Ссылки для упрощенного доступа

Наука: 100-летие столыпинской аграрной реформы


Ирина Лагунина: Вторая передача цикла «Столыпинская реформа: 100 лет спустя» посвящена основным направлениям реформ: для реализации плана, намеченного Столыпиным, необходимо было "превратить государство Российское в государство правовое". Об изменение юридического статуса крестьян, о деятельности Крестьянского банка и о первых итогах преобразований рассказывает автор монографии «Аграрные очерки России конца XIX-XX веков» доктор исторических наук, профессор РГГУ Михаил Давыдов. С ним беседуют Александр Костинский и Ольга Орлова.



Ольга Орлова: Михаил, какие основные направления реформы были заданы Петром Аркадьевичем Столыпиным?



Михаил Давыдов: Реформа, которая продумана была под руководством Витте, была реализована Столыпиным. Я, конечно, огрубляю, потому что там были очень важные нюансы. Она имела цель, которую можно обозначить двумя выражениями самого Столыпина. Это знаменитая мысль «великая Россия» и вторая менее, но не менее важная мысль - преобразованное по воле монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое. Власть наконец решилась освободить крестьян из-под власти общины. Столыпин говорил, что пока крестьянин беден, пока он не обладает личной земельной собственностью, пока он находится в тисках общины, он остается рабом и никакой писаный закон не даст ему благо гражданской свободы. Крестьянин должен сам избрать тот способ пользования землей, который его больше всего устраивает. И закон не должен учить крестьян и навязывать ему какие-то теории. Это, конечно, шпилька в сторону предыдущего законодательства. Потому что ведь все исходили из высших интересов страны, а не сохранения этого общинного беспредела. И как раз указ 9 ноября 1906 года и создавал условия для свободного выбора, уничтожив принудительное прикрепление к общине, закрепощение личности. Чтобы крестьянин окончательно стал свободным, было необходимо ему дать укрепить за собой результаты его труда и дать в собственность. Практически дословная фраза Столыпина: путь эта собственность будет общая там, где община еще не отошла.



Александр Костинский: То есть в действительности было много укладов.



Михаил Давыдов: Да, страна находилась в разных регионах, огромная страна, жили в разных временах. Пусть она будет подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть она будет наследственная. Человек считал чувство личной собственности одним из важнейших природных свойств человека.



Ольга Орлова: То есть на самом деле он дал крестьянам право выбора определять способ своей сельской жизни?



Михаил Давыдов: Даже больше. До указа 9 ноября, который начал развязывать общинный узел, был указ 15 октября, который уравнял крестьян в правах с остальными сословиями.



Александр Костинский: Для того, чтобы землю отдавать крестьянам с учетом того, что были маленькие наделы, необходимо было, грубо говоря, распахивать целину, то есть давать новые земли. И государство должно часть собственных земель продать или отдать.



Михаил Давыдов: Совершенно правильно. Государство и это сделано. Поскольку в распоряжение Крестьянского банка были отданы сотни десятин казенных земель, принадлежавших императорской фамилии. Это миллионы десятин и в большой степени за счет этого происходило гигантское переселение в Сибирь. Но и в европейской России многие казенные земли пошли под продажу. Кроме переселения в Сибирь было переселение из Киевской губернии в Пензенскую, из Киевской губернии в Сибирскую, опять же на казенные земли. Все компетентные люди говорят, что крестьянам если переселяться не в родном районе, то уже все равно, куда. То есть деятельность Крестьянского банка – это одно из главных направлений реформы. Прежде всего указ 9 ноября позволял каждому крестьянину выделить свою надельную землю из общины вне ее желания. Вообще уже не спрашивали. Если читать источники, что там происходило. Под выделом я имею в виду то, что земля количественно закреплялась в собственность. Есть у вас 50 полос, а бывало и больше ста полос, вы можете укрепить собственность.



Ольга Орлова: А насколько активно крестьяне пользовались этим правом?



Михаил Давыдов: Всего подало заявлений об укреплении в собственность округленно 2,8 миллиона крестьянских дворов, то есть 25% за считанные годы. Укрепило, реально получило документы 20%. Но там очень интересная динамика, вы как раз ударили в болевую точку историографии. Дело в том, что пик укрепления в собственность падает на первые годы, а потом начинается снижение. И на этом очень зыбком основании Ленин когда-то написал о провале реформы. Фокус в том, что с 1910 года не надо было больше подавать заявления, закон был так устроен, что в тех общинах, которые не имели передела с 1961 года, они автоматически считались перешедшими в собственность. А документы получить, я думаю, у нас у всех есть знакомые, которые до сих пор не приватизировали квартиры.



Ольга Орлова: А есть те, у которых это произошло автоматически. Вот именно про них Владимир Ильич Ленин и забыл.



Михаил Давыдов: Советская историография не то, что шаг влево, шаг вправо, а буква влево, буква вправо от Ленина. И эта идея провала идет ровно оттуда. Рассматривать надо не число укрепленцев, что, конечно, само по себе очень важно, а число хозяйств и площадь землеустроенных хозяйств. Потому что действительно земли много не могло быть. Хотя посмотришь на карту, сердце радуется, какая у нас большая страна. Ясно, что огромная часть площадей просто непригодна для сельского хозяйства. И правительство пошло на землеустройство, то есть переструктурирование уже существующей земельной собственности. Вот есть у вас 50 полос, вы имеет право собрать в одно место и выйти на хутор или отруб. Именно землеустройство стало основным направлением реформы. Оно делилось на две части – личное и групповое. Личное как раз делало хутора и отруба, а групповое, Россия была настолько сложным в этом смысле юридическим феноменом, что безумно было запутано в ряде районов землепользование, землевладение, границы не были определены, размежевки не было. Поэтому прежде чем перейти к единоличному землеустройству, надо было определить границы между селениями. Там площади запредельные просто.



Александр Костинский: Тогда может быть разделить реформы на какие-то периоды? Михаил, как вы считаете, на какие-то этапы, как они проходили? Мы невольно об этом говорим.



Михаил Давыдов: Я считаю, что реформа делится на два этапа - 1907-1911 и 1912-15 года. Хотя внутри 15-го, второго периода, настоящие годы 12-13, потому что 14-й год началась война. И критерий очень простой. Указ 9 ноября стал законом только в июне 1910 года, на его основе было разработано новое положение о землеустройстве 29 мая 1911 года, которое вступило в силу с 15 октября этого года 1911, то есть по окончанию полевого сезона. С 1912 года у них началась в этом смысле новая жизнь. Новый закон учел и пятилетний опыт реформы, значительно расширил права и обязанности землеустроительных учреждений, уточнил все действия, обвел новые, привлек круг лиц, которые могли пользоваться законом. То есть облегчил проведение реформы. Изменилась внешняя сторона проведения. И главное, усилилось внимание к юридическим аспектам. Юридическая сторона реформы стала намного жестче, чем раньше. Там был очень важный момент - землеустроительные комиссии получили права земельных судов.



Александр Костинский: То есть конфликты разрешать.



Михаил Давыдов: Особенно в юго-западном крае такая путаница была, там быстро освободили крестьян. Они стали размежевывать разноправную чересполосицу. Это очень резко двинуло реформу там, где она буксовала в первый период.



Ольга Орлова: К концу первого этапа к 11 году, что позволяет нам судить о масштабах происходящего, о масштабах реформ, насколько они захватили страну?



Александр Костинский: Как крестьяне к этому отнеслись массово?



Михаил Давыдов: Понятно, что крестьяне относились по-разному в разных районах в разные годы. Это один их самых интересных и сложных вопросов.



Ольга Орлова: И разные члены семь по-разному относились.



Михаил Давыдов: Женщины, кстати, очень часто против реформы.



Ольга Орлова: А это удивительно. Вообще считается, что женщины более восприимчивы к реформам и легче их переживают, более органично.



Михаил Давыдов: Женщинам не всегда хотелось разъезжаться, в компании интереснее. Но крайне важный момент, который не всегда, в литературе вообще почти не отражен – это качественный состав землеустроительных комиссий. Насколько хорошо работали землеустроители, их помощники, члены, главы комиссий. Представьте: сложнейше дело приехать на крестьянский сход. Там десятки, сотни и даже тысячи людей, были села в полторы тысячи дворов. Разговаривать так, чтобы они тебя поняли и найти нужные слова. Тут с детьми родными не всегда получается. И такие люди были. В Самарской губернии был такой, например, член фон Бир, там столько было заявлений подано, что комиссия прекращала прием заявлений о землеустройстве, потому что не успевали справляться. Поверьте, никто не рассчитывал на такой успех реформ, ни Столыпин, ни его помощники. Не было землемеров. И если бы не мудрое решение устраивать краткосрочные курсы, то есть за годы реформы численность землемеров выросла официально в 11-12 раз, реально больше.



Ольга Орлова: Что позволяет реально судить о темпах реформы?



Михаил Давыдов: Если мы рассмотрим данные о землеустройстве, то мы увидим, что в 1907-15 годах заявления о землеустройстве поступили от 6,2 миллиона крестьянских дворов. Это более половины всех дворов в стране вообще и свыше 70% общинных дворов. Утверждено было, то есть успели пройти все стадии, а стадий было четыре и процедура была непростой, всего за эти годы утверждено 2,4 миллиона, из них 64% было утверждено во втором этапе. А площадь свыше 20 миллионов десятин была обмеряна.



Александр Костинский: Десятина - это чуть больше гектара.



Михаил Давыдов: 1,1, грубо. А всего землеустройством было охвачено порядка 375 тысяч квадратных километров - это больше, чем территория современной Германии. Все были поражены масштабом. И главное, что меньше чем через 20 лет будет коллективизация. В этом смысле один из главных моментов: с конца 70 годов в западных губерниях России совершенно самостоятельно, вне ведома и даже без ведома начальства началось разверстание деревень на хутора. Пример подали латыши в деревне Загородной, после чего началась цепная реакция, то есть крестьяне сами к этому стремились. Но говорили, что не великороссийские крестьяне - это крестьяне западной губернии. Нет, оказались, и крестьяне Смоленской губернии и крестьяне центрально-черноземного района. Одна из лидировавших Воронежская губерния, Саратовская губерния. То есть идея, что великорусские крестьяне устроены иначе - она мистическая.



Александр Костинский: То есть можно сказать, та идею, которую крестьянам все время пытались навязать.



Михаил Давыдов: Да, а они не соглашались.


XS
SM
MD
LG