – это всеобщее самоуправление. Мне кажется, что положительная черта того рабочего движения, которое начинается сейчас - это именно моменты возникновения снизу, стихийного возникновения каких-то структур, стачкомов и так далее, моменты самоорганизации. Потому что на самом деле это и есть политика по большому счету. И только так слово «политика» можно очистить от всех негативных смыслов, которые на нее налипли за последнее время. Вот это, мне кажется, очень важно.
Дмитрий Волчек: Интересен тип такого рабочего интеллигента, у которого на станке лежит томик Фурье, Прудона, Маркса или вашего любимого поэта Пазолини. Встречаются они сегодня в России, вы встречали таких людей?
Кирилл Медведев: Да, пока таких людей достаточно мало. Тем более сложно представить стихи Пазолини, хотя бывает и такое. Но гораздо чаще мы видим произведения тех авторов, которые непосредственно отвечают на какие-то вопросы и запросы современных рабочих, которые интересуются, как все реально устроено в этой системе, и что можно сделать для того, чтобы ее изменить. В частности, произведения Маркса все чаще встречаются на столах рабочих.
Дмитрий Волчек: Петр Золотарев, читают ли Маркса рабочие ВАЗа?
Петр Золотарев: В таком массовом порядке, конечно, никто не читает. Есть такое понятие, как интуиция: чьи интересы представляют, чьи интересы защищают. То есть люди стали больше ориентироваться. У нас было недавно бесклассовое общество, как представляли политики прошлой формации. Во всяком случае, я читал Ленина и Маркса, почитаю их. Я согласен с Кириллом, что люди обращаются к классикам, потому что не знают, что делать, где истина, где правда. В поисках правды, истины находят именно у этих авторов.
Дмитрий Волчек: Я должен сделать такое жанровое отступление. Дело в том, что я знаю нашего гостя Кирилла Медведева, и, может быть, некоторые слушатели тоже знают, как замечательного поэта, весьма известного в литературных кругах, и как переводчика английской и американской литературы. Я должен признать, что когда я услышал о том, что Кирилл стал участником социалистического движения и начал отстаивать права рабочих, я очень удивился. Думаю, что многие ваши литературные знакомые, Кирилл, тоже удивились. Честно скажу, я заинтригован и не понимаю механизма этой метаморфозы. Поэзия и рабочее движение - это, кажется, совершенно несовместимо, по крайней мере, в 21 веке. Объясните, пожалуйста, свой выбор.
Кирилл Медведев: У современного художника, мне кажется, существует две перспективы, два варианта развития. Он либо вращается в некоем кругу профессионалов и то, что он делает - это он тем самым своими произведениями просто воспроизводит среду, это некая достаточно замкнутая среда, в каком-то смысле резервация. И другой вариант – это пытаться идти на какие-то компромиссы с рынком, выполнять так или иначе запросы рынка. За это художник получает какие-то деньги, какую-то известность и так далее. То есть, соответственно, два варианта: либо ты существуешь в резервации, и то, что ты делаешь, никак не воздействует на окружающий мир по большому счету, то есть на социально-политическую реальность, либо твой продукт творческий в какой-то степени от тебя отчуждается и в каком-то смысле начинает работать против тебя. Вот это ситуация последних 30 лет, из которой достаточно сложно найти выход. Пока еще не выход, но некая возможность развития, некая перспектива, которую вижу я, связана с левым движением, с марксистским движением, как с той силой, которая бросает вызов и противодействует по большому счету главному свойству современной системы капиталистической, можно назвать ее как угодно - неокапиталистическая, неолиберальная, посткоммунистическая и так далее, суть одна. Суть в том, что все больше и больше происходит специализация, все больше и больше дробления. Функции человека сужаются. Если ты поэт, тебе говорят: ага, поэт, давай пиши стихи, не лезь в политику, ты ничего в ней не понимаешь, без тебя разберутся. Если ты рабочий, то тебе говорят: давай работай - это твое дело. Есть люди, которые умеют управлять, они будут управлять. Есть политики, которые тоже занимаются управлением. И собственно, вот эта тенденция, которой, мне кажется, нужно противостоять.
