Ирина Лагунина: Администрация США опубликовала новый стратегический план борьбы с производством и распространением наркотиков в Афганистане. Должностные лица, ответственные за разработку и реализацию этих мер, рассчитывают, что уже в этом году их результатом станет объявление «свободными от наркотиков» 12 из 34 провинций Афганистана. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Проблема борьбы с наркотраффиком была одной из основных тем повестки дня недавней встречи президентов США и Афганистана.
Джордж Буш: Мы говорили о необходимости противодействовать наркоторговле. Я уверен, что президент скажет об этом. Он понимает, что важно дать земледельцам стимул для возделывания других культур вместо мака. Он знает, что Соединенные Штаты внимательно наблюдают за ситуацией, анализируют ее и стараются помочь искоренить производства опиума. Мы уделили обсуждению этой темы много времени.
Владимир Абаринов: Президент Афганистана Хамид Карзай подчеркнул, что в уничтожении наркомафии заинтересованы, прежде всего, сами афганцы, но при этом они рассчитывают на помощь США.
Хамид Карзай: Да, проблема опиума и наркотиков в Афганистане имеет место. Афганистан привержен борьбе с этим злом, ибо оно причиняет вред, в первую очередь, нам самим, а во вторую, – молодежи всего мира. Так что это забота и Афганистана, и всего остального мира. Решение этой проблемы потребует времени. Мы реалистически оцениваем положение дел. Но борьба идет, и я надеюсь, ваше содействие этой борьбе Афганистана продолжится.
Владимир Абаринов: На долю Афганистана приходится 93 процента мирового производства опиума. Эта страна почти полностью удовлетворяет мировой спрос на героин. Отсюда следует, что в сохранении нынешнего положения вещей жизненно заинтересована глобальная наркомафия. Это враг не менее грозный, чем международный терроризм. Директор управления Белого Дома по контролю за наркотиками Джон Уолтерс, представляя журналистам новую американскую стратегию, заявил, что наркомафия – одно из главных препятствий на пути демократизации Афганистана.
Джон Уолтерс: Мы знаем, что опиум, возможно, уступает лишь террору по масштабам угрозы для будущего Афганистана. Усилиям афганского народа по созданию институтов законности и власти закона угрожает не только террор, но и наркобизнес, сила которого имеет, с одной стороны, экономическую природу, а с другой - заключается в формировании наркотической зависимости; и, разумеется, в ряде случаев это сила террора – не только потому, что деньги от наркоторговли идут на финансирование террора, но и потому, что этот бизнес заставляет людей уходить из органов управления государством в структуры наркомафии и насилия.
Владимир Абаринов: По оценке экспертов ООН, урожай мака в прошлом году был рекордным – он на 59 процентов превысил показатель предыдущего года. Объем окончательного продукта – героина – составил 650 тонн. Для сравнения: американские наркоманы потребляют 15 тонн героина в год.
Джон Уолтерс: Бόльшая часть этого опиума потребляется в Центральной Азии, других азиатских регионах, России, Европе. Переправляется в Австралию. Небольшие партии доставляются в наше полушарие. Так что он отравляет обстановку не только там, где производится, но, конечно, и там, где потребляется. Афганцы, занимающиеся выращиванием мака и производством героина, знают, что это не решит проблем их будущего – не даст им систему здравоохранения, не обеспечит безопасность их семьям, не поможет развитию школьного образования. Это наркомафия. Она поддерживает власть полевых командиров. Поддерживает террор. Вот с чем нам приходится иметь дело. И надо отдавать себе отчет в том, что движущая сила здесь – землевладельцы, которые заставляют мелких арендаторов сеять мак вместо законных сельскохозяйственных культур. В ряде случаев в сговоре состоят коррумпированные чиновники. Нередко арендатора облагает налогом племя. В других случаях это талибы и террористы, которые держат арендатора под прицелом или угрожают убить его семью, если он не посеет мак или примет участие в кампании добровольного уничтожения посевов.
Владимир Абаринов: Почему же в Афганистане, несмотря на все усилия и значительные американские ассигнования, производство опиума растет? По словам Джона Уолтерса, это происходит за счет дополнительных посевов в районах, обстановку в которых не контролируют центральные власти Афганистана.
Джон Уолтерс: Сегодня в Афганистане мак выращивается отнюдь не повсеместно. Во многих частях страны посевы не только сокращаются – на значительных территориях их нет вообще. Однако в других районах, особенно там, где правительство не в полной мере контролирует положение, наблюдается резкий рост производства опиума, которое превращается в фактор нестабильности и поддержки террора. Это программа экономического развития для террористов и криминальных групп, и это важно понимать, чтобы сломать хребет этому промыслу.
Владимир Абаринов: Исполняющий обязанности заместителя государственного секретаря США посол Томас Швайк рассказал о новом подходе к пропагандистской кампании.
Томас Швайк: В прошлом информирование общества осуществлялось, главным образом, через радио, телевидение, плакаты и тому подобные традиционные средства информации. Прошлой весной мы экспериментировали на севере, где более безопасно – направляли специальные агитационные бригады, в которые входили и афганцы, и международные эксперты. Они ездили по деревням, встречались с населением на общих собраниях и рассказывали, какие выгоды сулит им отказ от возделывания мака. Это сокращение наркомании, это жизнь по заветам веры, это добрые отношения с соседями и союзниками.
Владимир Абаринов: В южных провинциях наркомафия и вооруженные формирования талибов тесно сотрудничают друг с другом.
Томас Швайк: На юге, однако, необходима бόльшая координация пропаганды против наркотиков с пропагандой против талибов. Людям необходимо объяснить, что, выращивая мак, они способствуют нестабильности, что существует прямая связь между нестабильностью, между успехом или провалом вооруженного сопротивления и наркоторговлей. Объем все более тревожных разведданных растет, и эти данные свидетельствуют о том, что взаимодействие и интеграция между наркоторговцами и отрядами талибов становятся все более тесными. И по этой причине мы должны ясно дать понять: если вы способствуете выращиванию мака на юге Афганистана, вы способствуете сохранению нестабильности и поддерживаете талибов.
Владимир Абаринов: Доходы афганской наркомафии в прошлом году оцениваются в 3 миллиарда 100 миллионов долларов – это 32 процента валового внутреннего продукта Афганистана. В европейских подворотнях то же количество героина стоит уже 38 миллиардов. Афганскому крестьянину достаются жалкие крохи от этих астрономических сумм, но все же и для него выращивание мака несравнимо по доходам с любой другой сельскохозяйственной культурой. Посол Томас Швайк.
Томас Швайк: Не существует способа уговорить бедного крестьянина прекратить сеять мак, если у него не будет альтернативы, если этот крестьянин не будет знать, что есть что-то еще, что он может выращивать и кормить этим свою семью. В то же время мы знаем, что никакой чудо-культуры не существует. Нет такого растения, которое могло бы компенсировать доходы от мака. Люди должны отдавать себе отчет, что они не смогут выручать те же деньги, если откажутся от мака. Они должны сознавать, что замена мака другой культурой даст им выгоду другого рода, прежде всего – безопасность, избавит их от необходимости иметь дело с коррумпированными чиновниками и группировками, применяющими насилие. Большинство других культур отличаются гораздо меньшей трудоемкостью, чем мак. Они должны видеть эти другие выгоды.
Владимир Абаринов: Серьезную проблему представляет слабость афганских национальных правоохранительных органов.
Томас Швайк: Часто приходится слышать вопрос: если вы точно знаете имена наркодилеров, почему вы не арестовываете их? В Афганистане демократия. Там есть конституция. Там существует судебная процедура. Там нельзя арестовать человека просто потому, что вы думаете, что он наркодилер. Его можно арестовать только тогда, когда у вас есть доказательства, которые пригодны для предъявления в суде. Действия афганской полиции затруднены – подобные доказательства собирать в принципе трудно, а в Афганистане к этому добавляется еще и недостаток технических средств. И наша стратегия состоит, в том числе, и в том, чтобы расширить эти технические возможности.
Владимир Абаринов: Вернемся к пресс-конференции по итогам американо-афганского саммита. Вопрос президенту Бушу.
Вопрос: Президент Карзай сказал вчера, что, по его мнению, Иран играет позитивную роль в Афганистане. Сумел ли он во время ваших бесед убедить в этом вас? Или вас по-прежнему беспокоит роль Ирана?
Джордж Буш: Иран должен доказать миру, что он играет стабилизующую роль. В конце концов, это правительство, которое объявило о своем стремлении создать ядерное оружие. Это правительство, которое откровенно пренебрегает международными соглашениями, правительство, которое сует свой нос в международные дела и в то же время отказывает своему народу вправе занять достойное место в мире и в полной мере реализовать свой потенциал. <…> Президенту лучше знать, что происходит в его стране и я, конечно, готов его выслушать. Но я считаю, Иран должен доказать, что он играет позитивную роль.
Владимир Абаринов: А теперь – продолжение той же темы в диалоге журналиста с Джоном Уолтерсом.
Вопрос: Вы упомянули о том, что британцы в этом вопросе наши наилучшие партнеры. Одно из различий в американском и британском подходах состоит в том, что британцы тесно сотрудничают с Ираном в пресечении наркотраффика. Они снабжают иранских пограничников бронежилетами и другой амуницией, иранская пограничная стража потеряла три с половиной тысячи человек в столкновениях с афганскими террористами, и если поговорить с афганскими должностными лицами, они скажут, что Иран оказывает гораздо большую помощь в решении этой проблемы, чем, к примеру, Пакистан. Когда президента Буша на этой неделе спросили об этом, он сказал, что не очень хорошо знает, о чем идет речь, и что Иран должен еще доказать свои добрые намерения. Почему бы нам не признать роль Ирана в этом вопросе? И в какой мере мы ослабляем самих себя своим отказом работать с иранцами?
Джон Уолтерс: Думаю, то, что сказал президент, относилось, прежде всего, к другим проблемам, связанным с Ираном. Это не моя компетенция, но эти другие проблемы не позволяют нам установить с Ираном такие же отношения, какие у нас есть с другими странами региона. Но я бы не сказал, что мы ощущаем какие-то трудности из-за отношений с Ираном. Существуют другие страны, с ними у нас лучшие отношения, и эти страны вовлечены в большей степени.
Владимир Абаринов: Наконец, еще один немаловажный момент – применение гербицидов для уничтожения посевов мака.
Вопрос: Вы сказали, что не применяете распыление без согласия афганского правительства. Но у вас нет и согласия британского правительства, а также и многих других европейских партнеров по коалиции в Афганистане. Почему вы считаете распыление хорошим методом? Почему у наших союзников возникают сомнения, и почему вы считаете, что они неправы?
Джон Уолтерс: У нас были споры относительно применения гербицидов и распыления их с самолетов. И мы, и британцы согласны с тем, что распыление наземными устройствами способно повысить эффективность наших действий по уничтожению посевов в некоторых зонах. Мы не согласились друг с другом по вопросу о распылении с воздуха, вы правы. Именно поэтому мы предложили распылять гербициды с самолетов только там, где у нас есть согласие афганского правительства. Эта страна – наш партнер. Почему мы считаем этот способ полезным? Потому что в районах, где существует проблема обеспечения безопасности, для наземных операций нам требуются войска. Это слишком опасно или слишком дорого. В этих случаях мы применяем распыление с воздуха, как это делается в Колумбии, как это делают у себя в стране мексиканцы. Как мы делаем это сами у себя в некоторых труднодоступных зонах – не потому, что оттуда исходит какая-то угроза, а потому что это дешевле. Мы уничтожаем посевы марихуаны на Гавайях с воздуха, потому что это более рентабельно и не так опасно. Так что – да, споры были и, возможно, еще будут. Но мы используем гербицид, который широко применяется во всем мире. Он широко применяется в сельском хозяйстве США, в сельском хозяйстве европейских стран. Он повсеместно используется в Южной Америке. Почему? Потому что он безопасен и эффективен. Поэтому в тех случаях, когда он эффективен, мы хотели бы его использовать. Мы хотели бы использовать любое средство, применение которого способно заметно повлиять на ситуацию.
Владимир Абаринов: Общая сумма американских ассигнований на борьбу с наркотиками в Афганистане составит в будущем финансовом году более миллиарда долларов. Свои собственные программы помощи в борьбе с производством наркотиков создали для Афганистана Организация объединенных наций, Всемирный банк и многочисленные международные неправительственные группы.
