Владимир Тольц: Знаете, и в настоящем и в прошлом, зафиксированном в документах, с которыми мы знакомим в этой программе наших слушателей, очень часто встречаются такие истории: сами по себе вроде бы ничего, мелочь, пустяк, на первый взгляд, не стоящий внимания и памяти потомков. Занятные происшествия, не более. Но если приглядеться, оказывается, что они весьма выразительно и в неожиданном ракурсе отражают характер эпохи, общества, среды…
Ольга Эдельман: Кто-то из великих историков пользовался метафорой "как в капле воды" - как маленькая капля может отражать окружающее пространство.
Владимир Тольц: Вот, вот. Сегодня мы расскажем об одной такой истории. О том, что творилось в провинциальной гимназии сто с лишним лет назад. И как это не раз уже бывало с сюжетами наших других передач, ничего мы бы о предмете сегодняшней передачи не узнали, не существуй в Российской империи жандармов. (Вот уж, действительно, - недооцененные обществом Несторы-летописцы в мундирах…)
Ольга Эдельман: 19 января 1899 года начальник Терского областного жандармского управления (оно находилось во Владикавказе) полковник Евстафьев отправил донесение в Петербург, в Департамент Полиции. О местном чрезвычайном происшествии.
Помощник мой в г. Пятигорске донес, что 3 сего января на детском танцевальном вечере, устроенном в пользу Пятигорского благотворительного общества, бывшем в здании мужской прогимназии, жена преподавателя этой прогимназии Евгения Александровна Евлахова нанесла в присутствии нескольких лиц удар по лицу директору того же учебного заведения действительному статскому советнику Борису Захарову Коленко.
Оскорбление это было вызвано следующими обстоятельствами: 4 минувшего декабря ученицы 3, 4 и 5 классов пятигорской женской прогимназии были на уроке гимнастики; в конце урока какая-то из учениц затопала ногами, учительница гимнастики Немирова обратилась к ученице - дочери преподавателя этой прогимназии Евлахова - Татьяне, с вопросом: "Это вы топали?" - то ответила, что она не топала, учительница стала настоятельно требовать, чтобы Татьяна Евлахова созналась, вследствие чего девочка расплакалась; учительница же поставила всех учениц у стены, объявив им, что они так будут стоять, пока не отыщется виновная.
На заявление ученицы, дочери врача Ларина, что стучала она, Ларина, учительница Немирова ей почему-то не поверила, затем все были отпущены в классы; учительница же Немирова, зайдя в 4 класс, снова обратилась к Евлаховой, требуя, чтобы она созналась, и на ответ последней, что ей сознаваться не в чем, учительница Немирова назвала Евлахову лгуньей. Это обстоятельство вызвало у Евлаховой еще большие слезы, дошедшие до рыданий, и она была выслана из класса в коридор, где девочка расплакалась до истерики, оставленная без всякого внимания. По окончании урока, младшая сестра Татьяны Евлаховой, ученица 2 класса Ксения, видя сестру в таком положении, отправилась домой (Евлаховы живут рядом с прогимназией) и сказала своей матери. Мать этих учениц, Евгения Александровна Евлахова, придя в прогимназию, застала в коридоре плачущую дочь, отвела ее домой, а сама возвратилась в прогимназию и наговорила дерзостей трем преподавательницам, в том числе и Немировой, отношения которой к детям ей казались более несправедливыми.
В тот же вечер г[осподи]н Коленко, как директор и женской прогимназии, отправил учителю Евлахову письмо, в котором сообщал, что в прогимназии произошел инцидент, который могла позволить себе лишь его жена, известная ему своей бестактностью, причем просил передать ей, чтобы она никогда более не являлась в прогимназию. На это письмо, за отсутствием мужа, ответила г-жа Евлахова, написав директору Коленко довольно дерзкое письмо; последствием этого письма было удаление по распоряжению г[осподина] Коленко ученицы Татьяны Евлаховой из заведения впредь до решения педагогического совета. Через два дня состоялся педагогический совет, который и постановил временно уволить ученицу 4 класса Евлахову из прогимназии. На этом же совете, по предложению председателя совета директора Коленко, было решено прекратить с г[оспожой] Евлаховой знакомство, при чем на вопрос одной из учительниц: "В чем будет заключаться прекращение знакомства с г-жой Евлаховой", Коленко сказал: "Это значит избегать с ней встречи, не принимать ее у себя и не подавать ей руки", добавив, что если кто этого не исполнит, то должен будет оставить прогимназию. Узнав о таком решении педагогического совета, г-жа Евлахова, везде, где только представлялась возможность, говорила, что она непременно при первом удобном случае ударит г. Коленко по физиономии.
Ольга Эдельман: Что Евлахова и сделала, как мы знаем, 3 января на танцевальном вечере. Приходят на память известные книги про гимназии - Чуковского, "Кондуит и Швамбрания" Льва Кассиля. Сегодня у нас в гостях писатель Сергей Каледин. И мой вопрос к нему - школа есть школа, но вам не кажется, что дух дореволюционной гимназии все же заметно отличался от духа школы советской? В гимназии порядки как-то жестче, что ли, совсем лишены человечности, очень формальные.
Сергей Каледин: Да как сказать. Какие же формальные там порядки? Пришла дамочка, жена учителя, наорала на него, пообещала набить морду, потом и набила морду. Директор должен принимать меры. Кончилось это разборкой, конечно, печально, выдворили учителя, несчастным девочкам не разрешили обучаться в Пятигорске. Но это уже была размотка, это злонравия достойные плоды. А нагородила все эта дама – жена учителя Евлахова.
Владимир Тольц: Давайте расскажем, как развивались события в Пятигорске. Читаем дальше донесение полковника жандармов.
На другой или 3-й день после инцидента, происшедшего с г. Коленко, учитель Евлахов был приглашен в мужскую прогимназию, где ему объявили, что педагогический совет постановил, что его дальнейшее пребывание в прогимназии невозможно, при чем ему был дан директором непрошенный им отпуск по 17-е января.
6 января после обедни в церкви мужской прогимназии жена директора г-жа Коленко, заметив бывших у обедни учениц Татьяну и Ксению Евлаховых, обратилась к ученикам прогимназии, сказала: "Вы в другой раз не пускайте сюда этих девочек, они вредны, гоните их и вам за это ничего не будет, вы знаете, как мать их оскорбила вашего директора".
Затем 8 января утром после общей молитвы ученики 5 и 6 классов были приведены в учительскую комнату, где директор Коленко обратился к ним с речью по поводу происшедшего с ним инцидента, но не докончив речи, заплакал и вышел из комнаты. Тогда бывший в этой комнате учитель Фаркман обратился к ученикам с советом отправиться к директору и выразить ему сочувствие. Ученики отправились в квартиру директора, где один из них от лица своих товарищей и высказал г. Коленко соболезнование по случаю происшедшего с ним инцидента. В тот же день в здании городского училища состоялся в честь г. Коленко обед по подписке между учителями и учительницами учебных заведений. Во время обеда г. Коленко был поднесен адрес. Из посторонних лиц на обеде было очень мало, хотя подписка предлагалась довольно навязчиво и очень многим, предлагал таковую местный архитектор Лукашев, недавно строивший на коммерческом праве здание мужской прогимназии, причем в то же время выстроил дом для себя и г. Коленко.
Таким образом, г. Коленко, заручившись как бы сочувствием со стороны учеников, училищного персонала, выраженного обедом и адресом, он отправился в г. Тифлис для личного доклада попечителю Кавказского учебного округа тайному советнику Яновскому; последствием чего 13 января учитель Евлахов получил телеграмму из округа, что попечитель нашел необходимым перевести его сверхштатным учителем в другое учебное заведение вне Пятигорска и не оставлять более его детей в учебных заведениях, находящихся в г. Пятигорске.
Между тем, Евлахов один из лучших учителей, прекрасно преподавал свой предмет - математику, в мужской и женской прогимназиях, так что с уходом его уроки математики в мужской прогимназии вовсе прекратились, а уроки геометрии и математики этого учителя в 4 и 5 классах женской прогимназии переданы хотя и бывшей учительнице, но специальность которой русский язык. Такое положение вызывает ропот и неудовольствие со стороны родителей.
Директор Коленко пользуется особым расположением попечителя округа, который крестный отец Коленко и его сына, а потому весь учительский персонал находится под давлением Коленко и он является единоличным вершителем дел во всех педагогических советах, а также по приему и уважению учителей, а особенно учительниц, к которым относится весьма благосклонно, впрочем смотря по наружности; учительница же гимнастики Немирова ранее была у г. Коленко гувернанткой и по слухам, была близка с ним, так что оскорбление, нанесенное ей г-жою Евлаховой, возбудило особое внимание и неудовольствие со стороны директора Коленко.
По распоряжению прокурора Владикавказского окружного суда, производится расследование для привлечения Евгении Евлаховой за оскорбление должностного лица. О чем имею честь донести Департаменту Полиции. Полковник Евстафьев.
Ольга Эдельман: Хочу отдать должное жандармам. Дело-то отнюдь не политическое, да и вообще вряд ли заслуживающее внимания. Но полковник Евстафьев донес о нем в Петербург. И понятно, в общем-то, зачем: искал способ как-то поставить на место директора гимназии. В Петербурге его донесение оценили, но тоже не знали, что тут они, политическая полиция, могут поделать. На донесении стоит резолюция: "К сведению. Весьма возмутительное дело". То есть понятно, что история про то, как из мелкого происшествия на уроке, да еще гимнастики - якобы девочка топала ногами, - как из этой мелочи выросло исключение двух сестер из гимназии, потеря их отцом должности и необходимость для семьи переехать вообще в другой город. История очевидно возмутительная, я совершенно согласна с чинами Департамента Полиции. И также понятно, что - а что они могли предпринять? Приняли к сведению. Подшили в дело, а дело так и назвали: "О действительном статском советнике Борисе Захарове Коленко".
Владимир Тольц: Мы, конечно, многого не знаем о фоне, на котором развертывалось это дело. Но похоже, что полковник Евстафьев искал способа как-то навредить директору Коленко. Надобно, наверное, пояснить, что последний был в чине действительного статского советника - а это 4 класс по Табели о рангах, в военной службе - чин генерал-майора. То есть Коленко - персона солидная, чиновная, да еще и ставленник попечителя учебного округа.
Ольга Эдельман: У жандармского полковника Евстафьева могли быть свои счеты с Коленко. Может, его дети в той же гимназии учились.
Владимир Тольц: Вряд ли, Оля, все же Коленко в Пятигорске, а Евстафьев во Владикавказе. Хотя, конечно, мог он служить сначала в Пятигорске, потом получить повышение во Владикавказ. И, так или иначе, но сталкиваться с Коленко. Местное, провинциальное общество – это ведь и сейчас очень тесная среда. И дело, которое мы читаем, интересно тем, что видно, как эта система 100 лет назад функционировала. Как в ней складывается влияние и власть. Ведь, смотрите, Коленко, похоже, был этаким городским диктатором. Он - директор обеих гимназий, и мужской и женской, несомненно, единственных в городе. От него зависят не только работающие там учителя. Но и родители учеников. А куда им деваться, им ведь надо, чтобы дети кончили эту самую гимназию, да еще и с приличными оценками. Вам это ничего не напоминает?
Ольга Эдельман: И мы видим, как директор гимназии пользуется своей властью, манипулирует якобы "общественным мнением". Евстафьев намекнул о возможных растратах Коленко - помните, пассаж о хлопотавшем в его пользу архитекторе, который одновременно со зданием гимназии построил еще дома, себе и директору. С подчиненными учительницами Коленко крутит романы, на это тоже прозрачно намекает донесение Евстафьева. Могу себе представить, что не все учительницы были в восторге, а куда им было деваться? Вон, и жена Коленко участвовала в публичных акциях против девочек Евлаховых, несмотря на то, что затеяла конфликт, по всей видимости, любовница ee мужа.
Владимир Тольц: Н-да, тут любопытно сопоставить, оценить «разницу во времени»: сейчас, как мы знаем за сексуальные домогательства на службе можно поплатиться. Правда, не всегда и не везде. Но интересно и другое. Посмотрите, как устроена русская жизнь рубежа веков, на чем зиждется влияние директора Коленко. - Нет никакого действенного механизма, позволяющего призвать его к порядку. В гимназии безобразия, все в городе об этом знают. Родители недовольны. Жандармский полковник недоволен. И - что? А ничего. Это и есть, в данном конкретном случае, пример бесконтрольности власти. Неважно, какой именно, хоть бы школьной.
Ольга Эдельман: Да, и в Департаменте Полиции подшили бумаги к делу, и все. Но дело, однако, еще пригодилось. Потому что прошло два с половиной года, и Евстафьев, который стал теперь уже генерал-майором, снова написал в Департамент, и снова насчет директора гимназии Коленко. Это донесение от 12 июня 1901 года.
В ночь с 30 на 31 минувшего мая в г. Пятигорске на тумбах для афиш были расклеены объявления, одно из которых при сем имею честь представить в Департамент Полиции. Всего полициею снято четыре объявления, два было написано одной рукой, а другие два другой ...
Ольга Эдельман: В деле есть подлинный экземпляр листовки. Она была написана от руки чернилами крупными корявыми печатными буквами, с орфографическими ошибками. А на вид, действительно, имитировала печатное объявление, даже с указанием типографии и цензурного разрешения.
1901 года
С дозволения начальства.
Пятигорск.
Ввиду наступающего разгара сезона в Пятигорске и ввиду отсутствия публичных дам, Мария Карловна Нотан предлагает свои услуги в качестве таковой. ... Адресоваться в пятигорскую женскую гимназию.
С почтением Б. Коленко.
Секретарь И. Вьюнников.
Помощница известная сплетница Лидия Петровна Вьюнникова.
Типография Мануйлова.
Ольга Эдельман: Мы были вынуждены опустить одну фразу из этой листовки, совершенно непристойную. В общем, выглядит это как гадкая школярская проделка. С чем и генерал Евстафьев был согласен.
По какому поводу появились эти объявления, точно выяснить негласным путем не представилось возможным, насколько же выяснено - Нотан Мария Карловна есть классная дама пятигорской женской гимназии, поведения и нравственности одобрительной. Составление и расклейку объявлений приписывают воспитанникам прогимназии, желавшим будто бы этим отомстить классной даме Нотан за ее придирчивость и подчас несправедливое отношение к некоторым воспитанницам гимназии. Относительно же директора прогимназии и председателя педагогического совета женской гимназии действительного статского советника Бориса Захаровича Коленко, то поведение его возбуждает в местном обществе все большие нарекания. Имея особенную склонность к ухаживанию за женщинами, г. Коленко не только не таит этого, но, напротив, не стесняясь ни своим семейным, ни общественным положением, ни своими обязанностями руководителя и блюстителя воспитания молодежи, выставляет на показ свои симпатии, преимущественно избирая объектом таковых молодых учительниц и классных дам женской гимназии; чем подрывает свой авторитет, как представителя учебных заведений, и самым дурным образом действует на учащуюся молодежь, которая относится к нему без всякого должного уважения.
Года два тому назад Коленко состоял в близких отношения с бывшей классной дамой Анной Верховской, в настоящее же время особенной его благосклонностью пользуется учительница приготовительного класса гимназии девица Наталия Абрамовна Вьюнникова, сестра учителя мужской прогимназии и женской гимназии.
Местом своих ухаживаний г. Коленко избирает также и женскую гимназию, не смущаясь присутствием гимназисток, что между прочим доказывается таким фактом: во время последних выпускных экзаменов в 7 классе женской гимназии, присутствуя на экзаменах математики, он с преподавательницей Вьюнниковой, сидя на последней парте, тихо с ней разговаривал и обменивался розами, все это было на виду гимназисток. Когда же на экзамене физики г. Коленко лично предлагал экзаменующимся воспитанницам вопросы, то некоторых из этих вопросов отличались такой неуместностью, что гимназистки конфузились, а одна из них, выслушав вопрос директора, не отвечая, повернулась к нему спиной.
Выставление в объявлении супругов Вьюнниковых объясняется дружбой, существующей в настоящее время между г. Коленко и этим семейством. Вообще, г. Коленко как директор не пользуется в обществе никаким уважением, и о нем высказывается удивление, как подобное поведение представителя воспитателей юношества может быть допускаемо.
Владимир Тольц: Смотрите, сама по себе расклеенная школярами скабрезная листовка вроде бы и не достаточное основание для беспокойства областного жандармского управления. - Политики-то тут никакой. Но жандармский генерал использует это как повод, чтобы напомнить своему начальству о зарвавшемся директоре гимназии. Потому, похоже, что другой возможности повлиять на ситуацию даже у него, начальника жандармского управления, нет.
Ольга Эдельман: И, как часто мы вынуждены признаваться слушателям, мы не знаем, чем история закончилась. Но Департамент Полиции сделал то немногое, что было в его возможностях. Они передали информацию министру просвещения. Заканчивается наше дело черновиком отношения с пометой "совершенно конфиденциально", за подписью князя Святополк-Мирского, командующего Отдельным корпусом жандармов и заведующего текущими делами Департамента Полиции. Адресат - генерал Ванновский, который на тот момент недавно, весной 1901 года, стал министром народного просвещения, а до того служил военным министром. Как реагировал Ванновский, и реагировал ли, мы не знаем.
Владимир Тольц: Известны, по советской истории, случаи, когда органы госбезопасности раздували дело, начавшееся со школярской выходки, и из игры ребятишек делали историю о создании тайной антисоветской организации. Тут - совсем другой случай. Жандармы пользуются школьным хулиганством как поводом заговорить о проблеме, которая беспокоит, наверное, многих в городе Пятигорске, но является неразрешимой: как поставить на место директора гимназии Коленко, или вовсе от него избавиться. Я говорил уже, что это - пример отсутствия обратной связи между властью и обществом. Когда нет нормального механизма, позволяющего довести до сведения власти общественное недовольство по тем или иным поводам.
Ольга Эдельман: Собственно, жандармы, тайная полиция и играют роль такого механизма. Но работающего, так сказать, в аварийном режиме.
Владимир Тольц: В каком-то смысле да. Знаете, сейчас принято повторять ставшее банальным: что школа есть модель общества, школьные проблемы отражают проблемы всего общества.
Ольга Эдельман: И кое-что насчет общества по этой гимназической истории можно заключить. Так, эскизно и эмоционально. Угнетенные дети, с которыми в школе обходятся очень строго. Никакого эмоционального контакта, никакого сотрудничества ребенка с учителем не подразумевается. При этом дети обязаны демонстративно любить учителей и чуть что, делать публичные жесты в поддержку директора. В сущности, родители, учителя - все в таком же положении.
Владимир Тольц: Я обращаюсь к нашему гостю, писателю Сергею Каледину. А у вас какие впечатления от чтения этих документов? На какие мысли они наводят?
Сергей Каледин: Благостное время было в 1899-м году и 1901-м году. Политическая полиция заботилась не об идеологической чистоте, не о борьбе с инакомыслием, а действительно о чистоте нравов. Это вменяли себе в обязанность и видели в этом большую политическую задачу. Действия этого жандармского полковника вызывают уважение. Документ, составленный им, - это не кляузное письмо, а очень серьезная, рассудочная бумага. Судя по тому, что полковник за два года стал генералом, его образ мышления и поведения, такого внимания к таким якобы мелкам проблемам, не раздражало вышестоящее начальство, а наоборот вызывало уважение. И видимо, политическая жандармерия жила этими якобы маленькими обывательскими проблемами, это входило в их умственный рацион.
Владимир Тольц: Ну что ж, моя точка зрения несколько отличается от точки зрения нашего гостя Сергея Каледина. Позвольте в завершение передачи еще раз очертить схему того, что мы видим в документах. Провинциальный жандармский генерал, руководитель местного политического сыска и контроля, попытался обходными путями приструнить зарвавшегося директора гимназии. (Обходными – потому что напрямую он это сделать не в состоянии.) Не очень-то ему это удалось. Ну, попробуйте наложить эту схему на современную российскую действительность, оставив в ней должности и заменив названия соответствующих учреждений. – Не работает! Сами понимаете, сейчас бы с этим воспитателем юношества начальник из «органов» сумел бы разобраться. А если вновь обратиться к вековой давности прошлому, следует констатировать, что наши стереотипные представления о всесилии «царской охранки», как показывают документы, прочитанные сегодня, весьма неадекватны. И эти документы демонстрируют нам, выражаясь суконным языком политологов, «определенный кризис власти». Да и общества тоже. Чем дело кончилось, мы знаем. А к чему приведет нынешнее изменение конфигурации сил в провинции, можем лишь догадываться…
