Ирина Лагунина: Первого сентября 2004 года вооружённая группировка под командованием так называемого полковника Хачбарова захватила первую школу североосетинского города Беслан. В заложниках оказались 1128 школьников, их родителей и педагогов. Представители российской власти отказались вступить в переговоры с террористами. А третьего сентября, после двух взрывов, о причинах которых до сих пор спорят специалисты, начался штурм школы. В результате штурма погибли 333 человека, 186 из них были дети. Жители Беслана утверждают, что за прошедшее время они так и не узнали правды о трагедии в первой школе. Рассказывает наш корреспондент Олег Кусов.
Олег Кусов: Кто понёс наказание за бесланский теракт? В канун третьей годовщины трагедии пострадавшие пришли к неутешительному выводу.
Аннета Гадиева: За Беслан наказаны мы, прежде всего наши дети, а потом уже мы. А больше никто не ответил. Мы знаем, что все, кто как-то был причастен из власти к бесланской трагедии, они все получили либо повышение, либо награды. Следовательно, для власти вопрос Беслана решился позитивно и она не считает, что кого-то она должна наказывать.
Олег Кусов: Так считает сопредседатель общественного комитета «Матери Беслана» Аннета Гадиева.
Бесланский журналист Мурат Кабоев, который уже на протяжении трёх лет собирает материалы о теракте в первой школе и его последствиях, привёл свой список наказанных.
Мурат Кабоев: Как ни странно, за такую трагедию бесланскую наказаны четыре человека – Кулаев, террорист, и трое женщин, которые в знак протеста, что амнистировали милиционеров, руководителей Правобережного райотдела милиции, без их присутствия на суде, не доказав их виновность или невиновность, амнистировали. Амнистируют обычно виновных. И в знак протеста разъяренные женщины разгромили здание суда. Троих из них оштрафовали. Сначала хотели отдать под суд, а потом подумали, что это чревато большими политическими последствиями и решили смягчить, оштрафовали по тысяче рублей каждую из этих троих женщин. И больше виновных нет.
Олег Кусов: Пострадавшие пытаются доказать вину конкретных лиц с помощью суда, но пока безуспешно, утверждает Мурат Кабоев.
Мурат Кабоев: Как рыба об лед бьются. Идут в суды, подают, допустим, в суд первой инстанции, в районный суд подают ходатайство о привлечении к уголовной ответственности конкретных лиц, вина которых доказана не следствием, а самими потерпевшими. У них есть аргументы с ссылкой на определенные статьи Уголовного кодекса, где они должны быть признаны виновными. Суд первой инстанции, допустим, удовлетворяет жалобу потерпевших, а Верховный суд отменяет решение суда первой инстанции. Уже несколько таких судов было, и это какая-то игра над потерпевшими, одни удовлетворяют их жалобы, а другая инстанция отменяет. И они уже не знают, куда еще сунуться, чтобы найти правду. И последняя инстанция, сейчас «Матери Беслана» подают в Верховный суд России.
Олег Кусов: Активистка общественного комитета «Матери Беслана» Рита Сидакова так обосновывает поданную судебную жалобу.
Рита Сидакова: Пришли террористы, такие сильные, профессионалы своего дела. Но наши профессионалы, которые в противовес должны защищать, оберегать, спасать, они не справились. То есть за то, что есть чиновники, есть генералы, есть структуры, которые призваны защищать, охранять, они не справились со своим заданием. И их как раз никого не наказали.
Олег Кусов: Другая общественная организация, занимающаяся расследованием теракта в первой школе, - «Голос Беслан» - пошла ещё дальше. Продолжает бесланский журналист Мурат Кабоев.
Мурат Кабоев: Организация «Голос Беслана» подала жалобу в Европейский суд. Жалоба подписана 89 потерпевшими. Они уже получили уведомление, что их жалоба получена и зарегистрирована. Теперь они ждут, как мне сказали, жетона о том, когда будут рассматривать их жалобу. Я не думаю, что власти смогут остудить пыл матерей, они будут до конца бороться. Они пока идут законными путями, но в дальнейшем их поведение трудно предусмотреть, на что они решаться, когда везде будут получать отказы и отмены в удовлетворении своих жалоб. От борьбы они не откажутся. «Голос Беслана» и «Матери Беслана» - две организации, которые настойчиво добиваются правды.
Олег Кусов: Одна из основательниц общественного комитета «Голос Беслана» Элла Кесаева привела свой список чиновников, которые, на её взгляд, избежали ответственности за захват первой школы. Список начинается с районного руководства, а заканчивается высшим должностным лицом государства.
Элла Кесаева: Кто не наказан за Беслан и кто должен быть наказан. Я начну с бесланского руководства: мэр города Беслана, который получал информацию о том, что возможен теракт по буденовскому сценарию, не понес уголовной ответственности. Начальник РОВД города Беслана Айдаров, у которого была информация и который забаррикадировал буквально свой отдел милиции и фактически никак не отреагировал, нарушив закон о милиции. Руководитель ФСБ города Беслана, он не то, что не наказан, он сейчас руководит отделом по борьбе с терроризмом, работает в Москве. Далее министр МВД республики Дзантиев, руководитель ФСБ республики Андреев. Дзасохов не наказан, другие, не буду их перечислять, они менее известные лица, но тоже виноваты. В том числе министр МЧС, который вопреки своим служебным обязанностям и законам, слушался только генерала Тихонова, тем самым нарушил закон. Он не спасал и не тушил пожар. Далее идет министр МВД страны Нургалиев, тоже у нас есть конкретные документы. Идет далее директор ФСБ страны Патрушев, который сейчас, мы знаем, тайно награжден. Подозреваем очень сильно, что за Беслан. И вообще мы считаем, что руководство, действующая власть не то, что пострадала, а выиграла от теракта. Она использовала теракт, использовала кровь бесланских детей для того, чтобы укрепить свою власть. И далее идет непосредственно руководитель нашей страны, президент нашей страны Путин, потому что этот человек, по конституции вся власть в его руках абсолютно. И если бы действительно усомнился бы в действиях прокуратуры или силовиков, почему-то он не сомневается. И он имеет право сменить Генпрокурора за то, что не расследуется Беслан. Ничего этого нет. Нет наказанных, нет воли президента, чтобы расследовать, не чувствуем это практически, а есть конкретное повышение по должности. Практически все участники оперативного штаба получили повышение.
Олег Кусов: Среди тех, кто захватил в сентябре 2004 года бесланскую школу, по данным правозащитников и членов парламентских комиссий, было немало лиц, ранее объявленных в розыск. Об этом размышляет член совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов.
Александр Черкасов: Я не знаю, когда на эти вопросы будут даны ответы. Но если вопрошающий голос умолкнет, то можно этих ответов и не давать. Брутальность, маскирующая непрофессионализм и коррумпированность наших силовых структур, позволила людям, которых в разное время задерживали или которые находились в розыске, в итоге явиться в Беслан и совершить свое преступление. Но ведь вспомним Мовсар Бараев, командовавший захватом «Норд-Оста» в Москве, он, если верить официальным отчетам наших силовиков, до этого был трижды убит, последний раз где-то недели за две. Об этом тогда отчитывался полковник Подопригора, руководивший связями федеральной группировки с общественностью. Так что версии, базирующиеся на презумпции честности и профессионализма наших силовых структур, они могут завести расследование в тупик.
Олег Кусов: Это был член совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов.
Правоохранительные органы и спецслужбы России не смогли ни предотвратить захват заложников, ни спасти их. Пострадавшие в Беслане опасаются, что ни один российский город впредь не застрахован от подобной трагедии. Говорит Элла Кесаева.
Элла Кесаева: В Беслане правоохранительные структуры, армия, спецслужбы, люди, которые спасать, защищать и обеспечивать безопасность граждан России и людей, которые проживают в стране, на самом деле они превысили свои полномочия и вместо того, чтобы спасать, применили танки, огнеметы. Вот это мы доказываем. Делают все, как будто законов в России нет ни для судов, ни для следствия, есть только понятия, круговая порука, что это люди нашей системы, что их нельзя выдавать. А выдавать нельзя по одной причине, что если они выдадут, раскроют какую-то часть правды, то пострадают вышестоящие и цепочка потянется. Люди, которые совершили преступление, нарушили закон, против них закон не работает. Каким образом можно предотвращать теракты в этой стране? Просто однозначный ответ – теракты в этой стране предотвратить нельзя.
Олег Кусов: После бесланской трагедии в политическом отношении пострадали и все граждане России, утверждает Элла Кесаева.
Элла Кесаева: Весь мир содрогнулся, ужаснулся, а власть ничего другого не нашла кроме того, как закрутить все демократические основы наши, выборность. Мало того, что мы пострадали, мы еще как граждане России пострадали, нас лишили возможности выбирать. Мы руководителя своей республики не можем выбирать.
Олег Кусов: На протяжении трёх лет в Северной Осетии продолжаются споры о том, что делать со зданием бывшей первой школы. Слово бесланскому журналисту Мурату Кабоеву.
Мурат Кабоев: Среди пострадавших очень много разногласий. Одни настаивают, чтобы построили на месте школы храм. Другие, чтобы внутри спортзала этот храм расположили. А третьи говорят: там были и мусульмане, почему храм? Но преобладает такое мнение, что на месте здания школы ничего не надо строить. Если уж есть такая необходимость, то где-нибудь на территории двора типа часовни и маленькой мечети. На мой взгляд, здание школы и спортзала не надо трогать. Надо только законсервировать, укрепить слабые места, накрыть пластиком, как спортзал накрыли и оставить, чтобы как наша трагическая история для потомков наших. Были проекты архитекторов разбить сад со скамейками. Мне кажется, что со временем молодежь забудет о том, что случилось, и там могут происходить на этих скамейках под тенью деревьев какие-нибудь аморальные поступки, распитие спиртных напитков. Бывали случаи, когда на Вечном огне у памятников погибшим в Великой Отечественной войне жарили шашлыки, грелись, распивали. Нельзя этого допустить.
Олег Кусов: Сопредседатель общественного комитета «Матери Беслана» Аннета Гадиева тоже считает, что разрушенную во время теракта первую школу стирать с лица земли нельзя.
Аннета Гадиева: С самого первого дня лично я считала, что эту школу убирать нельзя. И чем дальше, тем больше мы убеждаемся, тем больше у нас сторонников, что то, что есть, оно должно сохраниться. Там тройная смысловая нагрузка. Во-первых, то, на что способен человек, который превращается в дьявола. Второе – это то место, где мучились, где были последние дни наши дети. И третье – это как укор властям, которые не справились, допустили и не смогли. Вот эта смысловая нагрузка должна быть единой. А по поводу храма, мы, например, каждый день ходим туда и молимся. Просто ходим в спортзал несколько матерей, беремся за руки и молимся. Посылаем своим детям послания. Мы не против храма как такового православного на территории школы. Территория большая. В общем-то в столовой тоже очень много людей погибло, в коридоре. Каждый метр этой школы – это кровь, это страдания. Можно сделать храм Спас на крови, там везде кровь. А спортзал пусть будет как памятник. В идеале весь комплекс уже исторический. Но нам говорят – это тяжело. Тем, кто там был, им тяжело не было, а все, кто вокруг, им нужно продолжать жить. Другие говорят, что очень трудно сохранить в том виде, в каком это есть, что это все разрушается. Третьи говорят, так как это не признали памятником историческим, школа не охраняется. Там собираются не очень надежные элементы. А вообще каждый человек, который через себя пронес эту боль, считает, что это нужно для потомков сохранить.
Олег Кусов: Но среди бесланцев много и тех, кто больше не хочет видеть разрушенную школу и выступает за возведение на её месте православного храма. Говорит главный редактор районной газеты «Жизнь Правобережья» Эльбрус Тедтов.
Эльбрус Тедтов: По благословению Русской православной церкви, патриарха создают храм Спас на крови. Единственное требование к этому храму, чтобы спортивный зал сам по себе остался. Здесь у нас это мнение возобладало. Начали работать люди, уже подготовлен проект очень хороший с сохранением спортзала, с учетом мнений и требований большинства родителей, родственников погибших. Собственно говоря, я как человек светский, мое требование было, чтобы мемориал создать. Я не хочу, чтобы эта школа стояла. Мне она нужна, пока расследование не окончено, потому что там очень много нюансов, которые официальное следствие, к сожалению, ими не располагает, во внимание не берет. После того, как официальные следственные мероприятия, экспертизы будут проведены, я за то, чтобы школу закрыли, оставили спортзал, спортзал послужил основным, куда приходят прихожане в храм, чтобы он послужил, чтобы именно оттуда раздавалась молитва. Вы знаете, что Осетия многоконфессональная республика. Выражались мнения, что в том числе представители исламского духовенства. Получается так, что если православный, то почему не исламский и так далее. Видимо, исходя из того, что большинство погибших были все-таки православными. Да и, собственно говоря, большинство пострадавших выразили мнение, что обязательно нужен православный храм.
Олег Кусов: Другие жители Беслана считают, что возведение храма – это вариант уничтожения здания школы. Согласно этому мнению, власть стремится быстрее избавиться от наглядного доказательства своего крупного просчёта. Продолжает Элла Кесаева.
Элла Кесаева: Тема строительства храма лоббируется властью. Храм не должен быть. Школа должна стоять до тех пор, пока мы, потерпевшие, подали жалобу в Страсбургский суд, и Страсбург по нашей конституции является конечной инстанцией, мы имеем право после прохождения всех инстанций подавать в международные суды, в европейский суд. И до тех пор, пока решение Страсбургский суд не вынесет, никто по закону не имеет право разрушать и строить какие-то мемориалы. Если это сделают, это будет противозаконное решение – это на руку власти действующей. Здание школы – это вещественное доказательство преступления власти. Это лоббируется властью мы понимаем, для чего – для того, чтобы школы не было.
Олег Кусов: Говорила одна из основательниц общественного комитета «Голос Беслана» Элла Кесаева.
Пострадавшие просят представителей власти избавить их от политического и религиозного противостояния.
Элла Кесаева: Почему мы еще не хотим, чтобы вообще спортзал трогали, с религиозной точки зрения. Мы считаем, что он должен быть вне политики как светской, так и религиозной. А на сегодняшний день мы видим, что лидеры религиозных конфессий, это было на протяжении всей истории, это и сейчас продолжается, они ведут между собой борьбу. И вот эту борьбу переносить опять же на школу, я думаю, кощунство.
Олег Кусов: Говорила сопредседатель общественного комитета «Матери Беслана» Аннета Гадиева.
Матери Беслана во что бы то ни стало будут искать правду о событиях трёхлетней давности. Слово активистки общественного комитета «Матери Беслана» Эльвире Туаевой.
Эльвире Туаева: Правда будет за нами. Бесланская трагедия не может остаться нераскрытой, потому что, я считаю, что из тех людей, которые должны защищать народ, сейчас делают палачей. И народ, общество, которое руками своих защитников совершает такое, у этого народа нет будущего. И мы ради памяти своих детей должны докопаться до этой правды. Это наш материанский долг. Я, например, с себя как с матери не снимаю ответственности, потому что все время своим детям говорили: вы ничего не бойтесь, пока мама и папа живы. И на наших глазах с нашими детьми сделали такое. И сегодня мы каждый день просим ув них прощения, что мы ходим по этой земле, а их нет с нами. У меня погибли дочь и сын. Сама тоже была с ними. И я все время говорю: к несчастью, сама вышла оттуда. Но все мы женщины, которые потеряли своих детей и остались сами в живых, мы считаем, что мы на этой земле еще не выполнили какую-то свою миссию. То ли для расследования мы остались, то ли еще для чего-то. На все эти вопросы мы стараемся получить ответ.
Олег Кусов: Говорит Аннета Гадиева.
Аннета Гадиева: Пока за Беслан виновные не понесут ответственности, в этой стране ничего не будет, в этой стране ничего не изменится. В этой стране нет светлого будущего, чтобы в нем росли в безопасности дети, такого будущего, наверное, нет.
Олег Кусов: Так считает сопредседатель общественного комитета «Матери Беслана» Аннета Гадиева. Три года пострадавшие пытаются отыскать правду о трагедии в первой школе и добиться наказания виновных. Пока им нечего записать в свой актив.
